Доктор говорил долго. В конце концов я робко поинтересовалась:
– Значит, если я нарушу правильные пропорции ингредиентов при составлении блюд, итог будет еще хуже? Я должна точно соблюдать только что полученный от вас рецепт?
– Конечно, – согласился врач.
– Но каким образом отмерить три грамма от кочерыжки? А полторы капли лимонного сока?
– Путь к долголетию непрост, но мы никого не оставляем без помощи, – возвестил Гарин. – Есть замечательный способ правильно питаться и при этом совершенно не тратить время на взвешивание капусты и приготовление паровых биточков из свеклы.
Я воспряла духом:
– Да ну? И что это за возможность?
– Готовые наборы «Сто лет без бед».
– Что? – не поняла я.
– Если вы вступите в наше общество, то раз в три дня по указанному вами адресу будут привозить коробочку с готовой едой. Там будет питание и сопроводительная инструкция.
– То есть нечто типа пиццы? – уточнила я.
Гарин издал протяжный стон.
– Конечно, нет! Правильно сбалансированная, герметично упакованная в контейнер еда, ее производят исключительно из натуральных продуктов, которые произрастают в Подмосковье. У нас там свой совхоз и молочная ферма. Помидоры не летят на самолете из Африки, сыр не катится на поезде из Франции. Полнейшее отсутствие консервантов, абсолютная свежесть. Вот, например, меню на сегодня. Завтрак: мусс из творога, абрикосовое повидло. Второй завтрак: яблочное пюре с гренками и корицей, третий завтрак: рагу из овощей.
– А как вступить в ваше общество и сколько стоит питание? – обрадовалась я.
– Минимум проблем. Сообщаете имя и адрес, и мы пришлем заказ.
– А цена?
– Все бесплатно!
– В смысле? – удивилась я. – Вы будете кормить меня за свой счет?
– Еда не стоит ни копейки, – пояснил Гарин, – с вас возьмут небольшую сумму за доставку.
– Сколько?
– Точно не назову. Рублей пять-семь.
– Сколько? – изумленно переспросила я.
– Пять-семь целковых, – повторил профессор, – в зависимости от того, как далеко за МКАД находится ваш дом.
– Я живу в Москве.
– По городу наборы развозим бесплатно, – заверил Гарин.
– Странно, однако, – забубнила я, – и даже подозрительно. В наше время без денег можно получить только неприятности.
Собеседник рассмеялся.
– Ну до чего люди одинаково рассуждают! Центр существует на спонсорские пожертвования олигарха, родители которого умерли в младенчестве от голода. В память о папе и маме этот человек решил стать глашатаем здорового питания.
– Если родственники скончались новорожденными, то как получился олигарх? – поразилась я. – Кто его произвел на свет?
Гарин шумно вздохнул.
– Это Иван Петрович потерял родителей в возрасте трех месяцев, я, наверное, не так выразился. А еще курьер предложит вам купить пару книг. Весь доход от нашей издательской деятельности тоже попадает в Центр. Вот так и живем. У нас сейчас около десяти тысяч членов, в основном, правда, с Рублево-Успенского шоссе. Обеспеченные люди очень тревожатся за свое здоровье, и я их понимаю – полжизни потратили на достижение материального благополучия, теперь хочется подольше покайфовать в комфорте. Кстати, книги мы издаем очень достойные, серьезные. Философская литература, никакой там ерунды этой… фу, забыл… короче, не важно, только приличные произведения.
– Замечательно, – подавив смех, ответила я, – меня зовут Виола, записывайте адрес.
– Поздравляю вас с вступлением в ряды общества «Дорога к долголетию», – торжественно объявил профессор. – Завтра утром вам доставят еду.
Я сунула трубку в держатель на торпеде и уставилась на «Мерседес». Однако его хозяин задерживается, я успела сделать кучу дел. Где же слоняется владелец? Не успела я задать себе этот вопрос, как на парковке появилась девушка в белом халате. На меня напала зевота – она уж точно не хозяйка «мерса». Но тоненькая фигурка щелкнула брелоком, «мерин» тихо взвизгнул. Удивленная до глубины души, я высунулась из окошка.
