Своятовы Радмила, Нимфадора и Агриппа Мартышевы:
«Тройняшки, благословленные богом Вецеславом, жили в самом центре мрачного Черняевского леса и общались лишь со своим покровителем, пока к ним не вторгся еретик Сергий Коницкий. Он попытался заставить Мартышевых отказаться от их веры, но они не поддались ему. Тогда он убил Нимфадору и Агриппу, а затем выжег половину Черняевского леса. Радмиле удалось сбежать и спрятаться в безопасном месте, где она провела следующие семь лет, общаясь с Вецеславом, а затем выследила Коницкого и сожгла его заживо, как он поступил с ее сестрами».
На следующее утро Серефина мучило жуткое похмелье. А ведь ему еще предстояло допросить пленника. Он проснулся задолго до рассвета и теперь лежал на соломенном тюфяке поверх каменной плиты, смотрел в потолок и размышлял о своей судьбе.
Если они найдут девушку-клирика в течение ближайших нескольких дней – а он в этом не сомневался, – то вскоре вернутся в Транавию. Серефин уже несколько лет не проводил в Транавии больше, чем несколько месяцев подряд. Все его время занимала война.
Он даже сомневался, что все еще помнил, как быть Верховным принцем, а не генералом-магом крови, возглавляющим армию.
Серефин сел, и тут же в висках застучали молотки, а голову пронзила боль. Застонав, он провел рукой по волосам. А затем натянул мундир и постарался не обращать внимания на то, что во рту стоял такой привкус, будто он всю ночь жевал опилки. Когда Серефин открыл дверь, то тут же увидел, что его отряд чем-то встревожен.
– Ваше высочество, я как раз собиралась разбудить вас, – сказала Остия.
Он поморщился, когда двое солдат с грохотом пронеслись мимо них по коридору, выкрикивая что-то о конце света.
– Лучше вернусь обратно в постель, – сказал он.
Ему надоела эта нелепая страна и их нелепая религия, так, может, хоть конец света утихомирит его ослепляющую головную боль.
– Серефин!
– Ох, что ж ты так тихо кричишь, Остия?
Он повернулся, но тут же пожалел об этом, почувствовав, как завращалась комната. Прижав руку к лицу, Серефин прислонился к дверному косяку.
Девушка с трудом сдержала улыбку, отчего ему захотелось ее убить.
– Хочешь, я принесу тебе что-нибудь от похмелья? – ласково спросила она.
– Нет… да, воды, простой воды. – Он раздосадованно взмахнул рукой. Серефин не сомневался, что прошлой ночью она выпила даже больше, чем он. – Надеюсь, кто-нибудь объяснит мне, что происходит. – Он прислонился лбом к прохладным камням.
Остия вернулась через несколько минут и передала ему полный бурдюк воды. Но это не помогло. Прижав руку к виску, Серефин приказал ввести его в курс дел.
– Около трех часов утра звезды и луна погасли.
Он вздрогнул, а затем приподнял бровь. Почему ему так больно?
– И что это значит?
– Что этой ночью минут на пятнадцать мир погрузился во тьму.
Серефин сузил глаза.
– И разведчики, которых мы отправили по следу калязинской девчонки, не вернулись, – продолжила Остия. – Разве ей разрешено убивать людей, если она правая рука бога?
Он проигнорировал этот вопрос.
– Мне приказать остальной части полка выдвигаться? Мы можем отправить их вперед.
Серефин несколько секунд обдумывал ее предложение.
– Подожди немного.
Ему пришло на ум, что следует отправить с ними Теодора, пока он сам будет искать девчонку.
– Ты только зря тянешь время.
– У меня все еще есть ее след, но мне нужно что-то еще, чтобы привязать заклинание. И сейчас мы это получим.
Серефин отправился вслед за Остией по немногочисленным холодным коридорам храма в роскошное святилище. Он не понимал, почему так много денег тратится на создание чего-то для богов, которым это совершенно безразлично, но все же не мог не восхищаться этой красотой.
Вдоль стен святилища стояли скамьи из редкого черного дерева, на торцах которых были вырезаны маленькие статуи. Впереди, доходя до сводчатого потолка, возвышался огромный алтарь из золота, черного дерева и серебра. На самом высоком ярусе находились колонны со словами на древнем, непонятном ему языке, а ниже шли ярусы с иконами богов. Первые три из них заполняли образы с человеческими ликами: царственными, прекрасными и внушающими трепет.
Серефин остановился в дверях и посмотрел на потолок. На нем были изображены святые с нимбами на фоне леса. Вдоль стен святилища стояли иконы других святых. Как одна страна могла так возносить людей до мнимой святости?
Сквозь прозрачное стекло пробивался свет – Серефина удивило, что здесь не стояли витражи, как в заброшенных церквях Транавии. Заметив, что Остия смотрит на него, он иронично закатил глаза.
