Джунгли внезапно сделались иными.
Не постепенно, а сразу.
Шаг – и ты уже в другом лесу.
Если раньше ветроходов обступали деревья с развесистыми кронами, ветви которых были перетянуты толстыми канатами лиан с мотающимися на них зелеными бородами, то теперь они оказались меж высоких, прямых бамбуковых стволов. Воздушные кроны, похожие на легкие перголы, уже не скрывали лучей Сибура. А между высокими, метров под сорок, стеблями гулял ветер.
– Как правило, бамбук растет в центре острова, где в земле больше воды, – сообщил спутникам Энгель-Рок. – Значит, мы движемся в правильном направлении.
Душителей в бамбуковых зарослях уже не было. Вместо них на стеблях бамбука, обхватив их всеми четырьмя лапами, висели крупные, мохнатые животные. Лапы их были вооружены большими, загнутыми когтями, которые использовались не для охоты, а для лазанья по бамбуковым стеблям. Большие, круглые, карие с золотистым отливом глаза будто с укоризной взирали на нарушивших покой бамбуковых зарослей ветроходов. Энгель-Рок назвал этих существ ленивцами.
На бамбуковых стеблях можно было увидеть и других существ, похожих на покрытых панцирем больших пауков, с глазами, сидящими на торчащих вверх стебельках, и двумя внушительного вида клешнями, которые они выставляли перед собой, стоило только протянуть к ним руку.
По земле бегали похожие на небольших куриц птицы со светло-коричневым оперением. Эти птицы охотились на скользящих меж корней змей. Увидев змею, птица осторожно подкрадывалась к ней и замирала. А затем, улучив момент, резко выбрасывала голову вперед, хватала змею поперек длинного туловища и оглушала двумя-тремя быстрыми ударами о землю. Массивным, похожим на небольшой молоток клювом птица разбивала змее голову, после чего приступала к трапезе.
Вездесущих мимиков птицы идентифицировали четко и благоразумно обходили стороной.
– Так все же что мы ищем? – спросил Джап.
– Грот, – ответил Энгель-Рок.
– Грот? – непонимающе переспросил Джап.
– Грот? – удивленно повторил следом за ним Пармезан.
Местность вокруг явно не располагала к тому, чтобы надеяться встретить грот.
– Да, грот, – подтвердил Энгель-Рок. И, дабы избежать лишних вопросов, добавил: – Так мне сказали.
– Ну, грот так грот, – сказал примирительно Пармезан. – Если он здесь есть, то мы его найдем.
Поначалу Финн подумал, что ему это кажется. Но постепенно земля под ногами начала приобретать все более заметный уклон. Они определенно двигались по очень пологому склону. И если бы не закрывающие обзор бамбуковые стебли, можно было бы увидеть, спускаются ли они в низину или на дно огромной воронки.
– Так мы служим Клану Кас-Кар? – решил вернуться к теме, которая не давала покоя не только ему одному, Гай Хольц.
– Мы служим Корнстону, – ответил Энгель-Рок.
– Но Корнстон принадлежит Клану Кас-Кар?
– По всей видимости, – с неохотой был вынужден признать Энгель-Рок.
– То есть то, что мы ищем, нужно Клану Кас-Кар?
– Я не знаю! – раздраженно взмахнул руками Энгель-Рок. – Я лично не имею никакого отношения ни к Клану Кас-Кар, ни к какому-либо другому клану!
– Тебе не нравится то, что ты служишь в городе, принадлежащем клану? – спросил у Гая Финн.
– Даже и не знаю, – честно признался Хольц.
– Взгляни на ситуацию иначе, – посоветовал Финн. – В каком бы городе ты ни служил, ты все равно работал бы на один из кланов. Не напрямую, так косвенно.
– Так-то оно, конечно, так, – почесал загоревшую до черноты шею Хольц. – А все же странно все время думать о том, что тобой кто-то манипулирует.
– Так не думай, – усмехнулся Джап.
– Можно подумать, ты не думаешь? – искоса глянул на него Хольц.
– Не-а, – мотнул головой боец. – Мне за это денег не платят. Так чего ж мне думать-то? Кланы хотят мною манипулировать – ну, вот пускай они и думают, как это сделать. А я им помогать не собираюсь.