– Простите, значит, машина ваша?
Девушка кивнула.
– Извините, я заперла вас, сейчас отъеду.
– Но почему вы не поставили тачку на служебную парковку? – тупо спросила я.
– Там места нет, – ответила девушка.
– Очки на торпеде ваши? – не успокаивалась я.
– Муж забыл. А что?
– Ничего, – мрачно буркнула я.
Вот вам яркий пример неправильно построенной логической цепочки. Я, глупая, решила, что «Мерседес» принадлежит кому-то из родственников больных, потому что он стоит не там, где кучкуются автомобили сотрудников. В салоне нет плюшевых игрушек, а темные очки, лежавшие на виду, были размером со слона. Сложив все данные, я сделала вывод: шофер – мужчина. И что? Сейчас вижу хрупкую медсестричку. Она, очевидно, не любит всяких там мишек и заек, окуляры принадлежат ее супругу, а на парковке «для своих» просто не оказалось места! «Браво, Вилка, ты молодец», – с большой долей сарказма «похвалила» я себя.
Я отъехала от клиники, ввинтилась в поток машин и – моментально встала. Тут же запрыгал в подставке телефон, на том конце провода оказался Куприн.
– Ты где? – спросил он.
– В дикой пробке, двигаюсь черепашьим шагом по направлению к центру.
– Можешь подъехать к нашему кафе?
Я удивилась, но не подала виду.
– В принципе, да.
– И когда?
– Если сейчас доползу до поворота направо, то, вероятно, через час окажусь на месте.
– Отлично, жду, – быстро сказал Олег и отсоединился.
Я начала продвигаться в крайний правый ряд. Что случилось у майора? Почему он решил позвать меня в забегаловку, куда мы в прежние времена заглядывали попить кофе?
Принято считать, что женщина обязана опаздывать на свидание, но я всегда прихожу на встречу с точностью космического корабля, а вот Олег, насколько мне известно, никогда не появляется вовремя. Поэтому, входя в крохотный зал, я была уверена, что сейчас обнаружу в нем пустоту (кафе не пользуется особым спросом у посетителей, в нем практически не бывает народу, за что мы с Куприным его и любили). Но, к моему большому удивлению, Олег уже сидел за одним из столиков.
– Иди сюда, – помахал он мне рукой, – садись. Девушка, принесите латтэ, только с трубочкой. А мне макароны «Макфа» с сыром пармезан, двойную порцию.
Барменша включила кофе-машину, Олег вскочил и отодвинул свободный стул.
– Устраивайся поудобнее, – захлопотал он. – Я не ошибся? Ты по-прежнему любишь кофе латтэ и пьешь его через соломинку?
– Угу, – кивнула я. – Что случилось?
– Все шикарно, – Олег потер руки.
– Зачем звал?
– Неужели мы не можем посидеть, поболтать, как старые друзья? – сделал изумленное лицо Куприн. – Знаешь, как я перепугался, когда услышал: «Найден труп Виолы Таракановой»?
– Мне это тоже неприятно.
– Я понял, что ты для меня…
– Перестань, – остановила я бывшего мужа. – Насколько знаю, у тебя есть новая любовь, она мне звонила в припадке ревности [Читайте книгу Дарьи Донцовой «Муму с аквалангом», издательство «Эксмо».].
– Там все кончено!
– Ты позвал меня, чтобы сообщить о вакантном месте?
Куприн покраснел.
– С тобой невозможно общаться!
Я посмотрела на часы, висевшие на стене.
– Милый, это наш личный рекорд: мы начали ругаться не сразу, а на пятой минуте встречи. Если честно, мне жаль времени, потраченного на дорогу сюда. Кофе латтэ я могу выпить и в другом месте, не участвуя в скандале. Извини, мне пора бежать.
– Погоди, – тихо сказал Куприн. – Я попал в передрягу!
Моя злоба немедленно испарилась.
– Что случилось?
– Только не нервничай.
