Ветерок над рекой Лиффи не избавлял от вечерней духоты. Лукас хмурился, идя с Тарой по причалу, не в силах поверить тому, где находится. Попросив Тару выбрать ресторан, он решил, что она сразу же позвонит в один из множества прекрасных ресторанов Дублина. Он представил себе ярко освещенное здание на одной из красивейших улиц со швейцарами у двери. Но вместо этого он направлялся к уродливому дому у темной реки.
– Что это за место? – спросил он наконец, когда они остановились под красно-белой табличкой и Тара протянула руку, чтобы открыть дверь.
– Это ресторан. Польский ресторан, – прибавила она, оправдываясь. – Ты сказал мне выбрать что-нибудь, и я выбрала.
Лукасу хотелось спросить, почему она сделала такой выбор, но тут звякнул металлический колокольчик на двери, возвещая об их приходе. Ресторан был заполнен в основном молодежью. Женщина с румяными щеками, в белом фартуке, взвизгнула от волнения, потом подошла и обняла Тару, словно давно потерянную дочь. Через пару минут общения Лукас услышал, как Тара прошептала:
– Мой босс…
Мужчина за стойкой перестал наливать пенистое золотистое пиво и пронзил Лукаса взглядом – подозрительным и почти вызывающим.
Лукасу захотелось уйти тем же путем, каким он пришел, но он проголодался. Их провели к старому столику, покрытому красно-белой клетчатой скатертью, на котором стояла оплывшая свеча, засунутая в горлышко пустой винной бутылки. Лукас дождался, пока они усядутся за стол, потом наклонился к Таре.
– Почему из всех ресторанов Дублина ты предпочла именно этот? – тихо спросил он.
– Потому что Мария и ее муж были очень добры ко мне, когда я приехала в город и мало кого здесь знала. И мне здесь нравится. Мы на берегу реки, где кипит жизнь и красочный пейзаж. К тому же тут дешево.
– Но за ужин плачу я, Тара, – тихо возразил он. – И бюджет не ограничен, ты об этом знаешь.
Тара поджала губы. Ей хотелось, чтобы безумно богатый Лукас Конвей поужинал в ресторане, расплачиваясь в котором не пришлось бы повторно закладывать свой дом. Она могла бы сказать ему, что побоялась выбрать одно из тех заведений, которые он обычно посещал, потому что у нее просто не было подходящей одежды или уверенности в себе. Она чувствовала бы себя не на своем месте в таком престижном заведении. Она улыбнулась и повесила сумочку на спинку стула, все еще не веря, что пришла в ресторан со своим боссом.
Лукас обратил на себя внимание всех посетителей ресторана, как только вошел, благодаря своей поразительной внешности и мощной энергии, говорящей о его богатстве и привилегиях.
Тара тряхнула головой, сегодня она оставила волосы распущенными. И поняла, что на этот раз Лукас смотрит на нее как на человека, а не на робота. По иронии судьбы это произошло только потому, что она собралась уволиться, а он пригласил ее на ужин. Интересно, что он чувствует, сидя с ней в таком ресторане? И будет ли он шокирован, как она, обнаружив, что сегодня она впервые не может противостоять его чарам?
Почему после почти шести лет работы на Лукаса, когда она чаще всего на него злилась, ее вдруг потянуло к нему? Она гордилась тем, что не похожа на всех тех женщин, которые смотрят на него с вожделением всякий раз, когда он попадает в поле их зрения. Наверное, это потому, что у него было очень мало секретов от нее. Она стирала его белье. Она даже гладила его трусы и всегда делала это с неподдельной беспристрастностью. Дома она с легкостью держала с ним дистанцию, потому что высокомерные миллиардеры были намного выше ее по положению. Но сегодня Лукас казался ей восхитительно и угрожающе доступным. Неужели это потому, что они сидят друг напротив друга за маленьким столиком, и она замечает в нем то, чего обычно не замечала?
Например, его тело. Замечала ли она когда-нибудь, как широки его плечи? Вряд ли. При виде двух расстегнутых пуговиц на его джинсовой рубашке Тара не покрывалась мурашками прежде. Она сглотнула. В пламени свечей его оливковая кожа сияла, как темное золото, а на высокие скулы и красивые резковатые черты его лица падали чарующие тени. Она чувствовала, как у нее пересыхает в горле и сжимается грудь. И ей показалось, будто сегодня вечером у них настоящее свидание.
