Лукас хмуро взглянул на человека, который сидел по ту сторону очага. Единственное, что незнакомец сказал с тех пор, как Кэтрин покинула их, было: «Я Уильям, и я думаю, что ты повел себя как глупец». Хоть эти слова и уязвили его гордость, Лукас не мог не восхититься преданностью Уильяма. Но звенящая тишина тем не менее начинала тяготить его.
– Куда она ушла? – наконец произнес Лукас.
– Подальше от тебя, – ответил Уильям, даже не поднимая на него взгляд.
– Это я хорошо понял, но куда она направилась? Здесь есть еще такие же комнаты?
– Тут полно таких помещений. Некоторые из них приличного размера, другие – не больше чем углубление в скале. Туннелями и пещерами изрезана вся гора, они ведут аж до самой крепости в Данлохане.
– Это одно огромное убежище?
– Да, для монахов, что когда-то обитали тут, и для живущих в крепости. Я думаю, что здесь всегда были пещеры, сотворенные природой, но сотни лет тяжкого труда сделали из них то, чем они сейчас являются. У нас тут постоянно происходят события, из-за которых приходится искать подходящее место, где можно ненадолго спрятаться.
– Твоя правда. Так почему вы прячетесь сейчас?
– Уж точно не из-за тебя. – Уильям бросил на него короткий взгляд. Выражение его темных глаз нельзя было назвать дружелюбным. – И не из-за того, что, по твоему мнению, совершила Кэтрин.
– Ты не видел ее в тот день, не видел, какой спокойной она была, когда собаки Ранальда били, пинали и резали меня. Они сказали, что это Кэтрин приказала им убить меня. Сам Ранальд шепнул мне об этом в ухо перед тем, как полоснул меня ножом по лицу.
– И слова такого парня, как Ранальд, значат для тебя больше, чем слова Кэтрин? Уф, мне кажется, что эти ублюдки слишком сильно настучали тебе по голове. Ведь ясно, что с мозгами у тебя не все в порядке.
– Если Кэтрин невиновна, тогда почему она не сообщила моему клану о том, что со мной произошло?
– И направила таким образом их гнев на людей Данлохана, большинство которых не имело к этому никакого отношения? Она считала тебя погибшим и понимала, что люди клана Мюрреев могут появиться, чтобы отплатить кровью за твое убийство. Моя госпожа сильно удивилась, когда ни один из них не стал разыскивать тебя. – Уильям остановился и более внимательно посмотрел на Лукаса. – А как же тебе удалось выжить?
– Я умею плавать.
– Да, но Кэтрин сказала, что у тебя была сломана нога.
– Так и было, но человек способен выдержать почти любую боль, если от этого зависит его жизнь. Я выполз на берег и продолжал ползти, пока хватало сил. По дороге я встретил добрых людей, которые помогли мне. – Лукас пожал плечами. Ему было ненавистно вспоминать о тех наполненных болью днях и ночах, об ужасном чувстве беспомощности и обо всех трудностях, что сопровождают в пути безоружного человека, у которого даже нет возможности охотиться, чтобы добыть себе пропитание. Лукас также не хотел рассказывать о том, как его брату приснился сон, который помог ему найти его, потому что слишком много людей считали ментальную связь между близнецами глупостями, на которые не следует обращать внимания. – Я не видел никаких следов погони, организованной Кэтрин, а ведь меня было очень легко выследить и поймать.
Уильям покачал головой:
– Она была права, когда сказала, что ты не знал ее по-настоящему. Разве ты не слышал, как она сказала тебе, что они тоже кинули ее в озеро? Ага, я вижу, ты сомневаешься в правдивости этих слов, но я все-таки расскажу тебе всю историю. Они сбросили ее сразу после тебя. Так как Кэтрин гораздо легче тебя, им удалось кинуть ее дальше, и она упала в воду, ударившись всего о несколько камней, когда ушла вниз. Она едва не утонула. Кэтрин понимала, что ей нельзя показываться на поверхности, иначе эти негодяи могут увидеть ее и понять, что она умеет плавать и у нее есть шанс спастись. Потому она плыла под водой, пока не стала задыхаться, а потом заползла в укромную пещеру. Бедную девочку сильно потрепало о камни, прежде чем она смогла добраться до берега. Мы нашли ее два дня спустя, без сил и в горячке. Она звала тебя, но, разумеется, лишь затем, чтобы убедиться, что ты мертв.
