См.: Агузаров Т.К., Чучаев А.И. Уголовно-правовая охрана власти (XI – начало XX вв.). М., 2011.
См., например: Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. СПб., 2006, содержащем достаточно обстоятельный материал об истории развития уголовного законодательства, после анализа Уголовного уложения 1903 г. сразу дается описание уголовного законодательства советского периода.
Герцезон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. История советского уголовного права. М., 1947. С. 15.
Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1917. № 77. Ст. 438.
Это постановление воспринимается политической программой Временного правительства в области законодательства, в том числе его теоретической платформой. В частности, в нем говорится: «Падение старого государственного строя, явившегося пережитком прошлых времен, могло произойти с такой легкостью, среди такого всеобщего ликования и при таких единодушных выражениях народного гнева и ненависти к прошлой власти и ее агентам лишь благодаря тому, что прежний порядок пришел в полную ветхость и негодность… Судебные уставы 1864 года, являвшиеся в своем первоначальном виде прекрасным образцом весьма совершенного для своего времени судебного устройства, были значительно испорчены позднейшими узаконениями, подорвавшими начало правильного судоустройства – гласности, независимости судей и участия в суде общественного элемента. Судебная же практика в деле уклонения от этих начал пошла еще далее: независимость судей стала пустым звуком, гласность исчезла из суда по первому желанию администрации, наиболее важные дела – о государственных и должностных преступлениях, о проступках печати – были изъяты из ведения суда присяжных заседателей. Исключительный военный суд стал обычным явлением…».
Кистяковский Б. Непрерывность правового порядка // Юридический вестник. 1917. Кн. XVII. С. 10.
Кони А.Ф. Ближайшие задачи уголовного законодательства // Журнал Министерства юстиции. 1917. № 2–3. С. 53.
В ее состав входило четыре подкомиссии: 1) по пересмотру общей части уголовного уложения; 2) по рассмотрению вопросов о религиозных преступлениях; 3) по рассмотрению вопросов о государственных преступлениях; 4) по рассмотрению вопросов о преступлениях печати.
Следует заметить, что эта комиссия была образована еще 19 января 1917 г. Николаем II, возглавил ее сенатор, профессор Трегубов. Он продолжал руководить комиссией и после февральской революции.
Право. 1917. № 12. С. 716.
Там же. С. 1102.
Необходимо отметить, что закон подвергся критике оппонентами буржуазных революционеров. Так, И.В. Сталин писал: «…Ярче всех отразил новый курс внутренней политики Временного правительства министр Переверзев («тоже» социалист!). Он требует ни более, ни менее как «срочного введения закона о преступлениях против государственного спокойствия». Каторжное законодательство этого, с позволения сказать, «социалистического» министра. Очевидно, что Временное правительство неуклонно катится в объятия контрреволюции» (Сталин И.В. Соч. Т. 3. С. 85–86).
См. об этом подробно: Исаев М.М. Уголовное право РСФСР. М., 1925. С. 56.
Так, Равич писал: «Суд, не связанный с законом, – не суд. И в лучшем случае его можно назвать расправой» (Равич М. С. Временные суды // Право. 1917. № 17. С. 972). Председатель съезда мировых судей В. Меншуткин указывал: «…Невозможно, даже только при близко подходящих к нормальным условиям жизни, предоставлять суду право самому определять, составляет ли действие обвиняемого преступное деяние, не руководствуясь уголовным кодексом, нельзя давать такой широты простора в выборе наказаний и лишать стороны права обжалования приговоров, но если ввести судопроизводство во временных судах в обычные рамки мирового разбирательства, то на основании пятидесятилетнего опыта можно заключить, что мировой судья, избранный всем населением, с успехом справится с порученным ему делом и единолично…» (Меншуткин В. Временные суды в Петрограде // Журнал Министерства юстиции. 1917. № 4. С. 190).
См. об этом подробно: Люблинский П.И. Мартовская амнистия // Журнал Министерства юстиции. 1917. № 4. С. 4.