Лукас был полон решимости поужинать с ней, и спорить с ним было бесполезно.
Она догадалась, что он предложит ей повышение зарплаты, чтобы заставить ее остаться. Вероятно, он подумал, что она опрометчиво собралась уехать, что отчасти было правдой. Но пока Тара собиралась на ужин, надевая недавно купленное уцененное платье красивого бледно-голубого цвета, которое было великовато ей в груди, она решила, что не позволит Лукасу ее переубедить. А его покровительственное отношение к ней стало толчком, который вывел ее из зоны комфорта. Ей надо бросить работу на Лукаса Конвея и заняться чем-то другим. Чтобы выбраться из колеи, в которой она оказалась, хотя эта колея казалась очень удобной. Нельзя позволять прошлому заставить ее бояться чего-то еще. Неужели она рискнет дожить до конца своих дней, когда поймет наконец, что совсем не жила? Что она просто прислуживала и исполняла свой долг?
– Чего бы ты хотел выпить? – спросила она. – Здесь подают очень хорошую водку.
– Водка? – переспросил он.
– Почему нет? Это традиция. Я выпиваю рюмочку перед ужином, а потом переключаюсь на воду. Ты же не за рулем. – Водитель Лукаса ждал его на ближайшей парковке, сидя в огромном сияющем лимузине.
– Ладно, Тара, ты меня уговорила, – глухо ответил он. – Пусть будет водка.
Перед ними поставили две маленькие рюмки с водкой. Тара подняла свою рюмку, наблюдая, как напиток мерцает в пламени свечи, потом поднесла ее к губам.
– Будем здоровы! – объявила она и залпом осушила рюмку.
Лукас улыбнулся и выпил свою порцию.
– Что скажешь? – спросила она, ее глаза сияли.
– Думаю, одной рюмки вполне достаточно, – сказал он. – Поскольку ты, судя по всему, много знаешь о польских обычаях, выбери нам еду.
Лукас наблюдал, как она просматривает меню. Похоже, ей нравилось демонстрировать свою осведомленность, а он понимал: ему выгодно, чтобы она была в приподнятом настроении. Он хотел, чтобы она стала как можно сговорчивее, и поэтому съел ярко-красный свекольный суп, который оказался на удивление хорош. Когда подали горячее блюдо, он съел половину и отложил вилку.
– Тебе нравится? – с тревогой спросила она.
Он пожал плечами:
– Это необычно. Я ни разу не ел голубцы.
– И полагаю, ты не стал бы их заказывать. – В мерцающем пламени свечи ее веснушчатое лицо казалось задумчивым. – На самом деле это крестьянская еда. А у тебя, наверное, было только самое лучшее.
Самое лучшее? Лукас с трудом сдержал горький смех, глядя в ее янтарные глаза. Забавно, какие предположения о нем строят люди. Он, конечно, пробовал большинство самых причудливых блюд мира: белую жемчужную икру из Каспийского моря, грибы мацутакэ из Японии, дорогую утку в одном из известнейших ресторанов Парижа. Во время одной из деловых поездок в Швецию ему предложили редкий и дорогой сыр из лосиного молока. Даже в его престижной школе-интернате еда была хорошей. Но он вдруг понял: лучшие блюда, которые он когда-либо ел, готовила Тара.
Вот почему он сейчас здесь.
Это единственная причина находиться в этом ресторане.
Так почему же он думает совсем о другом? Хорошо, что он выпил только одну рюмку водки.
Лукас уставился на Тару. Как ни странно, она оставила свои волосы распущенными, и они падали на ее узкие плечи. В пламени свечей ее непослушные кудри напоминали ярко-оранжевые спиральки. Сегодня вечером она казалась особенно хрупкой и женственной, чего он не замечал за ней прежде. Наверное, это потому, что она надела платье вместо привычных джинсов или легинсов. Платье, конечно, так себе, но все равно – это платье. Бледно-голубое, очень простого покроя, оно подчеркивает ее стройную фигуру. На ее изогнутой шее виднелась золотистая россыпь веснушек; он посмотрел на ее маленькую грудь и задался вопросом, какие у нее соски. Капельки пота выступили у него на лбу, и он уже не в первый раз пожелал, чтобы грянула буря. Или чтобы в этом проклятом ресторане лучше работал кондиционер. Он с трудом заставил себя сосредоточиться на деле и отпил воды, желая избавиться от внезапной сухости в горле.
