Прошло несколько дней. Ричард, сам не отдавая себе отчета почему, воздерживался от посещения новобрачных, но много думал о них и ежедневно покупал для невестки дорогие вещи, так как ничто не казалось ему достаточно красивым и изящным для Ксении. Таким образом, он приобрел для нее великолепные цветы, множество изящных жардиньерок, чудные французские и японские безделушки, целую библиотеку современных и классических книг, серого и красного попугаев и прекрасное пианино.
Спустя неделю после бурного вечера в день приезда молодых Ричард получил записку от Ксении. Молодая женщина благодарила его за многочисленные подарки и заканчивала послание вопросом, когда же, наконец, он приедет к ним и даст ей возможность пожать руку такому великодушному родственнику и другу. День был праздничный. Ричарду не надо было ехать на службу, и он решил тотчас же отправиться к брату, который тоже должен был находиться дома. Молодой человек приказал запрягать лошадей и уехал, увозя с собой очень маленькую болонку, величиной с кулак – ее он купил накануне и хотел подарить своей невестке.
Маленький дачный домик теперь имел необыкновенно аккуратный и изящный вид. Тротуар около дома был тщательно выметен, медная дощечка на двери сверкала, как золото, и на всех окнах, уставленных цветами, висели тюлевые занавески. Тщательно вычищенные фонари у подъезда горели на солнце.
Внутреннее убранство комнат тоже производило приятное впечатление. Гостиная с плюшевой мебелью, жардиньерками, уставленными цветами, и этажерками, обилующими дорогими безделушками, могла служить образцом изящества и комфорта.
Ричард окинул комнату довольным взглядом. Такое приятное превращение было делом его рук. Отчего не в его силах устранить так же легко тени, омрачающие будущее молодого очаровательного создания, которому он создал это роскошное убежище!
В эту минуту на пороге соседней комнаты появилась Ксения. На щеках ее горел румянец, глаза блестели. С улыбкой на губах она подбежала к молодому человеку и протянула ему обе руки.
– Ричард Федорович! Где я найду слова поблагодарить вас за вашу доброту и великодушие ко мне? – взволнованно воскликнула она.
– Ваши добрые слова вознаграждают меня больше, чем заслуживает та безделица, которую я имел счастье предложить вам, – ответил Ричард, целуя руку молодой женщины.
Затем, отдав ей собачку, он прибавил с улыбкой:
– Примите, дорогая сестрица, этого негодного зверька! Пусть он развлекает вас в часы вашего одиночества. Мне помнится, вы говорили, что любите животных.
– О, благодарю вас! Да, я очень люблю животных, а такую собачку мне уже давно хотелось иметь, – восторженно ответила Ксения, прижимая собачку к своей бархатистой щеке.
Молодая женщина тотчас позвала Дашу. Только накормив собаку хлебом с молоком и устроив ее в корзине, она снова вернулась к деверю и с оживлением предложила ему осмотреть дом, приведенный теперь в окончательный порядок. Не перестававший наблюдать за ней Ричард тотчас же согласился. Он только спросил:
– А где Иван? Не спит ли он еще?
Лицо Ксении сразу омрачилось. Отстраненно она сообщила, что ее муж уже уехал и вернется только к обеду.
Не сделав более никакого замечания, Ричард последовал за невесткой. Он осматривал и хвалил убранство столовой, Ивáнова кабинета, спальни и даже кухни и комнаты Даши.
– Я буду сполна злоупотреблять вашим терпением, ведь создатель этого дома – вы, значит, должны видеть его во всех подробностях, – с улыбкой заметила Ксения, вводя молодого человека в свой будуар.
Это была небольшая комната, вся розовая, залитая солнечным светом. Здесь же стояла клетка попугая. Очевидно, эта комната была любимым убежищем молодой женщины.
– Я могу признать за собой только звание поставщика, вся же заслуга убранства принадлежит вам, – весело ответил Ричард. – Право, даже жаль, что вы употребили столько труда на убранство временного помещения. Давно уже пора вернуться в город. Я приехал именно с целью предложить вам квартиру в моем доме на Литейном, которая скоро освобождается.
– Вы, Ричард Федорович, олицетворенная доброта! Но скажу вам откровенно, я предпочитаю провести зиму здесь, подальше от родни моего мужа, внушающей мне настоящее отвращение. Они выказали ко мне такую ненависть, что чем дальше я буду от них, тем лучше буду себя чувствовать.
– Я вполне понимаю это чувство. Но вы и в городе можете так же не видеться с ними, как и здесь. Жить всю зиму в таком пустынном месте невозможно!
Ксения вздохнула.