Лукас лишь приподнял одну бровь, игнорируя язвительное замечание Уильяма и побуждая его своим молчанием продолжать рассказ.
– Она всех нас послала на твои поиски, – возобновил повествование мужчина, – но мы не смогли найти тебя. Прошло почти два месяца, прежде чем она оправилась от ран и горячки, которая чуть не убила ее. Сказать по правде, первые три недели единственные связные слова, что она произносила, были приказами найти тебя и никому не говорить о том, что ей удалось выжить.
– Зачем нужно было скрываться?
– Может быть, затем, что кто-то явно хочет, чтобы она умерла?
Его язвительные замечания начали действительно выводить Лукаса из себя, но он старался сдерживаться. Наконец-то он начал получать ответы. Может быть, в словах Уильяма не все было правдой или они вообще были ложью, но об этом он мог подумать позднее. Сейчас Лукасу надо было узнать, что же происходит вокруг него.
– И кто же, по мнению Кэтрин, хочет ее убить?
– Эта мерзавка Агнес, ее сводная сестра, будь она проклята. Она хочет заполучить все, понимаешь?
– Что все?
– Разве леди Кэтрин не рассказывала тебе о завещании отца, о его распоряжениях и приказах, что он оставил, когда был при смерти?
– Нет, не рассказывала.
Уильям вздохнул.
– Может быть, если бы она это сделала, то ты не стал бы так легко обвинять ее в предательстве. Наш бывший господин, отец Кэтрин, назначил пятерых мужчин, которые после его смерти получали право судить о том, годится ли в мужья выбранный Кэтрин или ее сводной сестрой парень. Если они не одобрят его, но девушка все равно решит выйти за него замуж, то она потеряет почти все. Единственное, что ей дадут, – это маленькую хижину, кусок земли на западной границе Данлохана и очень скромное приданое. Вторая же получит все наследство. У нас почти не было сомнения в том, что совет одобрил бы тебя в качестве мужа Кэтрин, поэтому Агнес нужно было избавиться от тебя. Неужели ты не понимаешь, что у моей госпожи не было причины причинять тебе зло, что ей, наоборот, было на руку, чтобы ты и дальше здравствовал и мог выбрать ее своей женой?
– Да, но я также понимаю, что если Кэтрин думала, будто я начал ухаживать за Агнес, то ей было на руку, чтобы я умер.
Уильям резко выругался, но потом пожал плечами и опять опустил взгляд вниз.
– Как я уже сказал, ты совсем отупел после того, как тебя избили. В конце концов, если Кэтрин и правда хотела твоей смерти, то все, что ей нужно было сегодня сделать, это оставить тебя с Ранальдом и его сворой. Просто позволить этим негодяям закончить то, что они начали делать год назад. Может быть, тебе стоит над этим немного поразмыслить?
Последние слова заставили Лукаса задуматься, но он никогда бы не признался в этом Уильяму. Это было единственное, что заставляло его сомневаться в виновности Кэтрин. Но Лукас твердо сказал себе – то, что она сделала для него сегодня, не изменит того, как она вела себя в ту далекую ночь. Возможно, пока они были разлучены, ее начало мучить чувство вины и раскаяния. Вполне вероятно, она прочувствовала всю подлость своего поступка и спасла его сегодня, чтобы опять зажить в ладу с собственной совестью.
Обессилев от слез, Кэтрин медленно поднялась с кровати и ополоснула лицо холодной водой. Ей совершенно не хотелось, чтобы Лукас увидел, что она плакала. Его обвинительные слова все еще причиняли ей боль, но она не желала показывать ему, насколько сильно они уязвили ее.
Живот заурчал, требуя еды. Кэтрин знала, что ей придется вернуться в главное помещение, чтобы найти что-нибудь поесть. Это значило, что ей предстояло вновь увидеть Лукаса, а она не хотела видеть его. Рана была еще слишком свежей. Выходит, что все его сладкие поцелуи и страстные слова были ложью, иначе он никогда бы не вынес ей такой суровый приговор. Она могла бы простить и понять, если бы у Лукаса возникли сомнения. Но такое холодное, суровое осуждение – нет! Лукас не удосужился хоть на мгновение задуматься о том, что она говорила в свое оправдание. Она бы доверила ему даже свою жизнь. Но теперь ей стало понятно, что Лукасу она не нужна.
