Поселок Свиридово находился южнее, по московским меркам не так далеко, всего в получасе езды, что я выяснил, прикинув расстояние по навигатору. Не откладывая дела в долгий ящик, прямо из одного поселка отправился в другой и уже тридцать минут спустя был на месте. Статус у Свиридова был намного выше, чем у Саблина. Это заметно даже по большим, богато оформленным воротам, за которыми виднелись солидные, построенные с размахом особняки. Да и охрана здесь серьезнее. За окном приличных размеров домика торчали головы двух охранников. И пустили они меня на территорию поселка после долгих выяснений, кто я, к кому еду и записи моих паспортных данных в журнал учета въезжающих и выезжающих из поселка людей. Правда, где находится дом господина Береговского, подсказали сразу, без лишних вопросов. Наконец разрешили проехать, подняли шлагбаум, и я, перепрыгивая через лужи, побежал от сторожки к своей машине на противоположной стороне дороги.
Я въехал на территорию поселка, поплутал немного по его улицам и остановился у дома номер сорок два, в котором, как мне сказали охранники, и проживает Петр Николаевич Береговский.
Особняк брата отличался от дома сестры, как отличается дворец от лачуги. Оно и понятно – Береговский хозяин фирмы, а муж сестры всего лишь служащий этой фирмы. Разновысотный в два-три этажа домина был выстроен в форме буквы «Г», справа отдельно стоял еще и гостевой двухэтажный домик. Улица была широкой, и я смело, не опасаясь создать помехи редко движущемуся по ней транспорту, оставил свой автомобиль под углом к дому Береговского и направился к двери. Нажав на кнопку домофона, приготовился к повторению допроса, который мне учинила нянька сестры Береговского перед тем, как впустить в дом. Но, к моему удивлению, открылась калитка, и из нее выглянул крепкий мужчина лет пятидесяти в форме охранника. Ничего себе! Видать, важная птица этот Петр Береговский, раз ему мало двух «чоповцев», охраняющих территорию поселка Свиридово, коль он еще держит охранника, присматривающего за его особняком.
У мужчины было круглое лицо с большим перебитым носом боксера, мощным подбородком, низким лбом и маленькими настороженными глазами под густыми темными бровями.
– Что вам угодно? – буркнул он.
Скорее всего, мужчина из бывших военных, причем не из рядового состава, привыкший в сугубо мужском коллективе к грубому обращению с подчиненными, но хозяин, давший неплохо оплачиваемую работу, требовал от охранника вежливого обращения с людьми, посещающими дом Береговского, и охранник старался честно проявлять вежливость, но солдафонщина брала над ним верх и потому в его устах «Что вам угодно?» звучало как «Какого черта тебе надобно?». Само собой, это еще мягко говоря.
Я, как обычно, когда желаю проникнуть в «закрытые» для меня двери, стал разыгрывать самоуверенного, облеченного властью человека.
– Мне бы хотелось поговорить с Петром Николаевичем Береговским, – проговорил я с апломбом, тоном человека, привыкшего открывать те самые «закрытые» перед другими людьми двери. – Доложите хозяину, что пришел Игорь Степанович Гладышев. И он желает поговорить о событиях, имевших место в прошлую субботу. Петр Николаевич знает, о чем идет речь. И побыстрее, пожалуйста, у меня нет времени, – добавил я для важности, намекая на то, что я человек занятой и не привык ждать.
Моя уловка сработала – охранник достал из кармана миниатюрную рацию и нажал на кнопку вызова. Очевидно, второе приемо-передающее устройство находилось вблизи хозяина дома, потому что несколько мгновений спустя в рации раздался щелчок, и мужской голос в вопросительной интонации произнес:
– Да, Женя, в чем дело?
Охранник, хмуро поглядывая в мою сторону, доложил своему хозяину о моем прибытии и желании пройти к нему. На что Береговский ответил:
– Хорошо, пропусти, – и в рации раздался щелчок, отключающий переговорное устройство.
– Прошу! – охранник шире открыл дверь. – Пройдете через двор к большому дому, войдете в холл, хозяин там вас встретит.
