Ларс Шеель отдал распоряжение, и отряд остановился. Алина Райдер сбросила тяжелый рюкзак и села, прислонившись к нему спиной.
Три часа пополудни. Шеель огляделся.
Слева нависла белая шапка Рамтанга, справа – четкие очертания ледниковых ребер Белой Волны. Впереди – громадная ледовая гора.
Взгляд Шееля заскользил по глубоким трещинам ледопада: выше, выше… Солнце отражалось от ослепительно белого снежного покрывала и не давало смотреть. Глаза заслезились, но капитан разглядел смутные очертания Кангбахена.
Он повернулся к отряду.
– Мартин и Дитер ставят палатки. – Указав рукой слева от себя, на скалистое подножье Рамтанга, он посмотрел на Алину. – Ужинать будем через полчаса. Возьми себе в помощь Хорста.
Райдер подобрала ноги в тяжелых ботинках и резко поднялась.
Шеель невольно окинул взглядом ее стройную фигуру. На Алине – короткие шорты, белая майка без рукавов с предельно откровенным вырезом на груди. Через плечо – кожаный ремешок с широким ножом в ножнах. Белый платок, завязанный под подбородком, и солнцезащитные очки довершали ее наряд.
Алина встречала отряд Шееля в Катманду. Командир, слегка улыбаясь, представил ее: «Алина, наш скалолаз». Хорст Кепке медленно качнул головой, вспарывая глазами белую майку на новом члене отряда.
Капитан еще на базе говорил о скалолазе, заочно представляя его как универсального альпиниста, но увидеться довелось только здесь, в долине Катманду, под серой крышей аэропорта.
Алина – немка, ей 32 года, в свободное от работы время «балуется» горами, в Гималаях второй раз. Шеель так и не сказал, где он познакомился с Алиной, только обмолвился помощнику, что они будут делать общее дело.
…Хорст недружелюбно бросил взгляд на Шееля. Вчера, поздно вечером, когда был разбит бивак и люди на скорую руку поужинали, Кепке поджидал Алину за темными стволами елей. Справа и слева от лагеря шел довольно крутой обрыв, переходя в широкое русло реки. Быстрый поток прижимался к противоположному берегу; сейчас он мелок, но в сезон муссонных дождей наберет силу. За полчаса ожидания Кепке сильно промерз. Но мысли о женщине, которой он подмигнул и получил в ответ такой же маячок, грели Кепке. Когда он уже перестал чувствовать пальцы ног, от смутных очертаний одноместной палатки Алины отделилась ее крепкая фигура. Кепке почувствовал жар во всем теле. Ему бы поговорить для начала, однако он грубо схватил Алину за плечи и рванул к себе.
Ледяной ствол «вальтера» больно ткнулся ему в щеку.
– Только попробуй дернуться, – предупредила Алина, – вышибу мозги, понял? – Она слегка повысила голос и чуть придавила курок пистолета.
Кепке молчал. Сейчас он был готов на все, но холодный профессионал говорил в нем, что выстрел из «вальтера» прозвучит сотой долей секунды раньше любого его действия. И еще он понял, что Алина тоже профессионал.
Он расслабился.
– Зачем тогда подмигивала?
– Тренировалась. Я грубая, Хорст, как мужчина, и хотела получить чуточку нежности. Видно, мы не поняли друг друга. Так что удовлетворяйся в одиночестве.
С этого мгновения в Кепке начала тлеть злоба.
…Алина легко закинула за спину двадцатитрехкилограммовый рюкзак и тихо присвистнула, кивнув головой Хорсту: «Пошли».
Капитан подозвал к себе Мартина Вестервалле и Вальтера Майера.
– Ступайте к лагерю русских. Снимите общий план, расположение палаток. Но самое главное – посчитайте людей. Возможно, небольшая группа отправилась из базового лагеря через ледопад для закладки лагеря номер один. Их должно быть одиннадцать человек.
Вестервалле и Майер возвратились через два часа, когда были уже разбиты палатки и готов обед.
