Система взглядов родоначальника объективного идеализма тяготеет к религиозному мировоззрению. Он воспринимает мир как божественный порядок, развернутый высшим разумом «прекрасный строй вещей». Это относится и к социально, государственно организованному миру на микроуровне, и к космосу на макроуровне. Однако точку зрения Платона на общество и государство едва ли можно назвать спиритуалистической, основанной на вере в духовного, абсолютно свободного и личностного Бога христианства, той мировой религии, которая зародится спустя три с половиной столетия после смерти мыслителя.
Основополагающей идеей Платона в целом выступает идея порядка и гармонии, существующих на любой ступени этого «строя»: во вселенной, в государственной жизни, у самого человека. «Достоинство каждой вещи – будь то утварь, тело, душа или любое живое существо – возникает во всей своей красе не случайно, но через слаженность, через искусство, которое к ней приложено… Значит, это какой-то порядок, присущий каждой вещи и для каждой вещи особый, делает каждую вещь хорошей».
Свойственное большинству греческих философов синтетическое восприятие мира как единого целого трансформируется у Платона в представление об универсуме как стройном и соразмерном порядке. Именно к политически оформленному общественному бытию, к государственности— для античного мыслителя общество во многом есть синоним государства – самым непосредственным образом относится платоновский принцип порядка, пронизывающий все: «…небо и землю, богов и людей объединяют общение, дружба, порядочность, воздержность и высшая справедливость; по этой причине они и зовут нашу Вселенную «космосом», а не «беспорядком» и не «бесчинством»».
В отличие от точки зрения отцов христианской церкви, выработанной веками спустя, государство, по Платону, есть не преходящая, временная форма организации общества, а форма, устремленная к идеалу общежития людей, способных жить в мире и совместными усилиями утверждать торжество нравственности, справедливости и духовности. Отсюда, как совершенно справедливо утверждал один из наиболее глубоких исследователей античной политической и правовой культуры, профессор Н. Н.
Разумович, – идеальный подход греческого мудреца к общественным отношениям, к государству как в перспективе, так и в ее обосновании.[1] Читатель легко найдет и проследит ход рассуждений Платона о совокупной человеческой душе как части мировой души, разделяющейся на три составляющие: познающую, чувствующую и желающую, о выделении в единой общественной организации классов или сословий, а также добродетелей, соответствующих означенным частям души. Сразу же отметим, что античный философ гениально предугадал сословное деление, существовавшее в весьма далекой от него будущей христианизированной средневековой Европе многие сотни лет. Кроме того, он отдал предпочтение в социальной этике не индивидуальным нравственным целям, а целям общим, суммируемым и направляемым в своем осуществлении государством. Такая постановка проблемы означала существенное поглощение свободной индивидуальности интересами общего блага, но одновременно вела к дифференциации добродетелей каждого индивидуума. Каждому человеку – составной части государственного целого – необходимо развивать ту добродетель (арехр), которая соответствует его природной склонности и его социальному положению. Гармоническое единство добродетелей, выраженное в справедливости, могут обеспечить философы. Они способны подчинить низшие добродетели высшей, т. е. мудрости (coф^a), охватить всю полноту и единство государственных идей, патриотических идеалов и гуманистических ценностей.
Ученик Сократа Платон решительно отказывается от принуждения и подавления как методов поддержания установленного государством правопорядка и разумного общежития, Он стоит за то, чтобы высшим идеальным целям существования государственности соответствовали и средства, которыми они обеспечиваются. Но вместе с тем Платон и преодолевает позицию учителя, ибо предполагает подчинение, хотя и основанное на нравственном и интеллектуальном превосходстве одних над Другими. Сократ ограничивался нравственным самосовершенствованием, разумным и свободным наслаждением жизнью, накоплением знаний и мудрости, учил прежде всего «познать самого себя». Отзвуки этой позиции есть и у Платона. Главные рычаги государства для установления между людьми отношений сотрудничества и взаимопомощи, по Платону, не покорение и господство, а просвещение и воспитание, не наказание, а убеждение.