– Дело в том, – медленно произнес он, ставя стакан и откидываясь на стуле, – что я не хочу, чтобы ты уходила.
– Мне приятно, и это очень мило с твоей стороны, но…
– Нет, подожди. – Он прервал ее с привычным нетерпением. – Послушай, что я предлагаю.
Она положила вилку, посмотрела на Лукаса и нахмурилась.
– Нельзя потратить больше денег на проблему и надеяться, что она исчезнет, – сказала она.
– Значит, у нас проблема, Тара?
– Мне не следовало говорить это тебе. Вообще, это не имеет к тебе отношения. – Девушка помедлила. – Мне нужны перемены, вот и все.
– А я и предлагаю тебе перемены.
Ее янтарные глаза потемнели от подозрения.
– Что ты имеешь в виду?
Лукас снова отпил воды.
– Я собираюсь на время уехать из Дублина, потому что мне нужно быть в Штатах.
– По делу?
– Отчасти, – уклончиво ответил он. – Я подумываю вложить деньги в недвижимость в США. Мне нужны вложения, по крайней мере, так мне советуют мои финансовые консультанты.
– Это связано с тем письмом, не так ли? – с любопытством спросила она.
Лукас замер:
– Какое письмо ты имеешь в виду?
Она торопливо ответила:
– То, которое пришло из Америки на прошлой неделе.
Лукасу стало интересно, заметила ли она тогда его реакцию на письмо. Видела ли его потрясение? Он вдруг подумал, что Тара многое узнала о нем за прошедшие годы, молчаливо наблюдая за происходящим. Разве это не еще одна причина держать Тару при себе? Если он приведет в свой дом незнакомца, то ему придется привыкать к нему и учиться доверять, а этого лучше не допускать, потому что Лукас никому не верил. Он стиснул зубы.
– Я планирую жить там как минимум полгода и собираюсь арендовать квартиру, потому что мне не хочется так долго обитать в отеле. – Он медленно растянул губы в улыбке. – А теперь разговор о тебе, Тара.
– О чем ты? – безучастно спросила она.
– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Нью-Йорк. – Пауза. – Поработай там моей домработницей, я увеличу тебе зарплату.
– Ты и сейчас очень щедро мне платишь, – ответила она.
Он покачал головой с легким нетерпением. Кто в здравом уме будет говорить нечто подобное своему работодателю?
– Там жизнь дороже, – сказал он. – Ты окажешься в совершенно новом городе. Это будет беспроигрышный вариант для нас обоих, Тара.
Он полагал, что она разволнуется и поблагодарит его, но в ее слегка прикрытых глазах читалась подозрительность. Он вдруг уставился на изящный изгиб ее губ, которого раньше не замечал. Ну, прежде он никогда не сидел к ней так близко, верно? Настолько близко, чтобы уловить слабый ее запах, не похожий ни на один знакомый ему аромат. Он только сейчас увидел, что у нее безупречная фарфоровая кожа, если не считать нескольких веснушек на вздернутом носике. Он тряхнул головой, озадачившись своим наблюдением и необъяснимым волнением.
– Нью-Йорк, – медленно произнесла она.
– Ты сказала, что хочешь перемен. Что может быть лучше переезда из Дублина на шумный Манхэттен? Разве ты не ездила туда на прошлое Рождество?
Тара кивнула.
– Ты хорошо провела там время? – спросил он.
Тара снова кивнула. Накопив денег, она поехала туда со своей подругой Стеллой, которая работала няней в соседнем Дан-Лаогере, и они вместе провели отпуск в Нью-Йорке. Прогулки под снегопадом и походы по магазинам были омрачены только тем, что Тара упала на катке у Рокфеллеровского центра и разбила коленки.
– Мы очень хорошо провели время.
– Что мешает тебе согласиться с моим предложением? – спросил он.
Тара прикусила внутреннюю сторону губы, напоминая себе, что она собиралась уйти от Лукаса, а не оставаться с ним. Ей надо избавиться от влияния властного мужчины, который эгоистично преследует собственные интересы. Он определенно не думает о том, что лучше для нее в данный момент. Только о том, что лучше для него.
И все же…
Она обвела кончиком пальца матовый край своего стакана с водой. Если она посмотрит на ситуацию объективно, то поймет, что для нее это лучший из возможных вариантов. Поездка в восхитительный город, с которым она уже знакома, где ей гарантированно дадут работу… Разве Америка не подарит ей вдохновение, чтобы она изменила свою жизнь?
