– К сожалению, – добавил Салмон, – Единственные места, где вы не можете побывать, это дома сотрудников межгалактических офисов.
– Тогда я хочу побывать дома у какой-нибудь старушки с кошками.
– Целый день? – недоумевая, спросил я.
– Да, – ответил риголь, – Будет так забавно.
– А как же достопримечательности? – добавил я.
– Не очень интересно, – ответил Салмон, – половина достопримечательностей на Земле была построена при нашем участии, так что этим никого из нас не удивить.
– А ещё, хочу полетать на чайке и увидеть осла.
– Я же всё правильно понимаю, Салмон, – почесывая подбородок, переспросил я, – Мы будем целый день в чьём-то доме, потом пойдём летать на чайках и смотреть осла?
– Верно, – ответил Салмон, – Экскурсия будет просто бомба. Но можем поменять местами.
Я всё ещё не понимал, почему пришельцам так интересна жизнь людей. Каждый из них в любой момент мог и самостоятельно оказаться на Земле, получив специальный пропуск. В целом, никто из людей не видел их, лишь некоторые ощущали их присутствие. По сравнению с другими планетами и видами, технологии человечества были прошлым веком, а назвать людей забавными или интересными я не мог.
– Отправляемся к донне Фатиме, – сказал Салмон, и перед нами открылись двери радужного лифта, – заходим, заходим, пять минут, и мы будем в Порто.
Пять минут вместе с риголями казались мне бесконечностью. Риголи в упор смотрели на меня, периодически открывая рот с восхищением, а Салмон не переставал говорить об Алисе.
– Салмон, почему туры на Землю так популярны? – спросил я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
– Эмм, – Салмон немного занервничал и опустил глаза вниз, пытаясь подобрать правильный ответ.
– Вообще-то, они не популярны. Человечество – исчезающий вид, – продолжил за него Сфукуфс, – Ещё одно или два столетия, и вы сами себя уничтожите.
Я посмотрел на Салмона, который, в свою очередь, начал улыбаться своей идиотской кошачьей улыбкой.
– Тимоти, когда виды перестают эволюционировать, – начал Салмон, всё ещё подбирая слова, – Они сами себя уничтожают, или их уничтожает наш совет директоров.
– Ты можешь называть их витаморты, я знаю, кто они такие, – я перебил Салмона.
– Но, не переживай, – Салмон положил на меня свои пушистые лапы, – Они посмотрели динамику и решили оставить вас, чтобы вы сами пришли к финальной точке.
– Но, Салмон, – не желая мириться с этой новостью, спросил я, – Популяция Земли растёт с невероятной скоростью, а не уменьшается.
– Это первый признак того, что вид не развивается, – отмахнулся рукой Салмон, – Мы прибыли.
Радужный лифт открыл вход в квартиру донны Фатимы. Мы увидели маленькую квартирку из двух спален, в одной из которых жили семь кошек, гостиной и узкой кухни, где также стояла стиральная машина и беговая дорожка, завешанная одеждой и полотенцами.
Донна Фатима была ещё той барахольщицей, чем очень напоминала мою маму. На маленьком балконе валялась куча коробок из-под доставки товаров. Судя по надписям на них, донна Фатима заказывала эти товары в магазинах на диване. Вдоль большой стены квартиры стоял огромный стеллаж, а у стены напротив стояла старинная корпусная мебель из ДСП, у каждой советской семьи так было, видимо, и у португальской тоже.
Я бы назвал атмосферу её квартиры – творческий беспорядок. Все полки были завалены тряпками, книгами, сувенирами, одноразовыми пластиковыми контейнерами, вазочками и вазами, давно не использованными массажёрами и сахарницами, проводками, вычурной бижутерией и прочими безделушками. Казалось, что только от присутствия этих вещей можно задохнуться, а судя по слою пыли и кошачьей шерсти на них, это место не было самым приятным для нахождения.