Кэтрин налила себе вина. Потягивая его, она принялась шагать взад-вперед по своей маленькой комнате и размышлять о том, как ей лучше всего вести себя с Лукасом. Ее первым желанием было просто игнорировать его, вырвать его из своего сердца и относиться к нему как к постороннему человеку. Это было хорошим решением хотя бы потому, что Кэтрин знала – такое отношение станет раздражать Лукаса. Но потом она решила, что не сможет долго следовать этому плану. Ей никогда не удавалось длительное время игнорировать Агнес, хотя никто не злил ее сильнее, чем сводная сестра.
Тогда оставалось два пути: презрительно ответить на его злобу и недоверие тем же или попытаться убедить Лукаса в том, что его подозрения абсолютно беспочвенны. Первый помог бы ей выплеснуть наружу всю ярость, что она ощутила в тот момент, когда поняла, как плохо думал о ней любимый человек, которому она отдала свою невинность. Но это осложнило бы жизнь подчиненных ей людей. А второй больно уязвлял ее гордость. Почему она должна убеждать Лукаса в своей честности только потому, что он оказался слишком недалеким, чтобы самому увидеть, где правда, а где ложь? Конечно, когда Лукас наконец убедится в ее искренности, она сможет с удовольствием позлорадствовать. Кэтрин остановилась. Боже мой, неужели она сейчас так рассуждает о Лукасе, о ее Лукасе, с которым когда-то они были так близки?!
– А вот об этом лучше всего забыть, – пробормотала Кэтрин вслух.
Особенно теперь, когда ей стало понятно, что она горько ошибалась, надеясь, что Лукас испытывает к ней глубокие чувства. Когда Кэтрин подумала об этом, слезы опять набежали ей на глаза. Она безжалостно подавила боль и попыталась посмотреть правде в глаза. Любовь, которая, как она думала, была взаимной, оказалась лишь плодом ее фантазии. Кэтрин знала, что любила Лукаса и все еще продолжала любить – и, о боже, какой дурой она себя чувствовала! Ведь Лукас не испытывал к ней ничего, кроме страсти. Да, они оба окунулись в нее с головой, это было прекрасно… но слишком быстро закончилось. И все-таки даже если бы она поняла еще тогда, что Лукас не любил ее и собирался скоро покинуть Данлохан, ей бы и в голову не пришло убивать его. Лукас должен был понимать это. То, что он так плохо знал ее после всего того, что между ними было, причиняло ей боль. Ведь это заставляло ее сомневаться в ценности всех его нежных слов и горячих поцелуев, воспоминания о которых она лелеяла в своем сердце.
– Проклятие, но я все хожу по кругу и никак не могу принять решение! – воскликнула Кэтрин и одним большим глотком допила вино.
Прежде чем она опять предстанет перед Лукасом, ей нужно обязательно выстроить правильную линию поведения. Было бы здорово доказать ему, что он ошибался, и заставить его извиниться. Но и это было еще не все. Что ей делать дальше, если Лукас признается в том, что был не прав? Война против Агнес, Ранальда и их сподручных к тому времени может и не закончиться, и потому ей придется иметь дело с Лукасом, а также со страстью, что пылает в ее сердце.
Ведь она все еще любит и хочет его и не может не обращать внимания на это чувство или лгать себе, что его не существует. Боль, которую он причинил ей, не смогла убить в ней любовь и желание. У нее было леденящее душу предчувствие, что ей суждено любить Лукаса до самой смерти. Даже сейчас она продолжала надеяться, что это все окажется одной ужасной ошибкой, и когда они с Лукасом опять увидятся, то он извинится, обнимет ее и будет целовать до тех пор, пока боль в ее сердце не утихнет.
– Дура, – пробормотала Кэтрин и со злобой посмотрела в ту сторону, где находилась общая комната.
И все же она призналась себе, что объятия Лукаса – это то место, где ей действительно хотелось бы сейчас оказаться. Если он поймет, что ошибался, искренне извинится перед ней, то почему бы не насладиться страстью, что когда-то вспыхнула между ними? В конце концов, она уже была не девушкой.
