– Впрочем, откуда бы вам слышать? – отмахнулся Гровс. – Все это началось очень давно – подозреваю, задолго до того, как вы вообще появились на свет, Алекс. Дела тогда шли из рук вон плохо. Ублюдок Карденас подложил нам ту еще свинью – просто взял и ограбил нефтяные компании… Конечно, в мексиканских газетах это называли иначе: национализацией, черт бы ее побрал!
– Признаться, я почти ничего не знаю обо всем этом, – осторожно проговорил я. – И не думаю, что…
– Конечно, история вас не интересует! Вам нужны подробности, не так ли? – Гровс посмотрел на меня с едва заметным разочарованием и продолжил: – В общем, в тридцать восьмом мы были на пороге войны с Мексикой.
– С Мексикой?
– Не в первый раз – и, вероятно, даже не в последний. – Гровс явно уселся на любимого конька и слезать, похоже, не собирался. – Политика, престиж, национальная гордость – все это чушь собачья и яйца выеденного не стоит. Нефть – вот настоящий бог двадцатого века!
– Мексиканские месторождения? – догадался я.
– Именно. – Гровс удовлетворенно закивал. – Толстосумы из шайки демократов с радостью наложили бы лапу на все это богатство и уж точно не стали бы считать, сколько славных американских парней за это погибнет. Но, хвала Господу, Рузвельт не был идиотом. Он уже тогда понимал, что в Мексике мы рано или поздно столкнемся с англичашками.
– Которым вряд ли понравилось бы, что их… колония… – последнее слово я произнес чуть тише, – …де-юре – колония – заполучила такой лакомый кусочек?
– Верно. Соединенные Штаты и для Георга, и для его папаши – как кость в горле, – ухмыльнулся Гровс. – Тогда наша армия уже насчитывала чуть ли не полмиллиона человек, а верфи в Норфолке и Чарльстауне построили изрядное количество кораблей… Только вот много ли от них толку, если один парень вроде вас может играючи потопить игрушку стоимостью в несколько сотен тысяч долларов?
Насчет «играючи» я бы, пожалуй, поспорил, но в целом Гровс не ошибся – опытный боевой маг третьего класса смог бы прожечь даже самую толстую броню. Да я и сам бы, пожалуй, справился с крейсером… Сейчас – справился бы, хоть и не без усилий.
– И вам понадобилось оружие, способное тягаться с Одаренными? – тихо спросил я.
– Вроде того. Устройство, способное преобразовать, к примеру, электричество в то, что вы называете боевым заклинанием. – Гровс задумчиво запрокинул голову. – В конце концов, магия – это всего лишь одна из…
– Одна из форм энергии? – Я вспомнил разговор с дедом и Багратионом в подземелье. – Верно, полковник?
– Надо же… сообразительный. Чему-то вас, болванов, все-таки учат.
В глазах Гровса мелькнуло что-то похожее на уважение: похоже, он до сих пор принимал меня то ли за федерального агента, то ли за военного в штатском – и разубеждать его я, понятное дело, не собирался. Старик не стеснялся отступать от темы, но вот-вот должен был выдать что-то по-настоящему интересное.
– Да, все именно так, Алекс. Тепло, движение, свет, электричество, магнитные поля, магические фокусы Одаренных – в их основе лежит одно и то же. – Гровс на мгновение задумался, подбирая слова. – Закон сохранения энергии не под силу отменить самому Господу Богу. Так что вопрос ее трансформации из одного вида в любой другой – исключительно технический.
– И вы сделали такой… прибор? – уточнил я. – Там, в Лос-Аламосе?
– Мы делали много чего, Алекс. – Гровс пожал плечами. – Одному Богу известно, когда именно начались эти исследования. Кто-то до сих пор верит, что Тесла смоделировал процесс еще в самом начале века: передача энергии по воздуху, Тунгусский метеорит и прочее дерьмо. И что башня Ворденклифф на самом деле была… Впрочем, это все сказки. – Гровс горько улыбнулся и махнул рукой. – Настоящая работа началась намного позже. Я возглавил лабораторию в сорок втором году, когда все это было дорогостоящим сборищем идиотов и кретинов… Собственно, я и придумал название – «Чародей».
– Звучит внушительно, – улыбнулся я. – Получается, вы тоже ученый?
– Что?.. Нет, конечно же. – Гровс не смог сдержать смех. – Пожалуй, я кое-что смыслю в этих чертовых формулах, но моей работой было отыскать правильных людей – и обеспечить им все необходимое… в разумных пределах. И надо сказать, я неплохо справился. – В голосе Гровса в первый раз прорезалась гордость. – Всего за несколько лет док Оппенгеймер смог добиться стабильного направленного потока и даже создать прототип – пока все не пошло к чертям.
– Что случилось?
– Ничего. То есть меня просто вышвырнули в сорок седьмом, – фыркнул Гровс. – А все результаты исследований отобрали у Пентагона и передали болванам из гражданского ведомства.
– Но почему, полковник? – Мне даже не пришлось изображать удивление. – Не похоже, чтобы вы плохо делали свою работу.
– Скорее уж делал слишком хорошо. Даже когда для этого приходилось надрать парочку задниц из финансового департамента. – Гровс хищно оскалился. – Политика, черт бы ее побрал. Кто-то испугался давления со стороны Британии, кому-то хотелось завлечь избирателей антивоенными лозунгами… А кто-то просто потратил слишком много денег налогоплательщиков и молчал. Во всяком случае, в качестве основной причины мне назвали именно запредельные расходы. – Гровс сложил руки на груди. – Но я точно знаю, что работа продолжалась и после закрытия «Чародея». И при Трумэне, и позже, когда президентом стал Эйзенхауэр. Айк сам был военным – и он уж точно бы не выпустил из рук такую игрушку.