А ведь он прав, подумал Финн МакЛир. Лучший способ остаться самим собой – не думать о том, что тобой манипулируют. Знать об этом, всегда быть готовым дать отпор – но не думать о том постоянно. Жить своей обычной жизнью. Как живут миллионы людей, которые понятия не имеют о кланах и их безжалостных играх. Мы ведь все, в той или иной степени, зачастую совершенно неосознанно, пытаемся манипулировать друг другом. И ведь ничего, живы пока, не перегрызли друг другу глотки. Кланы превратили манипулирование в высокое искусство. Но от этого оно не стало чем-то другим.
– А какой клан лучше? – спросил Метаброд. – Наш или тот… Как его?..
– Ур-Вир, – подсказал Пармезан.
– Верно. Наш или Ур-Вир?
– Во-первых, Клан Кас-Кар – не наш клан, – ответил Финн. – Мы для представителей клана даже не разменные фигуры в игре, которую они ведут. Они даже не подозревают о нашем существовании. Они разыгрывают свою партию на более высоком уровне. Во-вторых, Клан Кас-Кар ничем не лучше и не хуже Клана Ур-Вир. Видите ли, ребята, когда речь заходит о кланах, следует забыть такие привычные нам понятия, как добро и зло, правда и ложь, честь и бесчестье. Кланы существуют в иной системе координат. Их цели несопоставимы с нашими. Они ко всему подходят с иными оценками. Они как…
Финн посмотрел по сторонам, пытаясь найти что-то, подходящее для сравнения. Взгляд его упал на большой, влажный ком красноватой глины. Финн прищурился, напряг воображение – и из бесформенного комка вытянулись четыре конечности и круглая голова. На голове нарисовались два глаза-дырочки, две дырки – нос и рот – кривая линия. То, что осталось по бокам, смялось, уплотнилось, обрело бочкообразную форму. Хоп! Размахивая кривыми ручками, на кривеньких ножках стоял неумело сделанный глиняный человечек, корчащий довольно омерзительные рожицы.
– Кланы – как мимики, – указал на глиняного человечка Финн. – Мы видим только то, что они готовы нам показать. Но при этом понятия не имеем, что они собой представляют на самом деле. Они готовы сожрать все, до чего смогут дотянуться. Но убивая свою жертву, они не испытывают угрызений совести. И если мы попытаемся объяснить им, что так жить нельзя, они нас просто не поймут. Потому что, говоря на одном языке, мы в одни и те же слова вкладываем разные смыслы.
– Ну, ни фига себе, ты завернул! – аж даже присвистнул Пармезан.
– А что, – хмыкнул Джап, – я все понял. Кланы считают себя стоящими над миром. Они думают, что им все дозволено. Потому что знают, что никто не может дать им отпор. А мы делаем вид, что не замечаем того, что они творят. Потому, что нам так проще. Потому что мы уверены, что от нас все равно ничего не зависит.
– Так оно и есть, – подумав, кивнул Хольц. – Мы служим Корнстону. А то, что город принадлежит клану… Честно говоря, мне нет до этого никакого дела. Главное, чтобы, когда экспедиция закончится, я получил обещанный мне бонус.
– Если мы найдем сокровище, – напомнил Пармезан.
– А почему бы нам его не найти?
– Нас могут опередить люди из Клана Ур-Вир.
– Ну, это вряд ли!
– Вот оно! – вскинув руку, щелкнул пальцами Финн. – Вы уже попались на крючок!
– Не понял? – сдвинул брови Метаброд. – О чем речь, Финн?
– Вы уже приняли сторону одного из кланов, хотя понятия не имеете, каковы его цели. И готовы рвать глотки тем, кто отстаивает интересы другого клана, хотя сами не знаете, чего ради.
– Речь не о кланах, а о нас, – не очень уверенно возразил Пармезан.
– Это вы так думаете, – усмехнулся МакЛир. – Мимик, превратившийся в глиняного человечка, тоже, наверное, был уверен, что сделал это в собственных интересах, чтобы привлечь жертву, или, говоря вашими словами, получить свой бонус. А на самом деле, это я заставил его принять облик, который я сам придумал.
– Как-то все это очень путано, – медленно покачал головой Метаброд.
– Да ничего такого, – сплюнул в сторону Джап. – Все ясно, как Сибур. Проблема не в кланах, а в нас самих, – Джап снова плюнул. – Мы просто ничего не видим дальше кончика собственного носа.
Услышав такое, Энгель-Рок от удивления едва не охнул.
Надо же! От кого он никак не ожидал услышать такое, так это от Джапа!