– Из этого золота можно было бы отлить множество монет, – заметил он.
– Тогда тебе придется самому везти их в Транавию, – сказала она.
«Нам нужно отыскать новые источники денег для этой войны», – подумал Серефин. Армия разграбила все калязинские церкви вдоль границы, но от тех, что находились дальше, перевозить ценности было слишком трудно. Интересно, мог ли он действительно как-то доставить эти богатства в Транавию? По крайней мере тогда золото будет приносить пользу, а не собирать пыль и использоваться в качестве дани воздуху.
Зачем тратить время на служение богам, которые даже не знают о твоем существовании? Серефин никогда не поймет калязинцев и их преданности прошлому.
Будущее было за магией, силой. И когда люди отказались от веры, то обнаружили, что боги погрузили мир во тьму. Вернее, даже не боги, а правила и устои, установленные монахами. Конечно, война началась не только из-за религии. Между Транавией и Калязином находились территории, на которые претендовали обе страны. К тому же были еще и другие, второстепенные проблемы, лишь усугубившиеся за то столетие, что длилась война.
– Настоятель ничего не рассказал о ней? – спросила Остия, когда они подошли к двери, за которой держали молодого монаха.
– Старик говорил какими-то загадками. Я собираюсь казнить его.
Если убить лидера, то пленники становятся намного спокойнее. Серефин часто использовал эту тактику с калязинцами. И она всегда срабатывала. Однако он никогда не использовал ее на монахах. Ему не хотелось делать что-то, что превратило бы одного из них в мученика, ведь в Калязине их очень любили.
Серефин замер у самой двери и остановил Остию, когда она потянулась к ручке. И тут же получил понимающий взгляд.
– Если хочешь, я с радостью сделаю это за тебя, – сказала она.
Серефин покачал головой. На самом деле ее не должно было заботить, что он устал мучить заключенных, устал от этой войны.
– Нет, я сам. – Он одарил ее слабой улыбкой. – Кроме того, это может оказаться неплохим развлечением, верно?
Остия пинком распахнула дверь. За ней оказалась комната, почти идентичная той, где провел ночь Серефин. Калязинский парень сидел на жестком деревянном стуле со связанными за спиной руками, которые перекинули через спинку. Серефин заметил, что кто-то перевязал его арбалетные раны на ноге и боку. Это радовало. Ему не хотелось, чтобы парень истекал кровью, пока он пытается вытащить из него нужные сведения.
– Знаешь, мы могли бы обойтись без грубой силы, – сказал парень на довольно хорошем транавийском. Видимо, он изучал гражинский, одну из разновидностей основного языка с более резким произношением. – Уверен, тебе не хочется пачкать свой красивый мундир.
Серефин поднял бровь.
– Zhe ven’ya?
У него действительно был красивый мундир.
Казалось, парень удивился, услышав свой родной язык из уст Верховного принца Транавии. Его темные волосы оказались коротко подстрижены, а сбоку виднелись три выбритые диагональные линии. Его одежда выглядела чересчур тонкой и вряд ли сильно согревала его, но Серефин полагал, что калязинским монахам нравятся страдания.
– Ты спросишь, куда направились наши пропавшие сестры, я отвечу, что даже понятия не имею. Ты убьешь меня, и на этом история закончится.
– Мне не очень нравится эта история, – подхватив стул и поставив его перед юношей, сказал Серефин. Он развернул стул, уселся на него и оперся локтями о спинку. – Неинтересная завязка и отсутствие кульминации полностью испортили сюжет.
– Транавийцы не знают хороших историй. Они слишком заняты, переписывая богохульства, которые используют потом для жертвенной магии.
– Ах, это неправда. – Серефин покосился на Остию, которая возмущенно покачала головой от этих обвинений. – Что за злобные слухи. – Он замолчал.
Парень мужественно не отводил взгляд, но на его лице мелькнула тень. Видимо, он наконец внимательно рассмотрел шрам у глаза Серефина.
– Как тебя зовут?
– Константин, – через секунду ответил парень.
– Что ж, Константин, ты прав, я хочу, чтобы ты мне сказал, куда сбежали твои сестры.
Константин подался вперед, насколько позволяли связанные руки.
– Все, что мне хотелось бы сказать, – это как именно тебе следует засунуть книгу заклинаний в свою задницу.
Остия тут же шагнула вперед, но Серефин остановил ее. Улыбнувшись, он потянулся за книгой.
– Эту? – Он поднял ее повыше.
– Именно ее.
– Хм. – Серефин открыл книгу и принялся ее листать. – Не совсем подходящее ей применение.
Он опустил руку, чтобы рукав мундира соскользнул вниз, и аккуратно прижал большой палец к бритве, вшитой в манжету. Стоит надавить чуть сильнее, и лезвие разрежет подушечку, выжимая необходимую для магии кровь.
