Половина четвертого утра. Это время он всегда считал временем сотворения зла.
Почти в это же самое время, много лет назад, его многострадальная страна подверглась нападению. Почти в это же самое время, с разницей в пятнадцать минут, его отец оставил семью.
О, он отлично помнил эту мерзкую сцену. Плач матери разбудил его. И он вышел из детской. Отец стоял с красным беспомощным лицом возле двери. Его руки крепко держались за ручки дорожных сумок. А за него самого крепко держалась некогда любимая им женщина. И сотрясалась от жутких рыданий.
– Мам, пап! – испуганно окликнул он их тогда. – Что происходит?!
– Он бросает нас, милый! Он уходит от нас! Он навсегда оставляет нас! – громко прокричала мать, и отец недовольно поморщился.
– Прекрати, – попросил он сдавленным голосом. – Не пугай детей.
– Я? Их пугаю?! То, что ты бросаешь их, это неважно! Важно то, что я их пугаю??? Мерзавец!!!
И ее крепкие ладони принялись хлестать по его недовольно сморщенному лицу. Отец попятился, потом переложил обе сумки в одну руку. Судорожными движениями оторвал от себя мать, отпер замки и шагнул за порог.
Все, больше его Геральд никогда не видел. Кажется, он вскоре умер…
Потом умерла мать, ровно в половине четвертого утра. А перед этим долго мучилась от страшной болезни. И все время звала своего предателя мужа, ласково звала, нежно, и еще шептала, что она ему все, все, все простила.
Геральда ее смерть потрясла настолько, что он почти месяц ни с кем не разговаривал. Мать всегда была для него единственно славным, верным и искренне любящим человеком. Он думал, что так будет всегда! И если не всегда, то очень, очень долго. А она возьми и уйди. В половине четвертого утра.
– Время зла… – прошептал он потерянно и зевнул, осторожными шагами прокладывая себе путь среди разбросанной мебели жертвы. – Кто-нибудь скажет мне, когда она умерла?
– Недавно, Гера. Совсем недавно. Часа даже не прошло, – оторвал свой взгляд от потерпевшей эксперт-криминалист. – Жалко, красивая девчонка.
– Как так вышло, что…
Он хотел продолжить, что они опоздали, но тут же прикусил язык. Они предотвратить зло не в силах. Зло, выбравшее для себя это жуткое время, когда день и ночь балансируют на тонкой грани. В это время даже архангелы, наверное, спят. Чего уж говорить о них! Они все спали, когда по звонку из дежурной части его лично и криминалиста подняли с постели. Остальные, что присутствовали, дежурили.
– Чего хотел сказать, Гера? – тронул его за рукав теплой куртки опер Игорь.
– Кто сообщил?
– Соседка напротив. Ее собака рвалась на дверь и пребывала в бешенстве.
– Пребывала в неистовстве! – с ухмылкой поправил его второй оперативник, с заспанной физиономией и всклокоченными волосами. – Так она сказала.
Спал на дежурстве, скотина, вяло подумал Гера. Ему, как начальнику отдела, надлежало бы парня взгреть. Вдруг проверка, а он морду о стулья плющит. Но ругать он его не стал и не станет. Поскольку сам на дежурстве зачастую спал, если ночь выдавалась спокойной.
– Соседку собака, пребывавшая в неистовстве возле входной двери, разбудила. Та попыталась ее успокоить, но тщетно, это тоже цитата, – оскалился заспанный опер. – Тогда она глянула в дверной глазок и обнаружила дверь напротив распахнутой настежь. Она вернулась в комнату…
– Можно без этих подробностей, – оборвал весельчака Гера.
– Короче, она позвонила по городскому телефону своей соседке. Они довольно тесно общались. Обе одинокие и, как она выразилась, друг за другом присматривали, невзирая на разницу в возрасте. Телефон трещал на всю лестничную площадку, дверь-то открыта. Но к нему никто не подходил.
– И тогда она? – поторопил его Гера.
– Вызвала нас. Выйти в ночь за дверь она побоялась.
