Слово «даун» в нашем обиходе давно заняло место оскорбительного определения уровня умственных способностей оппонента, стало общепринятым синонимом «дурака». Когда нам кажется недостаточно выразительным слово «дурак», мы говорим «имбецил», «олигофрен», «даун», не задумываясь, какая боль, какие страдания и трагедии заключены в этих словах. Мы не придаем им особого значения, и они пускают прочные корни в нашем языке, в нашей культуре, независимо от нашего желания формируя устойчивые шаблоны восприятия их истинной сути и, что еще хуже, нормы отношения общества к людям с подобными отклонениями.
По данным Всемирной организации здравоохранения, дети с синдромом Дауна появляются в мире с частотой 1 на 700 новорожденных. В России, по статистике благотворительного фонда «Даунсайд Ап», ежегодно рождаются порядка 2500 детей с этой патологией.
Наши познания о синдроме Дауна сводятся к стереотипу: «Это неизлечимое генетическое (читай – наследственное) заболевание, при котором ребенок рождается умственно неполноценным и редко доживает до 18 лет». Не оттого ли сообщение врачей «У вашего ребенка выявлен синдром Дауна» становится для родителей новорожденного, как правило, тяжелейшим психологическим шоком, ломающим судьбы как минимум трех человек? Находясь в плену собственных заблуждений и стереотипов, не владея достоверной информацией, человек редко способен принимать взвешенные решения, ибо ограничен в выборе.