Энгель-Рок с интересом следил за разговором ветроходов, намеренно не встревая в него, дабы не давить чужое мнение своим авторитетом. Но слова, сказанные Джапом, он, признаться, надеялся услышать разве что только от Финна. Джап вовсе не был безмозглым тупицей, но он был бойцом до мозга костей. Глядя на Джапа, можно было легко прийти к выводу, что единственный интересующий его предмет – это хорошая драка. Все остальное – по боку. Кто бы мог подумать, что он способен не только скользить по поверхности, но и смотреть вглубь. Да еще и делать столь интересные обобщения!
– То есть у нас нет никаких шансов? – вроде как в шутку спросил Пармезан.
– Это смотря на что ты рассчитываешь, – вполне серьезно ответил Джап.
– А на что мы можем рассчитывать?
– Вот Гай рассчитывает на бонус.
– А ты на него не рассчитываешь? – обиделся почему-то Хольц.
– Очень даже рассчитываю, – не стал отпираться Джап. – Но, честно говоря, я даже не знаю, что стану с ним делать, когда получу.
– Деньги следует вложить в какое-нибудь выгодное дело, – авторитетно заявил Пармезан. – Например, в свиноводческую ферму. Я слышал, фермы приносят отличный доход. Мясо все покупают.
Энгель-Рок молча поднял руку.
– Да, я помню о тебе, Энгель-Рок, – кивнул Пармезан. – Но тебя ведь никто не станет заставлять есть мясо, если ты вложишь деньги в ферму. А если мы все вместе скинемся, то, думаю, сможем купить собственную ферму.
– И станем свинарями, – очень серьезно подвел итог Джап.
– Не-а! – мотнул головой Пармезан. – Мы станем хозяевами. А свинари станут на нас работать!
Приметив повисшего на бамбуковом стебле ленивца, который был настолько идеален, что, скорее всего, не был настоящим ленивцем, Финн внимательно посмотрел на него и представил свинью. Не прошло и минуты, как, раскинув лапы в стороны, ленивец хлопнулся на землю и тут же превратился в розовую, вислоухую свинью с закрученным хвостиком, которая, деловито хрюкая, принялась рыть пятачком землю.
Увидев такое, все захохотали.
Даже Энгель-Рок не удержался.
Но всем сразу стало не до смеха, когда, оскалив жуткие зубы, свинья кинулась на людей.
Вскинув меч, Джап выбежал вперед и с ходу вонзил свое оружие свинье между лопаток.
Если бы это была настоящая свинья, меч пронзил бы ей сердце. Но это была не свинья, а мимик. Который, взвизгнув от боли, тем не менее не упал бездыханным, а попытался укусить Джапа за ногу.
Джап другой ногой ударил свинью по морде и отпрыгнул в сторону.
Пармезан вскинул взведенный арбалет и всадил болт свинье в бок.
Свинья вновь издала душераздирающий визг.
Взмахнув тесаком, Энгель-Рок попытался раскроить свинье череп. Но сумел только отрубить ей ухо.
Джап мечом рубанул свинью по ноге, надеясь, что таким образом сможет ее обездвижить. Не тут-то было! В первый момент, когда нога, почти отделившись от туловища, осталась висеть на узкой полоске кожи, свинья потеряла равновесие и ткнулась мордой в землю. Но нога моментально встала на прежнее место и приросла, как новая. Свинья вновь вскочила на все четыре ноги и кинулась на первого, кто попался ей на глаза.
Так уж случилось, что этим первым оказался Хольц.
Не тратя время на бесполезные упражнения с колющими и рубящими предметами, Хольц кинул рюкзак на землю, а сам запрыгнул на стебель бамбука и быстро пополз вверх. Взбираться по гладкому стеблю было не так-то просто, но навыки ветрохода не пропали всуе. К тому моменту, когда свинья оказалась на том месте, где не так давно стоял Хольц, он уже был вне ее досягаемости.
Все тотчас же последовали его примеру.
И вскоре ветроходы уже сидели на бамбуковых стеблях, а свинья, недовольно похрюкивая, расхаживала внизу. Временами она задирала рыло вверх и таращилась на того или иного ветрохода маленькими, злобными глазками.
– Кто создал эту свинью? – спросил Энгель-Рок.
– Я, – признался Финн.
– Зачем?
– Я думал, это будет забавно.
– Ну, и как?
