– О чем же вы хотите поговорить?
– Да пофигу. О чем угодно. Например, я бы с интересом послушал, что заставило молодую двадцатичетырёхлетнюю девочку работать в День влюбленных?
– Я не девочка! – возразила Варя, а потом, осознав двусмысленность фразы, с ужасом замолкла и захлопнула ладонью рот. Если так будет продолжаться и дальше – ей придется крепко задуматься о смене рода деятельности. Ну, нельзя в ее случае… нельзя ляпать что-то бездумно. Она и не ляпала. По крайней мере, до этих пор. Варя только в разговорах с Захаром Ивановичем давала маху. Уж больно его голос сбивал с толку. Она так странно на него реагировала, что это было даже пугающе. В первый раз еще могло показаться, но во второй – вряд ли. Варя скосила взгляд на свою лежащую поверх журнала руку. Кожа вся сплошь в пупырышках. Вот же черт!
В ответ на ее промах Захар Иванович тихо хохотнул. Этот смешок тоже был такой… колючий, что ли? Будто он вовсе разучился смеяться, а она вернула ему эту способность. Варя поежилась и взволнованно облизала губы.
– Мы не должны говорить обо мне, – заметила твердо.
– О чем же нам говорить?
– О том, что вас беспокоит.
Варя поудобнее устроилась на диване. Откинула голову на подлокотник. После небывалого снегопада случилась оттепель. Крыша начала подтекать, отчего желто-коричневые пятна на потолке вновь поменяли свои очертания. Раньше Варя могла в них разглядеть медведицу с медвежонком, а теперь в контурах пятен угадывался одногорбый растолстевший верблюд.
– Это неинтересно.
– Почему? Очень даже. К тому же до тех пор, пока мы это не выясним, я не смогу вам помочь.
– Ты? Помочь? Мне?
– Я! Вы же для этого мне звоните?
– Вот! Видишь, ты уже понимаешь, что я звоню именно тебе.
С ноги, которой она нервно покачивала, слетела домашняя тапочка и шмякнулась на пол. Варя вскочила. Чуть не выронила трубку из руки, взволнованная просто до предела. Неужели он действительно признался, что звонит именно ей? Нет, конечно, с Варей такое случалось и раньше. У нее были постоянные клиенты, просьбам которых у них в центре пошли навстречу – неходячий ветеран, подросток с кризисом ориентации, и Мира – депрессивная алкоголичка. Но ведь это – совсем другое! А почему, Варя даже себе боялась признаться. Может быть потому, что Захар Иванович не был ни подростком, ни ветераном, ни алкоголиком. Он был мужчиной с красивым голосом, который ее взволновал. И это, конечно, дикая глупость, это ошибка, но… Как остановить чертовы мурашки? Как, скажите!
– Захар Иванович, я буду вынуждена отключиться, если вы продолжите в том же духе.
– Даже если я после этого самоубьюсь?
– Мы оба знаем, что вы этого не сделаете. Так о чем бы вы хотели поговорить?
– Я непременно должен ныть о каких-то проблемах?
– Можно не ныть, а просто рассказать о том, что вас больше всего волнует в данный момент. Зачем-то же вы позвонили.
– Хочешь правду?
– Только зная правду, я смогу вам помочь, – в который раз повторила Варя.
– Ну, смотри. Сама напросилась. Так вот, мне просто хотелось поговорить с таким же неудачником, как я сам.
– И вы решили, что я – неудачница?
– Тогда я еще не был в этом уверен, а сейчас – да.
Варя нахмурилась. Села. Нащупала ногой злосчастную тапку. В ночную смену она могла себе позволить некоторые вольности. Подаренные мамой тапочки на овечьем меху – одна из них.
В трубке вновь зашкварчала сигарета.
– И почему же вы так решили?
Захар Иванович в очередной раз сумел вывести Варю из себя, но, к счастью, она отлично владела голосом.
– Тебе всего двадцать четыре. А ты одна в День влюбленных дежуришь на горячей линии для психов. Что может быть хуже?
– Хуже, чем помогать другим, вы это имеете в виду? Я вам скажу. Гораздо хуже – очерстветь.
Захар Иванович глубоко затянулся.
– Хм. Ты права. Извини. Мудак я последний. У самого дерьмовое настроение, вот и решил испортить его кому-то еще.
