Вернувшись в Императорские апартаменты, Мортимер нашел пустую бутылку из-под водки. Он понюхал ее и поморщился.
Билл вышел из другой комнаты, заправляя рубашку. Он выглядел несколько настороженным.
– Простите, водка кончилась.
– Я нуждаюсь в выпивке.
– Звучит хорошо.
– Вы можете продолжать?
– У меня никогда не бывает ни тошноты, ни похмелья.
– Тогда пошли.
Они спустились вниз. Вечером многое изменилось. Мужчины у дальней стены крутили педали установленных там велосипедов, а половина из них сидели неподвижно, склонившись к рулю. Все тяжело дышали и потели. Лампочки для рождественской елки зигзагами поблескивали на потолке. Из невидимой стереоаппаратуры доносилась музыка. Мортимер прислушался.
– Знакомая мелодия. Что это?
– Тони Орландо[5], – ответил Билл. – «Стучи трижды».
Мортимер покачал головой.
Прозвенел звонок, похожий на дверной. Те мужчины, что неподвижно сидели на велосипедах, начали давить на педали, а те, которые только что крутили их, мгновенно замерли. Елочные лампы на момент потускнели, а голос Тони Орландо замедлился, но тут же выровнялся.
Перед ними возник мужчина в оранжевом смокинге и гофрированной рубашке, с закрученными усами и зализанными волосами с пробором посередине. Выглядел он как сбежавший из сумасшедшего дома псих.
– Джентльмены?
– Я хочу выпить, – заявил Мортимер.
– Мы приступаем к обеденной смене. Вам придется подождать.
Билл ткнул пальцем ему в лицо:
– Кто вы?
– Я Эмиль, метрдотель. Простите, но…
– Покажите ему карточку. – Билл ткнул Мортимера локтем.
Мортимер показал платиновую карточку:
– Эту?
Глаза Эмиля расширились, а кончики усов дрогнули.
– Сэр!
Метрдотель резко повернулся и щелкнул пальцами. Из ниоткуда возникли крепкие ребята, они моментально приготовили столик у сцены с белой скатертью и свечой. Эмиль с поклонами подвел их к столику.
– Покорнейше приношу свои извинения. Я не узнал вас, мистер Тейт.
– Забудьте об этом.
– Конечно, конечно. Очевидно, вы самый великодушный и щедрый…
– Он же велел вам забыть об этом, приятель, – оборвал восторги метрдотеля Билл. – А теперь принесите бутылку, прежде чем я пну вас в оттопыренный зад.
Улыбка Эмиля стала напряженной.
– Да-да.
– Принесите нам водку и чистые стаканы.
Эмиль удалился, кланяясь и бормоча себе под нос.
– Вы не должны быть так суровы с обслуживающим персоналом, – заметил Мортимер.
– Вы теперь важная персона и не можете позволить этим пеонам мочиться вам на ботинки.
Мортимер шумно выдохнул.
– Мне нужно выпить.
Билл склонился вперед, понизил голос:
– С вами все в порядке?
– Я был в моем доме.
Билл кивнул:
– Позвольте догадаться. Вашей жены там не было.
– Нет.
– Такое случается.
– Беззубая старая леди хотела, чтобы я ее трахнул.
– Вы действительно нуждаетесь в выпивке.
– Да.
Эмиль вернулся с бутылкой водки и двумя непарными стаканами. Кланяясь, он разлил водку.
– Официантки еще не заступили на дежурство, но для меня удовольствие принести вам бутылку и не заставить вас ждать.
Мортимер залпом выпил водку. Она обожгла ему горло. Он попытался поблагодарить метрдотеля, но разразился приступом кашля.
– Морт говорит спасибо, а теперь проваливайте, – доверительно сообщил Эмилю Билл.
Эмиль оставил бутылку на столе и отошел, закатив глаза.
– Это пахнет керосином, – сказал Мортимер.
– Не говорите глупости. Вы когда-нибудь пили керосин?