Финн посмотрел вниз, встретился взглядом со свиньей и показал ей язык.
– Да как-то не очень.
– Ну, и что теперь будем делать? – спросил чуть погодя Энгель-Рок.
– Я знаю, что нужно делать! – радостно возвестил Пармезан. – Нужно, чтобы никто не думал о свиньях!
– Ну, молодец, – мрачно изрек Энгель-Рок.
– А что не так? Не будем думать о свиньях – свинья исчезнет!
– Поднимите руку, кто сейчас не думает о свиньях.
– Ты в своем уме, Энгель-Рок? Этот бамбук скользкий, как… Если отпустишь руку – тут же вниз слетишь.
– Ладно, просто скажите, кто сейчас не думает о свиньях?
Пауза.
– Понял? – посмотрел на Пармезана Энгель-Рок.
– Что? – ничего не понял тот.
– Это известный психологический эффект. Достаточно сказать человеку, чтобы он о чем-то не думал, и он будет думать только об этом.
– Я не знал, – пристыженно ответил Пармезан.
– Ну, тогда не думай о красных обезьянах, – сказал Энгель-Рок.
– Кончай, Энгель-Рок! – в ужасе возопил Финн.
– Что не так?
– Обезьяны умеют лазать по деревьям! Причем гораздо лучше нас.
– Верно. Тогда не думайте… – Энгель-Рок запнулся. – Нет, лучше думайте… – он снова осекся.
Что делать?
Сказать, чтобы парни не думали о красных обезьянах – тогда они будут о них думать, сказать, чтобы думали – ну, так они и без того, должно быть, уже думают. Вон, свинью внизу уже плющить начало. И красный цвет на боках проступает все заметнее.
– Финн.
– Что?
– Придумай что-нибудь.
– Почему ты думаешь, что у меня получится?
– Ты – офицер.
– Ты тоже.
– У тебя образование.
– Незаконченное.
– Но кто-то же должен это сделать, – Энгель-Рок взглядом указал вниз. – Ты только посмотри, что там творится.
На земле, и в самом деле, происходило нечто невообразимое. Свинья, или, вернее, то, что от нее осталось, лежала на земле, раскинув ноги в стороны. По ее спине то и дело пробегали волны красного цвета. Свинья истошно визжала и билась головой о землю. Когда же свинья попыталась подняться на ноги, на ее боках выросли три красные обезьяньи лапы – две с левого и одна с правого бока. Две лапы ухватили свинью за уши и стали тянуть их в разные стороны. Третья принялась с остервенением лупить свинью меж ушей по голове.
– Она не может превратиться в обезьяну, – понял Финн. – Кто-то все еще думает о свиньях.
– Это я, – смущенно признался Пармезан. – Никак не могу избавиться от мыслей о свиноферме.
Финн хотел было радостно хлопнуть в ладоши. Но если бы он это сделал, то непременно свалился бы вниз. Пришлось ограничиться лишь радостным восклицанием:
– Нашел!
– Что нашел? – не понял Хольц.
– Нашел решение проблемы! Так, слушайте все сюда! Для того чтобы не дать мимику превратиться во что-то определенное, мы все должны думать о разном. Сыр – продолжай думать о свиньях.
– Это я запросто, – уверенно пообещал Пар- мезан.
– У кого из головы красная обезьяна не идет?
– У меня, – сказал Метаброд. – Не могу заставить себя о ней не думать.
– Отлично! Думай о красной обезьяне! Энгель-Рок?
– Если никто не против, я буду думать о гигантском пауке.
– Думай, сколько влезет.
Не успел Финн это сказать, как у свиной туши с красными обезьяньими лапами по бокам проклюнулись четыре черные, мохнатые паучьи ноги и принялись яростно скрести землю. Из пятачка полезли черные волокна, а в углах рта появилась паучья жвала.
– Работает! – радостно сообщил МакЛир.
– Я буду думать о волке, – сам решил Джап. – Может быть, эта тварь сама себе глотку перегрызет.
Из спины мимика вылезла, щелкая челюстями, большая волчья голова. Казалось, сейчас волк поднапряжется и вылезет из свиньи. Но ему удалось вытащить только две передние лапы. От обиды, должно быть, волк запрокинул голову и завыл.
– А я о курице подумаю, – сказал Метаброд. – Мне курицу проще всего себе представить. Хоть живую, хоть в супе.
Из живота свиной туши вылезла одна огромная куриная нога. А на спине, по бокам от волчьей головы, появились два больших пестрых крыла.
