Л’еса Мещеры клад
Льётся даром земли.
Сядь, отдохни. Устал.
Руки свои протяни:
Мягкие струи небес
Манят в объятья, к себе;
Мартовский синий Лес
Тихо шепчет воде…
.
Чистый источник живой,
Дай мне воды испить;
Жаждущий рядом с тобой
Сердца не знает нужды.
Ты, поющий душе,
Мира, покоя мне дай,
Плод вечной жизни своей
В руки мои вливай.
.
Время течёт… Пришло…
Я пред тобою склонюсь,
Дивный источник святой,
Верой твоей напоюсь.
Руки к тебе протяну:
Струи небес чисты,
Льются в душу мою,
Жизнь и истина – Ты.
Я вернулся. Слава Богу.
В круговерти жизни не иссяк.
Старый дом березки хороводят.
Покосился у двери косяк.
Сколько лет похмельем сумасбродным
Утолял души своей капризы,
Все искал Жар-Птицу, но невольно
Вспоминал мещерские зарницы.
Ты ждала. Метели злые
Кликали беду: все нет письма…
Сердце материнское изнылось.
Каждый день и каждый час ждала.
Обниму за плечи… Не кори.
Как всегда права, а я не слушал.
Горьких слез в морщинках ручейки.
Боль не утолить от дней минувших.
Я вернулся, мама, мне прости…
Росы родины залечат душу.
На заре разбудят соловьи.
Только здесь я счастлив, здесь я нужен.
В Мещере тихой и родной
Калина грезит тёплым Летом,
но льёт осенний дождь слепой,
тоскливым жжёт зимы приветом.
.
Природа средней полосы
над поймой Клязьмы раскидала
слезу дождя, алмаз росы,
кусты Калины в кр’ови алой.
.
Затянут серым неба свод,
вода рябит свинцовой коркой;
как золото, листва течёт
и тонет в тьме реки бездонной.
.
Предзимья день Калины пьёт
живую кровь… Но кр’епки гроздья,
и ярких алых ягод лёд
вбивает стужей в ветки гвозди.
.
Держись, родная, – скоро ночь –
мороз скуёт ветра и жилы.
Нет силы… Сон… Но донесёшь
дар жизни свой судьбой нелживой.
.
Блеснёт река стеклом… Зима
мещёрские скуёт просторы;
Калина, горькая моя,
собой небесных птиц накормишь.
От дороги шумной в стороне, одна,
В инея иголках ты огорчена.
Пролетело лето, ускользнула осень,
и мороз принудил всю одежду сбросить.
Всей душой приникла к сердцу человека,
а он сок твой выпил, и ушел навеки.
.
В новый год оденешься праздничной фатой,
а весною снова в омут с головой.
Как пригреет солнышко, побегут ручьи,
Сок твой сладко-нежный душу замутит.
Сильная, прекрасная оденешься в листву,
приголубишь путника от зноя ввечеру.
Мещёрская красавица к луне и солнцу тянется,
под ветром не сгибается, в лучах от зорь купается.
Была когда-то ёлочкой-девчоночкой застенчивой,
теперь достала чёлочкой до неба, счастьем венчана,
расправив плечи мягкие, заманчивые, сладкие –
на всю округу здешнюю невеста-чудо… Грешные
дубы и клёны статные, и вязы сплошь развязные
всё хороводят ёлочку, мечтая об иголочках.
Красавица прилежная зимою долгой, снежною
оберегает, нежная, орешника замшелого.
Под лапами ветвистыми с любовью, страстно, истово
дружка лелеет милыми словечками игривыми.
Загадка леса дивная: красивая, завидная
влюбилась в пня убогого, кривого, хромоногого…
Душа Мещёры чистая укрыла материнскою
Любовью безответною, заботой беззаветною.
Тропинка к Богу непроста.
Одна полоска узкая.
Дорога к храму далека.
Леса, болота, небо грустное.
Заброшены поля, луга.
"Мещера" заповедник. Нарма.
Воздвижения храм Креста.
Погост, прихода память.
Загадок племя мещерА.
Свободы дух лесов угрюмых.
Здесь Коловрата славы рать
Отстаивала Русь от чуждых.
Веками землю охранял
Труд, верою благословленный,
Казалось, Нарма умерла…
Но купол, стены поновлены.
Как чУдно неба провиденье:
Здесь жил, служил креститель мой,
И Богу предстоял, за веру
Перед великою войной.
Прошло безверья лихолетье.