Я двинулся по площадке, окруженной двумя домами, – Г-образным главным и отдельно стоящим гостевым, – со всеми атрибутами, присущими стилю ампир – лепниной, пилястрами, полуколоннами, карнизами, миновал неработающий фонтан со скульптурами, смотрящимися уныло по причине осенней поры, поднялся на монументальное крыльцо и вошел в здание.
В холле, где в элементах декора присутствовало много зеркал, лепнины и орнамента, выполненного красками под медь, золото, серебро, бронзу, меня поджидал хозяин дома. Это был мужчина лет сорока, выше среднего роста, широкий в плечах, крепкий, я бы даже сказал накачанный, начинающий лысеть. Он чем-то неуловимо был похож на свою сестру, но до ее красоты и царственности ему далековато. Если ту отличали правильные, четко очерченные черты лица, то у ее брата черты лица были резковатыми, даже грубыми: крупный с горбинкой нос, большой, с опущенными вниз уголками выпуклый рот, мясистые щеки, близко посаженные глаза. Не красавец, но с такими деньгами, какие, судя по особняку, имел Береговский, ему быть красавцем вовсе не обязательно. Любая женщина согласится быть возлюбленной такого папика. Хотя кто этих женщин разберет, иной раз красавицы и за уродов, а то и чудовищ выходят замуж.
Очевидно, Береговский принадлежал к той категории мужчин, кто постоянно ходит в костюме и даже спит в нем, потому что и в воскресный день у себя дома он был в элегантном темном в серую клеточку костюме.
– А вы из полиции? – спросил он, окинув мою персону изучающим взглядом. – Охранник сказал, что вы якобы пришли насчет событий, произошедших в субботу вечером. Я подозреваю, они касаются обстоятельств смерти адвоката Крутькова?
«Если уж быть изгнанным, то сразу, – подумал я с усмешкой, вспомнив, как сегодня меня уже выдворила из особняка Налётовых его хозяйка, как только узнала, что я частное лицо, – чем после того как сниму с себя верхнюю одежду, пройду в дом и начну говорить с Береговским. Лишние хлопоты – снимать верхнюю одежду, потом не солоно хлебавши снова одеваться». Так что я с ходу объявил:
– Все верно, я по поводу смерти адвоката, но я не из полиции.
– Вот как? – удивился Береговский, вскинув брови. – Кто же вы?
– Видите ли, – перешел я на доверительный тон, рассчитывая пробудить в собеседнике наилучшие человеческие чувства, – в связи с подозрением в убийстве адвоката Крутькова был задержан Артем Ялышев. У него старенькая больная мама-пенсионерка. Она считает, что ее сын не мог убить Крутькова, поэтому наняла меня негласно расследовать это дело и помочь снять подозрения с ее сына.
– Так вы частный сыщик? – на всякий случай уточнил Береговский.
– В общем-то да, – признался я и перевел дыхание – если сразу не выгнали, значит, есть надежда, что не выгонят и позже.
Хозяин дома качнулся с пятки на носок и с иронией спросил:
– А вы уверены в том, что Артем Ялышев ни в чем не виноват?
Я тоже могу быть ироничным и даже язвительным, но в определенных ситуациях. Сейчас не тот случай – обидится еще Береговский и раньше времени попрет из дому. Потому я ровным голосом сказал:
– Не уверен, но собственно говоря, для того и веду расследование, чтобы доказать виновность или невиновность Артема. Меня наняли, и я лишь выполняю свою работу.
Береговский сложил на груди руки и забарабанил пальцами по бицепсам.
– А если Ялышев ни в чем не виноват, то значит, подозрение падет на кого-то другого, присутствовавшего 15 октября в субботу на дне рождения Крутькова? – спросил он, буравя меня взглядом.
Я не стал отвечать прямо на поставленный вопрос.
– Если вы ни в чем не виноваты, – произнес я тоном рассудительного человека, – то вам нечего опасаться. Ответьте чистосердечно на несколько моих вопросов, и я уйду.
