С возвращения Йохана прошло уже почти три месяца. Первый снег все тянул, откладывался. Дожди не переставая моросили, словно небо прохудилось, а чинить было некому. Середина ноября – это самое время для первого снега, но его не было…
Грязь в городе стала особенно неприятной и вездесущей. Профсоюз дворников устроил «лошадиную» забастовку. Затребовал доплату за уборку на улицах лошадиного и козьего дерьма. Из года в год в городе становилось все больше лошадей. Извозчики, еще недавно вызывавшие удивление, уверенно вытеснили таксистов. Поль слышал, что цены на бензин растут каждый месяц, запчасти купить нереально и все больше машин переходят в состояние ржавого ожидания на спущенных колесах в гаражах и дворах. В школе, на уроках истории города, говорили об экологии и возвращении к традициям, о чистоте воздуха и пользе подсобных хозяйств. Однако выходя из школы и наталкиваясь на очередную раздавленную колесами кучу конского навоза, Поль о чистоте воздуха старался не думать. Город отчетливо пах дерьмом. Наверное, это было экологично. Но ничего хорошего для себя Поль в этом не находил.
Йохан пропал месяц назад. Связался с кем-то из Сопротивления. Что такое Сопротивление и чему оно сопротивляется, было не очень понятно. Йохан отмалчивался, потом перестал приходить ночевать. Искать его не было смысла, так сказала фрау Хелен. С момента своего возвращения Йохан с каждым днем становился все более закрытым. «Нелегальное положение», – так назвала его жизнь мама Поля. Йохан очень повзрослел. Нелегальность, видимо, этому способствует. Как будто Йохану уже шестнадцать. Или даже семнадцать. А не те же четырнадцать, что и Полю.
– Как дела у Йохана? – Тина лежала на балке перекрытия, покачивая ножками. На чердаке старой библиотеки было тепло и сухо. Чердак стал их тайным убежищем. Тина нашла секретный проход сюда, работая летом в библиотеке. Она помогала разбирать архивы, а кое-что из старых подшивок журналов хранилось на чердаке, сухом и пыльном. Ключ от чердака у Тины никто не забирал, и, когда стало совсем холодно на улице, Тина привела Поля сюда. Погреться во время их ежевечерней прогулки. С тех пор все их прогулки заканчивались здесь.
– Йохан опять пропал. Не знаю, где он и что с ним творится. Связался с каким-то Подпольем или Сопротивлением. Говорит, что они готовят выступление горожан против Герра Дракона. Говорит, что ему доверяют. Что у них есть оружие и типография, но нет бумаги и патронов. Я не понял, где это Сопротивление находится и кто там чем занимается. По-моему, это странно и опасно.
– А как его мама? По-прежнему в тюрьме?
– В тюрьме. Йохан об этом не говорит. Только скалится как пес. В нем теперь много злости. К маме его не пускают. Никого не пускают. Моя мама на прошлой неделе ходила туда. Хотела передать фрау Мюллер теплую одежду. Зима ведь скоро. Не пустили ее. И передачу не взяли. Сказали, что город обеспечивает заключенных… Всем, чем нужно, в общем, обеспечивает.
– Ты думаешь, Йохан точно не вернется к Герру Дракону?
– А ты бы вернулась? Он же рассказывал. Про объедки и кости. И про пещеру эту жуткую… он уверен, что Герр Дракон просто жрет всех, кого к нему привозят. И что господин Мэр знает об этом. Что вообще все знают.
– Ты ему поверишь? Я не могу… Твой Йохан странный совсем. Почему о том, что он рассказывает, больше никто не говорит? Неужели за сто лет нашей жизни под властью Герра Дракона никто ничего не узнал?
– Ты же сама знаешь, что половина архивов уничтожена, сгорели при пожарах. Все про времена до Герра Дракона потеряно.
– Ну, это архивы, а то люди. Мои бабушка и дед точно слышали про времена до прихода Герра Дракона. Они же ничего такого не говорили. Как такое может скрыть? Всегда к Герру Дракону отправлялись по семь человек в год. Ну и что? Ведь были и те, кто вернулся. Что, они ничего не видели?
– Йохан говорит, что никто не вернулся. Что все это обман господина Мэра. Что рассказы этих людей выдумка. Специально выдумали, чтобы вопросов не задавали. И что тех, кто вернулся, никто не встречал. Я, вообще-то, Йохану верю. Потому что никого из тех, кто вернулся от Герра Дракона, в городе не найти. Я сам наводил справки. Не нашел никого.