– Дрейк попросил набрать побольше батареек или найти фонарей на аккумуляторах.
– Он фантазер, – усмехаюсь я, – таких давненько не видела. Разве что в самом начале эпидемии. Но все ценное давно растащили.
– Да, хорошие вещи долго не лежат.
– Это точно.
– Если бы мы нашли закрытые магазины, спилили замок и пробрались внутрь, там обнаружилось бы много интересного!
– Мы – и спилить замок? Ты не меньше фантазер, чем Дрейк.
Сара идет рядом и всю дорогу непрерывно болтает. Как я ни пытаюсь уговорить ее перемещаться тише, девушка продолжает рассуждать то об одном, то о другом. Остановить этот поток слов невозможно.
Мы вдвоем выбираемся на вылазки в город второй месяц. Это происходит с тех пор, как Дрейк взял на себя управление лагерем. Он придерживается новой, очень сомнительной дипломатической политики. Стратегия заключается в том, чтобы никто не выходил за пределы нейтральной зоны. Больше никаких штурмов дальних магазинов или жилых домов. По словам лидера, опасность исходит отовсюду, а терять людей нам нельзя.
Странно, но я с ним согласна.
После исчезновения Криса я усердно пыталась загладить свою вину и проявляла инициативу в любом сложном начинании.
Дрейк же активно этим пользовался, чтобы отомстить мне. Поначалу направлял драить уборные. А там все не так просто. Сложная система, если учитывать, что с канализацией у нас вопрос стоит остро. Но я не спорила. Делала свою работу без нареканий, отчего позже новый лидер смилостивился и разрешил выполнять обязанности курьера в безопасной зоне. Отправляешься в точку «Б» и доставляешь в лагерь необходимую провизию. На нейтральной территории опасности нападения почти нет, за исключением случаев атаки со стороны новобранцев-падальщиков, не посвященных в договор. Однако есть и жирный минус во всей этой «безопасной» истории: ходить туда за провиантом – значит заниматься поиском полезного среди груды мусора, поскольку все ценное давно растащили. Работенка не для героев. Вот потому Сара и досталась мне в нагрузку как очередная не пришедшаяся Дрейку по вкусу новенькая.
– Может, пройдемся по квартирам? Я жила во-он там!
Мы выходим из-за угла к окраине города. Цель магазин, а за ним возвышается та самая многоэтажка, к которой Сара надумала пойти. Я отрицательно качаю головой, морщась от слепящего солнца.
– Нет. У нас четкий план.
– Да брось, никто не узнает. Мы раз двадцать тут были, и каждый из них ты дрейфишь. Эми, это ведь тихий район! Там никого нет, и вернуться назад – раз плюнуть.
– Никто не знает, что мы свернем туда. Случись что, наши не сунутся бродить по этажам, – я засматриваюсь на высотку, как на лакомый кусок. Сколько всего там может храниться из того, что необходимо лагерю? Но поддаться на провокацию не могу. – Нет, это исключено, Сара.
– И ладно. Как хочешь! – Обижается девушка, поправив шапку на голове.
Ей всего семнадцать. Горит огнем приключений, не то что я в свои двадцать восемь, пытающаяся угодить новому лидеру, перед которым чувствую вину. Мне бы у Сары поучиться.
– Давай, обвини меня, – хмуро бурчу себе под нос.
– Подумай сама, сколько там всего можно найти? Лекарства, одежду, обувь, в конце концов!
Она права! С обувью у нас проблема. Старая изнашивается, а новую найти сложно. Латаем ботинки как можем, даже изолента в ход идет. Мои треккинговые совсем прохудились… Еще немного, и пальцы скажут улице: «Привет!» А еда…
Я бы не отказалась от сладкого или каких-нибудь батончиков. Уже и забыла вкус подобной еды.
– У меня ключи с собой, – не унимается Сара, – ношу как талисман. И там нет завалов, Эми. Лестница свободна.
– А ты подготовилась, да?
– Я так понимаю?..
– Правильно понимаешь.
Мы переглядываемся, улыбнувшись друг другу. Сара и вправду все понимает. А с ключами она ловко придумала. Я слышу их на каждой вылазке. Девчонка будто нарочно звенит связкой в кармане.
Она считает, что я сдалась, но я в последний момент хватаю девушку за ворот и направляю к маленькому магазинчику. Тот больше похож на сарай. Краска облупилась и потемнела, стекла выбиты. Старая вывеска – единственное, что напоминает о былом времени. Стеклянные двери давно сломаны, внутри темно и грязно. Под ногами хрустит мусор, предупреждая о нашем присутствии всех живых существ. В частности, крыс.
– Здесь ничего нет.
– Ищи получше. Нам нужны батарейки. Если найдешь еще чего полезного, будет отлично!
– Ага, конечно. Всегда мечтала копаться в мусоре.
– Давай без нытья, Сара.
Я направляюсь в сторону кассы. Она полна купюр. В новом мире они пригодятся разве что на растопку печи. Заглядываю под прилавок и нахожу там блок со жвачками. Это не еда, но тоже неплохо. Из-за угла Сара докладывает, что ей все-таки удалось найти пару батареек среди прочего хлама.
– Отличная работа.
Несколько банок с персиками, рис, растительное масло и пара пачек макарон уходят в рюкзаки. Мы не берем все продукты сразу, оставляем для других групп, но то малое количество еды, которое здесь хранится, никогда не убывает. Значит, рядом нет выживших, кроме нас. Это грустно.
Солнце в зените. Мы выходим из магазина с чувством выполненного долга и вместе смотрим в сторону возвышающихся за чертой многоэтажек. В окнах отражается голубое осеннее небо, и кажется, что там, впереди, нет никакой опасности.