Сопоставление идей Платона, встречающееся в литературе, с тоталитаризмом выглядит едва ли корректными, поскольку абсолютная государственная регламентация всех видов человеческой деятельности, принудительный контроль и подавление отнюдь не являются у него системообразующими факторами. Владычество и субординация у греческого мудреца – это природная необходимость. Она обусловлена не только различием людей от рождения, но и социальной потребностью искусственно поддерживать возможно справедливое равенство. Люди появляются на свет непохожими друг на друга, один способнее к одному делу, другой – к другому. Поэтому удобнее и лучше, если каждый будет заниматься только тем делом, к которому он наиболее способен. Отсюда разделение занятий, отсюда же и взаимная нужда друг в друге, предписывающая упорядочить отношения между людьми. Все требуемое будет сделано в большем количестве, легче и лучше, если каждый будет делать то, к чему больше всего склонен по своей природе, своевременно и не отвлекаясь на другие дела. Природное разнообразие и неравенство индивидов есть очевидный факт для Платона. Его совершенное общество отнюдь не сборище «одинаковых» людей, прошедших прокрустово ложе уравниловки и стандартизации, мелочной регламентации и эгалитаризма. Его первый и крупнейший в истории мысли проект идеального «Государства» нельзя представлять досужей фантазией, размышлениями «от нечего делать». Это глубоко продуманный и целенаправленный план социальной стратификации, имеющий целью навсегда исключить возможность столкновения эгоистических интересов богатых и бедных, сильных и слабых, образованных и неграмотных, предотвратить общественный антагонизм и разгул несправедливости. Почти непосильная, величественная задача, которую ставил мыслитель перед собой, заключалась в том, чтобы устранить «богатство и бедность». Одно ведет к роскоши, лени, новшествам, другая кроме новшеств – к низостям и страданиям.
Платону свойственно редкое сочетание гениальной способности предугадывать историческое будущее, филигранной изобретательности и ответственности, серьезности пророка, озабоченного опасностью искажения его прогнозов, банальностью и примитивизмом в истолковании его идей, спекуляцией на них, насильственным внедрением их в жизнь. Он меньше всего дает оснований для этакой снисходительности, сквозящей в некоторых работах, и от подобного рода «почитателей его таланта» «уходит» в заоблачную высоту мира идей, сразу обнаруживая «дистанцию огромного размера».
Платон отталкивается от своей основной мировоззренческой посылки о том, что существуют два мира – мир идеального, того, что никогда не станет реальным, и мир реального, что находится в становлении (γενεσις) и не обладает идеальным бытием. Один из миров познается разумом, другой – чувствами. Процесс познания и объяснения действительного бесконечен. Истинного знания у смертных не бывает, познаваемость мира под большим вопросом. Накопленных сведений никогда не достаточно науке для радикальной и гарантированной от неудач коренной переделки общественных отношений.
Отрицая в принципе успех социальных преобразований посредством соединения общих усилий теоретиков государственной мудрости и практиков стихийного эмоционального протеста против несправедливости, Платон тем не менее выступает сторонником мирного, культурного развития общества.
Платон идеалистичен, когда выдвигает идею общего блага (τόάγαϑόν), переоценивает прочность нравственных устоев идеального государства, «зацикливается» на этической проблематике, завещанной Сократом. Добродетель, и у того и у другого отождествляется со знанием, единство всех добродетелей скрепляет знание. Но потом Платон признает и другие добродетели, основанные на более верном и точном представлении о социальной действительности. Некорректное поведение человека в общественно-политической, государственно-правовой сфере трактуется им не только как следствие невежества и заблуждения, но и как результат недостатка самообладания, ослабления контроля над неразумными влечениями человеческого эгоизма. Отсюда следует важный вывод: разум вносит порядок в человеческие отношения, а закон устанавливает ту меру поведения, которая есть реальное высшее благо. Так «обычная добродетель» предшествует «добродетели совершенной», подобно тому как музыкальное и гимнастическое образование предстоит научному. Отсюда необходимость предоставления в государстве высших постов философам, поскольку именно им доступно глубокое и истинное знание идеи добра.
