Город моего детства
Моё детство прошло на Северном Урале, в молодом городе шахтёров и металлургов – тогда ещё молодом. В годы Великой Отечественной войны за Урал эвакуировали промышленные предприятия из европейской части страны, так появился Богословский алюминиевый завод и город Краснотурьинск, выросший из Турьинских рудников, разработанных ещё первыми уральскими промышленниками.
Город уютно расположился на высоком холме в излучине реки Турьи, со всех сторон окружённый вековой тайгой. Но тайга недолго оставалась девственной и нетронутой: её разрезали железнодорожные ветки с узловыми станциями и тихими полустанками, асфальтовые дороги соединили город с соседними посёлками, шахтами и карьерами. Примыкающий к городу лес стал излюбленным местом отдыха горожан. Здесь появились небольшой парк аттракционов и летняя эстрада. Многочисленные скамеечки и лавочки расположились по краям двух обширных полян, на которых семейным парам можно было отдохнуть, пока детвора катается на качелях и каруселях, а потом вместе неспешно прогуляться по извилистым тропинкам лесного парка. Вдоль тенистых дорожек летом смело алела земляника, мерцала костяника, а осенью во мху багряными, матовыми бусами рассыпалась брусника. Стоило лишь на пару шагов углубиться в лес, сойти с утоптанной тропинки, как тут и там находились грибы, и прогулка превращалась в охоту за грибами.
В праздничные дни на лесных полянах проходили «широкие народные гуляния» – ярмарки, которые не оставляли равнодушными ни детей, ни взрослых. На ярмарках торговали сладостями и лакомствами, кустарными изделиями и сувенирами: берестяными туесками, деревянными солонками и ложками, вязаными шалями и кофтами, расшитыми унтами и валенками. В марте на «Масленицу» устраивали катания на тройках. Лошади с лентами в гривах несли за собой санки или расписные повозки, весело гремя бубенцами на сбруе и под дугой. В толпе бродили коробейники, продавали с лотков сигареты и спички, леденцы и сладости, скоморохи сыпали шутками-прибаутками, водили хоровод вокруг чучела Зимы, приглашая присоединиться детей и взрослых. На эстраде играли ансамбли баянистов и балалаечников, выступали хоровые самодеятельные коллективы. На деревянных, грубо сколоченных столах, покрытых белыми скатертями, стояли огромные блестящие самовары с горячим чаем. Тут же на живом огне выпекали блины на больших чугунных сковородах. Торговки в валенках, в ярких цветастых платках, повязанных поверх меховых шапок, шуб и тулупов, продавали всем желающим чай с блинчиками, а так же бублики, баранки, леденцы на палочке, лимонад, пряники. Снег на поляне таял, стоптанный сотнями ног, из репродукторов била плясовая, горячий чай на морозе обжигал губы, замерзшие без варежек пальцы слипались от сладостей. Поднятый проносящейся мимо тройкой вихрь вдруг накрывал волной колючего снега, оглушая гвалтом бубенцов. В треске костра и россыпи искр сгорало соломенное чучело Зимы и, вместе с чёрным дымом, столбом в серое небо поднимался весёлый гул праздничной толпы…
На летнем «Сабантуе» тоже была ярмарка, угощения национальной кухни татар, башкир, удмуртов и марийцев – представителей коренного уральского населения, колоритные песни и танцы на языках малых народов нашей необъятной страны, но главным событием праздника считались соревнования в силе и ловкости. Бег в мешках, лазанье по столбу, бои мешками верхом на бревне – каждый мог потешить свою удаль и получить заслуженную долю восторга зрителей. Ну, а победителю состязаний доставался главный приз и всенародная слава до следующего праздника.
Дух состязания, стремление быть первым, лучшим в те годы воплотил в себе девиз движения ГТО – «Быстрее, выше, сильнее!» Соревновались в труде и спорте, в быту и учёбе. Большой и малый городские стадионы не пустовали ни зимой, ни летом: эстафеты и соревнования, товарищеские матчи и сдача норм ГТО. К памятным датам проводились массовые забеги по улицам города и заплывы на водохранилище. Со временем в городе появились свои спортивные школы, клубы, современное здание Дома спорта, крытый бассейн.
Жизнь в молодом городе кипела на стройках, день и ночь ровным пульсом билась в заводских цехах, звенела музыкой в струях фонтанов городских скверов, звонкими детскими голосами и смехом наполняла дворы. Город рос вширь и ввысь, от главной площади лучами расходились улицы, строились пятиэтажки, школы, детские сады. Городская набережная, бетонной стяжкой опоясавшая берег искусственного водохранилища, стала настоящей гордостью краснотурьинцев. Великолепную широкую панораму противоположного берега, достойную кисти маститого художника, как багет* картину, подчёркивала ажурная чугунная ограда и чёткие ряды широких ступеней, сбегающих к самой кромке воды. Здесь, на набережной, по многолетней традиции поколений, после выпускного бала, прогуляв по городу всю июньскую белую ночь, собираются выпускники, чтобы встретить на берегу Турьи первый рассвет взрослой жизни.
В шестидесятые годы на новостройки города приезжала работать молодёжь со всех уголков нашей необъятной Родины: работали и учились, встречались и влюблялись, создавали семьи и, не смотря на суровый климат, оставались в молодом растущем городе навсегда. Такими были и наши с братом родители. Мама – учительница в школе рабочей молодёжи, папа – представитель этой самой молодёжи: строитель, столяр и слесарь в одном лице. Она родилась в Мордовии, закончила Ардатовское педагогическое училище, три года по распределению отработала в Красноярском крае учительницей в сельской начальной школе, потом приехала на Урал. Отец до приезда в Краснотурьинск жил в Белгородской области, в шестнадцать лет уехал учиться в Златоуст, где получил фабрично-заводское образование и профессию каменщика, в девятнадцать лет был призван в армию, отслужил три года в пограничных войсках Одесского военного округа, демобилизовался в звании младшего сержанта.
Они приехали в Краснотурьинск в разное время и из разных мест, чтобы в далёком 1958 году встретиться, стать семьёй и более полувека прожить вместе. В городе Краснотурьинске, ставшем малой родиной для их детей и внуков – Городе Моего Детства.