Елизавета, уже одетая, слегка подкрашенная-старая женщина считала, что с годами необходимо пользоваться косметикой исключительно ради поднятия настроения – вышла на улицу и направилась в сторону салона красоты. Солнце на небе уже по-летнему припекало, но холодный ветер не давал жаре взять власть и превратить окружающий мир в подобие перегретого пластилина, когда ничто не способно сохранять свою форму, все тает и плавится. Старуха выпрямила и без того прямую спину, подставила ветру лицо и быстрым, насколько позволяли старые ноги, шагом пересекла сквер, за которым и находился салон. Естественно, она не заметила высокого немолодого мужчину, следовавшего за ней. Старуха вошла в салон, преследователь сел на лавочку и, не выпуская из виду дверь за которой она скрылась, достал книгу. Он ждал целых четыре часа, а когда Елизавета Сергеевна вышла, направился к ней.
– Простите, вас зовут Елизавета Сергеевна, я ничего не путаю? Насколько я знаю это, вы помогаете моей знакомой Маргарите Дубровиной. Я очень давно ее не видел и не могу найти по старому адресу, а у меня к ней серьезное дело по работе, хотел предложить ей совместно поработать над одним объектом, она хороший специалист. – Он выжидательно посмотрел в глаза собеседнице.
– Ничем не могу вам помочь. Я действительно некоторое время назад познакомилась с ней, но наше знакомство ограничилось вызовом «Скорой помощи», и одним моим посещением больницы, где она лежала. Далее госпожа Дубровина поблагодарила меня за помощь, но не продолжила знакомство, а мне это тем более не нужно. И пожилая женщина, отвернувшись от собеседника, пошла в сторону ближайшего магазина. Потоптавшись на месте, мужчина выругался про себя и стал прикидывать, что лучше: самому последить за упрямой старухой или нанять на несколько дней человека, чтобы он выследил Марго, когда та приедет. Решив совместить эти два варианта, он сперва устроился на лавочке, но вспомнив, что жена скорее всего на работе, отправился до вечера домой. Выйдя из магазина, Елизавета Сергеевна увидела спину удаляющегося мужчины и сразу набрала номер Марго.
– Риточка, он меня разыскал, ты сегодня не приезжай, хорошо? Ты же понимаешь, что ничего, кроме неприятностей, от него ждать не приходится. Если что-то срочное, лучше я к тебе приеду.
– Я за вами заеду сразу после работы. Мне кажется. это будет лучше всего, и соберите с собой какие-нибудь вещи, хоть поживете немного со мной, и зверь вас любит, он будет рад. А мне с вами всегда спокойнее и даже как-то теплее.
После работы Марго заехала к Елизавете Сергеевне, решив для себя, что от мужа она прятаться не будет, много чести. Перед подъездом на лавочке сидел Игорь. Увидев жену он быстро пошел ей навстречу, но, не дойдя несколько шагов, вдруг остановился и недоуменно уставился в лицо женщине.
– Что смотришь? Не узнал?
– Простите, то есть прости, это действительно ты?
– Я, а ты ждал кого? Старую тетку с изуродованной физиономией? Извини, если разочаровала. А еще ставлю тебя в известность, что я подала на развод, причем довольно давно, так что нас разведут и без твоего согласия. Ты, кстати, по-прежнему не заглядываешь в почтовый ящик?
– Да я его периодически проверяю, но никаких уведомлений не получал. Может, мать что пропустила.
Слова Игорю давались с трудом. Перед ним стояла женщина, которая только походкой и фигурой напоминала жену. Стройное сильное тело, лицо без единой морщины, короткая стильная стрижка, но самым неприятным в ней было исходившее от нее чувство уверенности и неуязвимости. Таких женщин он боялся и не любил всю жизнь, выбирая подруг из зависимых, мягких, ищущих защиты от окружающего мира. Игорь представил, как они выглядят со стороны: он, постаревший, слегка полноватый, с лысеющей макушкой и сутулящейся спиной, и она, молодая, подтянутая, смотрящая на него спокойно и равнодушно. Рука сама сжалась в кулак и уже готовилась ударить, хотя он никогда не поднимал руку на другого человека, ну почти никогда. И тут она достала газовый баллончик и спокойно произнесла:
– Не дури, а то глаз можешь лишиться, кто за тобой тогда будет ухаживать? Не мамаша же твоя, она дама избалованная. Предваряя твои вопросы, скажу: денег у меня для вас нет, так что не жалуйся на плохую жизнь. Я, как и ты, пенсионерка, с кем и где живу, не твое дело. А если ты еще раз подойдешь к Елизавете Сергеевне и будешь ей надоедать, я натравлю на тебя людей и тебя так отметелят, что забудешь, как зовут, понял меня?