– Хорошо, – кивнула я, – рассказывай.
Три месяца назад Олег споткнулся на улице и упал буквально на ровном месте. Куприн очень удивился этому происшествию: шел, шел, потом ноги сами собой разъехались, и он шлепнулся. Не придав значения мелкой неприятности, Олег продолжал работать, к врачу он, естественно, не обращался. Да и не было причины посещать специалиста – не показывать же шишку, которая образовалась на затылке? Потом у него стала болеть голова, сначала по вечерам, затем после обеда, а десять дней назад он проснулся с ощущением, что под черепом работает автомат Калашникова. Процесс развивался стремительно: упало зрение, ухудшилась память, появилась сильная раздражительность. А когда его затошнило при виде еды, Куприн понял, что нужно встретиться с медиком.
– Хоть я почти в дурака превратился, – признавался он сейчас, – но сообразил: лучше пойти не в нашу поликлинику, а к гражданскому специалисту.
Олег отправился в платный медицинский центр, где ему мигом сделали томограмму и спросили:
– У вас была травма головы?
– Недавно треснулся затылком. Но это же ерунда! – пожал плечами майор.
– Вовсе нет, – не согласился специалист и объяснил в чем дело: вследствие удара под черепом у Куприна образовалась гематома, она давит на мозг, отсюда головные боли и прочие напасти. Нужно срочно делать операцию.
– Ой! – испугалась я. – Жуть какая!
– А уж как мне страшно… – откровенно признался бывший муж. – Но доктора настроены оптимистично. Говорят, вмешательство ерундовое, методика отработана. Вот только…
Олег замолчал.
– Тебе нужны деньги, – догадалась я. – Никаких вопросов! Говори, сколько? Прямо сейчас позвоню в банк, и завтра ты получишь необходимую сумму.
Олег отодвинул пустую чашку.
– Нет, спасибо, с наличностью у меня порядок.
– Тогда что?
– Петр Степанович уходит на пенсию.
– Твой начальник решил пропалывать огурцы на даче? – поразилась я.
Куприн развел руками.
– Он устал, и здоровье подводить стало. Меня хотят посадить на его место.
– Поздравляю! – воскликнула я. – Если кто и заслужил быть руководителем, так это ты: честный, умный, взяток не берешь, настоящий трудоголик.
– Спасибо, – смутился Олег. – Не скрою, мне очень хочется занять кабинет Петра Степановича. На то есть несколько причин: с одной стороны, я, как ты правильно отметила, взяток не беру. С другой, если откажусь, туда посадят Костю Гаврилова.
– Того следователя, который на джипе «БМВ» раскатывает? – хмыкнула я.
– Ну, теперь у него «Порше» и новый дом в Подмосковье, – поправил меня Олег. – Гаврилов не устает на всех углах кричать про свою жену, талантливую журналистку, которая им на безбедную жизнь зарабатывает.
Мне стало смешно.
– Писателям платят значительно больше, чем репортерам, но «Порше» я себе позволить не могу. Всем известно, что Костя мздоимец, просто его за руку не схватили.
– И не схватят, если Гаврилов сядет в кресло Петра Степановича, – мрачно подытожил Олег.
– Послушай, место предложили тебе?
– Да.
– Вопрос решен?
– Да. Через месяц Степаныча проводим, и я главный.
– Тогда зачем травить себе душу, думая о Гаврилове?
Куприн облокотился на стол.
– Приказ еще не подписан. Наверху могут и передумать.
– У них нет причин сомневаться в твоей порядочности и твоем профессионализме.
Майор выпрямился.
– Мне необходимо срочно лечь на операцию. Завтра. Тянуть нельзя, иначе хуже станет.
– Не вижу никаких сложностей! – воскликнула я. – Просто возьми бюллетень.
Олег улыбнулся.
– Вилка, ты же знаешь нашу систему! Ну кто согласится повысить в должности мента, у которого поковырялись в мозгах? Меня постараются комиссовать по здоровью. Поэтому ни о каком бюллетене и речи быть не может. Я лягу в пятницу в частную клинику, причем не под своей фамилией, а в субботу мне сделают операцию. Врачи клянутся, что спустя неделю я смогу приступить к работе.
