В кабаке поднялся гвалт, как в захваченном пиратами городе при дележе добычи.
Народу нужно было незамедлительно обсудить как увиденное, так и услышанное. А для этого требовалось кому пиво, кому ром, а кому и бренди.
Хозяйка с дочерьми, довольные, забегали меж столов.
Энгель-Рок тоже заказал пива себе и Джерри.
– Ну, что скажешь? – спросил он, глотнув свежего, холодного пенного пива.
– Я только одно не пойму. – Джерри повторил его действие.
– Я тебе завидую, – завистливо улыбнулся Энгель-Рок.
– Почему? – удивился Джерри.
– Ты не понимаешь только что-то одно. А я вообще мало что понимаю. – Энгель-Рок снова глотнул пива. – И знаешь, что странно? В детстве мне казалось, что я понимаю почти все. Что стоит лишь немного поднапрячься, малость подучиться, и я вообще все пойму. Но чем дольше я живу на этом свете, тем меньше остается того, что я понимаю. И, наоборот, тем больше становится вещей, недоступных моему пониманию.
Услышав слова Энгель-Рока, к ним за столик подсел рыжий парень. Тот самый, что саданул Джерри кружкой по голове.
– Со мной аналогичная история, – с ходу заговорил он проникновенным голосом. – В детстве я был наследником приличного состояния и прилагающегося к нему титула. В четырнадцать лет я с отличием окончил частный пансионат в Меграсе. Весь мир лежал у моих ног. Два лучших университета, Конхобарр и Литтенгард, мечтали заполучить меня в свои аудитории. Я выбрал Конхобарр, – рыжий схватил с подноса проходившей мимо хозяйки кружку пива и, прежде чем мамаша Клу успела что-то сказать, осушил ее наполовину, – где занялся изучением макрофизики, любомудрия и мирознания.
– А платить кто будет?! – возопила хозяйка.
Рыжий не глядя кинул ей на поднос затертый аллар, и хозяйка степенно проследовала далее своим курсом.
– После окончания первого семестра мне пришло письмо, в котором моя добрая матушка извещала, что мой папаша, а ее муж ударился в бега, по причине того, что просадил все наше состояние, да еще и по уши в долги влез. А по сему поводу оплачивать мое дальнейшее обучение она не имеет возможности. Так что мне самое время собирать шмотки и валить из Конхобарра. При этом возвращаться домой она мне категорически не советовала. Потому как, являясь старшим наследником по мужской линии, я имел все шансы стать объектом вожделения папенькиных кредиторов. Которые с усердием гончих псов, почуявших лису, добивались официального признания папеньки мертвым. Чтобы, после того как судебная печать ляжет на соответствующее постановление, повесить все его долги на меня.
Рыжий горестно вздохнул и глотнул пива вместе с набежавшей слезой.
– Ну и к чему ты это рассказал? – спросил Джерри, все еще не простивший рыжего за то, что тот ударил его по голове.
– Здоровяк, – рыжий кивнул на Энгель-Рока, – сказал, что чем старше становишься, тем меньше понимаешь, что происходит вокруг. Я же, продолжая и развивая его мысль, хочу сказать, что с возрастом жизнь становится не только более непонятной, но еще и более безрадостной. Следовательно, не прав был тот мудрец, что возвестил, будто во многом знании много печали. В обыденной жизни печаль возрастет прямо пропорционально непониманию.
– Врешь ты все, – скроил презрительную мину Джерри.
– Как это? – Рыжий в недоумении вскинул брови и даже несколько подался назад.
– Никакой ты не наследник знатного рода.
– Право, мне грустно слышать твои слова. – Рыжий обиженно выпятил нижнюю губу. – Чем я заслужил твое недоверие?
– Скажем так. – Джерри поднял руку и осторожно коснулся пальцами здоровенной шишки на затылке. – Ты ничем не заслужил моего доверия.
– Ладно.
Рыжий запустил руку под полу засаленного жилета и, покопавшись, вытащил оттуда нож в красивых старинных ножнах. Положив нож на середину стола, он взялся одной рукой за ножны, другой – за рукоятку и примерно на треть извлек лезвие из ножен.