Кэтрин вздохнула и пошла к выходу из комнаты. Если Лукас поверит ее объяснениям и раскается в своем обвинении, то она станет его любовницей. Целый год она не могла смотреть на других мужчин, мечтая о Лукасе; ее мучил голод, который она не могла утолить, и теперь ей хотелось насытиться. Но Кэтрин также знала, что ей понадобится много времени, чтобы простить его, вновь довериться его ласкам и нежным словам.
«Перед таким красивым мужчиной не устоит ни одна женщина», – раздраженно подумала Кэтрин, подходя к очагу и садясь рядом с Уильямом. Наконец-то она смогла рассмотреть Лукаса вблизи. Через его правую щеку шел немного неровный шрам, но он только добавлял мужественности лицу Лукаса. Он все еще был высоким, стройным и сильным, несмотря на левую ногу, которая, как успела заметить Кэтрин во время их бегства от людей Ранальда, порой не слушалась его. Было лишь одно настоящее различие между нынешним Лукасом и тем, каким она его помнила. Теперь, когда он смотрел на нее, его серебристо-голубые глаза не наполнялись теплотой, а чувственный рот не изгибался в притягательной улыбке. Когда Кэтрин поймала себя на мысли, что смотрит на его слегка полную нижнюю губу и представляет себе, с какой охотой она бы осторожно зажала ее меж своих зубов, то мысленно надавала себе пощечин и сердито глянула Лукасу в глаза.
– Почему ты все еще здесь? – спросила она, беря из рук Уильяма миску с рагу из кролика. Кэтрин отказывалась признаться даже самой себе, что не вынесла бы, если бы Лукас ушел, пока она предавалась горю и жалости к себе.
Лукас ответил ей таким же сердитым взглядом и положил себе в тарелку тушеного мяса. Ему совсем не понравилось, что, когда он увидел на лице Кэтрин следы слез, его первым желанием было обнять и успокоить ее. Ему не должно быть никакого дела до того, что ее мучают чувства вины и стыда.
– Похоже, что на этот раз перед нами стоит одна и та же задача, – ответил Лукас. – И тебе, и мне нужно убить Ранальда.
Кэтрин поморщилась от такого прямолинейного заявления. Ей был ненавистен сам факт, что она желала смерти другому человеку, но Лукас был прав. От Ранальда можно спастись, только убив его. Он был не из тех, кто мог смириться с поражением, а ее победа над Агнес значила для него именно это. Ранальд слишком ценил власть, которую он получил от ее сводной сестры, и готов был сражаться за нее до последнего вздоха.
– Ты прав. Чтобы в Данлохане опять воцарился мир, Ранальда нужно убить.
– Потому что он предал тебя? Кому он сейчас служит?
– Тому же, кому служил всегда, – Агнес. Из-за ее козней Данлохан теперь в осаде, а мы вынуждены прятаться в катакомбах под горой.
– Ты думаешь, что я поверю, будто Агнес заставила тебя и твоих людей бежать и скрываться здесь целый год? У этой девчонки на такое не хватит мозгов. Единственное, о чем она может думать, так это о мужчинах и нарядах.
– Агнес держит Ранальда в подчинении, и оба они очень хитрые и жестокие. – Кэтрин покачала головой. – Мой отец думал так же, как и ты, что Агнес всего лишь глупая девчонка, которая может лишь дразнить и завлекать мужчин да тратить огромные деньги на платья. Агнес и правда слишком много времени проводит в размышлениях о таких пустых вещах, но она к тому же очень холодная и расчетливая женщина. Ей хорошо удается скрывать жестокий, равнодушный и порочный нрав от мужчины, которого она намерена обольстить. Ее муж первое время был околдован ею, но потом понял, какой на самом деле характер у Агнес. Жаль, что у него открылись глаза лишь после того, как она убила девушку, с которой он флиртовал.
– Он видел, как Агнес убила ее?
– Нет, но у него не было ни тени сомнения, что это сделала Агнес. Он не изменял ей, а всего лишь обменялся с той девушкой несколькими улыбками и парой шуток. Но это стоило бедняжке жизни. Агнес приказала Ранальду разделаться с ней, и он выполнил ее приказ, поскольку во всем слушался ее и в то время они уже были любовниками. Ее муж Робби уехал сразу после того случая, и с тех пор его больше не видели. Агнес ищет его, но я не думаю, что ею движет желание увидеть и вернуть мужа. Нет, она хочет убить Робби.
