Многомиллионный город, словно разворошенное осиное гнездо, гудел в час пик: не стихающий визг тормозов, нудный писк клаксонов, шум голосов, лязг проносящихся по мостам электропоездов. Людские потоки заполняли все артерии и капилляры города. Жители спешили на работу, пробираясь по узким тесным улочкам пешком, на мотороллерах и велосипедах.
Нищета и богатство соседствовали здесь почти на каждом углу. Фешенебельные небоскребы с напыщенной гордостью смотрели на ветхие лачуги и сараи, на парковке бок о бок стоял надраенный до блеска лимузин и заржавелый велосипед, дешевую закусочную теснил дорогой ресторан. Конечно, такую картину можно увидеть и в любом другом городе мира, но в Пекине этого заметно больше, контрасты ощущаются повсеместно.
Красивое белое здание, спрятанное от посторонних глаз за высоким сплошным забором, даже в солнечные дни постоянно находилось в тени старых маньчжурских орехов и сосен. Аккуратно подстриженный газон пересекали бетонные дорожки – по прилегающей к зданию территории каждые полчаса проходил патруль. Видеокамеры наружного наблюдения, сосчитать которые не хватило бы пальцев рук и ног вместе взятых, прятались повсюду. Перелезть через забор, а тем более подобраться к зданию незамеченным, было просто невозможно. Повышенные меры безопасности и недоступность для глаз прохожих объяснялись очень просто – здание принадлежало китайской военной разведке.
Видеопереговорное устройство на пульте контрольно-пропускного пункта запищало так неожиданно, что невысокий охранник в солнцезащитных очках чуть не опрокинул на колени кружку горячего зеленого чая.
– Вы к кому? – спросил охранник, разглядывая на экране бледное лицо немолодого китайца в строгом черном костюме, сидевшего за рулем машины.
– Донг Син. Тридцатый кабинет! – коротко отозвался незнакомец.
– Минутку.
Охранник аккуратно положил солнцезащитные очки на стол, распахнул толстый журнал, сверил занесенный рукой напарника номер машины с тем, что значился под бампером автомобиля. Затем его взгляд остановился на трехзначном номере внутреннего телефона – список покоился под толстым стеклом на столе.
– К вам посетитель… Пропустить? – произнес он в трубку красного дискового телефона.
Охранник надавил на пульте синюю кнопку, щелкнул замок – раздвижные ворота разъехались. «БМВ»-«семерка» с тонированными стеклами молнией пронеслась возле КПП, свернула на аллею и притормозила у входа в здание. По лестнице спустился высокий стройный китаец.
– Последние два дня за тобой не следили? – нетерпеливо спросил он, хлопнув передней дверцей.
– Все чисто, – кивнул водитель «БМВ».
– Тогда поехали. Беседа в моем кабинете отменяется.
Бледный китаец Донг Син удивленно вскинул брови, но не стал спрашивать, почему. Они выехали за ворота.
– Решение было принято только что – на совещании, – пояснил сотрудник разведки, нервно глядя в зеркальце заднего вида, – и я не успел тебя предупредить.
Водитель «БМВ» пожал плечами.
– Боятся утечки?
– И это тоже.
Около часа он петлял по окольным улочкам, чтобы окончательно убедиться в отсутствии за ним слежки. «БМВ» свернула на одну из стоянок, а через полчаса двое мужчин как ни в чем не бывало прогуливались по главной площади города.
Место для важного разговора было выбрано водителем «БМВ» не случайно – площадь Тяньаньмэнь в любое время суток кишела туристами и продавцами китайских сувениров. Здесь спокойно можно было посидеть в ресторане за чашечкой чая и обсудить важные дела, не опасаясь, что за тобой ведут наблюдение. К тому же хозяин одного из таких ресторанов был другом бледного китайца.
– Проходите! – расплылся в улыбке владелец ресторана. – В конце зала направо желтая дверь. Вам туда.
– Спасибо, товарищ, – поблагодарил бледный китаец, опуская в карман владельца ресторана купюру. – Если заметишь необычного посетителя…
– Я знаю, где вас искать, и задержу его, – китаец понимающе кивнул.
Небольшая комнатка, выкрашенная в желтый цвет, была практически лишена мебели. В ее центре стоял лишь карликовый стол, две фарфоровые кружки и чайник. Вместо стульев на полу лежали две циновки.