– Смотрите сами, маловеры, – произнес он таинственным полушепотом.
Обоюдоострое лезвие кинжала было шириной около трех сантиметров. В двух сантиметрах от ограничителя лезвие сужалось, а затем, еще через два сантиметра, снова расширялось. С этого же места по центральному долу ножа тянулась тонкая сквозная прорезь. По всему было видно, что нож на самом деле старинный и дорогой, выкованный одним из Великих Мастеров, чьи имена навеки были выбиты на мраморных плитах Пантеона Славы Тир-Наира, но канули в Лету вместе со всем Пантеоном после Битвы Ста Городов. У основания лезвия был выгравирован герб – длиннохвостый дрозд, держащий в клюве шестигранную гайку.
– Это лазерный нож, – возвестил рыжий.
– Не тренди! – усмехнулся Джерри.
– Вынужден согласиться с моим другом, – сказал Энгель-Рок. – Искусство изготовления лазерных клинков было утрачено после падения Тир-Наира в Битве Ста Городов. Недаром столетие после этого события именуется Эпохой Великих Утрат. В те годы мы многое потеряли. Говорят, что если бы не Эпоха Великих Утрат, то сейчас бы у нас была Эпоха Всеобщего Благоденствия. Возвращаясь к лазерным клинкам: совершенно точно известно, что на настоящий момент их осталось тридцать два. Все они находятся либо в музеях, либо в частных хранилищах родов, которым принадлежат. Специалисты полагают, что на черном рынке артефактов Эпохи Последнего Взлета могут находиться от пяти до семи подлинных лазерных клинков. Не больше. Поэтому могу предположить, что твой клинок – это искусно выполненная подделка.
Рыжий ничего не сказал в ответ. Он лишь усмехнулся и полностью извлек лезвие кинжала из ножен. Длина лезвия составляла двадцать два сантиметра. Ближе к концу оно еще немного расширялось, после чего резко сужалось. Прорезь по центральному долу шла до самого конца. Так что у ножа имелись два острия, расположенных на расстоянии трех миллиметров друг от друга.
– Классическая форма лазерного ножа, изготовленного в мастерской мастера клинков Лох-Лайха, – взглянув на лезвие, сказал Энгель-Рок.
– Восхищен твоими познаниями, – подмигнул Энгель-Року рыжий. – Ты тоже учился в университете?
– Я самоучка, – ответил Энгель-Рок.
– Тогда, может быть, ты скажешь, чей герб выбит на клинке?
– Увы, в геральдике я не силен.
– Это герб клана МакЛиров.
– Мне знакомо имя энтомолога Энди МакЛира, который первым описал большерогого жука из Каруна.
– Это мой двоюродный прадед.
– И что же такого особенного в этом большерогом жуке? – недовольно буркнул Джерри.
– Он умеет пищать.
– Ну и что с того?
– Это единственный жук, умеющий пищать.
Джерри равнодушно пожал плечами.
– Но нож принадлежал не Энди, а Вурису МакЛиру, прямым наследником которого я и являюсь. Вурис был капитаном-ветроходом и долгие годы водил по Сибур-Диску наш родной город Тир-МакЛир.
– Никогда о таком не слышал, – сказал Джерри.
– Он пал во время Битвы Ста Городов.
– Не на той стороне выступил?
– Ну, это смотря что считать той стороной.
Рыжий взял в руку нож, слегка подкинул его, чтобы удобнее перехватить рукоятку, и, прижав раздвоенное острие к столу, провел им, оставив на дереве глубокую прямую ложбинку.
– Хорошая сталь, – одобрительно наклонил голову Энгель-Рок.
Рыжий снова усмехнулся, поднял нож острием вверх и коснулся большим пальцем герба. Между концами раздвоенного лезвия вспыхнула бледно-голубая точка. Очень яркая, почти неразличимая при свете дня.
Перевернув нож острием вниз, рыжий еще раз провел им по столу.
В воздухе запахло горелой древесиной.
