Эта история случилась в семидесятые годы прошлого столетия. Родился маленький Шарк в собачьем питомнике западного пограничного военного округа у племенной суки по кличке Лайма. Его мать когда-то сама родилась в этом питомнике и до шести лет несла службу на границе. С первыми двумя проводниками у Лаймы все было хорошо, а вот с третьим отношения не сложились и от службы её отстранили, но как представителя чистой породы восточно-европейской овчарки, Лайму вернули в родной питомник для продолжения рода.
Отцом Шарка стал кобель по кличке Граф. Граф был великолепным экстерьерным псом. Он с хозяином попали на границу после специальных курсов при военкомате. Так что срочную военную службу Граф и его хозяин проходили вместе. Несмотря на множество выставочных медалей, большим умом Граф не отличался, но характер имел свирепый и героический. Все команды необходимые для несения службы Граф освоил, но при нестандартных ситуациях, терялся и беспомощно ждал подсказки.
Лайма была умнее Графа, она прекрасно чувствовала не только ситуацию, но и человека, отдавшего команду. Возможно, поэтому не сложились её отношения с третьим проводником. За время службы на границе Граф успел два раза стать мужем Лаймы, после чего уехал с хозяином домой.
Шарк появился на свет с тремя сестрами и одним братом. Опытный ветеринар питомника осмотрел пополнение прибывших в этот мир и решил всех оставить. В том смысле, что топить никого не стал, а через месяц еще раз осмотрел щенков.
В жизни собак, как, впрочем, и людей, одна, на первый взгляд незначительная деталь, может резко изменить судьбу. Как относиться к роковым мелочам, никто не знает. Обижаться – бесполезно, смириться – тоже обидно. Но как бы там ни было, эти мелочи, существуют, и делают свое черное дело. Через два месяца из всего помета Шарка и одну из его сестер забраковали. У сестры оказалась родовая травма хвоста, в результате чего развился скандальный, непригодный к службе характер, а у Шарка на правой передней лапе красовалось огромное белое пятно.
Строго говоря, само по себе пятно службе не помеха, но формально Шарк не соответствовал стандартам своей породы и подлежал выбраковке. Кстати, в тот момент, Шарк еще не был Шарком. Всех отбракованных в питомнике щенков-кобельков называли Шариками, а сучек – Жучками. По существующему в Советском Союзе закону – все, что не использовали военные, переходило в народное хозяйство. Как правило, отбракованных щенков разбирали демобилизованные солдатики, в память о границе. А тех, кого не забрали они, отдавали знакомым или знакомым знакомых. Так что подход к таким шарикам и жучкам был максимально гуманным.
Шарк, а тогда еще Шарик, прожил в родном питомнике пять месяцев. Затем, как говорят в армии, целевым назначением, отправился в Киев на своё постоянное место службы. А точнее, к старому школьному другу того самого ветеринара, который его и выбраковал. Не исключено, что ради друга ветеринар злоупотребил служебным положением. Друг ветеринара работал сторожем-истопником на водноспортивной станции одного из днепровских заливов Киева. В письмах сторож давно просил щенка, так как сторожевать без хорошей собаки трудновато.
Территория водной станции, где предстояло нести службу Шарку, была гораздо больше, чем вольеры питомника. В первый день Шарк даже растерялся от таких просторов. Вместо того, чтоб бегать по травке и радоваться свободе, он сидел возле будки и удивленно смотрел по сторонам. Но еще сильней поразила его тишина. Галдеж и лай обитателей питомника Шарк принимал за норму, но тишина залива, хоть и не сразу, а понравилась ему больше.
Собак на станции были двое – Шарк и Гарри. Гарри это старый одноухий пес, на смену которому и взяли Шарка. Никто не знал, сколько лет Гарри. На службе он постоянно спал и ни на кого не обращал внимания, а ухо потерял в стычке со стаей бродячих собак. С тех пор Гарри избегал острых ситуаций.
Водноспортивная станция находилась на берегу живописного речного залива в старом русле Днепра, или как фамильярно называли его киевляне – Старик. От ворот станции до автобусной остановки было метров пятьсот – шестьсот по извилистой грунтовой дороге. Дорога шла через пустырь, заросший высоким кустарником и одичавшими фруктовыми деревьями. С востока на пустырь наступали панельные новостройки, а с юга жались старые ветхие дома частного сектора. Хозяева частных домов покорно ждали неизбежного отселения и неспеша покидали свои жилища. Брошенные на произвол собаки уехавших граждан бесконтрольно плодились и собирались в стаи. А когда стаи начинали пугать прохожих, неизбежно кто-то вызывал живодерню. В стычке с такой стаей полудиких собак, которая забрела на территорию водной станции, и потерял свое ухо Гарри.
Сразу после приезда, Шарк, а пока еще – Шарик, стал любимцем местной детворы. На водной станции было две спортивные секции – гребля и парусная. Младшие группы обоих секций, – а это дети от 8 до 12 лет, – сразу полюбили своего Шарика. Они таскали ему из дома огромные свертки с едой, здоровались, когда приходили на тренировку, и обязательно прощались, когда уходили. Короче, вели себя с Шариком, как со старым закадычным другом.