Судя по всему, роли были распределены удачно. Теперь только самому Финну оставалось придумать образ зверя, на которого мимик среагировал бы так же живо, как и на остальных. С воображением у Финна все было в порядке, ему не составляло труда представить все, что угодно, даже то, чего он никогда не видел и чего на свете вовсе не существовало. Но он хотел придумать что-нибудь такое, что окончательно лишило бы мимика желания прикидываться живым существом. И Финн решил, пусть это будет рыба!
МакЛир успел только подумать о том, как, ухватив за жабры, он вытягивает из сети, что подтянули к берегу четверо мокрецов, огромную, зубастую щуку, а мимика уже начало корежить с новой силой. Из-под завернутого крючком смешного свинского хвостика вылез и задергался из стороны в сторону огромный рыбий хвост. На спине и боках, менявших цвета с невероятной скоростью, начала прорисовываться чешуя. Под ушами образовались большие, круглые жаберные коробки. А под конец рот свиньи широко раскрылся, и из него вылезла длинная щучья морда. Щука разинула пасть, утыканную острыми, загнутыми, как крючки, зубами, и отчетливо произнесла:
– Ну, вот на фига это было нужно?
Это был апофеоз.
Щука еще не успела закрыть пасть, как тело мимика судорожно задергалось. Казалось, все слитые воедино организмы разом пытались то ли вырваться на свободу, то ли взять верх над остальными.
Разумеется, ничем хорошим это закончиться не могло.
Отчаянная борьба мимика с самим собой продолжалась минуты две. После чего тело мимика будто расползалось в стороны. Казалось, что еще немного – и оно разорвется на части. Но внезапно края тела взметнулись вверх, и мимик будто самого себя завязал в узел. Еще секунд сорок-пятьдесят узел дергался, словно в нем сидел кот, пытающийся вырваться на свободу. Затем движения прекратились. Тело мимика еще немного сжалось, уплотнилось и превратилось… в окованный железными полосами сундук с округлой крышкой, запертый на огромный навесной замок.
– Эт-то что еще за черт? – медленно произнес Энгель-Рок.
– Это наше коллективное бессознательное, – ответил Финн.
– Чего?.. – не понял Пармезан.
– То, о чем все мы постоянно думаем, – объяснил МакЛир.
– Я думаю о свиноферме.
– Ну, а кроме нее?
Разжав руки, Финн съехал вниз по бамбуковому стеблю, встал на землю и потянул плечи.
Неподалеку от него спрыгнул на землю Метаброд.
– Это сокровище, которое мы ищем, – сказал Сай.
– Я тоже так думаю, – согласился с ним Мак-Лир. – Дабы не распасться на куски, мимик нашел компромиссный вариант, устраивающий нас всех.
– Да это ж просто праздник какой-то, – сказал, сделав шаг к сундуку, Хольц. – Все ищут сокровище, а мы его уже нашли! – Гай посмотрел на Энгель-Рока. – А, может, глянем, что там внутри?
– Хорош! – Энгель-Рок поднял за лямку лежавший на земле рюкзак и закинул его на спину. – Мимиков больше не трогать! И без того уйму времени потеряли.
Хольц щелкнул пальцами над крышкой сундука и с досадой цокнул языком.
– А как хотелось бы взглянуть!
– Зачем? – спросил Джап.
– Чтобы знать, что ждет нас в конце пути.
Джап криво усмехнулся. Из-за глубокого шрама, пересекающего левую щеку, он не мог усмехаться не криво.
– Там то, о чем мы думаем.
Хольц на секунду поджал губы, а затем вытянул их в трубочку и протяжно свистнул.
– А интересно было бы посмотреть на то, о чем мы думаем, – улыбнулся Пармезан.
– Плохая идея, – качнул головой Джап.
– Почему?
Джап пожал плечами. А, может, просто поправил лямку ремня, фиксирующего ножны с мечом за спиной.
– Мало ли, что кому взбредет в голову. Знаешь, как говорят: чужая башка – потемки. И без свечки лучше туда не соваться.
– Сам придумал? – заговорщицки подмигнул Джапу Сай.
– Нет, – невозмутимо ответил тот.
– Что-то я такой присказки раньше не слышал.
– И что еще ты не слышал?
Метаброд посмотрел на Джапа так, будто забыл, как его зовут. И решил не развивать эту тему.