– Эй, кто из вас, охламонов, выбил трубку на пол? – громко и недовольно крикнул Старый Эрл. – Мне только пожара тут недоставало!
Рядом с первой ложбинкой осталась вторая, более глубокая, с обожженными краями.
– Дай глянуть! – кинул на стол руку с открытой ладонью Джерри.
Рыжий протянул ему нож.
Джерри схватил клинок и ткнул им в стол.
Острия вонзились в древесину. И все.
Вспомнив, что делал рыжий, Джерри, как и он, коснулся пальцем герба на лезвии.
Сделав это, он снова ткнул ножом в дерево.
И снова с тем же результатом.
Недовольно сдвинув брови, Джерри снова ткнул пальцем в дрозда с гайкой в клюве.
– Напрасно стараешься, – сказал рыжий. – Лазерным нож становится только в руках одного из МакЛиров. В чужих руках это просто нож.
Джерри бросил вопросительный взгляд на Энгель-Рока.
Подтверждая слова рыжего, здоровяк чуть прикрыл глаза.
Забрав нож у Джерри, рыжий прижал герб пальцем и сделал вращательное движение, как будто вдавливал дрозда в лезвие. По всей кромке острия обоюдоострого лезвия вспыхнуло голубоватое свечение.
– Это очень опасное оружие, – сказал рыжий, сам любуясь великолепным клинком. – Нет такого доспеха, который мог бы от него защитить.
– Небось кучу денег стоит, – недовольно буркнул Джерри.
– Да уж, немало, – ответил рыжий, пряча клинок в ножны.
– Так чего ж не продашь? Продал бы и свалил отсюда.
Рыжий усмехнулся и сунул клинок за пазуху.
– Здесь ни у кого нет столько денег, сколько стоит этот нож. Ну а потом, для того чтобы подтвердить, что сам я его не украл, мне придется раскрыть свое имя.
– Так как же тебя зовут? – спросил Энгель-Рок.
Рыжий поставил локоть на стол и выпростал из кулака указательный палец.
– Скажу только тебе. – Он повернулся и посмотрел в глаза Джерри. – И тебе тоже. Но чтобы больше – никому! Договорились?
– Идет, – кивнул Энгель-Рок.
– А мне пофигу. – Джерри одним глотком допил остававшееся в кружке пиво.
– В каком смысле? – удивленно вскинул бровь рыжий.
– Мне все равно, как тебя зовут.
– Мы бы могли стать друзьями.
– Не думаю.
– Джерри сегодня не в духе, – извинился за друга Энгель-Рок. – Кто-то ударил его кружкой по голове.
– Это был я, – честно признался рыжий. – А зовут меня Финн МакЛир.
– Я – Энгель-Рок. – Здоровяк стукнул своей кружкой по кружке рыжего. – За знакомство!
– Я бы тоже с вами выпил, но у меня кружка пустая, – с грустью сообщил Джерри.
И посмотрел при этом на Финна так, словно это он был виноват в том, что в кружке у доброго парня Джерри не осталось ни глотка.
– Не проблема! – Финн МакЛир взмахнул рукой и громко крикнул: – Хозяин! Три пива сюда!
Не прошло и двух минут, как на столе уже стояли три кружки с пенящимся пивом.
– Так кто ты такой? – спросил, поднимая кружку, Финн у Джерри.
– Джерри Гарсия. – Джерри языком лизнул пивную пену и довольно чмокнул губами.
– Ты откуда? – не унимался рыжий.
– Ну… Точно и сам не знаю.
– Это как же?
– Я вроде как подкидыш.
– Да ну! – восхищенно вскинул рыжие брови Финн. – Тогда ты можешь оказаться сыном богатых и знатных родителей, которые в силу сложившихся обстоятельств были когда-то вынуждены отказаться от тебя. Теперь же они, должно быть, жестоко сожалеют о содеянном и ищут тебя по всему свету.