Однако Тара не торопилась соглашаться, потому что сегодня вечером между ней и Лукасом что-то изменилось. Из-за неопытности она не понимала, что это такое. Она определенно не предполагала, как забьется ее сердце, когда она посмотрит в великолепные зеленые глаза Лукаса, не говоря уже о том, что ее тело поведет себя странным образом. Ее соски напряглись, она пережила непривычные, восхитительно сладкие ощущения. Она испытывала странное беспокойство, которого не чувствовала прежде, и прилагала массу усилий, чтобы не гадать, каково это – целоваться с Лукасом.
Находясь в псевдо-интимной обстановке ресторана при свечах, она пожалела, что не выбрала более освещенное место. Наверное, она зря надела платье и уложила волосы, словно собираясь на настоящее свидание с Лукасом. Теперь она чувствовала себя почти уязвимой – она словно потеряла защитный барьер, который окружал ее, пока она работала в его доме.
Он по-прежнему разглядывал ее с нетерпеливым вопросом в глазах. О, да, этот мужчина не привык ждать.
– Ну? – произнес он.
– Мне нужно время, чтобы подумать, – сказала она.
Лукас удивился, и Тара догадалась: большинство женщин сразу согласились бы сопровождать своего босса-миллиардера в заграничной поездке, где им предлагали повышение заработной платы.
– Сколько времени тебе нужно? – спросил он.
Тара прикусила губу, размышляя, не посоветоваться ли ей со своей подругой Стеллой. Ей определенно больше не с кем советоваться. Она была такой маленькой, когда умерла мать, что почти не помнила ее. А бабушка Тары скончалась незадолго до того, как она стала работать на Лукаса.
– Несколько дней. – Она слегка пожала плечами. – Может быть, ты передумаешь за это время?
– Если ты и дальше будешь увиливать, то, скорее всего, я передумаю, – ответил он, не скрывая недовольство. – Давай попросим счет и уйдем отсюда.
– Хорошо. – Она встала. – Но сначала мне надо сходить в дамскую комнату.
Все еще не в силах поверить, что Тара не ухватилась за его предложение о работе, Лукас смотрел, как она идет по ресторану. Его заворожила изящная линия ее икр и тонкие лодыжки. Внезапно он понял, почему мужчины Викторианской эпохи считали их такими возбуждающими.
Он приказал себе отвернуться, но почему-то не смог этого сделать. Со спины Тара Фицпатрик казалась самым красивым существом, которое он видел; непослушные рыжие кудри рассыпались по ее плечам. Что, черт побери, с ним происходит?! Неужели внезапное появление Шарлотты в его доме сегодня днем напомнило о том, как давно он не занимался сексом? Он вспомнил, как они расстались, когда она ему наскучила. Несмотря на неоспоримую красоту и сексуальность этой актрисы, иногда ему казалось, что он занимается любовью с манекеном.
Нетерпеливо тряхнув головой, он взглянул на свой мобильный телефон, чтобы узнать, как обстоят дела на финансовых рынках, но ему не удалось сосредоточиться. Он поднял глаза, когда Тара вернулась. Вероятно, она пыталась причесать огненные кудри, потому что они выглядели немного аккуратнее. Она смотрела на него яркими глазами, и при виде ее юношеского энтузиазма его сердце сжалось. Он покачал головой, сбитый с толку и немного обиженный, потому что сегодня вечером ему не удалось простейшее дело.
– Попроси принести счет, Тара, – нетерпеливо сказал он.
Она широко улыбнулась:
– Я его оплатила.
– Ты оплатила счет? – медленно переспросил он.
– Здесь очень демократичные цены, – произнесла она. – И это меньшее, что я могу сделать, раз мы приехали сюда на твоей машине.
Выходя за Тарой из ресторана после прощания с хозяевами, которое было еще восторженнее, чем приветствие, Лукас постарался вспомнить, когда в последний раз женщина предлагала заплатить за еду. Во всяком случае, этого не случалось с тех пор, когда у него ничего не было, а богачки обнюхивали его, как собаки, увидевшие кусок свежего мяса. Когда его заставили бросить частную школу из-за отсутствия денег – по крайней мере, так ему сказали, – гордость заставила его отказаться от подачек женщин, изголодавшихся по его мужественному телу. Он сам себя обеспечивал. Иногда ему доставались объедки после трапезы директора. Иногда он вообще обходился без еды. Тара ошиблась, предположив, что он никогда не пробовал крестьянскую пищу. При воспоминании о тех днях он стиснул зубы.