– И мы приехали группой только потому, что чья-то дверь оказалась открытой?! – усомнился Геральд, останавливаясь над истерзанным телом девушки.
– Да нет, конечно. Патруль подъехал, поднялся на этаж и обнаружил это злодейство.
– Понятно… Кто она? – кивнул подбородком на жертву Гера.
Девушке было двадцать четыре года. Звали ее Наташа. Наташа Кирина. Жила одна. Работала в супермаркете по соседству старшим продавцом, ждала повышения по службе. Очень дружила с соседкой.
– Как же я теперь, без Наташи-то?! Господи, кто же мог сотворить такое?!
– Это нам и предстоит выяснить, – похлопал по сгорбленной спине пожилой женщины Гера. – Вы лучше осмотритесь тут и скажите, ничего из ценного не пропало?
– Посмотрю, – кивнула женщина и, старательно отводя взгляд от тела, медленно пошла по комнатам.
Она останавливалась возле каждого предмета мебели, вздыхала, плакала и снова шла.
Гера решил пока выслушать мнение криминалиста.
– Ну, на первый взгляд она была изнасилована. Жестко и безобразно. Был ли акт совершен естественным путем или нет, предстоит выяснить.
– Насиловали живую?! – ухватился за сердце Гера. У него там в последние дни от нехороших новостей и предчувствий частенько стало ныть.
– Думаю, да.
– Смерть наступила от чего?
– Ее задушили, Гера. Долго били, и сильно били, скажу я тебе. Били живую, возможно, бессознательную. Крики услышали бы соседи, – взгляд эксперта оставался бесстрастным, но голос чуть дрогнул. – Били чем-то тяжелым. Здесь орудия не найдено.
– Точно?
– Да, несколько ран кровоточат. На орудии должны были остаться следы. Все ножки стульев целы, кухонная утварь тоже не носит следов. Да и вообще тут следов нет, черт побери! – выругался он и мотнул головой в сторону коллег, посыпающих серым порошком мебель и орудующих кисточкой. – Все чисто! Как такое может быть?!
– Перчатки.
– А обувь?
– Бахилы. Это сейчас сплошь и рядом у преступников. Умный нынче пошел преступник, – задумчиво пробормотал Гера и глянул на притихшую у распахнутого серванта женщину. – Что-то пропало?
– На первый взгляд будто и нет, – пожала она плечами едва заметно. – Но кто же знает! Может, у нее было что-то ценное, о чем я не знала? Антиквариата точно не было. Фамильных драгоценностей… Тут не могу знать. Вам лучше с ее родственниками поговорить.
– Они у нее имеются? – Гера приготовился записывать.
– Да. Кажется, двоюродные брат и сестра. Живут в пригороде. Они не очень ладили.
Версия номер один – кузены, тут же убористым красивым почерком записал Гера. И попросил соседку принести их адрес, он у нее был записан.
– Вот, – сунула она ему листок от тетрадки, где были крупно написаны улица, номер дома и номер квартиры. – Это Наташин почерк, она писала, когда уезжала отдыхать. Мало ли, говорит, вдруг что с ней случится на отдыхе. Чтобы было, кому сообщить. С отдыха возвращалась жива и невредима, а тут… Кто же знал-то, что так все случится! Да еще и дома!
– Молодой человек? У нее был кто-то? – приготовился озаглавить версию номер два Геральд.
– Нет, – твердо ответила соседка.
– А что так? – не поверил Гера. – Молодая, красивая. Живет одна.
– А, – махнула та вяло рукой. – Верить она мужчинам перестала после одного случая в ее жизни. Обманул ее один мерзавец. Она после этого всем остальным верить перестала.
– Давно это было?
– Что – давно? – не поняла соседка и снова заплакала, рассматривая неживое тело, когда-то бывшее ее милой соседкой.
– Давно он ее обманул?
– Год назад или чуть меньше, – со всхлипом она отвела взгляд от погибшей, посмотрела с болью на Геру. – Вы найдете его?!
– Мерзавца, обманувшего Наталью?