– Можно и среди многолюдного города быть более одинокой, чем в лесной глуши, – грустно ответила она.
– Вы правы, Ксения Александровна: все зависит от обстоятельств. Только, по моему мнению, не следует с самого же начала терять мужество. По большей части мы сами создаем себе хорошие или дурные условия, окружающие нас. С терпением, благоразумием и истинной любовью можно преодолеть много препятствий, созданных старыми привычками. Да, дурными, сознаюсь, – но они могут быть в конце концов уничтожены. Кто любит, тот борется за свое счастье. Боритесь и вы, дорогая сестра, и будьте уверены, что найдете счастье. Но в тяжелые минуты не забывайте, что у вас есть друг и брат, у которого вы всегда найдете поддержку и совет.
Ксения ответила одним только признательным взглядом. В эту минуту вошла Даша и доложила, что завтрак подан. Молодая женщина тотчас же приняла на себя новую роль – хозяйки дома. Слегка краснея, она предложила Ричарду позавтракать с ней и провела его в столовую. Здесь она с таким радушием стала угощать гостя, что, видно, забыла обо всех остальных тревогах и заботах.
Завтрак делал честь молодой хозяйке: он был изыскан и хорошо приготовлен. Ричард ел с аппетитом и не скупился на похвалы, и Ксения все более и более приходила в хорошее расположение духа. Она смеялась и говорила с таким оживлением, какого молодой человек еще не замечал за ней.
Был подан чай, когда внимание молодых людей привлек шум горячего спора. Грубый бас дворника и пронзительный тенор Иосифа смешивались с женским голосом, бешеные рулады которого моментами покрывали все остальные. Затем раздался такой сильный и продолжительный звонок, что даже стекла задребезжали. Через столовую пробежала Даша с раскрасневшимся лицом. Раздраженные голоса слышались уже у входной двери.
– Боже мой! Что там случилось? – сказала Ксения, вставая и с беспокойством подходя к окну.
В это мгновение дверь в гостиную с шумом распахнулась, и в комнату ворвалась какая-то женщина. Увидев Ксению, она бросилась к ней и смерила ее пылающим взглядом.
Столь шумно и нахально вторгшаяся в дом особа была молодой, лет двадцати семи, стройной и смуглой, с большими черными глазами и роскошными волосами такого же цвета. На ней было черное платье, его дополняли плюшевая жакетка и большая шляпа с пером. Черты ее довольно красивого лица были обезображены злостью и яростью. Женщина раскраснелась, ее рот искривился. Рука, в которой она держала лорнет с длинной ручкой на золотой цепочке, сильно дрожала.
– А! Вот та негодяйка, которая заняла мое место и которую Жан окружил такой роскошью, тогда как не считает нужным даже заплатить акушерке за мои роды! – выкрикнула она, окинув бешеным взглядом Ксению и комнату. – Только вы ошибаетесь, сударыня, если думаете, что я вам уступлю свое место! Я имею священные права! У меня есть двое детей от него, и я буду защищать их права против всякой новой любовницы!.. А теперь дайте мне дорогу! Я не верю в отсутствие Жана. Он прячется. Я хочу поговорить с ним.
Онемев, бледная, как ее кружевной воротник, Ксения потрясенно слушала слова незнакомки.
Лицо же Ричарда, напротив, вспыхнуло, налившись гневом, и, быстро выступив вперед, он отчеканил холодным и суровым тоном:
– Сударыня! Вы находитесь в доме законной супруги Ивана Герувиля. Вы должны понять, что вам нечего искать здесь и что ни мне, его брату, ни госпоже Герувиль нисколько не интересно знать, какие права имеете вы на Ивана. Честь имею кланяться!.. Иосиф! Проводи барыню.
Слова и взгляд молодого человека, видимо, подействовали, наконец, на незнакомку и сразу убедили ее, что любовник действительно женился, чему она раньше, похоже, отказывалась верить. С ней сделался новый припадок ярости. Хрипло вскрикнув, она упала в кресло, стала топать ногами и кричать сквозь конвульсивные рыдания:
– Разбойник!.. Похититель женской чести!.. Вор, который осмелился жениться, погубив меня и украв у своих несчастных детей принадлежащее им имя!..
Но Ричард не дал ей времени на истерику. В два шага он очутился у кресла и энергичным движением заставил незнакомку встать.
– Потрудитесь, сударыня, избрать другое место, а не гостиную моей невестки для ваших жалоб и причитаний! Ищите, где вам будет угодно, своего героя, который, очевидно, окончательно покончил с прошлым, если не счел даже нужным предупредить вас о том, что женился.
– Этот злодей отправил меня в Крым!.. Но я отплачу ему за это!