– Видимо, все-таки выпустил, – вздохнул я. – А Кеннеди… старший Кеннеди если и знал хоть что-то, унес это с собой в могилу.
– Или сам угробил все окончательно! – недовольно поморщился Гровс. – Чего еще ожидать от демократа?.. Впрочем, его сложно винить: установка Оппенгеймера требовала уйму энергии, а ее разработка обошлась дороже целой флотилии броненосных кораблей. В конце концов, неизвестно, были ли у этих исследований хоть какие-то реальные результаты или все так и осталось кипой бумаги и кучей железок в Лос-Аламосе.
– Очевидно, были, полковник. – Я развел руками. – И я лично наблюдал их – дважды. А значит, кто-то не только нашел деньги на дальнейшую разработку, но и довел дело до конца. У американской армии нет этого оружия – зато оно есть у рейха и еще у черт знает кого.
– Хотите сказать, кто-то просто взял и стащил собственность Соединенных Штатов? – Гровс недобро сверкнул глазами. – Или кто-то из высших чинов, этих идиотов, продал разработку немцам?!
– Едва ли, полковник. – Я на всякий случай чуть отполз по дивану от разбушевавшегося вояки. – Скорее уж речь идет о заговоре, в котором замешан кое-кто из – как вы сказали – идиотов. А может, и крупных банкиров, промышленников, владельцев оружейных компаний… В общем, тех, кто мог сорвать куш на вашем «Чародее». Уверен, таких нашлось бы немало.
– Черт бы побрал их всех! – Гровс стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Я всегда говорил, что демократы угробят эту страну.
С этим я бы, пожалуй, поспорил. Но вряд ли вышло бы доказать полковнику хоть что-нибудь – да и ни времени, ни особого желания влезать в разговоры о политике у меня не было.
– Мне бы хотелось услышать конкретные имена, полковник. – Я чуть подался вперед, заглядывая Гровсу в глаза. – Любые. Не обязательно тех, кого вы подозреваете. Заказчиков проекта, исполнителей, финансистов… плевать – даже водителей и уборщиков. Всех, кто мог быть хоть как-то связан с «Чародеем» после вашего ухода. И кто может быть мне полезен – так или иначе.
– Полезен? В таком случае вы явно ошиблись адресом, Алекс. – Гровс нервно рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. – Это было двадцать лет назад, а сейчас мне семьдесят – и вряд ли хоть кто-то из тогдашнего руководства Пентагона еще жив. Всех солдат и офицеров выперли из проекта вместе со мной, и я понятия не имею, что с ними случилось… Вряд ли я смогу вспомнить больше, чем вы найдете в архивах, даже если они уже давно покрылись плесенью.
– А ученые? – Я вспомнил худощавого мужчину на фотографиях. – Вы называли имя…
– Оппенгеймер? Умер у себя в Принстоне полтора года назад. – Гровс мрачно усмехнулся. – К тому же с тех пор мы почти не общались – и док всегда был не из болтливых.
И снова тупик. Зацепка, на которую Кеннеди потратил чуть ли не целый месяц, оказалась полной… Впрочем, нет – кое-что мне все-таки удалось выяснить. Даты, ведомство, название проекта и даже имя его идейного вдохновителя и мозгового центра. Не так уж и плохо – во всяком случае, куда лучше, чем ничего. И если все-таки получить от Джонсона нужные документы и наведаться в Пентагон, а потом попытаться отыскать знакомых и бывших коллег покойного Оппенгеймера – что-нибудь непременно выплывет наружу.
Хотя бы следующая подсказка, черт возьми.
– Что ж… – вздохнул я. – Видимо, мне не стоит больше отнимать ваше время, полковник.
– Увы. Я едва ли смогу рассказать вам что-то еще. Хотя… – Гровс задумчиво потер подбородок. – Есть еще кое-что. Если Белый дом действительно разнесли этими лучами смерти, то сама установка тоже должна быть где-то здесь. Если не прямо у нас под носом, то в Мексике или на юге Канады. По эту сторону океана, но уж точно не в Европе. И даже если вашим таинственным злодеям как-то удалось отладить процесс – он все еще крайне прожорлив. Чтобы за пару секунд спалить трехэтажное здание, понадобится колоссальная мощность. – Гровс на мгновение прикрыл глаза, будто считал что-то в уме. – Да, несколько сотен… а может, и тысяча мегаватт – а такой нагрузки обычные коммуникации попросту не выдержат. Так что на вашем месте я бы проверил электростанции – и все в таком духе.
А вот это уже теплее!
– Спасибо, полковник, – кивнул я. – Вы даже представить не можете…
– Рад был помочь, Алекс. – Гровс поднялся с кресла, явно намекая, что наш разговор подошел к концу. – Возвращайтесь обратно в Вашингтон и займитесь архивными записями. Знаю, это не самая интересная работа – однако порой ее тоже приходится делать.
Я встал и неторопливо зашагал через гостиную к выходу. На мгновение показалось, что мужчина на большой фотографии – видимо, тот самый доктор Оппенгеймер – проводил меня взглядом. Покойный ученый смотрел то ли с сочувствием, то ли с осторожностью, но уж точно не спешил раскрывать свои тайны. Мы втроем молчали, и только у самой двери Гровс вдруг спросил:
– Хотите совет, Алекс?
– Конечно. – Я пожал плечами. – Почему бы и нет?
– Знаю, мы едва знакомы, но вы похожи на порядочного человека. И если желаете прожить долгую и счастливую жизнь, – Гровс по-отечески опустил ладонь мне на плечо, – никогда не связывайтесь с политиками.
– Отличный совет, полковник, – улыбнулся я. – Просто замечательный.