– Не думаю, – усмехнулся Джерри. – У меня нет ни загадочного амулета, ни платка с монограммой, ни фамильного родимого пятна, по которому меня можно было бы опознать. Да и подкинули меня не к дверям монастыря, а в свинарник. У меня вообще есть тихое подозрение, что предки мои надеялись, что свиньи меня сожрут и – концы в воду. Однако в свинарнике, в котором я очутился, свиньи оказались то ли добрые, то ли сытые. Как бы там ни было, меня они не тронули. И в теплом свином навозе я спокойно проспал до утра, пока меня не нашел свинарь. Свинарю я тоже был на фиг не нужен, поэтому он и отнес меня в ближайший участок надзора. У надзорного башка с похмелья так болела, что он сначала не понял, что ему принесли. А когда понял, то свинаря уже и дух простыл. А понял он, что я собой представляю, когда я принялся орать. Надзорный был хотя и пьяница, но все же человек добрый. Поэтому он отловил на улице первую попавшуюся тетку и потребовал, чтобы она накормила младенца. В ответ на недоуменный взгляд тетки надзорный сказал, что его совершено не интересует, как она это станет делать, но только младенец должен немедля умолкнуть, иначе у него, у надзорного то есть, скоро башка расколется. При этом надзорный не преминул добавить, что поскольку он является лицом официальным, то тетке придется отвечать за его расколотую голову перед городским судом. Тетка поняла, что спорить с похмельным надзорным бесполезно, отнесла меня к себе домой и накормила козьим молоком. Ну а потом как-то так само собой получилось, что тетка с надзорным поженились. Поскольку оба они были в возрасте, а своими детьми обзавестись почему-то не успели, они оставили меня у себя. Как я уже говорил, люди они были добрыми и относились ко мне если не как к родному сыну, то уж точно как к любимому песику. Баловать не баловали, случалось, даже ремня давали, но голодным и босым я никогда не был. И все бы ничего, да только в одномачтовом городке, в котором мы жили, царила такая беспросветная скука, что я при первой же возможности оттуда слинял. Ну а дальнейшее уже – история.
Джерри протяжно вздохнул и, дабы смыть с души серую пыль воспоминаний, глотнул как следует пива.
– А как назывался город? – поинтересовался Финн.
– Видишь ли, сбежав из этого города, я самому себе дал зарок никогда больше о нем не вспоминать. Иначе ведь при первых трудностях у меня могло возникнуть искушение вернуться. В конце концов, свинарь – не самая плохая профессия на свете.
– А почему именно свинарь? – спросил Финн.
– В городе, где я вырос, все были свинарями. Сколько я себя помню, в город не заглядывал ни один ветроход. А единственная городская мачта ни разу не распускала паруса. Город дрейфовал себе куда придется среди медленных гравитационных потоков. Те, кому требовался провиант, сами нас находили. Однажды мы чуть было не столкнулись с таким же дрейфующим городом сыроваров. Мы прошли на расстоянии вытянутого весла друг от друга.
– Я знаю, что это за город! – радостно возвестил Финн.
Энгель-Рок усмехнулся и головой качнул.
– Замечательно, – устало кивнул Джерри. – Только мне это говорить не надо.
Озадаченный таким ответом, Финн МакЛир заглянул в кружку и обнаружил, что пива в ней почти не осталось.
– Так ты хочешь или не хочешь вернуться домой? – спросил он, желая добиться ясности в этом вопросе.
– Дело в том, – глубокомысленно изрек Джерри, – что, пока я не помню, как называется город свинарей, мне это без разницы. Понимаешь?
Сказать по чести, логика Джерри была не совсем ясна Финну. Но он решил не заниматься глубинной проработкой этого вопроса, опасаясь, что в противном случае рискует и вовсе заблудиться в странном мире Джерри Гарсии.
На какое-то время разговор за столом затих. Поскольку оплачивать следующий круг никто не вызывался, все трое, стараясь продлить удовольствие, неторопливо, потихоньку тянули свое пиво.
– Ты сказал, что тебе непонятна одна вещь, – напомнил Джерри Энгель-Рок.
– Я? – удивленно вскинул брови тот.
– Ты, – подтвердил Энгель-Рок.