Конечно, она блефовала, и никаких «людей» среди знакомых у нее не было, внутри все дрожало, руки и спина вспотели, но внешне женщина оставалась равнодушной и даже слова произносила лениво, медленно и как будто с неохотой. После этих слов Марго развернулась и пошла, не оглядываясь, к подъезду. Старуха уже полностью собралась, но, увидев «дочку», тревожно спросила:
– Что с тобой? У тебя лицо перевернутое, что-то случилось? Я видела тебя с этим, в окно, что он тебе наговорил? – Елизавета Сергеевна обеспокоенно смотрела на «дочку». И тут Маргарита расхохоталась, смех был слегка истерическим, из глаз потекли слезы, и справиться с нервами ей удалось далеко не сразу. Вымыв лицо и заново подкрасив глаза, она долго смотрела на себя в зеркало, пытаясь понять, права ли она или все же поступает слишком жестко. Всплыли картины прошлой жизни, обиды, непонимание, а в чем же она провинилась и почему недавно еще ее любили, а теперь муж цедит слова сквозь зубы, к ребенку не подходит и не скрывает даже, что у него другая женщина? Так и не ответив на эти вопросы, Марго махнула рукой на прошлое, так сложилось, и все тут. Нечего искать виновных! Надо просто создать себе по возможности такую жизнь, которая будет устраивать именно ее. Взяв сумку Елизаветы Сергеевны в одну руку, другой она подхватила старую женщину и направилась к лифту. Во дворе Игоря уже не было, благополучно загрузившись в машину, они отправились в Павловскую Слободу, где Марго планировала продержать старшую подругу сколько возможно. Главное, чтобы ей не докучал никто. Марго не могла объяснить, почему теперь визит мужа вызывал в ней такое беспокойство. Вроде все прошло без особых эксцессов, она пригрозила Игорю, он внял и ушел, ничего не сказав, так что же ее так тревожит? Словно саднит в душе какая-то ранка.
Мартин страшно обрадовался их приезду, прыгая и повизгивая от восторга, он неожиданно схватил зубами за подол юбки хозяйку и потащил ее домой, дом, как ни странно, оказался открыт, а в гостиной сидела довольная Ксения.
– Господи, Ксюха, как здорово, что ты приехала, погостишь хоть немного?
– Маргош, мой урод недавно у нас во дворе появился, конечно, ни меня, ни маму он не узнал, но оказалось, что ее именем он поинтересовался еще давно, так что мы к тебе вместе приехали, не прогонишь? Надо где-то пересидеть и решить вопрос с ним.
– Ксюша, ты же знаешь, я твоя должница, а то, что вы вместе приехали, очень хорошо, Елизавете Сергеевне не скучно одной будет меня дожидаться. Они с твоей мамой найдут общий язык. Мы будем утром уезжать на работу, а они тут найдут чем заняться.
– Подожди, ты же вроде собралась на «вольные хлеба», или я что-то путаю?
– Нет, дорабатываю последние деньки, но есть обязательства перед частными заказчиками, потому сейчас работы полно. Пойдемте я покажу ваши комнаты, располагайтесь, а мы пока на стол накроем. Хорошо, что ты не забыла, где я прячу ключи.
Марго и Ксения двинулись на кухню. Обняв Марго за плечи, Ксения прижала ее к себе и сказала:
– Ты пойми, я этого козла не боюсь, мне главное маму от него уберечь. Она все же немолода, да и самой сейчас лучше от него подальше держаться, могу ведь ненароком и зашибить, сиди потом за эту скотину, ребенок может в тюрьме родиться, а оно мне надо?
– Ты что, беременна? Нашла достойного человека на роль отца?
– Самца я нашла достойного! Сильный, красивый, здоровый и с хорошей генетикой, на женщин правда падок, но это мне только на руку. У него уже двое от разных мам, я ходила смотреть, очень хорошие детки. Его родители – московская интеллигенция, бабушки-дедушки тоже не подкачали, короче, я жду от него малыша и совершенно счастлива.
– Ксень, а он знает?