Платон возлагает на государство – идет ли речь об идеальном проекте или практическом его воплощении – обязанность гарантировать торжество общей добродетели и справедливое распределение благ. При этом интересы целого в государстве превалируют над интересами групп и классов. Основывая государство, мы вовсе не имеем «в виду сделать как-то особенно счастливым один из слоев населения, но, наоборот, хотим сделать таким все государство в целом». Философ неоднократно возвращается к данной позиции, ее нельзя считать случайной. Она составляет одну из концептуальных основ всей теоретической конструкции и снимает с него обвинения в «реакционности» или по крайней мере «безразличии» к судьбе третьего, трудящегося сословия. В самом деле, «при росте и благоустройстве нашего государства, – утверждает Платон, – надо предоставить всем сословиям возможность иметь свою долю в общем процветании соответственно их природным данным». Или в другом месте: «Закон ставит своей целью не благоденствие одного какого-нибудь слоя населения, но благо всего государства» – так предельно четко определяет ученый свое видение проблемы. Таким образом, у государства появляется возможность обеспечить справедливость для всех по принципу «каждому свое, свободному и рабу, мужчине и женщине, старикам и детям, мастеровым людям и начальствующим гражданам». Впрочем, к имущественному положению сословий следует еще вернуться. Последовательно и логично во всех трех произведениях Платона проводится мысль о приоритете государства как целого над его частями. Собственно говоря, главное предназначение государства в том и состоит, чтобы противостоять разрушительной социальной анархии, дезорганизации, охранять целостность общества от распада на противоборствующие части и группы. Существующие в государстве общественные классы рассматриваются им как взаимодействующие части социального целого, а не как антагонисты в борьбе за власть. Высшие интересы сохранения единства и улучшения людской породы отрицают жесткую непроницаемость наследственных каст правителей и подвластных. Его сословия и общественные слои подвижны и открыты для постоянного притока новых человеческих сил наверх. При этом скорость подъема «социального лифта» у него регулируется не личными желаниями и экономическими возможностями частных лиц, а решением многоопытных и знающих правителей. Они наблюдают за претендентами в правящую элиту, воспитывают, отсеивают, поскольку «природа не гарантирует того, что у лучших родителей должно появиться лучшее потомство».
Гарантией против кастовости служат и предоставленные всем гражданам от рождения равные возможности в достижении высокого политического положения в обществе. Пет у него и дискриминации женщин. Наряду с мужчинами они «искусны и в военной, и в государственной службе». Хотя людей из низших сословий Платон не слишком расположен принимать в класс философов, ибо «тело у них покалечено ремеслом и производством, да и души их сломлены и изнурены грубым трудом; ведь это неизбежно».
Так или иначе, отталкиваясь от концепции «общего блага», Платон выступает против искусственному принудительного разделения общества по политическим и иным основаниям. Он выступает тем более против имущественного расслоения, против передачи преимуществ высших слоев над низшими по наследству. Он отчетливо понимает опасность противоборства классов, обусловленного противостоянием «богатства» и «бедности», использования власти в корыстных целях. Для него нет принципиальной разницы в том, попадает ли власть в руки имущих или неимущих. В любом случае группы, преследующие узкокастовые, партийные интересы, а не благо целого, ведут государство к неизбежной катастрофе.
Идеальный проект платоновского государства называют часто «коммунистическим», это верно лишь в части, касающейся правящих классов. Здесь философ рисует суровую картину почти спартанского образа жизни при полном равенстве и братстве во имя общего дела. Он совершенно категорически и бескомпромиссно отрицает какую бы то ни было собственность у правителей и стражников – «рассудительных и мужественных знатоков военного дела». Им одним не дозволено «пользоваться золотом и серебром, даже прикасаться к ним, быть с ними под одной крышей».
Отношение же его к классам, занятым в материальном производстве, можно сказать, «социалистическое». Люди, связанные с хозяйством, ремеслом, торговлей, имеют достаточную свободу экономических отношений, семью, собственность, денежные средства. Платон не сторонник большого имущественного расслоения, но и не в восторге от уравниловки, «противной природе». Почти как заправский социал-демократ он предусматривает в «Законах», что разница между самым крупным состоянием и самым мелким не должна быть пятикратной.