– Да нет же, этого-то что искать! Он где-то неподалеку работает, в сфере торговли. Они и познакомились на каких-то курсах повышения квалификации. Я имею в виду убийцу. Вы его найдете?!
Хороший вопрос, подумал про себя Геральд. Этот вопрос ему задает каждый близкий жертве человек. Каждый, без исключения! Никому не хочется, чтобы мерзость, сотворившая подобное с их близкими, оставалась без возмездия. Никому. Он не исключение, хотя не состоял в родстве, тьфу-тьфу, ни с одной из жертв.
– Будем стараться, – пообещал Геральд. – Мне бы координаты той торговой точки, где работал ее бывший. Найдете?
Хотя вряд ли он причастен к убийству, вдогонку собственному вопросу пустил сомнение Гера. Прошло слишком много времени после их расставания. Год! Или почти год! Этого времени достаточно, чтобы оба успокоились. Зачем бывшему парню Наташи Кириной врываться к ней среди ночи и уродовать ее подобным образом? Разве она преследовала его, разве мстила за что-то, и разве она его обманула?
– Нет, что вы! – соседка испуганно прикрыла кривившийся в нервной зевоте рот. – Простите… Нет, Наташа, как рассталась с ним, больше и не виделась ни разу. И это он ее бросил, не она. Будто бы жениться собрался или был женат. Что-то не поняла я из ее сбивчивого рассказа. И знаете… Не нашла я про него ничего в своих записях. Либо выбросила, либо и не было ничего. Год прошел! Или чуть меньше…
Версия расползалась на глазах. Парень погибшей, который с ней расстался год назад или чуть позже, собирался жениться или уже был женат. Вряд ли он причастен к ее гибели. Зачем ему? Он наверняка и думать про нее забыл!
Это кто-то другой. Кто-то злобный, мерзкий, опасный, хитрый и очень осторожный.
Он очень зол на жертву, очень! Он сильно избивает ее. Есть ли тут личный мотив? Хороший вопрос…
Он очень мерзкий, очень! Он насилует свою жертву извращенным способом и душит ее. Мстит ли он ей при этом? Еще один хороший вопрос…
Он хитрый, очень! Как-то ему удается попасть в дом без лишнего шума. Обманом? Или он все же знаком с жертвой? Следов взлома нет?
– Следов взлома нет? – крикнул он ребятам.
– Нет, – послышался ответ на два голоса.
Стало быть, она его сама впустила. Или у него были ключи от ее квартиры. А у кого могли быть ключи от ее квартиры? Правильно! У ее бывшего – раз. И у родственников – два. Надо будет все же найти женишка, как бы там он счастлив ни был со своей супругой.
И еще эта тварь очень, очень осторожная! Ни единого следа, волокна, кусочка ткани под ногтями жертвы. Ни единого отпечатка пальца или ноги. Бестелесный он, что ли?!
– Игорь, – позвал он опера, роющегося в почти пустом мусорном ведре. – Позвони в городскую дежурную часть с утра.
– На предмет? – тот поднял на него кислую физиономию.
Ясно, думал с утра отоспаться.
– Ничего похожего нигде у нас в городе не случалось?
– Тьфу на тебя! Тьфу, тьфу, тьфу!!! – в три голоса воскликнули ребята и замахали на него руками. – Нам еще серии не хватало!!!
Приблизительно теми же самыми словами встретило его руководство ближе к обеду, куда он поспешил с докладом о ночном происшествии. Все же позволил себе немного поспать. И ребятам позволил.
– Нам еще серии не хватало! – воскликнул Андрей Борисович, всплеснув руками и уставив на Геральда больные глаза. – И это в канун Нового года! Все, полетели к чертям мои рождественские каникулы. А я внуков обещал в Карпаты свозить! Там у меня халупа от тетки осталась, в горах, представляешь! – Его глаза мечтательно заблестели, голос стал мягким, бархатистым. – Утром просыпаешься, а за елями неба не видать! Солнце в сугробах заблудилось. Все в снегу, все искрится. Старенькую печку мы на камин переделали, дрова потрескивают. Жена у плиты блины печет, с малиновым вареньем и молоком к столу подает. М-м, мечта! А теперь что?! Теперь мечта моя, как тот мыльный пузырь! Что я внукам скажу, Гера-а? Уйду! Уйду, к чертовой матери, на пенсию, как хотите тут без меня!