– Мы оба знаем, что я видел, как ты защищал ту девчонку, перед тем как она исчезла. Так куда она пошла?
– Кто?
– Притворное изумление, как оригинально. Я восхищен. Как зовут девушку?
Константин хранил ледяное молчание. Но Серефин и не ожидал, что тот ответит. Видимо, придется подтолкнуть его. Ему требовалось имя, чтобы усилить заклинание. Серефин сильнее прижал большой палец к бритве в рукаве и едва почувствовал, как лезвие рассекло кожу. Стоило ему прижать окровавленный палец к одной из страниц книги заклинаний, как глаза Константина расширились.
– Ах. Конечно же, ты не знаешь ее имени.
Магия растеклась по комнате, когда кровь пропитала слова на странице. Парень застыл, но пульсирующая жилка на шее выдавала его страх. Серефин с интересом наблюдал, как по его лбу заструился пот, а из уголков глаз потекла кровь. Заклинание просто кипятило его кровь изнутри. Но через несколько секунд – которые калязинцу показались годами – Серефин рассеял магию. Константин тут же откинулся на спинку стула, пытаясь отдышаться.
– Все еще не вспомнил? – ласково спросил Серефин.
Константин сплюнул ему под ноги, и пара окровавленных капель попала на ботинок Серефина. Тот с отвращением посмотрел на юношу.
– Я предчувствовал, что подобное случится, но так хотел этого избежать. – Он вздохнул и махнул рукой Остии, которая быстро вышла из комнаты.
Константин смотрел на Серефина с некоторым замешательством, пока из его носа капала кровь.
Когда Остия вернулась через пару мгновений, Серефин заметил, как паника исказила черты калязинского юноши. Перед девушкой шел еще один узник, и когда они остановились, она пнула его под колени, чтобы тот рухнул на пол. Серефин, наконец, посмотрел на того, кого выбрал Кацпер. Он был непревзойденным мастером секретов и сбора информации, и в его обязанности входило отбирать тех, кто быстрее развяжет языки пленникам.
Парень лет пятнадцати чем-то неуловимо напоминал Константина и сейчас большими и испуганными глазами смотрел на стену прямо перед собой. Остия вытащила свои клинки и скрестила их на шее пленника. Серефин медленно повернул голову и впился взглядом в Константина.
– Может, попробуем еще раз? Скажи мне, как зовут девушку и куда она направилась.
Константин стиснул зубы и посмотрел на парнишку. Его черты лица смягчились, но Серефин понял, что он еще не готов рассказать все, что знал.
– Похоже, тут потребуется еще немного убеждения, – сказал Серефин.
По его большому пальцу продолжала струиться кровь, поэтому он осторожно вырвал еще одну страницу из книги заклинаний.
На лице Константина мелькнул страх, когда Серефин, подперев подбородок ладонью, посмотрел на парнишку. Заклинание быстро начало действовать, и паренек задрожал от безмолвной боли, а по его лицу потекли слезы. Серефина поразила эта мученическая стойкость перед лицом агонии.
– Нет! – Константин забился в своих путах. – Не трогай его! Не мучай его.
– Ох? Мне остановиться? – Серефин развеял заклинание, и паренек тут же захныкал.
На лице Константина мелькнула тоска, а затем отразилось смирение.
– Надежда. Ее зовут Надежда.
– Полное имя, пожалуйста?
Серефин протянул руку и вытащил один из кинжалов Остии, висящих на ее бедре. А затем принялся чистить ногти острием лезвия.
– Лаптева. Надежда Лаптева.
Серефин еле сдержал улыбку. Теперь девчонка была у него в руках.
– А вторая девушка?
– Анна Вадимова. Я… Я не знаю, куда они отправились. В этом районе есть несколько убежищ, и она могла выбрать любое из них.
Юноша осел на пол под грузом предательства. Серефина это только развеселило. Даже он понимал, насколько это жалкая информация. И его не удивило, что они обустроили несколько убежищ. Что ж, им придется тщательно прочесать окрестности. Но перед этим Серефину еще хотелось получить ответы на некоторые вопросы, связанные с концом света:
– Достаточно ли она сильна, чтобы погасить все звезды на небе?
Константин поднял голову, и Серефина пронзило легкое отвращение, когда он увидел на лице пленника что-то подозрительно напоминающее надежду.
– Она нет, но боги да.
Серефин тихо хмыкнул:
– Ну конечно. – Он встал. – Спасибо, Константин, что уделил мне время.
Он вырвал еще одну страницу из книги заклинаний и скомкал ее в руке.
Остия отступила на шаг, и паренек замертво рухнул на пол.
Серефин вышел из комнаты, когда шок на лице калязинского монаха сменился злостью, а воздух наполнили яростные крики.
Остия закрыла дверь, чтобы заглушить их.
– Я попрошу кого-нибудь забрать тело, – сказал она.
– Спасибо. – Серефин посмотрел на Остию. – