Бывает, что и с призраками чудеса случаются.
Вот вам одна история. Примечательна она тем, что призрак наш был путешественником налегке.
– Да возможно ли это? Как же так? – спросите вы.
А очень просто. Бывало, сидит наш призрак в каком-нибудь замке, да вдруг ни с того ни с сего заскучает: всех хозяев давно извёл страхом, даже мышей перепугал. Нет бы угомониться, лечь поспать лет на сто-двести. Так нет, не сидится ему на месте, скучно: р-р-раз, и шагнет широко за новыми впечатлениями, поминай – как звали.
А шаг у него и впрямь был широкий, что ни шаг, то другое время и место действия. Бывало так и прошагает насквозь все времена и события, не замечая ничего вокруг, с мечтой о встрече с невиданным. А уж будьте уверены, он все повидал. Но пошагает-пошагает по мирам разным и возвращается в замок ни с чем.
Однажды, то ли шаг был мал, то ли луна в глаза заглянула, но задумался призрак больше обычного, и сам не заметил, как оказался в хрущёвке. Да вы сами знаете, там ещё девушка одинокая жила.
Жила-то она жила, но как? На всех стенах картинки, да розочки засушенные понавешены, доски разделочные вручную изготовленные и девушкой расписанные, гитары старинные, фотографии, а еще – следы невиданных мужчин, вырезанные из бумаги и по потолку наклеенные, которые топтались будто.
Ещё на стенах её комнатушки висели маски. Маски индийские, индейские, кубические и графические, абстрактные и вообще непонятные. Также на стенах можно было найти всякие записочки будто бы на память: ну, поздравления разные от вымышленных возлюбленных, девушке посвященные, с сердечками, стрелочками и крестиками, это она сама так придумала, чтобы не было грустно порой.
– Это же мой случай! – решил призрак. – Экая экзальтированная особа. Останусь здесь подольше, авось скучно не будет!
И остался.
Знал бы, чем все кончится, улетел бы на крыльях ночи, куда глаза глядят, не заморачиваясь. Ан нет, остался жить и девушке докучать.
Больше всего любил наш призрак струны гитарные рвать. Вот уснет девушка, а он подойдет к гитаре и ведет ногтём по струне: тихо-громче – вжик-взи-и-йок! Порвана струна, взвизгнула. А уж девушка визжала среди ночи следом за струной, ужас как душераздирающе! Только соседи диву давались, мол, такая скромница днем, ночами, ночами-то что вытворяет. Беспокоились. И не зря. Наш-то призрак совсем распоясался: чаек пьет, а чашку об пол бьет! Толкаться начал – то по плечу девушку хлопнет, то ножку подставит, а то маску с гвоздя стащит и затопчет.
И все ему с рук сходило: поплачет девушка, да и дальше живет. От этого наш призрак совсем озлобился, новые пакости придумывать начал. И так допёк жиличку, что придумала она вот что.
В ночь полнолуния села у зеркала, в семи зеркалах отразившись. Свечу красную поставила и во все глаза смотрит да приговаривает с завыванием:
– Приди ко мне суженый ряженый….у-у-у…а-а-а, приди, приди-и-и!
Не выдержал призрак, очень смешно ему было девушке в зеркалах показаться. Сгонял по-быстрому на улицу, шляпу снял с какого-то господина, нарядился в шляпу-то и выступил в зеркале перед девушкой. Глаза свои для пущего впечатления совсем из орбит высунул, вроде, мол, поражен её красотой неземной. А девушка не отпрянула, смотрит на призрака через зеркало и не оборачивается. Ему интересно – что это она удумала, он ближе, ближе подходит, ишь, замерла, вот сейчас как схватит и задушит глупую девчонку! Сердится призрак – почему не боится бессовестная?
А девушка откуда-то платок черный вытащила и в призрака, не оглядываясь, бросила. Вот он испугался, аж присел от страха. А она его хвать, да узлом платок вокруг обормота обвязала, не выберешься, все выкрикивала какие-то слова, от которых призрак в замешательство пришел. Вроде как матерные, да нет, не может быть, такая скромница. Да вот беда, время в раздумьях потерял и не заметил сам, как в воде оказался, да еще со всех сторон черным платком связанный. Это его девушка к реке унесла, камень привязала, да утопила.
Так и лежит теперь на дне, никто бедного не развяжет, не позовет, холодно ему там, наверное. А и пусть поостынет, может, подобреет. Когда-нибудь и его достанут, вместо утопленника, придумает что-нибудь.
Только что с девушкой потом случилось, я не знаю. Да и не о ней речь, а о том, что всякому страху когда-нибудь конец приходит. Но чтобы это понять, страх все-таки должен где-то поблизости быть, ведь так, читатель?