Мортимер признался, что нет.
– Тогда не болтайте вздор. – Билл наклонил бутылку и снова наполнил их стаканы.
– Я не знаю, где моя жена, – пожаловался Мортимер. – Даже не знаю, жива ли она.
Билл кивнул, потягивая виски:
– В новом мире нелегко отследить родню.
Родню! Ковбойские манеры Билла усиливались пропорционально выпитому. Но Мортимер не возражал. Ему нравился Билл. Нравилось пить с кем-то снова. Если бы Мортимер позволил своим глазам остекленеть и слушал музыку, забыв о том, как токсична водка, он мог бы поверить, что наслаждается счастливым часом после работы с сослуживцами из страховой компании, что он придет домой немного пьяным и займется любовью с женой. Энн. Где она?
Мортимер встряхнул бутылку. Пуста.
– Черт!
Билл щелкнул пальцами.
– Еще одну бутылку, ты, жирный ублюдок.
Эмиль вернулся. Улыбку сменили нахмуренные брови.
– Что?
Билл тоже нахмурился:
– Разговаривай вежливо, ты… ты…
– Хомут, – предложил Мортимер.
– Да! Ты гребаная холуйская задница.
– Что вам нужно? – осведомился Эмиль. Его усы поникли. Высокомерное выражение полностью исчезло с его лица, под влиянием платиновой карточки. Несчастному лизоблюду оставалось только терпеть.
– Выпивка!
Эмиль удалился. Мортимер смотрел ему вслед. Он не испытывал жалости к метрдотелю. Мортимер был слишком поглощен собственными мыслями и мерцающими елочными огнями, слишком пьян от водки. Что ему делать теперь? Как долго он будет сидеть здесь и травиться ядом, прежде чем решит, что делать дальше? Мортимер Тейт не задумывался о том, какой будет его жизнь у подножия горы.
Эмиль задержался, чтобы поговорить с костлявым темноглазым мужчиной в дверях. Мортимеру он показался знакомым. Эмиль кивнул вновь прибывшему, указав на столик Мортимера. Неужели грубое поведение Баффало Билла повлекло за собой неприятности? Где, черт возьми, эта бутылка?
– Возможно, вашей жены нет в живых, – предположил Билл.
Мортимер вздрогнул.
– Что-что?
– Во время голодных бунтов я потерялся, с трудом нашел дорогу домой и обнаружил отца в гостиной, залитого кровью. Кто-то размозжил ему голову куском трубы или чем-то еще. Дом был разграблен. Я ждал у тела отца, пока вернется мама, но так и не узнал, что случилось. – Глаза Билла устремились в прошлое. – Потом я думал, что, если она вернулась, нашла папу мертвым и ушла, спасая себя и не дожидаясь меня? – Билл покачал головой и прочистил горло. – Где эта гребаная бутылка?
Эмиль вернулся как раз вовремя, наполнив стаканы из новой бутылки. Билл быстро выпил, его лицо потемнело от мрачных воспоминаний.
Мортимер видел, что Билл не хочет говорить об этом, но не мог удержаться и засыпал ковбоя вопросами. Сколько людей погибло? Было ли что-нибудь предпринято? Что собой представляет новый мир? Голосуют ли еще люди? Существует ли Америка? Ответы были стереотипными. Все изменилось.
Эмиль склонился к уху Мортимера:
– Профессор Коффи спрашивает, может ли он присоединиться к вам.
Мортимер поднял бровь:
– Кто?
– Владелец, сэр.
– Э-э… о′кей.
Имя и лицо чертовски знакомые.
Долговязый мужчина подошел и сел между Биллом и Мортимером.
– Привет, Морт. Я сразу подумал, что это ты.
Память тут же вернулась.
– Пит Коффи!
Билл поднял брови.
– Это Пит Коффи, – объяснил Мортимер. – Мы были в бейсбольной команде в высшей школе[6].
Билл кивнул:
– Здравствуйте.
