Лепреконы в Москве не водятся Наталья Анискова
Наталья Анискова
5 октября 1981 г.
Кто спорит – у нормальных людей ничего эдакого не водится. У Алексея же Павловича Семёнова завёлся.
По невыясненным причинам – то ли от сырости, то ли от сухости.
Обосновался на кухне, топотал по квартире, молоточком стучал – сапожник всё-таки. Брал в холодильнике молоко, покуривал трубку, вздыхал.
Семёнов не сразу заметил, что живёт теперь не один. Он не особо обращал внимание на интерьеры.
Уходил Семёнов рано – глотал кофе до прояснения в голове и нырял в мутноватое утро, в трамвайный лязг и человечью скученность. Проводил день среди жужжащих и взвизгивающих станков, проводов, гаек и шильдиков. Вечером Семёнов приходил, не глядя по сторонам, после холостяцкого ужина брался за отвёрточки, колёсики и прочую мелочь, и до кругов перед глазами мастерил. Он делал – нет, не делал, он создавал – модели ретро-автомобилей. Автомобили получались не просто настоящие – как живые. Они стояли на полках, готовые вот-вот мигнуть фарами, взреветь мотором и сорваться с места, чтобы нестись далеко-далеко…
Надо полагать, Семёнов долго бы ещё не замечал соседства. Однажды вечером рядом протопотало тихонько, потом за рукав дёрнули и заявили:
– Дай молоток! – Семёнов, не глядя, протянул требуемое. Через несколько минут прозвучало – Возьми!
Семёнов так же, не глядя, забрал молоток и только потом поднял глаза. Перед ним стоял, покачиваясь с пятки на носок, человечек. Маленький, в полметра ростом, упитанный, бородатый, одетый во всё зелёное – и рубашку, и жилет, и штаны, заправленные в гетры. Мелкий посмотрел на Семёнова внимательно, словно убеждаясь, что тот всё разглядел, и представился:
– Джеймс О’Брайен.
– Э-э…
– Лепрекон, – добавил О’Брайен и кивнул. Подтвердил.
– Алексей Семёнов. Инженер, – только и осталось ответить Семёнову. – А вы… здесь?..
– Ненадолго. Поживу у тебя чуток, – непререкаемым тоном выдал Джеймс. После чего развернулся на каблуках и умчал из комнаты.
Семёнову и в голову не пришло возражать. Он редко возражал жизни – складывается, значит, складывается. В своё время у Алексея сложилось закончить электротехнический факультет и устроиться инженером. Сложилось жениться на однокурснице и развестись на ровном месте – когда Лара ни с того, ни с сего сказала: «Ухожу от тебя». Сложилось не спиться от отчаяния, потому что некогда и не с кем – друзья успели рассосаться раньше. Сложилось к сорока годам превратиться в почти не помятого гражданина заурядной сероглазой и русоволосой среднерослой внешности. Ну а теперь сложилось так, что сам собой завёлся лепрекон. Почти домовой, только покрупнее.
Следующим вечером О’Брайен поджидал на кухне – на столе красовалась пыльная бутылка с неразборчивыми надписями. На вопросительный взгляд Семёнова лепрекон ответил:
– Давай хоть познакомимся толком.
Джеймс курил трубку, рассказывал уморительные похабные анекдоты о феях, горланил гэльские песни. Семёнов пьянел потихоньку, отвечал анекдотами о поручике Ржевском, над которыми лепрекон хохотал, задрав к потолку рыжую бороду. Стены и шкафчики покачивались в дыму, которым понемногу заволокло кухню, и Семёнову было уютно, как давно не бывало. Засыпая, он подумал: «Лепрекон – это даже хорошо, даже очень…»
Так они и стали жить дальше. Семёнов приходил и мастерил, Джеймс иногда присоединялся и тачал какую-то мелкую обувь. Соседи молчали, перекидывались иногда парой слов, курили…
Как-то вечером Семёнов явился домой и обнаружил на диване бледного, растрёпанного лепрекона.
– Помираю, – клацнул зубами Джеймс и добавил несколько слов на незнакомом языке – видимо, по-ирландски.
– Я тебе помру, – процедил Семёнов и двинул на кухню – там в шкафчике затаилась аптечка.
Градусник показал тридцать девять. Семёнов уложил Джеймса, укутал одеялом и принялся искать аспирин. Лепрекон кое-как проглотил таблетку и затих. Вскоре забормотал непонятное, лоб его покрылся испариной. Семёнов устроился в кресле напротив и взял в руки очередную модель. Затем покрутил, взглянул непонимающе и поставил на столик.