Платон отдает предпочтение собственности государственной, но считает необходимой и частную собственность для земледельческого и промышленного классов. В зрелые годы он напишет: «Общинного земледелия может и не быть, так как нынешнее поколение по своему воспитанию и образованию не доросло до этого». Философ старается привить соотечественникам почтительное отношение к земле – «богине, владычице смертных созданий». «…Более, чем дети о своей матери, – настаивает он, – должны граждане заботиться о родимой земле». Землю – общую собственность всего государства следует разделить на наделы и распределять по жребию.
Предлагаемая мера, по мнению Платона, существенно сократит угрозу «междоусобий» и «раздоров», повысит уровень добродетели в государстве. «Не должно быть ни тяжкой бедности среди некоторых граждан, ни в свою очередь богатства, ибо бедность и богатство взаимно порождают друг друга». Соизмеряя богатство и добродетель, он обязательно предполагает их уравновешивание, чем занимается мудрое и искусное правящее сословие. А для того, чтобы последнее стало действительным гарантом справедливости, оно как раз и не должно иметь, по мысли Платона, не только имущества как такового, но и вообще интереса к богатству.
Отвергающие роскошь и низменные удовольствия, чуждые собственности, семьи, детей, даже собственного угла, правители возглавляют социальную пирамиду не для извлечения каких-то материальных и иных благ, не для удовлетворения честолюбия, пустых прихотей и капризов. Они выше этого и свое счастье находят в прилежном труде на общее благо. Они укрепляют государство, не допускают его использования в эгоистических целях. Служение государству, по Платону, не право на бесконтрольное осуществление власти, а обязанность и ответственность за социальную справедливость. Использовать власть в целях наживы – порочно и преступно, а кормиться от власти – безнравственно.
Нет и не может быть у Платона организованной экономической преступности, массового злоупотребления служебным положением чиновничества, обвальной коррупции – зловещих недугов государственности наших дней. Задавшись целью обеспечить прочность идеального государства и рассуждая строго логически, он предлагает радикальное решение, кладущее конец коррупции, подкупу должностных лиц, использованию ими должностных полномочий в личных интересах.
По существу можно говорить о разработке Платоном гуманистических основ государственности. Его совершенное государство явно не теряет «человеческого измерения», поскольку главный рычаг его упрочения и улучшения философ видит не столько в экономике, сколько в самом человеке. Кстати, и данные этимологии отнюдь не расходятся с этим утверждением. (οίκονομία) в античности означала всего лишь «управление домом», ближе к современному пониманию экономики стояло понятие (χρηματισμός) – «всякое занятие и всякий промысел, связанный с деньгами и приобретением имущества». А это уже то, что первостроителей идеального государства, его «царственных» политиков, мудрецов-правителей и стражей не касается. Евгеника (от εύγενεια— благородство) – облагораживание души человеческой поглощает их целиком. Селекционная работа ставится ими на высоту политических задач, воспитание – в центр важнейших государственных функций. Читателю будет любопытно узнать, какие принципы улучшения человеческой породы вводит Платон, какие условия сопровождают эту деятельность, кто ею занимается в идеальном государстве.
Заметим лишь, что греческий философ делает упор при этом все же не на строгом отборе, а на «правильном воспитании и обучении», которое «пробуждает в человеке хорошие природные задатки». Он заботится о передаче по наследству не навыков и качеств, взращенных искусственно, а только здоровой природной основы. Отсюда несложно и прийти к такому умозаключению: не социальное происхождение, не имущественное состояние, не знатность, связи или деньги должны определять положение человека в обществе, а его врожденные способности, развитые образованием и воспитанием. «Мы установили… – подчеркивает философ, – что каждый отдельный человек должен заниматься чем-нибудь одним из того, что нужно в государстве, и притом как раз тем, к чему он по своим природным задаткам больше всего способен». Унаследованные «природные данные» у него служат первоэлементом социальной стратификации: «При росте и благоустройстве государства надо предоставить всем сословиям возможность иметь свою долю в общем процветании, соответствующую их природным данным».
Знание обеспечивает прочность государству. Незнание того, в чем заключается благо всех и каждого и что противно разуму и природе, ведет его к гибели. Отсюда совсем не утопическая мысль Платона о том, что просвещение, образование, воспитание суть непременные предпосылки государственного строительства. Наука есть не мнимое знание, а истинное, и ее предназначение – распространить знание немногих среди многих, «вести прекраснейшее начало нашей души ввысь». Мыслитель имеет в виду духовный рост – восхождение, подъем, и, если «на верхах» государства окажется избранное, истинно знающее меньшинство, это будет способствовать реализации смелого замысла.