– Их только десять человек, капитан, – доложил Вестервалле. – У тебя точные сведения о составе русской экспедиции?
– Точнее не бывает. Вы хорошо посчитали? Их ровно десять? Не девять, не восемь? Два-три человека – уже группа, они могли остаться за ледопадом, если, конечно, они именно сегодня решили разбить лагерь номер один.
Вестервалле покачал головой.
– Десять, это точно. Каждого в лицо запомнили.
– Ну хорошо. Может быть, кто-то приболел и лежит в палатке. Послезавтра здесь появятся чехи во главе с Мирославом Кроужеком. Медлить нельзя, по времени – идем впритык. Даже опаздываем. Ледопад – очень трудный участок, нам нужно пройти его до прихода чешской экспедиции и подняться как можно выше, чтобы оказаться в зоне недосягаемости непальского спецотряда. Единственное место, где могут расположиться солдаты, – там, где сейчас русские. А оттуда открывается обширная панорама, у них все будет как на ладони. Мы должны пойти в авангарде чешского отряда и суметь подготовить хорошее место и достойную встречу. Но, повторяю, забраться предстоит высоко. Иного выхода нет.
Командир посмотрел на наручные часы: 15.07.
– За работу.
Слава Мусафиров первым заметил группу людей, неспешно направляющихся к базовому лагерю.
– Александр Николаевич, – громко крикнул он. Из ближайшей к нему палатки показалась взлохмаченная голова руководителя российской экспедиции.
Мусафиров указал рукой в сторону леса.
– К нам гости.
– Вижу. – Скоков вылез из палатки, надевая кепку с длинным козырьком. К нему присоединились остальные альпинисты. Они с удивлением смотрели на группу людей, явно европейцев, возглавляемых высоким широкоплечим мужчиной лет пятидесяти. Как и у Скокова, у него была короткая с проседью борода.
«Кто бы это мог быть?» – подумал Александр Николаевич, зная, что, кроме российской экспедиции, до начала муссонов разрешения на восхождение на Кангбахен не получил никто. Он располагал точными сведениями.
Когда гости приблизились, Скоков приветствовал их на английском:
– Здравствуйте.
Старший в группе жестом остановил своих товарищей. И – обнажил короткий ствол автомата.
Русские альпинисты невольно отступили к палаткам.
– Не двигаться! – предупредил Шеель. И назвал две фамилии: – Скоков, Паненка.
Ответом послужило молчание. Русские с нарастающим беспокойством смотрели на вооруженных людей и не двигались с места.
– Вы Паненка? – Капитан повел стволом в сторону тридцатилетнего Виктора Лукичева.
Тот покачал головой.
Прозвучал одиночный выстрел. Пуля пробила Виктору шею, и он, схватившись рукой за простреленное горло, медленно опустился на землю.
– Всем оставаться на местах! Не двигаться! – прозвучало повторное предупреждение. Немцы взяли русских в кольцо.
– Кто из вас руководитель экспедиции? Вы? – Шеель подошел вплотную. Ствол автомата уперся в грудь Скокова.
– Да, – выдавил из себя Скоков.
– Рад познакомиться, Александр Николаевич. Меня зовут Ларс Шеель. А теперь представьте меня своему радисту. Это он? – Капитан кивнул на невысокую фигуру Мусафирова.
– Я радист. – Вадим Паненка поднял руку.
Шеель проигнорировал его инициативу.
– Значит, не вы? – Он продолжал смотреть на второго скалолаза экспедиции. – Тогда назовите себя.
Скоков сделал протестующий жест, но тут же был сбит с ног сильным ударом. Йохан Фитц ударил его в солнечное сплетение и равнодушно смотрел на скорчившуюся фигуру у себя под ногами.
К Вадиму Паненке подошел Кепке.
– Вы совмещаете должность офицера по связи и врача экспедиции? – И, не дав тому ответить, дал длинную очередь из автомата по Мусафирову.