См.: Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. Указ. соч. С. 28.
По подсчетам П.И. Люблинского, по указу от 6 марта 1917 г. и другим последовавшим за ним актам было освобождено 4/5 всех содержавшихся в местах лишения заключенных (см.: Люблинский П.И. Амнистия // Право. 1917. № 17. С. 875).
См. об этом подробно: Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. Указ. соч. С. 29.
Характеристику указанных преступлений см.: Агузаров Т.К.,Чучаев А.И. Уголовно-правовая охрана власти (XI – начало XX вв.): исторические очерки. М., 2011.
Право. 1917. № 18. С. 674.
См. об этом подробно: Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. Указ. соч. С. 31.
Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. Указ. соч. С. 33.
Июльский политический кризис – третий (после апрельского и июньского кризисов 1917 г.) в России в период от февральской буржуазно-демократической революции до октябрьской социалистической революции. Поводом явились события конца июня – начала июля: неудачное наступление на фронте, расформирование революционных воинских частей. 2 (15) июля из Временного правительства вышли кадеты, угрожая меньшевикам и эсерам разорвать правительственную коалицию. Возник правительственный кризис. Политическое положение в стране обострилось. 4 июля состоялась демонстрация рабочих, солдат и матросов Балтийского флота под лозунгом «Вся власть Советам!», которых приветствовал В.И. Ленин. Военные власти направили против демонстрантов войска. Правительственный кризис был усугублен отставкой премьер-министра г. Е. Львова. Премьер-министром 8 (21) июля стал А.Ф. Керенский (см.: Революционное движение в России в июле 1917 г. Июльский кризис. М., 1959; Знаменский О.Н. Июльский кризис 1917 г. М.; Л., 1964 и др.).
См.: Право. 1917. № 27–28. С. 1099.
Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1917. № 81. Ст. 1148.
14 июля 1917 г. вводится предварительная военная цензура в отношении публикации сведений о военных действиях, а 26 июля 1917 г. постановлением «О специальной военной цензуре печати» устанавливается наказание за нарушение соответствующих правил.
Статья 110 Воинского устава о наказаниях гласит: «Определенным в предшедших 106, 107, 108, 109 статьях наказаниям за оскорбление начальника офицеры и гражданские чиновники военного ведомства подвергаются и в следующих случаях:
1) когда оскорбление нанесено младшим старшему во время исполнения сим последним обязанностей службы, и
2) когда старший по высокому своему званию или чину имел право на особенное к нему со стороны младшего уважение.
Постановление заключения о существовании в рассматриваемом деле таких особенных между младшим и старшим отношений во всяком случае предоставляется военному суду.
Нижние чины подвергаются наказаниям, как за оскорбление начальника, во всех тех случаях, когда они окажутся виновными в оскорблении офицера какого бы то ни было ведомства или гражданского чиновника военного ведомства во время исполнения последним обязанностей службы, а также состоящего в одном с ними полку или управлении».
В указанных выше статьях говорится:
– в ст. 106 – о неоказании начальнику должного уважения, неприличном с ним обращении, о всяком пренебрежительном поступке по отношению к нему;
– в ст. 107 – об оскорблении начальника на словах, «на письме или в печати, или же неприличным действием»;
– в ст. 108 – о нанесении начальнику удара или поднятии на него с таким же намерением руки или оружия, а также о всяком роде насильственном или в высшей степени дерзком против него действии;
– в ст. 109 – о вызове начальника на поединок (Воинский устав о наказаниях. СПб., 1868).
О характеристике предусмотренных ст. 106–110 Воинского устава о наказаниях подробно см.: Учебник законоведения для подготовки офицеров запаса и курсов военного времени / сост. полковник Добровольский. СПб., 1905.