Раздумывая, Береговский поднял одну руку и потер ею подбородок с модной среди бомонда и в великосветских кругах щетиной, она была тщательно, по определенному контуру подбрита, наверняка ею занимался мастер высшей квалификации, какой-нибудь стилист-брадобрей, срубивший за свою работу не одну тысячу рублей.
Хозяин дома, приняв решение, опустил руку и сказал:
– Хорошо, проходите. Только у меня мало времени. Я скоро уезжаю.
– Мне хватит десяти минут, – произнес я обрадованно и стал снимать с себя куртку. Повесив ее тут же в прихожей в гардеробе, двинулся следом за Береговским в гостиную, расположенную на первом этаже.
Боже мой, мне никогда не доводилось видеть таких размеров помещение в частном доме! Здесь было наверняка не менее ста пятидесяти квадратных метров. Скорее это и не гостиная, а зал, разделенный на несколько зон, и каждая соответствовала определенному предназначению: в одной стояли кресла, диван и домашний кинотеатр, в другой стол и стулья, в третьей был бар, в четвертой – танцпол. Мы расположились в «барной» зоне в двух массивных креслах.
– Водка, коньяк, виски, вино? – предложил Береговский как заправский бармен.
Я поднял вверх руки.
– Спасибо, за рулем!
– Я так и понял, – признался Петр Николаевич в том, что предложил мне выпивку исключительно из вежливости, и произнес: – Я вас слушаю.
У меня чесался язык, сказать: «Это я вас слушаю!» – но я сдержался от соблазна иронизировать, шутить, и проговорил:
– Петр Николаевич, расскажите, пожалуйста, вкратце, что происходило на дне рождения у адвоката Крутькова в целом, а в частности, когда вы пришли и когда ушли.
– Хотите проверить алиби? – усмехнулся хозяин дома.
«Все нынче грамотные, – подумал я насмешливо, – знают про алиби и как его проверяют». Вслух же выдал:
– И его тоже.
Перед тем как заговорить, Береговский зачем-то потрогал свой нос, словно проверяя его целостность, и начал свой рассказ:
– Валерий Васильевич давний друг моей семьи. Вы, наверное, уже знаете, что у меня есть сестра Анна Николаевна Налётова, в девичестве Береговская, а у нее есть муж. Супруги тоже присутствовали в ту субботу на дне рождения у Крутькова. Я доверял Валерию Васильевичу, ибо он зарекомендовал себя как прекрасно знающий свое дело адвокат. Он успешно управлялся с моими делами, превосходно провел мой бракоразводный процесс, и я был с ним на равной ноге, охотно приглашал его в гости и так же охотно ходил в гости к нему. И в этот раз я принял его приглашение прийти на день рождения. Со мной была моя девушка София, с которой мы встретились заранее и к двадцати ноль-ноль подъехали к дому Крутькова. Мы с Софией приехали последними – в квартире у Валерия уже были моя сестра с мужем, Артем Ялышев и эта странная Ангелина Кудесникова.
– Почему странная? – я знал, что имел в виду Береговский, называя Ангелину странной, просто хотел убедиться, что понимаю вложенный в это слово хозяином дома смысл правильно. И не ошибся.
– Вы ее видели? – в свою очередь спросил Береговский.
Мне оставалось в ответ лишь хмыкнуть.
– Вот и я о том же, – насмешливо взглянул на меня Петр Николаевич. – Крашенные в разный цвет волосы, пирсинг на языке и губе, некая эксцентричность в поведении и манере разговора.
– Стили-ист, – проговорил я в оправдание девушки, но хозяин дома пропустил мои слова мимо ушей и продолжал:
– Я, признаться, был удивлен появлению этой дамы в нашем обществе.
«Нуда – гусь свинье не товарищ», – поддакнул я мысленно. А Береговский словно прочитал мои мысли и подтвердил:
– У нас разный социальный уровень и в обыденной жизни я бы с этой Ангелиной не водился бы. А тут еще Крутьков всех нас удивил, мягко говоря, необычным поступком. Он сделал этой самой Ангелине предложение.