Еще восемь стволов дернулись, следуя прицелами за убегающими и прикованными к месту русскими альпинистами. Последним упал Игорь Шевченко, раненный в спину. Алина Райдер добила его из пистолета, положив пулю точно в висок.
Для Шееля, вставшего утром первым, предстала обычная картина: палатки, выпавший за ночь толстый слой снега; гора, сверкающая на солнце, и по-настоящему первый трудный участок пути – ледопад, сераки,[2] бездонные щели.
Легкой трусцой он за двадцать минут добежал до базового лагеря русских.
По нему сновали завербованные Йоханом Фитцем непальцы-факиры – самые бедные и жестокие из мусульманских сословий Непала. Они уже начали сворачивать палатки. Другой скарб, включая альпинистские принадлежности и съестные припасы, непальцы увязали в огромные баулы.
Шеель с сомнением покачал головой: смогут ли они унести все это?
Но факиры взвалили на спины узлы и бодро зашагали по камням в противоположную от Кангбахена сторону.
Командир возвратился в свой лагерь.
Плотно позавтракав – обязательное правило, вошедшее в привычку, – отряд размеренным шагом двинулся к ледопаду.
У его подножья Шеель остановился. Раньше здесь был базовый лагерь русских. Сейчас же ничто не говорило о его недавнем существовании: факиры подобрали все, не оставив ни одной бумажки.
Капитан равнодушно обвел глазами пустое место и устремил взор на лабиринты ледопада, ощупывая его верхний ярус, который представлял из себя систему террасированных образований, разделенных сераками и ледовыми расщелинами: Шеель мысленно прокладывал путь. Первые навороты льда можно обогнуть, но, чтобы достичь полки второго нагромождения, придется, увязая по пояс, пробираться через глубокий снег. Дальше – хуже: глубокие трещины и более глубокий снег…
Было девять часов утра, а солнце нещадно сжигало неприкрытые плечи. Шеель, раздетый по пояс, шел во главе колонны. В некоторых местах он проваливался по плечи, и пар от разгоряченного тела клубился над командиром. Кое-где встречались более-менее сносные участки – там верхний слой снега был покрыт толстой коркой; тогда удавалось перекатиться по нему или пройти несколько метров на четвереньках.
Вторым шел Дитер Лемке, третьим – Йорг Больгер. Четвертой – Алина Райдер. Замыкали шествие Йохан Фитц, Мартин Вестервалле и Хорст Кепке.
Алине в середине цепочки идти было легче всех, труднее всего – Ларсу. Капитан прикинул, сделав пятиминутный перерыв, что до плоской зоны в середине ледопада осталось около ста метров. Идти приходилось с полным грузом, отсутствие базового лагеря – необходимого в горных экспедициях – делало переход изматывающим. Плюс ко всему новички, которые впервые в жизни находились на такой высоте.
Шеель обернулся на Лемке. Тот тяжело дышал и постоянно отирал лицо колючим снегом. Командир подбодрил его:
– Ничего, Дитер, скоро будет полегче. – А про себя подумал: «Правда, ненадолго…» Это скоро быстро закончится и наступит потом, когда придется трудно даже ему, альпинисту со стажем.
Шеель возобновил путь. Вот она – последняя, запорошенная снегом трещина. Командир помог Лемке, а потом они вдвоем втянули Больгера и Алину. Вслед за ними на краю трещины оказались остальные члены отряда.
Шеель в мощный бинокль оглядел подножье ледопада: никакого движения. Координатор дал расклад вплоть до минуты. Чехи появятся только завтра к вечеру. Временем пренебрегать не стоит: темп и еще раз темп. Это ничего, что на протяжении нескольких дней группу Шееля можно будет наблюдать с подножья ледопада в бинокль: они попадут под оптику и непальских солдат, и спецов из личной охраны Мирослава Кроужека. Но это входило в планы Шееля.
В двенадцать часов дня прошел короткий дождь. К этому времени отряд преодолел пологий участок ледопада. Теперь путь террористов шел под снежными карнизами, с которых, подобно сталактитам, свисали серебристые сосульки.