– Что стряслось, Андрей Борисович? – выслушав стенания полковника, ставшие уже привычными, спросил Гера, и с левой стороны груди вдруг тоненько кольнуло.
– Что случилось! – фыркнул тот и потянулся за очками, застрявшими среди бумаг. – Ты сам выезжал на происшествие, чего спрашиваешь?
– Выезжал. Вот хотел доложить. – Гера положил папку с бумагами на стол для заседаний.
– И что мы видим?
– Что? – севшим от волнения голосом спросил Гера.
– Что это уже четвертая жертва. Четвертая!
– Не может быть… Может, просто почерк схож и…
– Да ладно тебе пургу гнать, Гера! – затянул с тоской полковник. И снова сорвал с носа очки и зарыл их в бумагах. – Почерк! Схож! Все как под копирку. Жертва сама впускает к себе убийцу. В квартире тихо, никто ничего не слышит. А потом ее обнаруживают изнасилованной, избитой и задушенной. И ни единого, Гера, ни единого следа! Как будто сам нечистый там орудовал! Тьфу, прости господи!
– Четвертая жертва, – задумчиво произнес Гера и, не дожидаясь приглашения, сел к столу. – Погибшие все не замужем?
– Да.
– Жили одни?
– Да, – кивнул полковник, но вдруг спохватился: – Чего ты тут мне вопросы задаешь? Как на допросе, понимаешь… Это ты мне должен отвечать, а не я тебе!
– Так точно, простите, – покаялся Геральд.
– Есть какие-нибудь наметки по последней жертве? – сурово поджал губы Андрей Борисович, видимо, уже ругая себя за то, что расчувствовался. – Круг подозреваемых определился?
– Теперь уже и не знаю, что сказать, – задумчиво протянул Гера. – Вообще-то, под подозрением у меня ее бывший парень, с ним она рассталась год назад. И кузены: брат и сестра. По слухам, они не очень ладили.
– Она где-то работала?
– Соседка утверждает, что старшим продавцом в соседнем супермаркете. Выясняем…
– Год назад, говоришь? – вскинул голову на Геральда Андрей Борисович. – А что, если на почве душевных ломок у парня сорвало крышу, и он пошел убивать всех подряд, а?!
– У парня, по слухам, была невеста или даже жена. И он сам порвал отношения с нашей жертвой, – вздохнул Гера. – И его координат у нас нет. Пока… Будем говорить с коллегами по работе, что-то да выясним.
– Не что-то, черт побери! – взревел вдруг полковник, сделавшись багровым. – А все выясните! Кто, где, почему и зачем!!!
– Так точно! – приподнялся от стула ровно на дюйм Геральд. – У нас уже есть сведения, что познакомились они на курсах повышения квалификации. Думаю, список невелик. Кто-то да видел, с кем больше всего она общалась.
– Вот! – полковник вытянул в его сторону ладони лодочкой. – Можете, если захотите. Все, ступай, завтра утром информация по ее бывшему парню у меня должна быть вот тут!
И его указательный палец вонзился в полированную столешницу.
Геральд недолго пробыл у себя. Он почти сразу укатил по месту работы погибшей. Там уже почти все всё знали. Лица у сотрудниц были скорбными, у сотрудников угрюмыми и озабоченными. Когда Геральд собрал их на короткий перерыв в кабинете старшего менеджера, было почти три часа пополудни. Все вошли и чинно расселись на стульях вдоль стены. Хозяин кабинета сел на свое место за столом.
– Погибла ваша коллега Наталья Кирина, – сделал он короткое заявление, решив пока не вдаваться в подробности. – В настоящее время нами проводится расследование по факту ее гибели. Кто что может сказать о ней?
Народ зашушукался, начав переглядываться. Гера решил им помочь:
– Меня интересует все! Ваше мнение о ней как о человеке. С кем дружила. С кем созванивалась. С кем встречалась и обедала. И главное, мне нужны данные о ее молодом человеке, с которым она рассталась около года назад.