– Когда я в последний раз слышал о тебе, ты был профессором английского языка в Джорджтауне.
Коффи пожал плечами:
– Я преподавал классику. Теперь Джорджтаун – груда радиоактивных развалин. Я был дома на похоронах матери, иначе погиб бы вместе с остальными.
– Жаль это слышать, – вздохнул Мортимер. – Я имею в виду твою мать.
– Все в порядке.
– Ты владелец этого места?
Улыбка мелькнула на лице профессора.
– Наполовину владелец. Джоуи Армагеддону принадлежит половина всех заведений. А какому-нибудь местному парню – в данном случае мне – другая половина.
– А где же правительство? – вырвалось у Мортимера.
– Иногда мы ловим что-то на коротких волнах, – ответил Коффи. – Какой-то генерал ВВС заявляет в Колорадо-Спрингс, что представляет собой правительство. А иногда секретарша кабинета, окопавшаяся в Омахе, утверждает, что по конституции власть принадлежит ей. Все это не имеет значения.
– Не имеет значения? – Мортимер налил водку и покачал головой. – Не могу в это поверить.
– Ты пьешь это? – спросил Коффи.
– Это… ик… вкусно, – сказал Билл.
– Нет, – возразил Коффи. – Это все равно что промывать кишки батарейной кислотой. – Он махнул рукой Эмилю, и метрдотель тут же оказался рядом с ним. – Принесите «Бомбей» из сейфа в моем офисе. И сок лайма. Сайлас знает комбинацию.
– У вас есть лаймы? – ахнул Билл. – Где вы их берете?
– Ни у кого нет лаймов, – сказал Коффи. – Мы получили шесть баночек сока лайма в прошлом месяце, и я приберег их для себя. Как и «Бомбей».
– Мне не хватает апельсинов, – с тоской произнес Билл. – Любых цитрусов.
– Из Флориды уже год ничего не поступает, – промолвил Коффи.
Эмиль прибыл с наполовину пустой бутылкой «Бомбей сэфайр», банкой сока лайма и ведерком с кубиками льда. Коффи смешивал выпивку, наливая джин, как будто имел дело с нитроглицерином, стараясь не пролить ни капли. Он разлил напиток строго поровну на троих. Наконец они выпили.
Все трое удовлетворенно вздохнули, закрыв глаза.
– Да уж, это куда лучше водки, – согласился Билл. – Я совсем не чувствую себя умирающим.
Они сидели молча – джин требовал уважения. Мортимер огляделся вокруг – посетителей стало больше. Теперь звучала песня Уоррена Зевона[7] «Что делать в Денвере, когда ты мертв». На сцене люди опускали то, что походило на акульи клетки, на стальных кабелях. Елочные огни начали мигать. Мортимер заметил кое-что еще. Что-то важное.
Женщины.
Скудно одетые женщины двигались между столиками, принимая заказы на выпивку. На некоторых были топики с бантом над пупком. На других верх от бикини или кружевные бюстгальтеры. И на всех были джинсы в обтяжку.
Девять лет у Мортимера не было женщины. Он почувствовал, как что-то зашевелилось в его штанах. Он открыто глазел на официанток.
Коффи рассказал свою историю. Он пережил худшие времена, помогая городу сохраниться. В маленьком городке все друг друга знали. Люди держались вместе, обороняясь от мародеров снаружи и отчаяния внутри. Коффи теперь был мэром. Что более важно, ему принадлежала половина «Джоуи Армагеддонс» в Спринг-Сити.
– Энн, – встрепенулся Мортимер. – Она… ты знаешь, что с ней случилось?
Коффи медленно кивнул:
– Конечно. Я забыл. Естественно, ты хочешь знать. Я очень сожалею, Морт.
О нет! Сердце Мортимера замерло. Она мертва. Как? Что произошло?
– Мне искренне жаль, – повторил Коффи. – Но я был вынужден продать ее.