Вместе с тем Платон, очевидно, понимает утопичность надежд на правление философов, «влекомых истиной», и их способность создать государственный идеал. Ему понятно, что при осуществлении проекта «препятствием будет служить не отсутствие желания, а разве что недостаток сил», он сожалеет, что «от философии отпадают те люди, которым всего больше надлежит ею заниматься, она остается одинокой и незавершенной» и тут к ней «приступают уже другие лица, вовсе ее недостойные».
Отсутствие ясности в ключевом, по Платону, условии отодвигает возведение совершенной государственности на отдаленную перспективу. Но снижать высокую планку нравственных требований к философам нельзя, ибо в противном случае можно получить насильственное правление интеллектуалов, своего рода «диктатуру ума».
Неумолимая необходимость все равно заставит «этих немногочисленных философов – людей вовсе не дурных, хотя их и называют теперь бесполезными, – принять на себя заботу о государстве, желают ли они того или нет (и государству придется их слушаться)». Платон не оставляет упований на то, что в грядущем «по какому-то божественному наитию преисполнятся подлинной страстью, к подлинной философии» сыновья нынешних властителей и царей либо они сами. Состоится ли при этом некая просвещенная монархия или sui generis – аристократия духа, философ не уточняет. Он критически, с известной долей пессимизма и самокритики всматривается в будущее, но все-таки советует теоретикам обдумать «набросок государственного устройства», всемерно учитывая то, «что по природе справедливо, прекрасно, рассудительно и так далее», и то, «каково же все это в людях».
Убежденный идеалист в мировоззренческих основах своего учения, Платон достаточно реалистичен в государственно-правовой истории, в анализе общественных отношений, происхождении государства. Читатель, бесспорно, заметит усиление трезво-практических элементов в более поздних произведениях греческого автора, расширение области объективного даже в сфере политической этики. В самом деле, в «Государстве» он выдвигает четыре божественные добродетели – мудрость, мужество, благоразумие и справедливость. В «Законах» он им противопоставляет здоровье, красоту, телесную силу и богатство. В «Государстве» мудрость выявляет основания всех нравственных поступков, а в «Законах» пальма первенства отдается благоразумию, сдерживающему человеческие поступки в пределах умеренности. Императивы разделения на сословия, господствующего положения философов теряют свою остроту, другие же, чисто гуманные требования, например, нерушимость брака, кротость в обращении с рабами, осуждение войны, оказываются на переднем плане.
Происхождение государства у мыслителя связано с дифференциацией потребностей и способностей людей. Зарождающееся на этой почве разделение труда он рассматривает под углом зрения не социального разобщения и классовой борьбы, а взаимодействия и взаимопомощи людей, их кооперации, развития и совершенствования общества. Нет необходимости пересказывать аргументацию Платона. Она, естественно, не совпадает с более поздними, «строго научными» представлениями о переходе к политической стадии, уязвима для критики с позиций тесного историзма, сугубой партийности и т. п.
Подход Платона более широкий: прогресс государства, гармоническое развитие общественных отношений он обусловливает успехом не столько материальной, сколько и прежде всего социальной и духовной культуры. Подобно тому как в мировоззрении философские идеи предшествуют практике, в государственной теории у Платона знание предшествует опыту, что впоследствии будет расцениваться как недостаток. (И наоборот, социальные эксперименты, начинавшиеся с неясных идей в головах вождей без какого-то ни было опыта и оканчивавшиеся трагедиями, посчитают большим благом.) Равным образом «недостатком» полагают и предположение философа, что разумная и нравственная природа людей приведет при столкновении разнородных интересов не к взаимоуничтожению в гражданской войне, а в конце концов к сотрудничеству, укреплению добра и справедливости. Хотя очевидный налет утопичности и появляется в последующих рассуждениях о «естественной» тяге индивидов к объединению в некую ассоциацию всеобщей полезности – «совершенному» государству, о том, что «стоит только дать первый толчок государственному устройству, и оно двинется вперед само, набирая силы, словно колесо».
