Карина доехала до скал верхом без седла и отпустила Барбариса гулять. А сама полезла вверх, на поиски. Девушка пролазила по скалам не менее трех часов. Ни единого следа, ни одной зацепки. Может, они спугнули его? После захода солнца оставаться на скалах было очень опасно, поэтому с последними лучами заката девушка начала спускаться обратно. Лошади нигде не было видно. Раздосадованная она пошла пешком.
Около входа в пещеру Карина заметила следы копыт.
– Баааар-бааааа-рииис! – позвала она.
– Кажется, я его напугал… – голос возник из ниоткуда.
– Ааа! – вскрикнула девушка и обернулась на голос, – опять ты?
– Да, я, Марк. А свое имя ты так и не назвала.
– Карина. Кто ты такой и что ты ТУТ делаешь?
– Я странствую. Узнаю новые истории и пересказываю их другим людям.
– Это типа как бард?
– Да, что-то такое.
– Ну и где же твоя лютня, или на чем ты там бренчишь? – недоверчиво спросила Карина, уперев руки в бока.
– Вот, – с этими словами парень извлек из-под плаща небольшой инструмент с натянутыми струнами, – я предпочитаю мандолину.
– Мандарину? Какое странное название, – пожала плечами Карина.
– Мандолина. Мне приятно ее звучание, – улыбнулся парень, – если ты пригласишь меня к своему костру, то я сыграю тебе что-нибудь.
– Ну, пошли, вон, опять снегопад начинается, – в подтверждение ее слов, как по команде, пошел снег.
***
Они сидели у костра и тихо беседовали. Карина вновь наварила своего травяного напитка. Аромат витал по всей пещере. Марк то и дело наигрывал незамысловатые мотивы.
– Эх, сейчас бы мяса… – тихо прошептал Марк.
– А ты что же, совсем не охотник? – поинтересовалась Карина.
– Нет, а ты? Кстати, ты ведь так и не сказала мне, чем ты занимаешься, – напомнил Марк.
– Мой отец – охотник на драконов! – гордо заявила Карина, – а я ему помогаю!
– Но ведь драконы все давно вымерли, – удивленно проговорил юноша.
– Нет, не давно, и нет, не все! – твердо заявила она, – года три назад своего последнего он ловил, и мы хорошо жили все это время с продажи шкуры.
– Опасная работенка, особенно для девушки, – проговорил Марк и принялся подбирать очередной мотив.
– Это ты сейчас на что намекаешь?! – разозлилась Карина и бросила в него ложкой, – что я слабая?!
– Нет, совсем нет! – увернулся от ложки Марк, – в моих сказаниях девушки выращивают цветы…
– Сопливые дурехи в твоих сказаниях! – прервала барда девушка, – земляные курицы!
– Позволь, я напишу новую песнь о смелой Карине? – улыбнулся Марк.
– Пиши! Только сперва мне ее споешь, а то мало ли… – хитро прищурилась девушка, – я пошла поймаю кого-нибудь нам на ужин!
Девушка достала из мешка небольшой лук и отыскала к нему пару стрел. Поплотнее запахнув плащ, она вышла из пещеры.
– Ишь, цветочки у них… тоже мне… – донеслось до Марка ворчание Карины.
***
Карина вернулась чуть менее часа спустя. В руках у нее была небольшая птица.
– Ну все, танцуй – будет тебе похлебка! – входя в пещеру, громко крикнула Карина, – ща картохи чищанем и кра-со-та!
– Как же мне повезло встретить тебя, – улыбнулся Марк.
– Вот что ты вечно лыбишься? Давай, набери снега в котелок! Подбрось дров! Пользу приноси, давай! – запричитала девушка.
– Хорошо, хорошо! – бард улыбнулся еще шире, взял котелок и пошел за снегом.
Они наварили густой похлебки, плотно поели и принялись располагаться на ночлег. Карина выдала барду отцовский тюфяк.
– Ляжем рядом, так теплее будет. Но смотри мне! Ручонки свои при себе держи! Поймаю, где не положено – вмиг располосую! – хищно предупредила Карина.
– Как ты могла так обо мне даже подумать! – картинно обиделся бард.
– Так, твой плащ поболе будет, значит, им и укроемся, – девушка устроилась на тюфяке и укуталась в плащ, – хотя тащи и мой, теплее все же.
Они устроились на ночлег. Бард лег к стене, Карина – поближе к костру, чтобы следить за ним и за входом. Откуда столько доверия к этому незнакомцу – она сказать не могла. Но совершенно не ощущала никакой тревоги, хотя ножик в сапоге пару раз проверила. Барбарис еще удрал, засранец. Явно домой путь держит. Отец его приведет обратно, надеюсь. Хотя, если и завтра не найду никаких следов дракона, то пойду домой пешком. Мож, и этого с собой возьму, всяко веселее.