– А зачем? Его и те дети не очень интересуют. Алименты, конечно, платит, все же детишки рождены в законных браках, а мой так, случайный. Я с ним спала, пока не забеременела, а теперь он на что нужен? Ребенок только мой, сама смогу и вырастить, и образование дать, мама тоже совершенно счастлива, она боялась так внуков и не увидеть.
– Ты молодец, – пробормотала Марго, – гнешь жизнь под себя, – и уже громче добавила: – Все верно, нельзя поддаваться обстоятельствам, знаешь, я вот с тобой минутку поговорю и будто душ холодный приняла, голова сразу ясная, внутренняя свобода полная, дышу и ничего не гнетет, не давит, на всех и все наплевать. Хоть ты девушка у нас и молодая, а мудрости в тебе больше, чем в нас, старых. – Говоря все это, Марго расставляла тарелки, доставала кастрюльки из холодильника, резала овощи, а Ксения старательно путалась под ногами, пытаясь помочь. В конце концов хозяйка не выдержала и усадила ее на стул, дав в руки нож и помидоры. Зазвонил телефон, и женщины вопросительно посмотрели друг на друга, очень не хотелось брать трубку, но аппарат так надрывался, что пришлось ответить. Звонил Игорь и спрашивал, когда и где они могут встретиться и поговорить.
– Игорь, я не хочу с тобой встречаться, говорить нам не о чем и незачем. Все, что можно, мы уже сказали, все – занавес. – Марго отсоединилась и сразу отключила телефон. Минут через десять в соседней комнате раздался звук стационарного телефона, и Елизавета Сергеевна, входя, протянула Маргарите трубку.
– Привет, – зачастила, как обычно, Светка, – твой рвет и мечет, у тебя выключен мобильник, так он мне начал названивать и требовать твой адрес. Хорошо, что твой телефон не на тебя оформлен, а то бы он уже знал, где ты живешь.
– Нет, я же прописана, как и раньше, в нашей квартире, дом на Елизавету записан, так что фиг он что узнает. Ты лучше, если можешь, приезжай ко мне, тут Ксюха с мамой подтянулись, поживешь у меня, воздухом подышишь, а потом, как надоест, домой вернешься, а хочешь и внуков привози, ты же знаешь, как они любят у меня бывать.
– Внуки будут в конце недели, я к тебе работать приеду, у тебя хорошо, тихо, а твоих гостей, ты знаешь, я люблю, они такие позитивные, с ними и небо вроде выше становится. Если ты не против, то буду в семь.
– Вот и отлично, еще сегодня Светик приедет, не соскучимся! – сообщила Марго окружающим. – Мне бы только дождаться развода с мужем и можно из подполья выходить. Надоело изображать из себя другого человека. Ничего, недолго осталось. Скоро все закончится, и заживем мы спокойно и, надеюсь, счастливо. Да, Мартюша? Собака словно поняла вопрос хозяйки, села на попу и начала издавать нечто среднее между поскуливанием и повизгиванием.
– Я таких собак еще не видела, – входя в гостиную, проговорила Анна Ивановна, мама Ксении, – она что, и не лает никогда? Мы здесь уже часа два, а голос ее я только сейчас услышала, точно тень бродит и молчит.
– Это единственная порода собак, которые не умеют лаять, называются они «басенджи», но в остальном собаки как собаки, разве что дрессировке плохо поддаются. Очень уж он у нас своевольный. Хочет – выполнит команду, а нет – так хоть обкомандуйся, не поможет. Через некоторое время раздался звонок, и Марго пошла открывать калитку. С улицы раздались возбужденные голоса, и женщины в доме невольно затихли, прислушиваясь:
– Свет, ты проходи, как ты быстро, даже на тебя и не похоже.
– Твой благоверный очень хочет с тобой повидаться, у него это, кажется, в спорт превратилось. Выглядываю в окно, а там он на лавочке маячит, меня поджидает. Ну я и попросила соседа его отвлечь, а сама вещи схватила, вдоль дома, за кустами и в гараж. Гараж, сама знаешь, из двора не видно, так что я без «хвоста» к тебе приехала. Я молодец?