– Ладно, – тихо шепчу я, ощущая, как внутри нарастает дух сопротивления, – твоя взяла. Идем!
Нам давно нужны лекарства, особенно антибиотики. Люди тяжело болеют, а с приходом холодов ситуация только обостряется. Я, как и многие, понимаю, что единственный способ выжить – это продолжить путь Криса. Оборвать все дипломатические стратегии Дрейка, направленные на выживание за счет скудных трофеев нейтральной зоны, и ворваться в город. В конце концов, мы не кролики, выращиваемые на убой. Именно за эту позицию новый лидер меня не любит, именно ее я так боюсь ему показать. Может, лучшим выходом из ситуации будет поступать как хочу и скрывать это?
Сара вдохновляется моей решительностью. Брюнетка с каре, в серой шапке и дырявых красных митенках застегивает рюкзак дополнительным ремнем на поясе. Мы направляемся к границе, переступая через колючую проволоку и обходя все завалы. Чем дальше мы заходим, тем быстрее стучит сердце. Тревожно. Мы нарушители, но, черт побери, мне это нравится.
Девушка когда-то жила в ближайшей к границе многоэтажке нового района. Именно оттуда Сара сбежала и попала к нам в лагерь. У нее не оставалось провизии, а выживать, блуждая по квартирам в одиночку, она устала. Я смотрю на нее и понимаю, что девчонка не робкого десятка. За годы одинокой жизни обучилась многому. Но сейчас даже ее одолевает страх.
Многие двери на этажах заперты, но с парой-тройкой замков я справляюсь. Пригодился навык взломщика, привитый мне в новом мире. Спасибо Дрейку. Он периодически устраивает соревнования по вскрытию багажников между жителями общины.
Когда нас с Сарой пугает резкий шум, мы спускаемся на шестой этаж, закрываемся в ее квартире и пережидаем. Но тревога оказывается напрасной, это всего лишь крысы, снующие в мусоре.
К концу дня мы собираем довольно неплохой припас лекарств, среди которых есть пара пачек антибиотиков, а также несколько банок овощных консервов, батарейки и ботинки тридцать девятого размера для меня.
В лагерь возвращаемся ближе к вечеру, спрятав часть добытого, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Придется дозировать и искренне удивляться, как же нам удалось найти эти сокровища среди мусора. Чудесное везение, не иначе. А также дополнительный плюс в копилку заслуг.
Отныне дни становятся интереснее, да и Сара вдохновляется общей тайной. Но больше всего ее мотивирует возможность бывать у себя дома.
На следующей вылазке нас также ждет удача, а в третий раз мы расхаживаем по этажам свободно. Конечно, не забывая страховать себя запасными выходами на случай атаки. Обе знаем, где есть пожарная лестница, шахта лифта и вентиляционный люк. В карманах имеется несколько ключей от квартир, в которых можно переждать опасность.
– Дрейк сущий черт, – улыбается Сара, делая глоток колы, добытой в одном из прокисших холодильников, – и точит на меня зуб. Ему все не нравится: как я хожу, что говорю, как смотрю в его сторону. Что с ним вообще не так?
Я улыбаюсь в ответ. Тема лидера долгое время была для меня табуирована. Сара нервно хихикает, понимая, что говорить о нем я вряд ли захочу.
– И тебя тоже пинает. Я видела, как он смотрит в твою сторону.
– Есть за что, – я пожимаю плечами. – Пойдем проверим соседний подъезд.
– Ты же не виновата? В том, что случилось на заводе…
– Ох нет, давай не будем.
– Я знаю, что произошло. Но там была не только ты. Еще Джина. Ее никто в черный список не внес.
Мы переходим улицу, оглядываясь по сторонам. Сара делает это сносно. Она теряет бдительность и осторожность. Я каждый раз шикаю на нее и одергиваю. Та повинуется.
Начинать с первого этажа не опасно, а двигаться выше – да. До этого мы исследовали только один шестнадцатиэтажный дом, не заходя в другие. Новое здание равно отсутствию плана на случай побега. Поэтому я не могу перебороть напряжение.
– Давай потише, – пропускаю девушку вперед за дверь. Внутри темно и тихо. Никого.
– И что он ополчился на тебя?
Я устало выдыхаю. Придется говорить о самом больном.
– Джина вытащила себя сама. А меня спас Крис. Понимаешь? Он повел зараженных за собой, дал мне время уйти.
– Так он был в ответе за вас. Все логично. Кристофер выбрал спасти тебя и поступил как герой. Разве нет? Этот Дрейк со своими загонами, мерзкий тип.
– Крис был ему практически братом, – резко реагирую я, – а я, как и ты, новенькой. Представь, как это трудно – потерять близкого друга из-за нового человека в группе? А потом каждый день видеть, как этот новенький маячит перед носом. Мне и самой до тошноты больно осознавать, что каждый раз при виде меня Дрейк вспоминает Криса. Это, блин, паршиво… Можно понять его состояние.
Я оборачиваюсь к девушке, вытирая рукавом подступившие слезы. Господи, если бы она знала, как я виню себя! Если бы она понимала, что с первого дня в лагере я была спокойна, только когда видела Криса…
Сара делает пару шагов назад, по-детски чешет затылок и отвечает: – Угу. Прости. Наверное, он был хорошим человеком.
– Был. И Дрейк никакой не злодей, – добавляю, направляясь к первой двери квартиры. – Злодей никогда бы не запретил своим людям выходить за территорию нейтральной зоны.