Шарку нравились его новые друзья. Более того, дружба с детьми была обоюдно выгодной. Некоторые мальчики с детства боялись собак, но видя добродушие и миролюбие Шарика, полностью избавились от своих комплексов и страхов. Более того они с огромным удовольствием поглаживали густую холеную шерсть их четырелапого друга.
Но растущая популярность Шарка не всех радовала. Гарри чувствовал себя обиженным и, несмотря на обилие еды, с каждым месяцем все больше худел и впадал в тоску. А через пять месяцев их совместной службы, Гарри стало совсем плохо. Однажды он ушел со станции, и больше не вернулся. Сторож, понял – случилось неизбежное, и не искал его.
Вскоре, после смерти Гарри, в канун первой годовщины, Шарика, наконец, переименовали в Шарка. Случилось это так. Каждый раз дети принося еду Шарику, с удовольствием наблюдали, как он легко, почти шутя, разгрызает огромные кости. Особое восхищение вызывали его треугольные острые, как бритва, и крепкие, как алмаз, зубы. А надо сказать, в это время среди юных спортсменов была популярна книга «Тени в море», про акул-убийц. Сравнив зубы Шарка с зубами акул на фотографиях, дети единодушно решили переименовать Шарика в Шарка. По их мнению, эта кличка больше подходила грозному виду их любимой собаки, а главное имела хоть какое-то отношение к водным видам спорта.
Обе клички были созвучны, и поэтому ни Кузьмич, ни Петрович, оба сторожа водной станции, не возражали. Сторожам нравилась дружба ребят с их новой собакой.
Время шло, Шарку исполнилось три года. На соседней водноспортивной станции, а их было две на берегу этого залива, появилась немецкая овчарка по кличке Эмма. Какой-то легкомысленный любитель оперетты завел собаку, а когда понял, что собака – это не только живая игрушка, но еще и ежедневные обязанности на протяжении многих лет, избавился от неё. В отличие от Шарка, который ни дня не сидел на цепи, Эмму держали на привязи.
К сторожевой службе она совершенно не приучена, так как взяли Эмму прямо из городской квартиры, а если и лаяла, то на всех подряд, совершенно не желая признавать, кто свой, а кто чужой. Поздно вечером, когда Эмму отвязывали на прогулку, первое, что она делала, бежала к миске Шарка. И, не обращая на него никакого внимания, ела все подряд. Шарк не возражал. Во-первых, дети приносили слишком много еды, и её вполне хватало на двоих, а во-вторых, Шарк имел все основания считать Эмму своей невестой.
Когда у Эммы началась течка, Шарк стал тактично и по-юношески неумело за ней ухаживать. Он по несколько раз в день прибегал к ней, пытался приблизиться, подолгу лежал рядом. Но Эмма по-прежнему не замечала его. Вдруг, как-то ночью, патрулируя территорию своей станции, он услышал громкий лай и злобное собачье рычание. Галдеж доносился со стороны соседей. Шарк отправился навестить Эмму. Каково ж было его удивление, когда он увидел возле Эммы целую свору непонятно откуда взявшихся бродячих кобелей. Казалось, сюда сбежались все бродяги побережья. Эмма, оскалив зубы, отбивалась от них как могла, но силы были не равны. Пришельцев злила неуступчивость сучки, и они становились все наглее и агрессивнее.
Любовь к прекрасному покинула Шарка. Практически мгновенно добродушный пес превратился в пятьдесят килограммов беспредельной ярости. В считанные минуты он разогнал эту бродячую шайку. Причем для двух особенно несогласных этот день стал последним в их жизни. Единственной потерей в бою была царапина на задней лапе, которую Шарк даже не заметил. Покончив с бандой, Шарк спокойно сел рядом с Эммой. Она действительно ждала его и, подойдя ближе, покорно убрала хвост в сторону.
С этого дня Шарк объявил своим не только водную станцию, которую он охранял по долгу службы, но и весь пустырь к ней прилегающий. Отныне он считал себя единственным и полновластным хозяином этой территории. Теперь любой глупый кобель, попавший сюда, будет нещадно бит и с позором изгнан.
Но, как и в каждом правиле, в этом тоже было исключение. А исключением был маленький фокстерьер, живший в частном секторе у одной четы пенсионеров. Клички этой собаки никто не знал, а так как фокстерьер частенько навещал территорию водной станции, то ребята звали его просто Фоксик. Ловить Фоксика дело безнадежное. Он был маленьким, как мячик и подвижным как ртуть, так что Шарк с его огромной массой никогда бы его не поймал. Но была еще одна причина по которой Шарк не хотел прогонять Фоксика. Фоксик умел делать то, чего не умел Шарк – ловить крыс. Шарк терпеть не мог мерзких тварей, которые периодически появлялись на побережье. Но сколько он не гонялся за ними, ничего не получалось. Крысы были и быстрее и умнее. Фоксик же так умело маскировался и подкрадывался к ним, что большинство пойманных им крыс, даже голову повернуть не успевали, как оказывались в его зубах. Шарк уважал профессионалов, потому позволял Фоксику беспрепятственно гулять по своей территории и даже играть с ребятами. Так постепенно образовалась стая из трех собак, где безусловным вожаком стал Шарк.