Не чудо ли? Опять встаёт
Дух православной русской эры,
Храм возрождается, живёт…
Неравнодушных рук трудами
Руины Божий дом стряхнёт.
Сердец горячих чистый пламень
Мир ко спасению ведёт.
Исповедник Петр Чельцов, пресвитер. Родился 20 августа 1888 года в селе Рязанской области. Окончил Духовную академию. Прошёл нелёгкий путь. В апреле 1936 г. после освобождения определен священником в церковь с. Нарма. В 1941 г. храм был закрыт.
В апреле 1941г. отца Петра арестовали. Освободившись 15 мая 1942 г., он вернулся в с. Нарма. Снова аресты, всего шесть. 28 ноября 1955 г. батюшку освободили досрочно как престарелого инвалида второй группы.
Служил в храме великомученицы Параскевы Пятницы (Село Пятница, пос. Великодворский).
Летом 1972 г. отец Петр тяжело заболел. Скончался батюшка 12 сентября 1972.
Вынужденный отпуск.
Раздолие лесов.
Грусть полей заросших.
Никаких оков.
Странной этой сказки
Животворный сон.
Или настоящей
Жизни краткой звон
Колокольный с речки
Ветерок принёс.
До меня добрался.
Затерянный мирок…
.
Журавли на поле
За окошком пьют
Белые туманы,
Солнца радость ждут.
Свет небес готовится
Миру подарить
Счастье утра нового,
Жизни миг открыть
В новый день калиткой
Всполоха зари,
Алмазами в деревьях,
Дыханием земли.
Тетерев токует
Прямо у дороги,
Скворушка на крыше
Выводит трель мелодий
В щели окон терпкий
Аромат весны.
Материнской лаской
Тепло большой печи.
.
Глушь лесов, приволье.
Дачников тут нет.
Разбитая дорога.
Прошлой жизни след.
Вымерла деревня.
Я один, как перст.
Километры воли
И свободы лес.
Только скит угрюмый
За рекой стоит,
Православье правит,
Верою храним.
Вынужденный отпуск.
Мещера светлая.
Дар, не наказание…
Родина заветная…
Мещера – райский уголок,
Где детство напиталoсь синью
Лесов, речушек красотой
И неба вечностью России.
Здесь молоко парное сохло,
Как росы, на моих губах;
Здесь песни русские, берёзы
И первая любовь в стихах.
Хрустальные рассветы, зори,
Звон колокольный над рекой
И счастье бесконечное до боли…
Здесь дом, погост, любовь, покой…
Нет дома. На погосте пёс,
Сбесившийся от злобы и от горя.
Свалили и сгноили лес,
Как души малых деревень Мещёры.
Кто виноват: хозяин, пёс иль я?
Безвременье – раздолье для безверья;
Хозяин далеко, а для меня
Завоет волком пёс для утешенья.
Что делать? Если бы мне знать…
Пойдём, мой Волк, работать надо.
Пора кресты нам воздвигать
В душе своей и в Божьем храме.
Здравствуй, город мой…
Хрустальной
Славишься стекла слезой
И Мещёрской первозданной
Леса чистою красой.
Над озёрами, полями
КрУжат гуси – в дальний край
Провожаю грустным взглядом…
Родину не забывай.
Где бы ни был, все дороги
Приведут опять домой
В город мой, пусть храмы хором
Льют хрустальный тихий звон.
Пью в святой российской дали
Дивный воздух леса… Что
Мне заменит крик печальный
Птиц, вернувшихся домой.
Шумная столиц чужбина
Опостылела вконец;
Я вернулся в город милый –
Здесь хрустальный мой венец.
Мой тихий край родной Мещёры –
где в речке Гусь закаты дремлют…
С МальцОвской гУты дело, спорясь,
живёт стекольным светлым веком…
*
Как Солнце, шар из пЕчи вынут
рукою мастера умелой:
горит, живёт, трепещет, пЫшет
огнём и жаром мысли дерзкой.
Какая радость! Наслажденье
увидеть, как родится чудо:
вращаясь, ожила, бледнея,
хрустальной вазы тонкой муза…
Как музыкант, играя, мастер,
колдует шариком хрустальным,
волшебной флейтой выдувая
прекрасный образ… Время тает…
Оно остановилось: детство
вернулось памятью из пЕчи;
как раньше… Будто снова дед мой
хрустальный дар в руках лелеет…
***
Спасибо мастерам стекольным
за жизнь, что наполняют сказкой
родной земли, Мещёры доброй,
за труд нелёгкий, мир хрустальный…
Почему, Русь моя золотая,
даже если нагая, босая,
для меня ты одна дорогая?