Трое из десяти облегченно выдохнули. Ясно, работают недавно. Остальные семеро напряглись, включая старшего менеджера, в чьем кабинете они расположились. Он вдруг выпрямил спину, раздул ноздри, сжал губы и побледнел.
Интересно, интересно…
– Итак, господа-товарищи. – Гера любил так называть людей, с кем его сталкивала служба. – Кто первый?
Он нарочно собрал их тут всех вместе, не став вызывать по одному. На это еще будет время. Он любил коллективные сборища, любил эффект неожиданности, когда народ, не успев собраться и прикрыться враньем, выкладывал все что есть. И если кто-то вдруг решил соврать, другой мог его одернуть, обругать. Мог возникнуть спор. А это очень здорово! Правда могла вылезти наружу почти сразу же.
А начни он их вызывать по очереди, что будет? Каждый, всяк отсюда выходящий, станет консультировать того, кто только собирается войти. И у того, следующего, будет достаточно времени, чтобы подготовиться к вопросам.
Так-то…
Старший менеджер по-прежнему сидел с плотно сжатыми губами и бледным лицом. И на него – ух, ты! – трое из девяти присутствующих бросали злорадные взгляды. Это уже кое-что.
– Говорите вы, как старший по должности, – предложил ему Геральд.
– Что говорить? Что говорить? – Он нервно дернулся, откинулся на спинку кресла, лоб и виски его тут же вспотели. – Наташа хороший человек… была, раз вы говорите, что она погибла.
– Погибла, погибла, в этом нет сомнений, – кивнул Гера.
И удивился по ходу, что никто из присутствующих так и не спросил, как именно погибла Наташа. Неужели слухи уже просочились от соседки? Или родня наведалась в магазин? Они уже узнали? Ну да, им должны были сообщить. Кто-то из оперов с ними уже должен был работать.
– Хороший человек, отзывчивый товарищ.
– Послушайте, – прервал его Гера, поморщившись, – мы же здесь не на комсомольском собрании. Отзывчивый товарищ. Честная, трудолюбивая… Это все понятно. Скажите мне лучше о конфликтах в вашем коллективе. Она была старшим продавцом. К ней стекались все жалобы и от покупателей, и от коллег. Что произошло здесь у вас не так давно?
Эти слова, в принципе, самые обычные, произвели эффект разорвавшейся бомбы. По кабинету пронесся сначала шелест, потом гул, и следом Геральда накрыл такой гвалт, что впору было затыкать уши. Но затыкать их ему было как раз и нельзя.
– Что произошло?! Почему сразу что-то должно было произойти? – это гневно взорвался старший менеджер.
– Тань, помнишь, что творилось месяц назад, когда поймали того мошенника?! – громким шепотом обратилась одна из девушек к соседке по стулу.
– Вообще, ужас! Он ей так угрожал… – так же шепотом ответила Таня.
Геральд быстро записывал.
– У нас тут каждый день как на вулкане, – обронил задумчиво один из трех парней. – То недовес, то ценники не те. То какая-то падла в свою сумку сунула банку икры и забыла ее пробить перед уходом с работы.
– Ага, – подхватил тот, что сидел рядом с этим парнем. – Падла забыла и сунула. Или падле этой кто-то сунул и забыл предупредить. Пошутил, возможно.
– Да уж, помню, как Кирина носилась с этой банкой по отделу и орала, что никому нельзя верить, что все воры и гады вокруг…
Геральд быстро записывал.
– А этот ее ухажер! – едва слышно, но все же слышно, фыркнула девушка на ухо своей подружке, которую все время держала за руку, уселись они как можно дальше от Геры, у самого выхода из кабинета. – Такая, прости меня, сволота! Тянул из нее бабло, как альфонс какой-нибудь. Натаха все надеялась, все думала, что женится. А он…
– Она за него даже курсы по английскому оплатила, – ответила ей подруга тоже шепотом.
– Да ладно!
– Она сама мне жаловалась. Будто даже кредит взяла.