– Ну конечно, молодец, давай мой руки, все давайте за стол, а ты, Мартин, прекрати изображать на морде вселенскую скорбь и пойди погуляй, нечего тебе у стола крутиться. Пес, поняв, что ничего пока не перепадет, печально вздохнул и пошел в прихожую, где улегся на стоявший там диванчик, на который ему было категорически запрещено залезать. Протест бедолаги был на корню пресечен, и Мартина отправили гулять во двор. Пока хозяева и гости рассаживались, пес тихо пробрался на соседний участок, заглянул в дом и, увидев Лену, плюхнулся ей в ноги, изобразив на морде умиление и восторг. Результатом его хитрости стал кусок колбасы, который Мартин проглотил за секунду и, не утруждая себя дальнейшими изъявлениями признательности, побежал назад. Забравшись под хозяйский стул на кухне, он затих и постарался слиться с полом.
– Вот ведь хитрюга, – засмеялась Марго, – наверняка сбегал к соседям и что-нибудь выпросил. Хорошо хоть ест мало, а то бы уже в дверь не проходил. Давайте попозднее вечером мясо на улице жарить и соседей позовем, они у меня очень хорошие! Мартин из-под стула издал тихое одобрительное ворчание, и все рассмеялись.
С утра Марго, которая для сотрудников оставалась Ольгой Арнольдовной Кудасовой, попрощалась со всеми, сообщив, что с завтрашнего дня ее работу будет исполнять Федор Ямпольский и, возможно, в дальнейшем займет ее место, поскольку она дала ему наилучшие рекомендации.
– Все-таки сумел продолбить начальство, – недовольно пробормотала Леночка. С того момента, как она потеряла надежду привлечь внимание Федора к своей персоне, девушка перевела его в разряд личных врагов и всячески подчеркивала, что, с ее точки зрения, он ноль без палочки, а вовсе никакой не архитектор. Остальные восприняли новость довольно равнодушно, к Кудасовой сотрудники относились хорошо, но рыдать по поводу ее ухода никто не собирался. Федор, однако, почувствовал некоторую неловкость, поскольку до нее с ним никто не разговаривал официально и никакой информации от руководства, кроме слухов о его новом назначении, не было.
– Федор, зайдите ко мне в кабинет, – попросила Ольга Арнольдовна и, дождавшись, пока он пойдет за ней, направилась к себе.
– Теперь хочу кое-что сказать вам лично. Присмотритесь к обстановке на фирме, попросите отца навести справки через знакомых о состоянии дел, не хочу делать плохих прогнозов, но меня здесь многое настораживает. Я ухожу по личным причинам, но и без этого, скорее всего, ушла бы не позднее чем через пару месяцев. Наши проекты вы все знаете, дела передавать я вам начала исподволь давно, так что дерзайте, но к моим словам все же прислушайтесь.
– А чем конкретно вызвано ваше беспокойство? Что не так?
– Да все не так! Заказчик стал задерживать деньги, без конца меняет задания, договоры какие-то невнятные заключаются. Я не понимаю, кто играет нечестно, то ли заказчики, то ли у нас в высшем руководстве происходят странные вещи. Короче, Федор, я вас предупредила, а дальше как хотите. Когда Федор вернулся в рабочую комнату, все сотрудники посмотрели на него вопросительно, всем хотелось знать, что сказала Кудасова, но он молча сел на место и продолжил работу. Вечером Олег Петрович, выслушав сына, начал звонить людям, которые могли дать информацию о состоянии дел на фирме, были среди его знакомых чиновники, связанные со строительством. Но ничего порочащего репутацию фирмы или намекающего на возможные проблемы узнать не удалось. Везде ему сказали, что фирма крепко стоит на ногах, за спиной руководства люди, занимающие высокие посты и при деньгах, беспокоиться не о чем. Тогда отец с сыном решили огород не городить, а просто отпустить ситуацию и посмотреть, как будут развиваться события.
Прошел месяц, затем другой, но на работе все было по-прежнему. Правда, заказчики действительно были какие-то сложные, то ли сами не знали что хотят, то ли с деньгами у них были затруднения, но они часто меняли свои «хотелки», а договор так и не подписывали. Вконец замучившись с ними, Федор стал звонить Ольге Арнольдовне, может, что посоветует. Она ответила сразу и предложила ему встретиться в том кафе, где они в прошлый раз случайно пересеклись. В этот день с Федором пришел и его отец, во время разговора Олег Петрович молча разглядывал бывшую начальницу сына. Что-то в ней было не так, а что, он не мог понять, но, увидев, что столь пристальное внимание мешает женщине, тактично отвернулся и стал увлеченно разглядывать окружающий интерьер. Через некоторое время Федор стал прощаться, а Олег Петрович попросил Ольгу Арнольдовну ненадолго задержаться:
– Скажите, где мы с вами могли раньше встречаться? Я уверен, что не только видел, но и знал вас раньше: голос, манера двигаться, мимика, наконец, ну вот как хотите, а я все это где-то уже видел.