Вынужденная остановка. Единственный путь – через снежный карниз. Шеель отыскал глазами Алину.
Райдер сбросила рюкзак и подошла к совершенно вертикальной снежной стене. На ногах Алины – ботинки с жесткой подошвой и такими же жесткими выступами. Ими она выдолбила ступени и, выплюнув жевательную резинку, высоко подняла руки. Найдя опору, она выбросила тело вверх, погружая пальцы рук в снег. Ноги мгновенно нашли опору. Еще один рывок – Алина уже на два метра возвышалась над товарищами.
На ней – шорты и шерстяные гетры, закрывающие икры. Рельефные бедра покраснели. Кепке с полуулыбкой провожал взглядом ее третий и последний рывок.
Алина укрепила наверху брошенную ей веревку и страховала членов команды, по одиночке забиравшихся на карниз.
Глаза Хорста блеснули, когда влажная ладонь Алины встретила его пальцы.
Она подмигнула ему и сильно дернула к себе.
Они сидели друг перед другом на коленях. Кепке не отпускал ее ладони.
– Не надо, малыш, – прошептала Алина, большим и указательным пальцами сжимая запястье Кепке.
Сухожилие на руке обожгло. От приема джиу-джитсу его хватка моментально ослабла.
– Сегодня вечером встретимся? – так же шепотом спросил Хорст.
– Конечно, если тебе понравилось. Надеюсь, ты вчера удовлетворился?
– Еще бы!
– И где это произошло – за соснами или в спальном мешке? Мне кажется, сквозь сон я слышала какое-то хрюканье.
– Итак, до вечера?
– До вечера, мой грубиян.
Солнце раскалилось настолько, что лабиринт верхнего яруса ледопада очистился от снега как-то стремительно, расщелины и трещины визуально увеличились. Высота – 5600 метров.
– Красиво! – Алина сделала несколько десятков шагов и сняла платок, на некоторое время подставляя шелковистые волосы под палящие лучи солнца. Прямо над ней высился склон, выше его – семидесятиметровая стена. Чуть левее – карнизы, а уже за ними виднелось скальное ребро Мыши.
«Вот сука!» – хмыкнул Кепке. Он никак не мог взять в толк, как такая женщина может восторгаться хоть чем-то более или менее возвышенным. Но родина Алины – горы, она выросла в Альпах.
К ней подошел Шеель и указал рукой на высшую точку карниза – там круто вверх уходила ледовая стена.
– Места знакомые. Когда-то я выходил на этот перевал, а оттуда – на ребро Кангбахена, ключевой пункт 7535. До нас этим путем шли югославы и поляки.
Алина кивнула:
– Я знаю.
Капитан вытер пот со лба и громко высморкался.
– Подниматься будем здесь. Дальше – через террасу, до подножья скальной башни и – на перевал. А там и до ребра рукой подать.
На западе ребро Кангбахена прерывала ледовая башня, которая сливалась с продолжением грани Белой Волны.
Алина молча согласилась, завязывая платок и оставляя открытыми только глаза.
– По кулуарам лезть рискованно. – Алина говорила об опасности схода лавин. Немка вытянула руку в сторону снежной башни, откуда уходила трещинами цепь сераков, переходившая ниже седловины на ребре в широкий снежный кулуар; там отчетливо виднелись желоба, образованные лавинами.
– Да, серединой кулуара подниматься небезопасно, – согласился с ней командир. – Будем подниматься по его борту.
Солнце уже наполовину скрылось за Белой Волной, дно долины стало заполняться синеватой дымкой. Время для тумана слишком раннее. «Только бы завтра его не было», – подумал Шеель и приказал разбить лагерь.
Алина расстелила перед собой салфетку и быстро разобрала автоматический пистолет «М-1911», кастомизированный по специальному заказу. В маленьких руках Алины пистолет казался огромным, больше похожим на автомат. Громоздкость ему придавал и оптический прицел.