– Как вам будет угодно! Только не здесь. Недостает только, чтобы все бывшие любовницы и незаконные дети атаковали законную жену в ее собственном доме. Иосиф! Выведи ее!.. Пойдемте, Ксения Александровна!
Ричард схватил за руку молодую женщину, которая так и продолжала стоять неподвижно, точно каменная, увлек ее в столовую и запер за собой дверь. Дрожа, точно в лихорадке, бледная, как смерть, молодая женщина села у окна и закрыла лицо руками, невольно продолжая боязливо прислушиваться к тому, что происходило в соседней комнате.
– О! Разбойничье гнездо!.. Достойный брат этого каторжника, осмеливающийся оскорблять обворованную беззащитную женщину! – продолжала вопить незваная гостья.
Наконец, Иосиф счел нужным показать и свою власть.
– Уходите, уходите, Каролина Карловна! Успокойтесь и ступайте с Богом! Криком ничему не поможешь – все кончено: барин женился. Я вам не советую шутить с Ричардом Федоровичем. Он способен позвать городового, чтоб вывел вас, если вы не перестанете скандалить.
Последний аргумент возымел надлежащее действие. Каролина Карловна замолчала и, как ураган, вынеслась из дома, в ярости нарочно немилосердно хлопая дверями.
Ричард тоже прислушивался к разговору Иосифа с Каролиной Карловной. Когда стало понятно, что неприятная визитерша, наконец, ушла, он обернулся к невестке. Увидев ее позу, полную отчаяния, и нервную дрожь, потрясавшую все ее тело, молодой человек схватил ее за руку и вскричал:
– Боже мой! Разве можно, Ксения Александровна, так трагически воспринимать такой пустячный случай?
– Вы называете пустячным случаем такой неслыханный скандал?!. Любовница мужа оскорбляет меня в моем собственном доме, причем, в некотором роде, имеет на это право, так как я действительно являюсь причиной того, что человек, от которого она родила двоих детей, не может на ней жениться! – с гневом вскричала Ксения.
Ричард так громко и весело рассмеялся, что молодая женщина с недоумением посмотрела на него – она ожидала совсем иной реакции.
– Ваши слова – слова ребенка, неопытного в жизни. Успокойте свою совесть: вы не имеете отношения к неудаче этой дамы. Она надоела Ивану – вот и все! Что же касается детей, то это вопрос, который очень трудно выяснить. Что она пользуется детьми, чтобы выманить у брата более значительную сумму, – вещь весьма понятная; также вполне естественно, что она смотрит на законную жену Ивана, как на своего личного врага. Только вам-то нет причин до такой степени расстраиваться.
– Но я не могу иначе! Доказательство того, что Иван настолько распущенный человек, возмущает меня.
– Послушайте, Ксения Александровна! Вы теперь женщина замужняя и должны понимать, что в прошлом всякого молодого мужчины есть тайные связи. Когда же имеешь неосторожность… – Ричард улыбнулся, – выйти замуж за такого красивого молодого человека, как Иван, надо быть вдвойне снисходительной. Беззастенчивые женщины нашего времени бегают за ним и не брезгуют никакими способами обольщения, чтобы только завлечь его. Эта женщина, так бесстыдно выставляющая свой позор перед слугами, без сомнения, какая-нибудь куртизанка по ремеслу. Как только ей удастся вытянуть у Ивана все, что только можно вытянуть угрозами, она будет искать себе новую жертву, которая бы платила за ее туалеты и удовольствия. Сегодняшний же скандал имеет ту хорошую сторону, что она не может больше пугать Ивана тем, что откроет вам эту тайную связь, и он скорее избавится от этой грязи.
Спокойные и рассудительные слова деверя немного уменьшили лихорадочное раздражение, бушевавшее в душе Ксении. Силясь улыбнуться, она протянула Ричарду руку, и тот ее с трогательной нежностью поцеловал. Затем, посмотрев на часы, молодой человек сказал:
– Мне пора ехать. В восемь часов я опять буду у вас. Будьте добры, передайте Ивану, чтобы он ждал меня, так как мне нужно поговорить с ним о деле.
– Хорошо! Только о том, что случилось сегодня, я не скажу ни слова; мне это тяжело, – пробормотала Ксения, нервно теребя бант пояса.
– О, конечно! Я вполне понимаю ваши чувства, – ответил Ричард с примирительной улыбкой. А уже выходя из комнаты и прощаясь с невесткой теплым взглядом, он прибавил: – Я требую от вас только одного: успокойтесь, дабы при моем возвращении я не видел у вас распухших глаз и такого погребального вида.