Глава шестая От Бейкер-стрит до Грин-парка Найдено: одно золотое кольцо

– Импи, я хочу, чтобы ты познакомилась с моей семьёй. Ну, с моим папой. Он работает здесь.

– А после этого мы сможем отправиться к тебе домой?

– Может быть, – сказала Эди. – Но надо быть осторожными. Кто-нибудь может вас увидеть.

– Взрослые не могут нас видеть, – просто сообщила Импи, потом взлетела и угнездилась за ухом Эди, в переплетённых прядях одной из её тёмно-рыжих кос. – Айвен не мог нас видеть. В том-то и была вся проблема.

– Теперь и я тебя не вижу! – засмеялась Эди.

– Но ты слышишь меня, – выдохнула Импи на ухо девочке. Крошечный порыв воздуха защекотал мочку уха, словно перо пикси.

– Ах! – со смехом произнесла Эди. – А почему Айвен вас не видел?

– Он слишком взрослый. Никто старше тринадцати лет нас не видит.

– Это странно, – пробормотала Эди. – Вы не можете взять и исчезнуть, как только кому-то исполняется тринадцать.

– Так и происходит, – отозвалась Импи. – Но…

Это казалось абсолютно нечестным. Всего через несколько недель настанет двенадцатый день рождения Эди, а значит, ей пойдёт тринадцатый год. А она хотела бы всю свою жизнь видеть флитов!

– Мне нравятся твои волосы, – заметила Импи. Эди чувствовала, как она карабкается вверх-вниз по сплетающимся прядям её косы. – Можно покачаться?

– Ладно, – медленно сказала Эди, потом наклонилась вперёд и наклонила голову так, чтобы одна её коса свободно свисала с головы. Она чувствовала, как Импи цепляется за эту косу, словно за канат.

Когда девочка пошевелила головой, Импи взвизгнула:

– Быстрее, Эди!

Эди мотала косой взад-вперёд, пока у неё не заболела шея, однако внутри у неё всколыхнулось какое-то чувство, которого она не ощущала уже давно.

Импи села прямо, задыхаясь от восторга.

– Наверное, мы хорошо поладим! Ты знаешь, что напоминают мне твои волосы?

Папа всегда говорил Эди, что волосы у неё особенные и блестят, словно медь. Но мальчишки в школе дразнили её «морковной башкой».

– Варенье, – сказала Импи. – Чудесное тёмно-оранжевое варенье, которым Чарли любит намазывать свои тосты.

– Варенье? – переспросила Эди. Ей льстили такие сравнения. – Никто раньше мне такого не говорил.

Импи резко дёрнула её за косу.

– Идём!

– Ой! – произнесла Эди, хотя ей начало нравиться то, что в косе у неё сидит флитта. – Хорошо. Ты можешь пойти со мной, но остальным придётся ненадолго остаться в шкатулке. – Она не могла рисковать тем, что кто-нибудь наступит на них или что они застрянут между половицами. – Это ненадолго, – сказала она флитам, закрывая крышку и видя их лица, обращённые к ней.

Держа шкатулку перед собой, она пошла обратно по коридору к приёмной стойке. Какая-то посетительница раздражённым тоном разговаривала с папой Эди, поэтому девочка бочком отступила за его стол, поставив шкатулку на угол.

– Не показывайся на глаза, – прошептала она в свою косу, ещё не совсем убеждённая в том, что Импи действительно невидима для взрослых.

Женщина по другую сторону стола была одета в дорогой костюм и обмахивалась газетой. Папа на четвереньках медленно полз по полу по направлению к Вере, которая стояла в углу комнаты в чёрном брючном костюме армейского образца и чёрных ботинках. Папа говорил, что это – следствие тех лет, в течение которых она продавала билеты в лондонской подземке.

На шее у неё покачивалось увеличительное стекло.

Женщина говорила, постепенно повышая голос:

– Мистер Уинтер, сначала вам понадобилось шесть недель для того, чтобы сообщить мне, что вы нашли моё кольцо…

– Да, вышла небольшая путаница. Для Веры… то есть мисс Крич… эта работа ещё в новинку.

Женщина проигнорировала его слова.

– А теперь вы уронили и потеряли его. Или, быть может, оно было похищено? Или его унесла мышь? Всё это чрезвычайно плохо.