– Нет, нет, нет! Это не может быть правдой… – Мортимер заморгал. – Ты сказал… продать?
– Это была не моя идея. Поверь, я хотел ее сохранить. Клиенты любили ее. Она умела трясти задницей в клетке.
Это был рефлекс. Мортимер вскочил со стула, опрокинув его и взметнув кулаки. Сукин сын говорил о его жене! И застыл, почувствовав холодный металл под правым ухом. Слегка повернув голову, он увидел крупного мужчину с направленным на него дробовиком. Откуда он взялся? Мортимер ощутил что-то еще, прижимающееся к ребрам с левой стороны. Он разжал кулаки и поднял руки.
– Нет проблем.
– Займите ваше место, сэр. Тихо и спокойно. – Эмиль упер в ребра Мортимера маленький серебряный револьвер. – Это хороший джентльмен.
Мортимер опустился на стул, который кто-то подставил под него.
Эмиль посмотрел на босса, подняв бровь.
– Думаю, здесь все в порядке, – сказал Коффи. – Морт, веди себя прилично, ладно?
Мортимер кивнул, стиснув зубы. Стрелки удалились. Билл отпустил рукоятку одного из своих шестизарядников. Мортимер заметил кулак Коффи рядом с его стаканом. Он сжимал маленький никелированный дерринджер. Хозяин салуна медленно сунул пистолет за пояс.
– Это было бестактно, – признал Коффи. – Я забыл, что ты не в курсе теперешних порядков.
Мортимер сердито посмотрел на него:
– Продавать женщин как сексуальных рабынь? Это и есть теперешние порядки?
– Не думай об этом так. Это как «Ред Сокc», продававшая игроков «Янкиз». Новое заведение нуждалось в опытной девушке. Энн была счастлива, Морт. Это было повышение.
– Куда она отправилась?
– Не знаю.
– Ты лжешь!
Коффи нахмурился:
– Я хочу понять твои чувства и не обращаю внимания на твою грубость.
– Поцелуй меня в задницу!
Коффи вздохнул и поднялся.
– Все изменилось, Морт. Так что приспосабливайся. Сейчас начнется шоу. Наслаждайтесь, ребята. Я должен сделать обход. Подойду к вам позже.
Акульи клетки опустились с потолка, и загремела музыка. «Малиновые береты». В клетках танцевали обнаженные женщины.
В ближайшей клетке трясла сиськами блондинка с фигурой как песочные часы. В клетке с другой стороны сцены извивалась атлетически сложенная рыжеволосая девица. Заведение наполнилось орущими пьяными мужчинами. Запах алкоголя наполнял помещение, смешиваясь с табачным дымом. У Мортимера кружилась голова. Обнаженные женщины невольно привлекали его внимание. Он потянулся к стакану с джином и нашел его пустым. «Бомбей» исчез, сменившись еще одной бутылкой смертоносной водки.
Мортимер выпил. Мир помутнел перед его глазами.
Он слышал, как Билл что-то кричит ему, но голос казался далеким. Мортимер прищурился, глядя на ковбоя. Одна из официанток сидела на коленях у Билла.
– Что?
– Одолжите мне несколько армагеддонских долларов! – крикнул Билл.
Мортимер полез в карманы, достал горсть монет и толкнул их через стол. Он потянулся к бутылке водки, но не мог схватить ее. Мортимер чувствовал, что покидает свое тело, плывя среди елочных лампочек. Он уже не мог настроить ни зрение, ни слух. Шум, музыка и разговоры сливались в невнятный грохот. Но на каком-то уровне его мозг продолжал функционировать, принимая решение. Мортимер знал, что должен делать. На него снизошло духовное пробуждение.
Он посмотрел на Билла. Ковбой стащил с официантки топ и уже держал во рту ее сосок. Рука официантки шарила под столом над его коленями.
«К дьяволу духовное пробуждение, – подумал Мортимер. – Я хочу, чтоб и надо мной так поработали».