Хорст Кепке проверял на коленях боеспособность своего «гепарда», компактного автомата с магазином на сорок патронов «гром», которые пробивают шестимиллиметровую стальную пластину с расстояния 400 метров. Сухая характеристика этого автомата гласит: «гепард» удобен при скоротечных огневых контактах, которые носят интенсивный характер».
«Гепарды» были еще у троих боевиков Ларса Шееля. Сам командир отдавал предпочтение бельгийскому «P-902».
Оружие купили в Бутвале, на границе с Индией. Йохан Фитц, получивший от Шееля месяц времени и солидный кредит, хорошо заплатил хозяину ресторана в Катманду, и тот созвонился со своим человеком. Подвал дома торговца оружием в Бутвале потряс даже видавших виды террористов. Фитцу и Вестервалле с трудом удалось отказаться от «стингеров» и противопехотных мин. Йохан тут же позвонил Шеелю. Командир, находящийся за тысячи километров, облегченно вздохнул.
Фитц и Вестервалле, уладив дела в самом Катманду, наняли людей и – по перевалам через хребты Гималаев – свободно пересекли китайско-непальскую границу. Особого труда это не составило: переселенцы из Тибета, у которых остались в горах родственники, наладили постоянное движение через границу, протоптав босыми ногами широкую дорогу. А китайские и непальские пограничники давно уже перестали обращать внимание на вьючных путников.
Итак, путь для вице-премьера определен окончательно. Люди Ларса Шееля лично прошли этой дорогой. Оставалась главная часть операции, где террористам будут противостоять горы и личная охрана Мирослава Кроужека.
Лес постепенно редел, открывая впереди голубоватый простор ледопада. Вечерело. Однако было довольно тепло. Сергей переобулся в гибкие, но прочные стандартные альпинистские ботинки. Каучуковая подошва мягко пружинила на сплошном ковре из хвойных иголок.
Багажную сумку скалолаз приспособил наподобие рюкзака, использовав широкие и длинные ручки. Было не совсем удобно, и Сергей поминутно встряхивал непослушный багаж, сползавший к пояснице.
Внутри сумки позвякивали несколько пар стальных карабинов и костылей и невесомо ощущались два двадцатипятиметровых мотка нейлонового шнура – подарок Пьера Батса, известного французского скалолаза.
Оставляя за спиной последние сосны, Курочкин остановился. Где-то совсем рядом должен быть базовый лагерь. Он прислушался: тишина.
Может, их еще нет?
Но Сергей, прежде чем подняться сюда, отметился на контрольном посту Гхунзы. Около часа он плутал в хвойном лесу, мимоходом полюбовавшись чортэном, раскрашенным тибетскими знаками, пока не набрел на нужное ему здание.
Офицер-непалец бегло осмотрел документы Сергея и кивнул головой:
– Russian expedition going to the peak Kangbachen. – И махнул рукой в сторону двери. – Go, go. Catch up, overtake. Understand? We are be posted on about your.[3]
Сергей понял его, хотя непалец не очень точно строил английские предложения.
А тот продолжал торопить его:
– Идите, идите. И не забудьте, что со службой спасения можно связаться по гражданскому диапазону.
– А разве вы нигде не зафиксируете мое прибытие? У вас есть регистрационный журнал? – спросил Курочкин.
Непалец изобразил на лице широченную улыбку:
– Вы непременно хотите, чтобы вас зарегистрировали? Тогда подождите, сейчас мы начнем искать журнал.
– Нет-нет, благодарю вас. – Сергей, пятясь, покинул тесное помещение.
Вот и ледник.
Странно…
Сергей ясно видел перед собой широкий след в снегу, который, пересекая пологий участок ледопада, скрывался под снежными карнизами. След широкий и глубокий – прошли, наверное, не менее десяти человек.
«Они что, решили не ставить базового лагеря?! – Курочкин продолжал смотреть на темную полосу. – Этого не может быть! Бред какой-то! Переть через ледник все снаряжение и не оставить позади основной стоянки!»