– Это нормально, – вздохнула Варя.
– Серьезно?
– Да. Обычная человеческая реакция. С возрастом люди становятся циничнее.
– И сколько же, ты думаешь, мне лет? – закашлялся Захар Иванович.
– Не знаю. А это важно?
– Это ты мне ответь. Важно – нет. Вот, скажем, подкатил бы к тебе сорокалетний потрепанный жизнью мужик, ты бы как отреагировала?
Варя замолчала. Их разговор опять уходил куда-то не туда. Как бы она отреагировала? Как… В минуты отчаяния ей вообще иной раз казалось, что она согласилась бы на любого! Только бы кто-то был. Рядом. Только бы не одной. Чем дольше длилось ее одиночество, тем ниже падала планка требований к мужчине. Когда ей было пять, Варя мечтала о принце из сказки.
– Не знаю, – шепнула она, – я об этом не задумывалась. Захар Иванович…
– Что?
– Вы бы рассказали мне, что у вас случилось. Знаю, вы невысокого мнения о моей квалификации, но поверьте, я смогу вам помочь. Но для этого мне нужны хоть какие-то вводные данные. Как все началось?
– Что именно?
– Когда вы впервые задумались о самоубийстве?
– Когда понял, что жизнь не имеет смысла. – Ну, вот! Вот они и сдвинулись с мертвой точки. Варя подошла к окну, села на подоконник, разглядывая редких прохожих. – Думаешь, я того, совсем ку-ку?
– А что, вы в этом сомневаетесь? – усмехнулась Варя. – Поверьте, здоровые люди сюда не звонят. Психически стабильные благополучные люди вообще не задаются вопросами о смысле жизни.
– А я-то думал, что такие вопросы как раз, напротив, свидетельствуют о моей психической зрелости.
– Вынуждена вас разочаровать. Психически зрелые люди ничего не анализируют. Не рефлексируют. Они просто живут, понимаете? Наслаждаясь эмоциональной стороной своего бытия.
– А если нечем наслаждаться? Если вообще не за что ухватиться?
– Так не бывает, чтобы вообще не за что было. Нужно внимательнее присмотреться.
– Присмотреться? Ну-ну! – усмехнулся Захар Иванович. – А ты сама-то насколько счастлива?
– Я счастлива очень! У меня есть мама, есть любимое дело, даже два… Есть подруги. Вот у вас ведь наверняка тоже кто-то есть. Друзья?
– Был один. С самого детства с ним вместе таскались. В универ поступили один, бизнес замутили…
– Институт? Бизнес? – удивилась Варя, хотя, конечно, не должна была перебивать. Но Захар Иванович оказался совсем не так прост, как она себе думала, и оно само собой вырвалось.
– Да было дело. А ты что думаешь, все бомжи бомжами родились?
– Нет! Конечно, нет. Извините, что я вас перебила. Продолжайте, пожалуйста.
– А че продолжать-то? Был друг – да сплыл.
– Вы что-то в бизнесе, наверное, не поделили?
Варя принялась судорожно соображать, сопоставлять даты. Она слышала, что в девяностые партнеры то и дело друг друга кидали, но если Захару Иванычу всего сорок, бизнес он начал уже в нулевых… Или нет? Да какая разница!
Варя попыталась его представить. Успешным, молодым. Наверное, у него была совершенно удивительная жизнь. Почему она решила, что может ему помочь? Что она вообще знает об этой жизни?!
– Да не. Смешно сказать даже. Не поделили мы с ним бабу. Вот, – усмехнулся. Затянулся глубоко-глубоко. Так что сигарета вновь зашипела в трубке.
Бабу… Это женщину, значит? Выходит, он кого-то любил так, что это его убило. Ну вот, пожалуйста, а говорят, что любви нет! Фантазия Вари не на шутку разыгралась. Она представила женщину. Непременно красивую. Представила, как та мечется от одного шикарного мужчины к другому. Страсти кипят! А те сходят с ума от ревности. Интересно даже, как это – когда тебя любят?
– Захар Иванович, а вы не думали, что можно начать жизнь заново?
– Было дело.
– А если я свяжусь с организациями, помогающим таким людям, как вы, и у вас появится шанс выбраться из ночлежки, вы… попытаетесь вернуться к нормальной жизни?