Разлилась без конца и без края.
Опадают берёзоньки листья…
Лица всех, упокоенных жизнью,
золотых лет прошедших страницы
листопад заметает с молитвой.
В небо синее звоны возносят
колокольни берёзовым стоном;
покаянно прощения просят
души все, уходящие в осень.
Почему, Русь моя золотая,
даже если больная, хромая,
для меня ты одна, дорогая,
разливаешься далью?..
Святая.
Хмуро. Тускло. Грустно. Осень
ходит пО лесу нагая –
рубище худое – гложет
холод кости. Замерзает,
уходить не хочет Осень,
над Мещёрой издеваясь,
проклинает Зиму, просит
просинью в лесу остаться.
Неприкаянно шаталась,
улеглась в болоте зыбком
и заб'илась сном, заб'ылась,
беспокоя в'оды зыбью…
В золоте, шальной, сентябрьский
Ветер снился ей опять
и полёты к звёздам дальним,
и Дубов кудрявых рать.
Все ей были слуги, братья,
все любили нарасхват,
а теперь в болоте чахнет,
счастья не вернуть назад.
Хмуро, грустно, тускло. Осень
погрузилась вглубь болота.
Лес, в предзимье замирая,
ждёт Красавицу…
Встречает.
Хрустальные Мещёры звоны.
Над белым светом нет границ.
Весь спектр цветов во власти Бога,
Его десницей мир храним.
.
Небесной волей лучик малый
Моей души увидел свет
И в путь отправился бескрайний;
Свободы выбор – свят завет.
.
Сквозь мира грани преломляясь,
Меняя скорость, ритм и цвет,
Душа летит к суду, смиряясь, –
Земной стези недолог век.
.
Сольётся каплей с океаном
В энергии единой жизнь.
Пуст чуть светлее будет странный,
Тенями полный, грешный мир.
.
Когда закроют Солнце тучи,
Блеснёт сквозь радугу слезЫ,
Играя, для тебя мой лучик…
Не плачь, родная, улыбнись.
Небо окрестило снегом
мещёрские просторы.
Кружево играет светом,
на соснах вязь, узоры.
Прорубь, Иордана воды,
знам’ением крещенским.
Жгуч мороз и воеводой
окрест обходит… Женский
смех над полыньёй летает.
Крещение. Водою
бабы вёдра наполняют
хрустальною-святою.
Красными платками кр’ужит
тропинка до деревни.
Русский дух, снега и стужа…
В дали лик храма древний.
Брызжут с коромысел бусы
алмазною капелью.
Праздник сбросил мыслей грузы
с прошедшею метелью.
Радость, торжество, Крещенье…
Мещёрские просторы –
тихой жизни упоенье.
На соснах сна узоры.
Дыхание Мещёры, дух
таинственный её могучий
снега укрыли. Нем и глух
крещенский зимний лес дремучий.
.
Дышать не смеют звери, птицы.
Уснул смертельный страх в ночи.
Тиха природа, затаиться
велит живому… Всё молчит.
.
Застыла милая Мещёра.
Мороз безжалостно царит.
Рассветом поздним вспыхнет споро
луч солнца, землю озарит.
.
Короткий день, как передышка,
меж бездной мрака и весной.
Безмолвны тени, еле слышно
снег с елей вьётся белизной.
.
Все запахи лесные спят
под пухлым саваном пушистым.
Смолистых шишек аромат
сковал хрустальный блеск искристый.
.
Терпи, надейся, уповай
на миг прекрасный: свет весенний
подарит рыжий каравай
бескрайней ласковой вселенной.
.
Дыхание земли и дух
непобедимый и могучий
наполнят ароматом вдруг
прекрасный лес родной, поющий.
.
Весной растопит вновь оковы
основа жизни, Божий Свет.
И ‘облаком, смешной подковой,
оставит ангел чистый след.
Льют берёзы, звёзды и снега
лунный ‘отсвет первозданный.
Ночь морозом не уберегла
отчий дом, дворец хрустальный –
.
вышел в поле погулять один,
в память детскую вернуться.
Задремал в пути мирских годин,
потерялся. Не проснуться…
.
Первоснегом до рассвета в ночь
я бреду с ружьём по перелескам.
Зайцев след петляет… Гонит прочь
лес тоску морозным звонким треском.
.
Не найти тот дом хрустальный.
Он во снах баюкает мечты.