– Потому что люди, которых твой отец выбрал в качестве советников, не одобрили выбор Агнес?
– Да. Я вижу, что Уильям немного потолковал с тобой, пока меня не было, не так ли? – Кэтрин неодобрительно взглянула на Уильяма, и тот опустил глаза, словно нашкодивший школьник под строгим взглядом учительницы. – Нет, они не одобрили Робби, – продолжила Кэтрин, обращаясь к Лукасу. – Моему отцу он также не нравился. Робби – неплохой парень, но он не тот человек, которого отец хотел бы видеть в качестве мужа своей дочери. Он бедный, к тому же немного слабый мужчина, в случае опасности он лучше откупится или уговорит своих врагов, чем возьмет в руку меч. Я думаю, что советники все же слишком сурово судили его. В Робби есть много хорошего, и я верю, что он бы стал замечательным мужем Агнес, если бы моя сестра на самом деле хотела создать настоящую семью.
– Да, – согласился с ней Уильям, – возможно, он стал бы хорошим мужем, но не правителем Данлохана. Вообще-то Робби и не хотел им становиться. Слишком много забот для такого парня.
– Правда. – Лицо Кэтрин озарила мимолетная улыбка. – Отсутствие у Робби честолюбия – это одна из причин, по которой Агнес хочет стать вдовой. Я даже подозреваю, что она собирается сделать Ранальда своим следующим мужем.
– И совет одобрит такой выбор? – удивленно спросил Лукас.
– Мне кажется, что да, – ответила Кэтрин, – из-за страха. Они наверняка понимают, что Ранальд без раздумий убьет их самих или членов их семей, если они попытаются помешать ему занять место повелителя этих земель.
– Так почему же тогда Агнес не объявит, что ее муж умер?
– Потому что совет потребует, чтобы она предоставила им солидные доказательства. И потом, Агнес еще не приняла окончательного решения насчет Ранальда. То, что ему до сих пор не удалось очистить земли от этих «разбойников в масках», – тут Кэтрин обменялась с Уильямом коротким смешком, – заставляет Агнес сомневаться в нем. Ранальд еще не доказал ей свою ценность.
– Кроме как в спальне, – пробормотал Уильям.
– О ее личной жизни я знаю совсем немного, но наслышана о том, что Робби как любовник тоже был на высоте, но Агнес тем не менее не хранила ему верность. А теперь еще хочет, чтобы он умер. – Кэтрин на мгновение задумалась об отношениях Агнес и Ранальда, а потом нахмурилась. – Я думаю, что Агнес надеется выйти замуж за Ранальда и захватить Данлохан прежде, чем совет успеет высказать свое неодобрение.
Лукас едва мог поверить в то, что светловолосая, вечно хихикающая Агнес была способна хладнокровно обдумать такой вероломный план. Он провел с ней не так уж и много времени, стараясь по возможности избегать ее общества, но не заметил и намека на такую порочную, злую натуру. С другой стороны, он также не догадывался об истинном характере Кэтрин, и эта слепота чуть не стоила ему жизни. Или он все-таки заблуждается насчет того, что на самом деле произошло в тот далекий день у озера? Лукас внимательно посмотрел на Кэтрин, словно хотел прочитать ее мысли. Нет. Никто еще не предоставил ему веских доказательств того, что Кэтрин была невиновна и оказалась такой же пострадавшей, как и он сам.
– Остальные придут сюда сегодня, Уильям? – спросила Кэтрин своего двоюродного брата.
– Если и придут, то очень не скоро, – ответил он. – Ранальд с каждым разом тратит все больше времени на поиски нашего убежища, когда преследует нас. Мы ведь не хотим, чтобы он его обнаружил?
Кэтрин кивнула, с благодарностью глядя на Уильяма. Его слова вернули ее к суровой реальности. Ранальд стал гораздо более упорным по сравнению с тем, каким он был в начале их противостояния. Его решимость покончить с противниками росла с каждым поражением, которое он терпел по их милости. Ей не надо было слышать, как он сквернословит и проклинает их, чтобы представлять себе, насколько сильно Ранальд желает им смерти. Агнес, несомненно, хотела того же. Кэтрин знала, что с каждой вылазкой риск для ее людей и жителей деревни, которые им помогают, все увеличивается. Но Кэтрин понимала, что у нее нет другого выхода. Они еще не победили в битве за Данлохан. И двух победителей здесь быть не может.