– И что это за вещь?
– Ты не успел это сказать.
– Надо же. – Джерри озадаченно нахмурил лоб. – Какая жалость. Теперь я уже, наверное, и не вспомню.
– А ты постарайся.
– Я стараюсь.
Джерри и в самом деле старался. Он с таким усердием морщил лоб и хмурил брови, что у него даже уши двигались.
– Когда хоть это было?
– Сразу после того, как ушел капитан Ван-Снарк.
– Точно! – хватил кулаком по столу Джерри. – Я сказал, что мне непонятна одна вещь! А ты сказал, что тебе вообще ничего не понятно! А потом к нам подсел этот рыжий Финн!
– Так оно и было, – подтвердил Энгель-Рок.
– Но я не помню, что это за вещь, про которую я хотел сказать.
Джерри с досадой прикусил нижнюю губу.
– Теперь я готов поверить, что ты действительно забыл название города, в котором вырос, – с сочувствием посмотрел на Джерри Финн.
– А прежде, что же, не верил?
– Прежде, признаюсь, сомневался.
– Я тоже сомневался, когда впервые услышал эту историю, – сказал Энгель-Рок.
– Ладно, парни, не знаю, как вам, а мне вот кажется очень странным то, что этот капитан Ван-Снарк решил набирать команду в кабаке Старого Эрла, в то время как все остальные идут за этим в Контору Кука.
– Вот! – хлопнул ладонью по столу Джерри. – Именно об этом я и подумал! Какого черта Ван-Снарк притащился к нам в кабак?
– Это очень странно, – соглашаясь с ним, кивнул несколько раз Финн. – О-очень!
– Так странно, что дальше некуда, – поддакнул Джерри.
– А я не вижу в этом ничего странного, – спокойно произнес Энгель-Рок.
Финн и Джерри непонимающе уставились на здоровяка.
– Тебе кажется странным, что капитан Ван-Снарк не обратился в Контору Кука? – спросил Энгель-Рок у Финна.
Прежде чем ответить, Финн МакЛир задумался, пытаясь понять, не кроется ли в заданном здоровяком вопросе какой-то подвох? Прикинув и так и эдак, он пришел к выводу, что подвох, скорее всего, был. Но только в чем именно он заключался, Финн понять не мог. Ну никак не получалось, в какую сторону ни крути.
– Ну, в общем, да, – произнес он медленно и осторожно, так, будто каждое произнесенное им слово было шагом по минному полю. – Мне это кажется странным.
– Настолько странным, что ты не пойдешь на причал, где ждут вербовщики с Корнстона?
– Что за вопрос? – недоуменно вскинул рыжие брови Финн. – Непременно пойду!
Энгель-Рок молча улыбнулся в пол-лица.
– И что это значит? – спросил Джерри, озадаченный не меньше, чем Финн.
– Вы что, не слушали, что говорил Ван-Снарк?
– Слушали, – разом кивнули Джерри и Финн.
– Слушали, но ничего не услышали, – усмехнулся Энгель-Рок. – Капитан Ван-Снарк ясно сказал, что намерен рассчитаться со всеми только по окончании экспедиции, и то лишь в том случае, если найдет то, за чем отправляется. Это значит, что все деньги, что у него были, ушли на оснастку и подготовку Корнстона к рейсу. Готов поспорить, город у него в таком же отменном состоянии, как и его мундир. Однако заплатить комиссионные вербовщикам из Конторы Кука он сейчас не может. Но дело не только в этом. Думаю, даже будь у него мешок денег, капитан Ван-Снарк все равно не пошел бы в Контору Кука!
– Почему? – спросил Финн.
– Да, почему? – повторил тот же самый вопрос Джерри.
– Капитану Ван-Снарку нужны не наемники, а люди, которые пойдут за ним хоть к черту на рога, только потому, что в этом для них и заключается смысл жизни. Потому что они не могут, не умеют иначе.
– Я понял, – расплылся в счастливой улыбке Финн. – Он отправляется на поиски сокровищ!
Джерри изумленно приоткрыл рот.