– Хорошо, только обещайте, что сыну пока ничего не скажете. Не скажете? Олег клятвенно пообещал молчать.
– Когда-то давно мы были на «ты». Мое настоящее имя Маргарита Дубровина, Марго. Теперь вспомнил? Не пугайся, ничего противозаконного я не сделала, кроме разве того, что долгое время жила по фальшивым документам, очень была нужна работа, а из-за возраста нигде не брали. Ну и после аварии пришлось пережить несколько пластических операций, а еще пряталась от мужа, надоело «батрачить» на двух взрослых и здоровых мужиков и старую склочную бабу выяснять с ними отношения, тем более обсуждать то, чего нет. Я не видела смысла во всей той жизни, что вела прежде. Короче, все сложилось так, как сложилось, теперь через два дня нас с ним окончательно разведут, и я наконец свободна.
Если бы Олег Петрович увидел в зеркале вместо собственного носа пятачок, он бы и тогда не так был удивлен.
– Да, Марго, от тебя я не ожидал такого авантюризма, я ведь помню тебя тихой, всегда готовой прийти мужу на помощь. Что произошло в твоей жизни, столь сильно повлиявшее на тебя?
Женщина вскинула упрямо голову, на минуту задумалась и нехотя проговорила:
– Знаешь, давай на сегодня прекратим этот разговор, мне противно врать, поэтому я и покончила с историей моего «омоложения», а рассказывать тебе обо всем, что было в жизни за прошедшие годы, наверное, не стоит. Неинтересно все это, гадко! Если хочешь, могу дать домашний телефон, у Федора мобильный есть, но я, как только развода дождусь, сразу номер поменяю. Ну что, давать?
– Д-да, конечно, обязательно, – обалдело уставившись на свою собеседницу, протянул Олег Петрович. Когда Марго ушла, он еще постоял немного и, бормоча себе под нос что-то о чертях, которые в тихом омуте изволят водиться, тоже вышел из кафе и направился к метро. Теперь он очень сомневался в своем умении понимать людей и верно их оценивать. Вот, например сын, он долго считал того чуть ли не ребенком, несмотря на возраст и даже на то, что Федор воевал, наверное, привычка быть главой семьи, отвечать за нее не давала реально взглянуть на ситуацию. Невольно Олег Петрович стал вспоминать: вот Федор защитил его от пьяного, вот Тамара пытается ему рассказать о каких-то своих проблемах, а он отмахивается, говорит, что завтра встретит ее после работы и они все обсудят. Вот Марго сидит и делает эскизы входной группы для Дома культуры, который они с Игорем проектируют. Со своим восприятием Федора он разобрался, теперь относиться к сыну, как младшему члену семьи, стало невозможно, они равноправны во всем. С Тамарой уже ничего не поправишь, нет ее. Тогда, давно, Олег даже не вспомнил о разговоре с женой накануне ее гибели, и только теперь пришла в голову мысль: а если Тамара знала своего убийцу, если ограбление все же было имитировано, если все было не так, как говорили в милиции. И все эти годы он занимался архитектурой, вспоминал жену, переживал, помнил и… ничего не делал, не требовал от милиции, не ругался, не искал, наконец, сам того, кто лишил их с сыном жены и матери, просто смирился. Слабак, слюнтяй, паршивый интеллигентишка, годный только на то, чтобы фантазировать и рисовать, и не способный реально защитить свою семью или хоть отомстить за нее! Глядя на себя теперешнего и помня себя прошлого, Олег Петрович пришел к печальной мысли, что он, как говорил когда-то его отец, «никчемушник». Словно услышав на расстоянии эти мысли, позвонил старый приятель Юра, постоянно живший в Тбилиси. Давным-давно они вместе служили в армии, еще в советские годы, Юра и тогда точно знал, что будет работать в милиции, туда он и пришел устраиваться, едва вернулся в родной город. Теперь он занимал большой пост в своем ведомстве, умудрившись усидеть в начальственном кресле при всех правителях, регулярно сменявшихся в стране, но в Москву раньше не приезжал, может, действительно не было времени, а может, не хотел «дразнить гусей» в виде своего руководства. В этот раз звонок был из Москвы, с Петровки. Олег Петрович услышал знакомый акцент и даже переспросил: «Юрка Шанидзе, это точно ты?»