Действительно, поступок был необычным, более того, странным, я знал об этом, но тем не менее спросил:
– И что же в нем необычного?
– Ну как что? – недоверчиво посмотрел на меня Береговский, словно не верил, что я не понимаю, о чем идет разговор. – Он известная личность – фигура, а она какая-то гопница или панк, не знаю уж как лучше назвать ее. Это ж явный мезальянс. Да и знал-то он ее всего месяц. – Береговский закинул ногу на ногу и сел более непринужденно. – Признаюсь вам, Игорь Степанович, пошел я к Крутькову только ради того, чтобы проявить дань уважения, и не рассчитывал пробыть в доме адвоката долго. Однако вечер удался, было весело, интересно, вкусная еда. Мы с Софией задержались и ушли чуть раньше, чем остальные, примерно в 23.45.
Мужик Береговский был нормальным, не то что его сестрица, высокомерная мегера. Напряжение, которое я испытывал в начале нашей встречи, пропало, я почувствовал себя свободнее и тоже принял непринужденную позу.
– Вы с Софией сразу же поехали к себе домой? – задал я, наверное, не очень корректный вопрос, потому что Петр Николаевич посмотрел на меня с осуждением, очевидно посчитав, что я бесцеремонно вторгаюсь в его личную жизнь, однако интеллигентный человек до конца остается интеллигентным. Он справился со своим недовольством и ответил, правда несколько натянуто:
– Нет, София живет с родителями, и я отвез ее к ней домой, а сам поехал к себе.
Мы подошли к самому важному моменту нашей встречи, собственно говоря, к проверке алиби Береговского, ежели, конечно, таковое имеется, и я, затаив дыхание, спросил:
– В котором часу вы приехали домой?
На лице Береговского отразилась работа мысли, он явно что-то прикидывал и высчитывал в уме. Затем ответил:
– Примерно в ноль – ноль пятнадцать.
– Вы как-то можете это подтвердить? – спросил я мягко, дабы не обидеть крутого бизнесмена тем, что его слова требуют подтверждения.
Но хозяин дома не обиделся. Он заговорил тоном человека, которому абсолютно безразлично, что я подозреваю его в причастности к убийству адвоката, ибо он знает, что это несусветная чушь и запросто может доказать свое алиби.
– Я думаю, – он уставился на меня своими близко посаженными глазами, – что время, в которое я вернулся домой, может подтвердить мой охранник Евгений. Это его обязанность следить за домом, знать, кто, когда приходит и уходит, и тому подобные вещи.
– Я могу с ним поговорить? – тут же ухватился я за возможность проверить слова Береговского на деле.
– Без проблем, – сказал он, как о пустяке, уже невнимательно меня слушая, и глянул на наручные дорогие часы. Хозяин дома явно посчитал, что он уделил мне достаточно времени, чтобы ответить на все мои вопросы, которые, право, не стоят такого пристального внимания с моей стороны.
– Вы можете пройти в комнату охранника и поговорить с ним. Я его предупрежу. – Петр Николаевич достал из кармана пиджака миниатюрное переговорное устройство и, активировав его, бросил несколько слов охраннику:
– Женя, к тебе сейчас зайдет мужчина, – потеряв ко мне всякий интерес, он смотрел на меня пустым взглядом. – Ответь, пожалуйста, на все его вопросы. – Отключив переговорное устройство, Береговский поднялся. – А теперь, извините, мне пора.
Я тоже вскочил и рассыпался в благодарностях. Еще бы, такой крутой человек снизошел до разговора с обычным тренером ДЮСШ, более того, ответил на интересующие его щекотливые для хозяина дома вопросы.
– Это вы меня простите за то, что отнял время. – Я пожал протянутую Береговским руку. – С вами очень приятно иметь дело.
Петр Николаевич улыбнулся:
– Всего доброго! Извините, провожать вас не пойду.
– Я найду дорогу, – проговорил я, чуть ли не шаркнув ножкой, развернулся и двинулся к выходу.