– Ваще-е, надо было быть такой дурой! – Девушки склонились друг к другу еще ближе, и Геральду пришлось сильно напрягать слух, чтобы расслышать. – А этот-то, наш, переживает.
– Да уж вижу, белее снега. Он ей ведь проходу не давал. Наташка рассказывала, что на Восьмое марта в этом году выложил ей под окнами сердце из розовых бутонов.
– Лучше бы он детям своим конфет купил, урод! – зло отозвалась подруга и покосилась в сторону старшего менеджера, застывшего в своем кресле.
Потом шум перерос в то состояние, когда всем все стало без разницы, о чем говорить. Темы заплутали меж грядущих праздников, безденежья и опасности ночью выходить из дому в одиночку. И Геральд прения прервал.
– А теперь, господа, я хотел бы переговорить с каждым по отдельности. Начнем?
Информации набралось много, и в целом Геральд остался доволен.
Во-первых, он узнал имя Наташиного парня, оставившего ее год назад с разбитыми надеждами и невыплаченным кредитом за его курсы по английскому языку. Это был некий Андрей Вихров, работающий заведующим отделом в соседнем магазине электроники. Парень был, по слухам, красивым, перспективным, ждал на тот момент повышения по службе. И сделавший, опять же на тот момент, предложение руки и сердца дочери одного из хозяев их торговой сети.
Во-вторых, Гера узнал, что Наташа была честным и непримиримым человеком. И обнаруженная банка неоплаченной икры в сумке одной из их сотрудниц стоила той рабочего места и мерзкой рекомендации при последующем трудоустройстве.
В-третьих, магазинный вор, пойманный Натальей с поличным, публично угрожал ей расправой, когда его уводил наряд полиции.
Ну а в-четвертых, к ней в женихи набивался старший менеджер, Игорь, так его звали. Женатый человек с двумя малолетними детишками. Упорно набивался, даже агрессивно.
– Я сама видела, как она потирала руку после того, как он поймал ее возле раздевалок, – стучала на начальника одна из девушек. – И морщилась вот так…
Девушка съежила личико.
Значит, настойчивость старшего менеджера не была в радость Наташе.
– Я любил ее! – вызывающе задрав подбородок, ответил тот, и тут же подбородок предательски задрожал, и в глазах у мужика заблестели слезы. – Я… Я раздавлен… Я не могу поверить, понимаете? Еще вчера утром мы с ней общались. И она…
– Что она?
– Она обещала мне подумать насчет наших с ней отношений, если я… Если я сделаю выбор в ее пользу. Ну, вы понимаете? Она не могла со мной, пока я женат. Очень принципиальной была на этот счет ее позиция.
– Послушайте, Игорь, вы понимаете, что у вас должно быть алиби на минувшую ночь?
– Что?! А? Алиби? Какое алиби?! – Его все еще бледное лицо слегка зарозовело. – О чем вы, не понимаю?
– Вы где были минувшей ночью, Игорь?
Геру его расстроенный вид и блестевшие в глазах слезы мало трогали. Видал представления и похлеще. И Игорь этот со своей настойчивостью, граничившей с агрессией, вполне мог слететь с катушек.
– Дома! Спал! – Он взъерошил густые темные волосы, потер ладонями щеки, глубоко вдохнул и выдохнул, надув щеки. – Ну, вы даете! Думаете, это я?! Ее? Ну, вы даете! Я же любил ее и ждал. И что же, теперь, когда она вот-вот должна была дать мне согласие, я ее… Сумасшествие!
Вот тут Геральд с ним был полностью согласен. То, что произошло минувшей ночью в квартире Натальи Кириной, действительно отдавало сумасшествием. Если бы не одно но…
Преступление было очень тщательно продумано и не менее тщательно совершено. Он сразу ощутил некое беспокойство, осматривая разгромленную квартиру. Что-то ему не нравилось, хоть убей! Присутствовала во всем этом какая-то театральность. И что же! Эксперты подтвердили.