– Но как ты объяснишь на службе свое отсутствие?
– Вот! В самую точку! В общем, я придумал план. Я ведь сижу в отдельной комнате.
– Понятно.
– Специально разгреб все дела.
– Просто отлично.
– Петр Степанович сейчас занят оформлением пенсии, и ему ни до чего дела нет, он даже совещания по средам отменил.
– Понятно.
– Главный наш сплетник Федя Борисов в отпуске.
– Совсем здорово.
– Костя Гаврилов уехал на конференцию в Германию. Вернется через две недели.
– Послушай, – возмутилась я, – но почему послали не тебя, а его?
– Поездка за свой счет, – пояснил Олег, – из наших один Гаврилов согласился. Короче, момент самый удачный, чтобы тихо свалить. Думаю, Рома Плотников меня прикроет, в случае чего скажет: «Олег уехал в архив, в библиотеку, изучать место преступления, встречается со своим информатором…» Впрочем, интересоваться мной сейчас некому, настолько исключительно сложились обстоятельства. И тут, как назло, дело Виолы Таракановой. Я не могу его завалить! Только не перед повышением! Понимаешь?
– Да, – кивнула я.
– Мне нужно заниматься поиском убийцы, значит, операция откладывается. Но если не удалить гематому, последствия будут непредсказуемыми.
– Пусть Роман без тебя поработает.
Куприн потер рукой лоб.
– Ты же его знаешь! Плотников хорошая охотничья собака, неутомимый и очень обязательный сотрудник, но он способен только исполнять приказы. У Ромы нет амбиций и карьерных желаний, он может сутками сидеть в засаде или месяц изучать квитанции из химчистки, но это все. А я после операции буду в наркозе и неадеквате сутки, а потом еще неделя уйдет на реабилитацию.
– И при чем тут я?
Олег осторожно потрогал свой затылок.
– Болит, зараза! Ты меня заменишь.
– Я? Тебя?
– Именно так. Больше мне некому довериться, только Роме и тебе. Всего-то неделю! А потом я вернусь и продолжу расследование.
Я растерянно посмотрела на бывшего мужа.
– И как ты себе это представляешь? Я прихожу в твой кабинет и говорю: «Здравствуйте, не верьте своим глазам, вы видите Куприна»?
Майор начал гонять по столу крошки хлеба.
– Нет, конечно. Ты будешь искать убийцу Таракановой, Рома меня прикроет и предоставит тебе всю информацию. Он будет в твоем распоряжении и исполнит любые приказы.
– Но ведь Женя признался! – вдруг осенило меня. – О каком расследовании идет речь?
Куприн откинулся на стуле.
– Все не так просто. Да, Растова взяли дома в тот момент, когда он паковал сумку. В бачке с грязным бельем обнаружили его рубашку, всю в крови Ольги. Кстати, давай называть жертву этим именем, я просто не могу произносить «Виола»… Под ногтями у Евгения нашли кожные частицы убитой, на палке, которой он ее колошматил, исключительно его отпечатки пальцев. Вдобавок на тумбочке лежал его же паспорт. И Растов сразу признался, не сопротивлялся, не выкручивался. Едва увидел наших людей, тут же заплакал и сообщил:
– Ребята, я не хотел! Напился вусмерть, не помню, как у незнакомой бабы очутился. Проснулся в кровати, думаю: «Жека, блин, ты где?» Поворачиваю голову… Жесть! Простыня, подушки, одеяло в крови, сам весь перемазан, в руке палка, а около кровати труп. Сразу понял, что стряслось: я, когда выпью, злой становлюсь. Небось приехал, а баба выпендриваться начала. Ну и вломил ей. Очень я испугался и убежал. Было начало шестого, народ еще спал, меня никто не видел. Я вообще ничего не помню! Я не хотел! Мне было жуть как плохо! Наверное, в ресторане наливали паленую водку. Никогда таким похмельем не мучился».