Однако утопизм афинского мечтателя, «лепившего в своем воображении счастливое государство», совсем небесплоден. В подмеченном им социальном тяготении людей к общежитию, развитом впоследствии Аристотелем, Платон намечает возможности совершенствования культуры и самого человека и общества в целом. Проникновенный взгляд на общественную организацию сочетается у него с указаниями на значительный потенциал и конкретные способы ее творческого преобразования. Он с полным основанием подчеркивает определяющее влияние на социальную эволюцию человеческой культуры – моральной и хозяйственной, политической и правовой.
По Платону, людям недостаточно развития экономики, технического прогресса, идущего от Прометея. Они должны обладать культурой социального, политического общения, культурой владения государственно-правовыми возможностями и средствами. Они должны следовать нормам этики, которые подсказывает им совесть, вложенная в них по повелению Зевса Термесом. Непременный рост духовности и воспитанности людей, их постоянное нравственное обновление «снимает» у Платона негативные последствия функционального разделения труда и экономических противоречий, закладывает тот прочный моральный фундамент, на котором только и может развиваться государственность. Перспективы развития общества и государства, утверждающего разум, социальную справедливость, предполагающие культуру, выгодно отличают позицию афинского мудреца – в конечном счете оказывающуюся не такой уж несбыточно фантазийной – от всех других точек зрения, высказанных мыслителями античности.
Проницательный в своем политико-правовом анализе, философ называет культуру, разумные основы государственной жизни «организацией социального ума». Ему принадлежит одна из самых полных и логически последовательных схем идеального общества в истории политической мысли. Им разработаны не только ставшие потом традиционными «коммунистические» принципы общественного устройства, но и направления социальной практической философии от евгеники и этики до эстетики и политики. Утопический план античного грека без чрезмерной формализации и догматизма раскрывает творческую природу развития сообщества людей на началах высокой нравственности и гуманных идеалах.
Платон дает утопический проект государства, но проект, учитывающий, как уже упоминалось, важность экономических связей и отношений и социальную, общежительную природу человека. Объединение индивидов в государственный союз происходит у древнегреческого мыслителя в силу естественной необходимости, для того чтобы каждый восполнял во взаимодействии с другими все то, что ему недостает. Если его ученик Аристотель начала государственности видит в семейном союзе, то учитель обосновывает по существу органическую теорию происхождения государства, которое тем сильнее и совершеннее, чем совершеннее и распространеннее в нем сотрудничество людей.
Сущность государства, таким образом, Платон видит в прочном социальном объединении и организации взаимодействия и взаимопомощи граждан. «Многие люди, – пишет он, – собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь». Смысл существования государства состоит не в политическом подавлении большинства меньшинством, не в экономическом и социальном угнетении одних классов другими, не в духовной и интеллектуальной экспансии высших над низшими. Цель государства, по Платону, заключается в обеспечении справедливого общежития, в котором каждый должен делать свое дело, отправлять свою функцию в общественном организме, не присваивая себе чужих прав и не возлагая на другого свои обязанности, ощущая на себе заботу других и предоставляя другим свое умение, отточенное до совершенства.
Платоновская теория утопична, но во многом она отражает исторический опыт и политические условия времени ее создания. Такой вывод напрашивается уже из понимания сущности государства, соотносимого с понятием расширенной общины, где самоуправление преобладает над авторитарной властью. Он вытекает из пространственных и демографических характеристик «совершенного» государственного союза, напоминающего реальный греческий полис, замкнутый в тесном пространстве городских стен с ограниченным составом населения.
Политическая и социальная культура древнегреческих полисов отличалась в большей степени корпоративной сплоченностью, нежели классовой непримиримостью. Члены городской общины совместно участвовали в решении важнейших вопросов внутреннего порядка и внешней безопасности полиса, который унаследовал и сохранил важнейшие черты распавшегося родового быта: общественное самоуправление, обычное право, отсутствие острых противоречий с развивающейся политической организацией и ее конституционным оформлением. Очевидно, принимались в расчет и конкретные факты государственно-правовой жизни, реформы законодательства, «соревновательный» характер античной демократии.