– Не знаю. – Варе показалось, что Захар Иванович отчего-то занервничал. – Что-то ты меня загрузила, неОля. Лучше о чем-нибудь интересном поговорить.
– О чем же?
– Почему ты решила стать психологом? Только давай без вот этого блаженного дерьма вроде «я хотела спасти всех людей сразу».
Всех людей спасти невозможно. Варя это понимала. Как понимала и то, что с каждой секундой этого разговора ей все больше хочется помочь одному конкретному человеку. Мужчине. Хочется так, что у нее голова идет кругом. И внутри все мелко-мелко дрожит.
– По этому поводу есть анекдот, – вдруг вспомнила она.
– Анекдот – это вещь. Может, когда я позвоню тебе в следующий раз, мы посоревнуемся в том, кто из нас их больше знает.
– Но так нельзя! – запротестовала Варя.
– Почему это? Смех вполне благотворно влияет на психику. А твоя задача – мне помочь. Так, что за анекдот?
Варя тяжело вздохнула, но спорить не стала:
– Учительница говорит: «Изенька, ты единственный в классе ответил, что хочешь стать психологом. Все остальные хотят стать космонавтами». А Изенька отвечает: «Понимаете, Марь Ванна, большинство детей космонавтами все равно не станут, у них непременно случится депрессия из-за несбывшихся детских мечт, а я тут как тут».
– Значит, ты, неОля, хотела нажиться на неудачниках.
– Это просто анекдот, – стушевалась Варя.
– Да нет, тут как раз все правильно! Подход верный. Но ты не с того начала.
– Почему это?
– Ну, вот, сколько тебе платят на этой горячей линии?
– Захар Иванович! Я не могу это обсуждать.
– Да ладно. Оно и так понятно – копейки.
– Это не означает, что мой выбор – неправильный. Денег мне хватает. Я еще в доме престарелых подрабатываю.
– Иисусе! В доме престарелых?! А туда тебя как занесло?
– Неважно! А еще я развиваю свой блог. За ним будущее, между прочим! В смысле, за социальными сетями… – добавила Варя, в последний момент осознав, что Захар Иванович мог и не знать, что это за зверь такой – блог.
– Да в курсе я. Что ж, ты думаешь, я совсем темный?
– Нет. Что вы.
– И как, получается? Просмотров много?
– Пока нет. Но я не сдаюсь.
Весь их разговор от начала и до конца был неправильный. Варя очень быстро сдала позиции и теперь не понимала, как на них вернуться. Она не была даже уверена, что хочет этого. В трубке повисла пауза. И отчетливо было слышно, как Захар Иванович дышит. Далеко не сразу Варя поняла, что дышит с ним в такт. И когда он негромко спросил:
– Как тебя зовут?
Она выпалила:
– Варя… – Выпалила прежде, чем сумела сообразить, что наделала. Выпалила и замерла, дыша часто-часто. Вдруг осознав, что ни за что, даже если очень бы постаралась, не смогла бы ему соврать. Чтобы понять, почему так, достаточно было услышать те новые интонации, которые проникли в его голос. Властные, повелительные, наполненные такой сумасшедшей энергетикой, что у нее зашевелились волосы на затылке. Так, наверное, со своей паствой разговаривали лидеры сект. Гипнотизируя и лишая воли. Телом пронесся озноб. Варя отвела трубку от уха и сделала то, что по инструкции не имела права делать ни при каких обстоятельствах – сама прервала разговор. Отключилась. Бахнула трубкой об стол. И накрыла ее двумя руками, как будто этим можно было исправить то, что произошло.
Нет-нет, тут не Захара Ивановича лечить нужно было! Однозначно. Она точно спятила. Какого черта на нее нашло?
Встав на цыпочки, Варя прокралась к двери. Было очень страшно. Страшно, что телефон зазвонит, когда она еще не вернула себе самообладание. Так же крадучись, на носочках, Варвара дошла до туалета, расположенного в глубине коридора. Открыла кран в раковине, здесь недавно сделали ремонт, и плеснула в лицо ледяной водой.
Ничего, все в порядке. Бывает! Не только клиенты попадают в зависимость от психолога. Случается и обратное. Правда, реже. Варя решила, что воспримет это как очередную ступень на лесенке профессионального опыта. Все, что ей нужно – просто избегать дальнейшего общения с Захаром Ивановичем. Раз уж то на нее так действует.