Машина плавно подъехала по набережной в их сторону.
Как только Лукас уселся рядом с Тарой на заднем сиденье, горькие воспоминания улетучились. Он испытал надежду и пьянящее желание. Раздувая ноздри, он вдохнул тонкий аромат, который больше походил на мыло, чем на духи. Слегка повернув голову, он посмотрел на ее яркие волосы, и ему внезапно захотелось погрузить в них пальцы. Она слегка касалась его ноги бедром – жест, который не имел ничего общего с провокацией, – но сейчас он казался Лукасу самым сексуальным жестом, который он видел. Он сглотнул, когда желание пронзило его, подобно пламени, и с трудом сдержался, чтобы не прикоснуться к ее ноге.
Он не мог этого сделать, потому что Тара работает на него. Она застилает ему постель и готовит еду. Гладит его рубашки и ухаживает за садом. Она – сотрудница, которая должна сопровождать его в Америку. Она не потенциальная любовница, ни в коем случае. Он уставился прямо перед собой, пытаясь успокоиться, когда загорелся красный сигнал светофора.
***
Сердце Тары громко колотилось, она напрягла плечи, приказывая себе успокоиться, когда мощная машина плавно поехала по городским улицам. Она только что поужинала со своим боссом – вот и все. И он только что предложил ей работу в Америке. Отличное предложение, верно? Она никогда не ездила на его машине с водителем, поэтому поездка домой в такой роскоши должна показаться ей настоящим праздником. И все же ей трудно оценить мягкую кожу сидений или невероятно мягкую подвеску автомобиля. Она думала только о том, что сегодня вечером Лукас стал другим. Из требовательного работодателя он превратился в мужчину, от которого взгляд не оторвешь. Впервые в жизни она осознала, почему он так легко кружит голову женщинам. Внезапно она поняла, почему такая красавица, как Шарлотта, готова унижаться, чтобы вернуться к Лукасу.
«Но я не хочу так себя чувствовать, – подумала Тара. – Я хочу вернуться к тому, что было раньше, когда я терпела Лукаса, а не боготворила его. Когда из-за него я приходила в ярость».
Автомобиль въехал на подъездную дорожку к дому в Далки, но вместо облегчения от того, что поездка окончена, Тара почувствовала разочарование. Не глядя, она потянулась к дверной ручке машины, но ее обычно ловкие пальцы дрожали.
– Вот так, – неожиданно весело сказал Лукас, наклонился к ее дверной ручке и нажал на кнопку.
Дверца бесшумно открылась – сработала электроника. На самом деле на дверце не было ручки. Тара решила, что выглядит неотесанной деревенщиной. Ее смущение из-за отсутствия смекалки усугублялось душераздирающим осознанием того, что рука Лукаса слегка коснулась ее руки. Тара сглотнула. Он прикоснулся к ней. Он действительно прикоснулся к ней. Возможно, Лукас этого не хотел, но его пальцы дотронулись до ее руки, и теперь место касания горело, как от ожога.
Выбравшись из машины, она с тоской посмотрела на тяжелое небо, желая, чтобы пошел дождь, который снимет ее странное напряжение. Она порылась в сумочке, чтобы выудить ключ, но ее пальцы задрожали, когда она услышала шаги у себя за спиной. Тень Лукаса нависла над ней, когда она с трудом вставляла ключ в замок.
– Ты дрожишь, Тара, – заметил он, как только она открыла дверь и вошла в дом.
– Ночь холодная, – машинально солгала она, однако Лукас не ответил ей язвительным комментарием, как обычно.
Странно, что ни один из них не торопился включить верхний свет. Когда тяжелая входная дверь захлопнулась за ними, мрак огромного коридора только усилил чувство нереальности сегодняшнего вечера.
Что-то витало в воздухе. Тара остро осознавала близость Лукаса. Он смотрел на нее сверху вниз темными блестящими глазами, а она затаила дыхание, и у нее замерло сердце. Она решила, что он обнимет и поцелует ее.
Но он этого не сделал.
Неужели она окончательно сошла с ума? Лукас щелкнул выключателем, и все вокруг залилось золотистым светом. Странная атмосфера резко пропала. Напряженно улыбаясь, он кивнул, словно ее реакция была ему отлично знакома.
– Спокойной ночи, Тара, – как-то странно сказал он.
Как только Лукас отвернулся от нее, она услышала далекий раскат грома.