Общность религиозных обычаев и верований древних греков и их высокое политико-правовое сознание также несомненно сказались на утопическом государственном проекте. Возможно, особое устройство самого Олимпа, этого «божественного полиса» с достаточно демократической властью «патриарха» Зевса и общежитием многочисленных богов, каждый из которых имел свои собственные функции, подвигло философа на попытку проектирования совершенного государства. Нередкие судебные разбирательства, случавшиеся среди божеств, убеждали в том, что необходимо добиваться справедливости и на небесном пантеоне, и в душе человека, и в общине, и в государстве. Отсюда понятно, что идея справедливости, с которой читатель сталкивается не раз во всех трех представленных работах, получает у древнегреческого мыслителя не только государственно-политическое, но и литературно-художественное и даже мистически-религиозное изображение. Автор как бы заставляет поверить читателя в грядущее торжество справедливости благодаря усилиям человеческой души и разума, даже если действительность государственной жизни во многом не согласуется с идеалом.
Если бы Платон был «просто» идеалистом, утопистом, он бы ограничился описанием этого образа добродетели, одной и для человека, и для государства, в котором правит аристократия духа. Мудрецы-философы – не важно, правит ли их несколько или один, – самоотверженно посвящают себя общему делу, общему благу всех граждан, отказываясь сами от всякого рода житейского благополучия. Но Платон одновременно и реалист-исследователь. Его интересуют все мыслимые формы правления, их возможности, потенциал, идеальные и реальные преимущества и недостатки. Его любимая математика дает ему одно из оснований для классификации – количество властвующих лиц. При этом следует подчеркнуть, что философ не признает правильной форму правления, не учитывающую мнение меньшинства. В любом случае государство для него есть единое политическое целое, части которого необходимо соединяются разумным пониманием согласия и порядка. Нет никакой необходимости лишать читателя удовольствия самостоятельно вникнуть в рассуждения Платона, касающиеся форм государственного правления, их особенностей, причин их циклической смены. Отметим лишь, что здесь Платон оперирует вполне конкретными примерами государств «демократического» эллинского Запада и «монархического» Востока, что он кладет начало учению о смене государственных форм, о рождении их всевозможных разновидностей «как бы из двух материнских видов государственного устройства» – монархии и демократии. Платон впервые высказывает мысль о сочетании форм государства, получившую свое развитие у Аристотеля, Цицерона, в трудах мыслителей рубежа Нового времени. Платоновская идея смешанных форм правления до сих пор не теряет своей гуманистической общественно-политической и нравственно-философской ценности. Она по праву стала неотъемлемой частью государственно-правовой теории.
Смысл настойчивого поиска форм государственной организации у Платона совершенно недвусмысленно заключается в том, чтобы правление «лучших» людей обеспечило незыблемость закона и социальную справедливость. И в этом смысле теория Платона о сменах форм правления сочетается с идеей правового государства, т. е. государства правопорядка и правового закона. В литературе отмечалось, что именно в сообразности закона и искусства управления, непоколебимости нравственных принципов и понимания возможного отклонения человеческого поведения от заранее установленных норм и состоит то лучшее, что вносит в общее понимание государства Платон. И с этим нельзя не согласиться.
За тысячи лет, прошедших со времени выдвижения платоновского проекта идеального государства, потомки благополучно могли бы его забыть вместе с заветами высоконравственного общественного поведения. Но этого не произошло, и объяснение следует искать в верном выборе Платоном целей и направлений своей созидательной работы, без которых невозможно развитие ни человека, ни человечества, в тематике философского творчества, суммирующего достижения социальной и духовной культуры. Гений Платона не просто аккумулирует знания для наилучшего государственного обустройства человеческого общежития, взаимодействия и взаимопомощи. О каких бы видах и сферах деятельности людей ни рассуждает Платон, он везде обосновывает возможность и необходимость торжества добра как общего блага над злом, правды над ложью, здравого смысла, разума над демагогией и заблуждениями, справедливости над произволом. Изыскание и использование всего полезного и прекрасного, способного укрепить человека в его противостоянии несправедливости, насилию и угнетению, греческий мудрец ставит в зависимость от одного обстоятельства, составляющего поистине condition sine qua non – условие, без которого невозможны какие бы то ни было политические новации, моральные усовершенствования и государственные переустройства, – закона, о котором и пойдет речь.