Край мещёрский спит печальный.
Детства счастье, где ночуешь ты?
Рождественская служба, звон колоколов,
Уют домашний Лялинского храма…
Здесь символ веры строгий и простой –
С распятьем крестик ты мне повязала…
Душа моя давно сюда стремится,
От суеты и пустоты бежит,
Переворачивает мысли к смыслу жизни;
Зов предков мне молитвой говорит.
Огни свечей мерцают, греют сердце
Надеждою твоих, моих молитв;
Соединяется в единое рожденье
Рождение Христа и заново моей души.
Неведомою радостью тревожит,
Зовёт и поглощает, и мани́т…
Тревоги и смятенье чувств уходят.
Душа, как в детстве, в небесах парит.
Город Кольчугино, Храм Успения Пресвятой Богородицы на Дмитриевском Погосте (Дмитриевский Погост).
Приветствую тебя, мой старый друг,
Брат Кидекши и Церкви На Нерли,
Живёт монаший и музейный дух,
Зовёт под своды светлые твои.
Убавлен рост могучий веком,
Но Святослава крепок крест,
Великокняжеской десницей
Из камня высечен ответ
Нелёгкой православной доле,
Во славу Веры и Христа;
Храм дышит и живёт, и служит.
Георгия победная стезя.
Из камня белого резная вязь
Истории загадки вьёт.
Под сводом лики Русь хранят.
Крест князя землю бережёт.
Алмазом, потускневшим на Кольце,
Из Золота России восстаёшь.
Святой молитвою твоей
Забвенье памяти пройдёт.
Наконец-то отпуск. Краткий.
Отдохну от суеты, работы.
Один с палаткой на Волча́ны,
Здесь дивные мои курорты:
Лесное озерцо и сосны
Лелеют небо над землёй,
И чёрное воды колодце
Мещёрской глади заливной.
Жизнь леса скро́мна, осторожна…
Гармония земли, небес…
У каждого своя дорожка,
Для каждого свой, дивный лес.
След кабанов и лося, зайцев
Написан в книге водопоя,
По глади черной полосами
Между кувшинок уток тропы.
Бельчонок скачет любопытно,
Гортанный возглас журавля,
Секач за бором недовольно
Заёрзал, горек дым костра.
А ночь? Прекрасное виденье:
Кисть августовский звездопад
Расчерчивает бездну, время,
Готовя к осени меня.
На зорьке всплеск от уток стаи,
Победный, гордый цапли крик:
Карасик красными боками
В клюве на солнышке горит.
Жизнь здесь размерена, спокойна,
Как гармоничен храм природы…
Жаль, к завершенью краткий отпуск,
Зовет мой суетливый город.
.
(Волча́ны – урочище в национальном парке «Мещёра»)
Предстатель, хранитель небесный
Невиден, сокрыт, потаён…
Обрушились кровля и стены,
Лишь остов един, сохранён.
Берёзы алтарь обступают,
Заброшены поле, погост,
Но Ангел-Хранитель над храмом
Бережно службу несёт:
Он просит у Господа милость
Ко храму, народу, стране,
Чтоб да́ровал память и силу
Вернуться к вере, земле.
Молитвой своей просвещает
Ум грешный, тщеславный, земной
И душу мою очищает,
Надежду дарит, покой…
Защитник небесный навечно
Дан храму и этой земле,
Поднимутся кровля и стены,
И купол, и солнце в кресте.
Церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Село Клины – родовая вотчина бояр Романовых. Селом владел боярин Никита Романович Юрьев-Захарьин (ум. 1586), сын Романа Юрьевича Захарьина и его жены Иулиании Феодоровны. После Никиты Романовича селом владел его старший сын, боярин Фёдор Никитич Романов-Юрьев (1553-1633, в монашестве Филарет, патриарх Московский и всея Руси). Ныне существующая церковь Покрова Пресвятой Богородицы построена в 1777 году в усадьбе графа Фёдора Алексеевича Апраксина (1733-1789), первого владимирского губернского предводителя дворянства. В советское время церковь закрыта. Престолы: Покрова Пресвятой Богородицы. Архитектурный стиль: Барокко. Год постройки: 1777.
Солнце восходит… Радуюсь…
В алтарь ворота распахнуты.
Ключ России, вечную тайну
Слово священника да́рует:
Сохрани, Русь Святая, веру,
Православием утверждённую.
Дьявол жаждет тёмного места,
Божьего Света лишённого.