– Здесь безопасно вести разговор, – проговорил водитель «БМВ», опускаясь на одну из циновок.
– Ему можно доверять? – покосившись на желтую дверь, с ноткой протеста в голосе спросил высокий китаец.
– Абсолютно…
– Если ты веришь ему, то я тоже, – произнес высокий китаец, усаживаясь на циновку.
Разлив по миниатюрным кружечкам заваренный чай, мужчины выпили. Теперь можно было переходить к делу.
– Пришлось ускорить похищение робота. Изменить план. Его перевозили на транспортнике. Несмотря на спешку, все прошло удачно, как мы и планировали. Наш человек уже выходил на связь. Сегодня же ты вылетаешь в Хабаровск, обеспечишь переправку груза в Китай. В любом случае нам нужен весь робот, до последнего винтика. И электроника, и механика, и вооружение.
Бледный китаец утвердительно кивнул – для него как для одного из секретарей консульства КНР в Хабаровске перевозка любого разумных размеров груза не могла стать проблемой – дипломатическая почта не будет подвергаться таможенной проверке. Риск был минимальным. Не удастся вывезти целиком, можно разобрать робота на части и переправить в Китай.
– Завтра с утра я с тобой свяжусь, – плеснув себе в чашечку еще чаю, ухмыльнулся бледный китаец.
– Китаю жизненно необходим успех в этом деле.
– Я все сделаю, как обычно, – ответил Донг Син.
Конференц-зал представительства МЧС в Хабаровске был переоборудован во временный штаб, в который стекались свежие данные, касающиеся крушения военного транспортника. Все проводилось в строжайшей секретности и закрытости – ни одного газетчика и телевизионщика. В центре собрались лишь проверенные люди, настоящие профессионалы в своей области: работники МО, оперативники Федеральной службы безопасности, сотрудники Министерства по чрезвычайным ситуациям и несколько экспертов.
– Что мы имеем на данный момент? – прервав долгое молчание, громко произнес генерал Высоцкий.
– Пока только расшифрованы записи с «черных ящиков», – проговорил фээсбэшник, – зафиксировано восклицание одного из членов экипажа: «газы». Анализ проб тканей погибших еще не завершен. После этого восклицания через минуту была опущена аппарель.
Генерал задумчиво посмотрел в потолок.
– Версии? – спросил он, окинув присутствующих в зале пристальным взглядом.
– Можно осторожничать, но мне кажется, в качестве рабочей версии надо однозначно принять, что борт самолета был отравлен газами, – предложил один из военных. – Так мы выиграем время.
– Вполне, другого объяснения этой короткой реплике пилота я тоже не нахожу, – согласился Высоцкий. – А вы что думаете?
Фээсбэшник развел руками:
– Согласен, но необходимо дождаться результатов. Первая мысль не обязательно – правильная…
Не успел он договорить, как на экране компьютера загорелась табличка, извещающая о том, что пришло новое письмо.
– Каких еще результатов? – спросил генерал, разглядывая побитое оспинами лицо фээсбэшника.
– Они только что пришли, – ответил сотрудник ФСБ, щелкая пальцем по левой кнопке мыши.
Инженер Протасов, до этого с поникшим видом наблюдавший за всем происходящим, оживился.
– Химический анализ и патологоанатомическое вскрытие подтверждают – борт действительно подвергся атаке нервно-паралитическим газом… – прочитал на одном дыхании фээсбэшник, – и еще. Уже собраны все фрагменты, установлены личности погибших. Отсутствует не только тело майора Бутусова, но и его оружие, также не найдено и остатков одного из парашютов. К сожалению, идентифицировать остатки парашютов невозможно.
– А где же робот? – не выдержал московский инженер. – Где он?
– Его не удалось найти.
Присутствующие в зале зашептались, обмениваясь мнениями.
– По-моему, картина ясна, – взял слово один из военных, – майор просто завладел роботом.
– Это маловероятно, – подал голос эксперт, – десантироваться из самолета, при этом захватив с собой пенал с грузом? Более вероятно, что его тело и пенал были выброшены из грузового отсека потоком воздуха, когда из-за повреждения гидросистемы открылась аппарель.