Статья 99 Уголовного уложения предусматривает ответственность за посягательство на жизнь, здоровье, свободу или вообще на неприкосновенность священной особы царствующего императора, императрицы или наследника престола, на низвержение царствующего императора с престола, лишение его верховной власти или на ограничение прав; ст. 100 – за насильственное посягательство на изменение в России или в какой-либо ее части установленных основными законами образа правления, порядка наследия престола или отторжение от России какой-либо ее части.
См. об этом подробно: Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. Указ. соч. С. 42.
Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1917. № 94. Ст. 1326 и 1327.
Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. М., 1994. Т. 9: Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций. С. 136–184.
Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. Указ. соч. С. 46.
Там же. С. 46.
Рогов В.А. Уголовное законодательство Временного правительства. М., 1986. С. 7.
По этому вопросу также см.: Скрипилев Е.А. Уголовное законодательство Временного правительства (март – октябрь 1917 г.) // Проблемы социалистической законности на современном этапе развития Советского государства. Харьков, 1968. С. 48.
Рогов В.А. Указ. соч. С. 7–8.
К началу 1918 г. руководство Наркомата юстиции завершило разработку Советского уголовного уложения, взяв за основу Уголовное уложение 1903 г. По поводу этого кодекса Д.И. Курский писал, что была предпринята попытка «сочетать противоестественным браком пролетарскую демократию с буржуазной демократией» (Курский Д.И. Избранные статьи и речи. М., 1948. С. 57–58).
Составленная левыми же эсерами Инструкция местным и окружным народным судам о применении уголовных законов, как указывается в советской литературе, противоречила самому духу советского законодательства, указаниям партии и высказываниям В.И. Ленина о революционном правотворчестве, сущности и задачах советских декретов ноября 1917 – июня 1918 гг. В предисловии к Инструкции говорилось, что она избавляет судей от необходимости уяснять в каждом отдельном случае, отменен или не отменен тот или иной закон революцией. В основу Инструкции было положено Уголовное уложение 1903 г., число его статей было сокращено до 378. В Инструкции были инкорпорированы и некоторые декреты советской власти. Затея оказалась нежизненной: данную Инструкцию суд не применял (см. подробно: Исаев М.М. Уголовное право РСФСР. М., 1925).
П.И. Стучка в связи с указанными актами отмечал: «Старые законы были “сожжены”, и напрасно из уцелевших в этом пожарище обожженных листочков некоторые из наших революционеров стали кроить “уложения русской революции” (проект левых эсеров, весна 1918 г.) вместо того, чтобы творить действительно новые революционные законы. Пролетарская революция обязывает к творчеству» (Стучка П. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964. С. 243).
См. об этом подробно: Чучаев А.И. Советское уголовное уложение (общая характеристика) // Lex Russica. 2012. № 5.
Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. Указ. соч. С. 54.
Декрет о суде от 24 ноября 1917 г. (ст. 5) // СУ РСФСР. 1917. № 4.
Уголовное право. Особенная часть: Государственные преступления. М., 1938. С. 6–7.
См.: Ленин В.И. ПСС. Т. 39. С. 178.
См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917–1952 гг. / под ред. И.Т. Голякова. М., 1953. С. 11–12.
СУ РСФСР. 1917. № 4.
Там же.
СУ РСФСР. 1917. № 5.
СУ РСФСР. 1917. № 10.
СУ РСФСР. 1918. № 57.
СУ РСФСР. 1917. № 12.
Декреты советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 321.
Постановление ВЦИК от 5 января 1918 г. «О признании контрреволюционным действием всех попыток присвоить себе функции государственной власти» // СУ РСФСР. 1918. № 14.
Известия. 1918. 6 окт.
Постановление также содержало описание подлога, преступлений по должности и спекуляции.
Герцензон А. Развитие понятия контрреволюционного преступления в истории социалистического уголовного законодательства // Советская юстиция. 1938. № 1. С. 31.
Русские ведомости. 1917. 248. С. 19.