Из Днепровской купели трижды
При крещении отрекаясь,
Отошли от капищ языческих,
Пред Христом Спасителем каясь.
Колыбель, оплот русской веры –
Старинные Мурома храмы –
Для прекрасной, чу́дной вселенной
Светят мир святыми крестами.
Если в Церковь войдёт пустота,
Зло восшедшее мир разорвёт,
Когда литургия святая
Слово Духа навеки прервёт.
Слава Богу! Молитвой благой
Собора подвижников, старцев
Православие снова живёт,
Возрождая ду́ши и храмы.
Сонм святых молитвой соборной,
Крестным ходом над нами, Окой
Проплывает в карете злачёной,
Сохраняя мой Муром родной,
Улыбнётся святыне Ангел,
Заступница пояс расправит,
Над Муромом православным
Богородицы быть дому в славе!
«…Град Муром храним небесными покровителями, собор которых насчитывает более 20-ти святых. Таково на удивление редкостное и во многом уникальное средоточение прославленных Божиих подвижников в этом чудесном древнем святорусском граде, опоясанном рекою Окой, величаемой в преданиях люда православного «поясом Богородицы». Муромские святые и прославили былинный град сей как христианскую твердыню, которая и поныне сохранила в соборах монашеских обителей и храмах нетленные чудотворные мощи Божиих подвижников.
«Ангел-Хранитель града Мурома», взмолившийся ко Господу о спасении муромцев, – этот чудесный образ предстаёт в «Повести о водворении христианства в Муроме». Поныне муромцы передают из уст в уста дивную легенду о явленном видении, как каждую полночь из Святых монастырских врат в золочёной карете, запряжённой тройкою белых коней, по небу плывут в царских одеждах святые града Мурома князья Константин, Михаил и Феодор. Они движутся к былому Собору Рождества Богородицы, где их встречает благоверная чета князя Петра и княгини Февронии. Святые обращают свою соборную молитву ко Господу и плавно, медленно проплывают в поднебесье Крестным ходом вокруг града Мурома, оберегая его».
«…В 1939 году начали разбирать стены 400-летнего храма. Колокольня простояла на несколько лет дольше, так как использовалась как пожарная каланча. В настоящее время на месте соборного комплекса – городской парк имени Ленина («Окский»)».
Верю… Ожиданье встречи…
В неви́димом уверен я.
Знание – лишь опыт веры.
Богу верю и Его словам.
***
Поворот зимы на лето
Встретил ветром, снегом, солнцем.
Зе́ркальца проталин первых…
Сретенье…
Горят оконца.
Колокольный звон, на город
Опускаясь величаво,
Разгоняет тучи споро.
Хором храмы праздник правят.
Встреча человека с Богом,
Воплощённым во Младенца, –
Нового Завета Слово
Добротой укрыло сердце.
Отпускаешь ныне, Боже,
Ветхий век и душу в небо.
Город Муром – кре́стный воин.
Здравствуй, Сретенская церковь…
Русской стариной красивы,
Богоносны и греховны,
Гордой православной силой
Поколения проходят…
Выйдет скоро на Свет Божий
Семя русского сознанья,
Имя чужеземных сбросит
И взойдёт родным названьем.
В дни чумные выползали
К православью, к свету веры
Из беспамятства, обмана…
Верю… Ожидаю встречи.
*
Ныне, Боже, отпускаешь
Из темницы мою душу;
В Твоём храме встречу славлю,
Верю Богу и послушен…
«…Церковь прославилась своей главной святыней – Животворящим Крестом Господним, который жители прозвали «Сретенским». Сейчас крест хранится в музее. С ним связана легенда о чудесном исцелении многих муромцев во время страшного мора в XVII в. Одному из заболевших жителей было видение, в котором ему было велено идти в храм и приложиться к кресту, находящемуся там. Идти этот человек уже не мог, поэтому, собрав последние силы, дополз до храма и получил у креста исцеление. Весть об этом чуде распространилась мгновенно, и многие больные направились в храм. Почти всем приходилось передвигаться ползком, отсюда появилось название улицы, где стоит храм, – Выползова. До революции она называлась по храму – Сретенской…»
Капельками тёплого дождя
Счастье льёт весенняя отрада.
Радуга, над полем наклонясь,
В небо по дорожке убегает.
Быстрокрылые стрижи кружАт,
Чертят виражи бесстрашно.
Синь небес, Мещёры благодать…
Родины рассвет прекрасный…
Зной парИт над утренней росой;
Над полями дымкою туман;
Крик гортанный громкий журавля
Разделяет утро пополам.