– Оно лежало здесь с самого утра и ждало вас, – сказал папа с пола. – Вера?

Вера показала бурый ярлык на верёвочке, отмеченный надписью: «Золотое кольцо с изумрудом. Найдено на линии «Виктория» на станции «Грин-парк», за сиденьем».

– Я знаю, что сегодня утром оно меня ждало, потому что вы позвонили мне и сказали прийти и забрать его. Я хотела бы увидеть вашего начальника.

Папа выпрямил спину и поднялся на колени, потом медленно выдохнул, словно ему было больно:

– Я – начальник. – Он указал на бейдж, приколотый к его лацкану. Надпись на бейдже гласила: «Я здесь, чтобы служить вам».

Женщина, похоже, была потрясена. Наступило молчание, и папа возобновил поиски, ползая вдоль плинтуса.

– Бенедикт! – крикнул он в сторону дальнего кабинета. – Нам нужна швабра.

– Хорошо, мистер Уинтер, – откликнулся Бенедикт. Он только что пришёл на работу и теперь появился в дверях с плотной повязкой на запястье. Он махнул здоровой рукой Эди и скрылся в дальней части офиса, ища щётку.

– У вас должен быть начальник, – выговорила женщина. – У всех начальников есть начальники.

– Хм-м… ну… её зовут мисс Слэйт. Урсула Слэйт, – ответила папа, шаря под синим транспортировочным жёлобом. – Пожалуйста, дайте мне ещё минуту.

Эди видела, что он расстроен. Любое упоминание об Урсуле расстраивало его.

Она также знала, что в последнее время поступало множество сообщений о пропаже дорогих ювелирных украшений в лондонской подземке, однако эти украшения так и не появились в Бюро забытых вещей.

Среди людей пошли пересуды, а газета «Лондон Геральд» опубликовала на первой странице статью с заголовком: «В подземке пропадают ценные вещи. Неужели Бюро забытых вещей не в силах исполнить свой долг и вернуть эти вещи владельцам?»

Если папа найдёт это кольцо, может быть, «Лондон Геральд» напишет что-нибудь хорошее?

Вернулся Бенедикт, здоровой рукой волоча по полу швабру, какими пользуются уборщицы на производстве. Пыль облаками поднялась вокруг женщины, словно присыпка вокруг попки младенца. Женщина демонстративно закашлялась.

Уголком глаза Эди заметила, как что-то пернатое метнулось через комнату над головой папы и устроилось на каталожном шкафчике. Это снова была та самая птица. Значит, Эди не померещилось. Но как эта птица снова могла оказаться в офисе?

– Это сороколка! – прошипела Импи.

Сороколка? Так назывались те существа, которые напали на флитов. Сороколка склонила голову набок и уставилась на Эди. Девочка увидела, что птица держит в своём ярко-оранжевом клюве золотое кольцо, а потом почувствовала, как Импи карабкается по извивам её косы на плечо.

– Импи! – прошептала она.

Крылышки Импи затрепетали возле её уха, когда флитта вспорхнула и полетела к сороколке. Эди охватила паника.

– Где флюма? Что вы с ней сделали? – закричала Импи на сороколку, порхая в опасной близости от её клюва.

Сороколка склонила голову набок и взмахнула крыльями, решая: то ли разинуть клюв на Импи, то ли продолжать держать кольцо.

Импи поднырнула под её клюв, скрывшись из поля зрения птицы, и повисла на золотом кольце, словно цирковая гимнастка на трапеции. Сороколка начала мотать клювом из стороны в сторону.

Бенедикт хлопнул в ладоши и закричал:

– Птица в доме!

Выхватив у Бенедикта щётку, Эди взмахнула ею в воздухе, словно световым мечом, и бросилась на сороколку, размахивая щетинистым концом своего оружия. Сороколка замахала крыльями и вспорхнула, усевшись на потолочную люстру. Эди описала щёткой широкий круг над головой, крича:

– Кыш! Пошла вон!

– Не надо! – воскликнула Вера.

Испуганная всей этой суматохой, сороколка слетела вниз, на короткий миг присела на голову женщины, потом разинула клюв, издала громкий крик и уронила Импи вместе с кольцом. После этого птица вылетела через вентиляционное отверстие на улицу.