– Мам, а что это? – спросила Танюша, залезая на стул и глядя, как мама ловко нарезает, украшает и раскладывает еду на тарелки.
– Это угощение, для новогоднего стола.
– А можно попробовать?
– Милая, это же для праздника. На вот.
Ольга протянула дочке попку от колбасы и кусочек сыра. Девочка недовольно насупилась. Ей хотелось попробовать то, что красиво лежало на тарелках, наверняка там и вкус другой.
– А скоро праздник?
– Совсем скоро, милая. – Ольга поцеловала Таню в макушку. – Один раз поспишь, и уже наступит.
Вечером Тане не терпелось пойти спать. Все казалось, чем быстрее она пойдет в кровать, тем быстрее наступит праздник. Ольга немного удивилась, когда в восемь вечера дочка почистила зубы, облачилась в пижаму и пришла пожелать спокойной ночи. Но, с другой стороны, была даже рада – в кои-то веки не пришлось уговаривать девочку лечь.
Танюше долго не спалось, она вертелась и крутилась, все время смотрела в окно, не наступил ли новый день, но там было темно. И вдруг она услышала какой-то шум. Тихонько выскользнув из постели, на цыпочках пошла на звук. Дойдя до кухни, откуда раздавался странный шорох и хруст, замерла, в удивлении подняв брови.
За столом сидела маленькая девочка, рыженькая, со смешными кудряшками и россыпью веснушек. Она мотала ногами под столом, а сама поглощала еду, приготовленную для праздника.
– Эй, ты кто? – спросила Таня. Она точно знала, что, когда ложилась, никаких странных девочек у них дома не было.
Рыжуля отвлеклась от еды и уставилась на Таню.
– Как кто? Жрушка, – ответила она и запихала в рот огромный бутерброд с колбасой.
– Так ты же конфеты ешь!
– Ну да, но у тебя конфет-то больше нет с тех пор, как зуб лечила, – пробурчала Жрушка. – Поэтому приходится вот, – вздохнула она, указав на колбасу с сыром и салат. – А я сладкое люблю-ю-ю, – протянула плаксиво и скуксилась.
Таня обрадовалась.
– Так у нас тортик есть!
– Тортик? – Притворные слезы Жрушки тут же высохли, и она улыбнулась. – Давай!
– Только его нельзя есть. И это все тоже нельзя. – Таня показала на еду из холодильника.