Мирно просыпается деревня:
Тетерев токует за дорогой,
Иволга выводит песню флейты,
В перелеске дремлют лоси.
Аромат сиреневый густой,
Разливаясь улицею старой,
Наполняет тихо отчий дом.
Солнце всходит… Счастье… Радость…
На заре у дома тетерев
Побоище устроил, баламут.
Солнце поднялось пожарищем.
Прошлогодняя трава по грудь.
Я стучу зубами за околицей,
По деревне уж давно дороги нет.
Черных труб остались остовы.
Память гложет детских, юных лет.
Под тем дубом я дубасил Кольку,
У реки отец мне уши драл.
На пруду под ивой миловались с Олькой.
За излучиной стога метал.
Бедно, шумно, счастливо и в радость
Жили и ходили на село:
Дрались в праздники и в церкви каялись
Каждый о своем… Да все прошло.
Городская сутолока суетна,
Променял МЕЩЕРУ на авто,
И в хрущобе трижды комнатной
Вместо неба я гляжу кино.
Лучше на заре у дома тетерев
Мне разбил бы крыльями лицо;
Солнце поднялось пожарищем…
Дома нет. Скамейка да крыльцо.
Весна объяла землю, небо.
Овраги плачут серым снегом.
Набухли почки. Лес проснулся.
Дом Божий ветхий встрепенулся
От песни радостной скворца.
Заходит солнце, дар Творца.
День страшен службой погребальной,
Но благодатного огня
Сошествие на мир печальный
Откроет Пасхой радость дня.
Христос воскрес! – душа взывает.
Вселенная трубит, кричит:
Христос воскрес, спасенье дарит!
Не жжёт пасхальный свет свечи.
Ход крестный, дружный вкруг церквушки
Для возрождения души.
Прекрасны ликами старушки
Мещёрских ангелов в глуши.
Священник мудрый и седой
Здесь служит, крестит, отпевает
И крестные ходы судьбой
От Бога имени венчает.
Прощай, столица-Вавилон,
Христос воскрес! В родном селе
Отечество моё и дом,
Стихи и мысли о мечте.
Весна рассветом греет землю
И песней радостной скворца.
Мещёрские просторы внемлят.
Стучат родные мне сердца.
***
Крестовоздвиженская церковь;
Погост за Нармой тих родной;
Закрыты двери, но не меркнет
Свет Пасхи, радости…
Дом мой…
Родина моя, Мещера светлая,
Синь небес России бесконечная;
Журавлиной заунывной песнею
Ранила навечно в детстве сердце мне:
.
Говор леса, хвои запах, глушь болот,
Нагота берёзок в розовом закате,
Соловьиной грусти счастье, радость, боль,
Запах хлеба, сена, вкус причастья,
.
В Троицу тумана поволока,
На Крещенье знатный жгуч мороз,
Кровь натруженных мозолей в поле,
Дрожь в груди от песен и… раздолье
.
Для души и жизни, счастья, веры,
Зов Пасхальный, погребальный звон,
Саван белый, в Рождество укрывший землю,
На Покров калины алой в гроздьях сон…
.
Вербы святость нежною весною,
Лета жар и зной, дождь мелкий в осень,
Неба зимнего нагая просинь –
Здесь бездонной, вечной, круговою
С Богом тихой, мирной стороною
Век течёт в краю родном рекою…
Опушка ‘острова Мещёры.
Болот нехоженых страна.
Брусника с клюквой Ало спорят
за место у большого пня.
Осины листья золотые…
Ещё украшены стоят
деревья. Ночью долгой стынут
от ветра дали, небеса.
По Утру стелет хмарь грибная,
туманом ворожит река,
и Лес застужено роняет
слезу о лете… Никогда
не повторяются восторгом
прошедших снов зарницы лет;
лишь раз в году, лишь в мае грозы
мечты лелеют. Первый снег
на ПокровА укроет пледом
лесА, болота, жизнь, поля;
заснёт Мещёра тихо… Следом
спешит Красавица-Зима…
Нежные Мещёры
снежные просторы.
Занесло по крышу,
старый дом чуть дышит.
Глаз закрыты ставни,
сумрак неба давит.
Пухлая перина
край родной укрыла.
Звуки спят – оглохший
лес молчит, продрогший.
Изредка ломает
ветки снег, стреляя.
Новый, наступивший
сквозь оврага нишу
год крадётся тихо…
Что готовит: лихо,
или же покойны
будут сны Мещёры?