– Гера, ты гений, – нехотя признал один из них сегодня ближе к обеду. – В самом деле, все «громили» без лишнего шума. Просто брали стул и аккуратно его клали на пол кверху ножками. И стол перевернули так же, и хрустальную вазу с цветами с него осторожно положили на бок. И стекла, которые хрустели под ногами, наверняка были заготовлены заранее. Нет в ее шкафах таких фужеров, стаканов. И соседи внизу никакого грохота и шума не слышали. Инсценировка ограбления! Очень осторожная и аккуратная.
– Стеклышки собрали?
– А то!
– Идентифицировать сможете?
– Мы не сможем, кто-то покруче сможет. Отошлем куда надо, – пообещал эксперт. – Только что тебе даст тот факт, что стеклышки были когда-то рюмкой! Чья это рюмка, ты же установить не сможешь. Так-то!
Может быть. Подумал тогда Гера. Может быть. И тут же подумал, а вдруг в поле его зрения попадет некий подозреваемый, у которого при обыске в доме будет недоставать в комплекте именно такой вот рюмки, а?..
– Кто может подтвердить, что вы спали дома? Жена? Дети? – вернулся к разговору со старшим менеджером Геральд.
– Ну, д-да, – с некоторой заминкой произнес Игорь, и тут же его испуганный взгляд метнулся к телефону.
Врет! Надо торопиться.
– Наберите мне вашу супругу, – потребовал Геральд.
– Что?! – смертельная бледность снова окрасила симпатичное лицо старшего менеджера по продажам. И спина его снова сделалась прямой.
– Наберите мне вашу жену, быстро! – начал терять терпение Гера и, вытянув руку, выхватил из руки Игоря мобильный. – Хотя я могу и сам, верно?
Жена… Коротко и односложно. Не любимая, не зайка, не малышка или котенок, просто жена.
– Да, – отозвалась она мгновенно, будто все время держала телефон в руках в надежде, что муж ей позвонит. – Игорь?
– Нет, это не Игорь. Я начальник убойного отдела Зотов, – представился Геральд и тут же, услыхав испуганный вскрик женщины, поспешил ее успокоить: – С вашим Игорем все в порядке. Вон он сидит напротив меня в своем рабочем кресле живой и вполне здоровый.
Женщина, обозначенная в телефонном справочнике сухо и лаконично, оказалась умной. Она не стала восклицать и бестолково охать: «Что происходит, что с моим мужем, передайте немедленно ему трубку, я хочу его услышать, и что вы себе позволяете, я стану жаловаться».
Она просто спросила:
– Что вам нужно, Зотов?
– Мне надо знать, где ваш муж провел минувшую ночь?
Повисла пауза. Продолжительная. Видимо, она мучилась и не знала, что ей говорить, чтобы не навредить. Или, наоборот, думала, как бы так половчее воспользоваться ситуацией, чтобы выместить на этом мерзавце, влюбленном в другую, все свое зло.
– Я не знаю, – последовал ответ, который Игорь слышал и который заставил его еще сильнее нервничать.
– То есть? Вы не знаете, был ли он дома или нет? А вы сами…
– Я сейчас с детьми у мамы. Временно, – призналась она нехотя. – Она приболела. Надо убрать квартиру к празднику и… Мы не ночевали дома уже дня три. Но Игорь постоянно звонит нам с домашнего. И вчера звонил.
– В котором часу это было? – на всякий случай спросил Гера, хотя был уверен, что звонок состоялся не в тот самый час, который он считал временем сотворения зла.
– Около полуночи.
– Все, спасибо. – Геральд отключил телефон, глянул на Игоря и уточнил на всякий случай: – Больше некому подтвердить ваше алиби? Если нет, то вам придется проехать с нами. Сожалею…
– Господи! – дернулся старший менеджер всем телом, когда через минуту смысл сказанного дошел до него. – Что за хрень вы тут несете??? При чем тут я???
Геральд вызвал конвой, который его на всякий случай сопровождал.
«Номер один» – сделал он пометку в блокноте с записями и, велев доставить подозреваемого в отдел, бойко зашагал к гипермаркету электроники, располагавшемуся по соседству.