Комментируя указанную резолюцию, авторы отмечали: «Эта “декларация” по своему стилю очень напоминала аналогичные декларации, которые судебные деятели опубликовывали в феврале – марте 1917 г. Но тогда они “приветствовали” новую “законность” Временного правительства как основанную на непрерывности и преемственности правопорядка. Буржуазные судебные деятели чувствовали своим классовым чутьем, что Временное правительство будет стоять на страже старой законности, что оно не посягнет на “устои” этой законности – на Судебные уставы, Уложение о наказаниях и Уголовное уложение. Своим классовым чутьем судебные деятели Временного правительства чувствовали, что Октябрь принес с собой полное уничтожение буржуазного правопорядка и законности. Этим и объясняется тот единый антисоветский фронт, которым они встретили советские законы, советское уголовное право» (Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. Указ. соч. С. 62–63).
СУ РСФСР. 1917. № 3.
См.: Герцензон А. Развитие понятия контрреволюционного преступления в истории социалистического уголовного законодательства. С. 29.
СУ РСФСР. 1917. № 3.
11 апреля 1918 г. был принят Декрет СНК «Об организации управления почтово-телеграфным делом», согласно п. 11 которого «в случае явного саботажа со стороны почтово-телеграфных чиновников, а равно какой-либо контрреволюционной части почтово-телеграфных чиновников, местные Советы рабочих и крестьянский депутатов уполномочиваются принимать самые решительные и беспощадные меры подавления» (СУ РСФСР. 1918. № 33).
Герцензон А. Развитие понятия контрреволюционного преступления в истории социалистического уголовного законодательства. С. 29.
Там же. С. 30.
Герцензон А. Развитие понятия контрреволюционного преступления в истории социалистического уголовного законодательства. С. 31.
См. об этом подробно: Сулейманов А.А. Первый Уголовный кодекс РСФСР: концептуальные основы и общая характеристика. Владимир, 2006; Чучаев А.И. Цели наказания в советском уголовном праве. М., 1989; Швеков Г.В. Первый советский уголовный кодекс. М., 1970 и др.
См.: Пионтковский А.А. Меры социальной защиты и Уголовный кодекс РСФСР // Советское право. 1923. № 3 (6). С. 42.
Пионтковский А. А., Меньшагин В. Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть: в 2 т. М., 1955. Т. 1. С. 44–45.
СУ РСФСР. 1918. № 65.
В постановлении говорилось: «При данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; … для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией … необходимо направить туда большее число ответственных партийных товарищей; … необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; … подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам…».
Принятие этого постановления было обусловлено рядом обстоятельств, в том числе, как указывается в советской литературе, связью контрреволюционной деятельности врагов народа с иностранными разведками и дипломатическими миссиями зарубежных государств. Летом 1918 г. были раскрыты и обезврежены заговор с целью ареста Совета Народных Комиссаров и свержения советской власти, мятеж Савинкова в Ярославле. В это же время были убиты Володарский и Урицкий (см. подробно: Курс советского уголовного права. Особенная часть: в 2 т. Т. 1. С. 99–101).
СУ РСФСР. 1918. № 99.
СУ РСФСР. 1919. № 9.
СУ РСФСР. 1919. № 25.
СУ РСФСР. 1919. № 58.
Следует отметить, что во всех советских кодифицированных актах нормы о преступлениях против личности никогда не стояли на первом месте, вначале всегда указывались государственные преступления, потом посягательства на собственность, а уж затем – преступления против личности.
См.: Курский Д.И. Новое уголовное право // Пролетарская революция и право. 1919. № 2 (12) – 4 (14). С. 24.
Герцензон А. Развитие понятия контрреволюционного преступления в истории социалистического уголовного законодательства. С. 32.
СУ РСФСР. 1918. № 35.
СУ РСФСР. 1918. № 57.
СУ РСФСР. 1920. № 43.
СУ РСФСР. 1921. № 79.
СУ РСФСР. 1920. № 63.
СУ РСФСР. 1921. № 20.
СУ РСФСР. 1922. № 1.