Взяв у мужчин пустые миски, чтобы вымыть их, Кэтрин задумалась о том, что же происходило тут весь последний год. Это было одно нескончаемое тяжелое сражение, сначала – чтобы выжить после попытки Ранальда убить ее, а потом – чтобы постараться вернуть то, что украла у нее обезумевшая от жадности Агнес. Ярость, которую породила в ней боль от утраты любимого, давала ей силы, но теперь, когда она узнала, что Лукас выжил, ею вдруг овладела усталость.
– Если все думают, что ты умерла, тогда почему Агнес не может просто присвоить себе весь Данлохан? – спросил Лукас, когда Кэтрин вернулась к огню, неся с собой полный бурдюк вина.
– Она так и поступила, – ответила Кэтрин. – Она и Ранальд захватили его. И только совет пятерых, назначенный нашим отцом перед смертью, мешает ей открыто объявить себя повелительницей этой земли. Наши опекуны решили, что Агнес не может занять место отца, так как он не одобрил Робби в качестве ее мужа. Женщина в глазах мужчин не способна стать хорошим хозяином землям и замку. Агнес нужен мужчина, нужен муж, который помог бы ей удержать наследство в руках и обладал властью, которой она жаждет. В этом случае даже король не смог бы ей мешать. Все понимают, что Ранальд – темная лошадка и тоже не годится для этой роли. Совет пятерых обладает достаточной силой, чтобы покончить с Ранальдом, но, похоже, не собирается ее использовать.
– Может быть, они понимают, что если будут слишком упорствовать, то тем самым подпишут себе смертный приговор?
– Я думаю, что именно это их и останавливает.
– Тогда мне кажется, что вам следует перестать дразнить Ранальда своими вылазками, надо решиться на более серьезный шаг.
– Ты ничего не знаешь о том, что мы тут делаем, Лукас.
– Вы нападаете на него, когда он пытается кого-то убить, а также изводите его и Агнес постоянным грабежом, так?
У Кэтрин появилось желание ударить Лукаса чем-нибудь тяжелым. Он только что представил их тяжелый труд в виде какой-то детской забавы. Кэтрин знала, что они всего лишь сохраняли свои позиции, просто пытались остаться в живых и спасти невинных людей от меча Ранальда. Это было то немногое, что они могли делать до тех пор, пока им не удастся добыть неопровержимые доказательства того, что Агнес и ее любовник – настоящие преступники.
– Мне нужно доказать, что за моей сестрой и Ранальдом числятся убийства, что их руки по локоть в крови. Это нелегко сделать. Если нам очень повезет, то я смогу поймать их на серьезном преступлении, что встряхнет наших опекунов и заставить их действовать.
– Тебе нужно вести себя более решительно. Ты нападаешь, потом бежишь, а он тебя преследует. Тебе нужно пролить его кровь.
Краем глаза Кэтрин заметила, как Уильям одобрительно кивнул головой.
– Он способен с легкостью пролить нашу кровь, – сказала она. – Об этом я тоже всегда должна помнить.
– Такой риск существует. Тем не менее, пока ты не нанесешь ему сокрушительный и безжалостный удар, он не совершит ту самую ошибку, которую ты ждешь. Тебе следует уменьшать количество людей, которыми он командует, и делать все для того, чтобы все меньше и меньше воинов хотели служить у него. Нужно рассорить его с Агнес, даже если это может произойти только тогда, когда она открыто усомнится в его уме и силе. Ты должна загнать зверя в угол. Должна крепко прижать Ранальда к стене и приставить клинок к его шее.
– Пока он сам на него не напорется?
– Да.
– Как ты мудро рассуждаешь. Было б еще лучше, если бы предложил что-то конкретное. А я пока пойду и составлю список припасов, за которыми нам нужно отправиться.
– Куда?
– Разве ты не знаешь? Конечно же, прямо в логово зверя, куда же еще?!
Слово «дурак» прозвучало в голове Лукаса так ясно, как будто Кэтрин только что произнесла его.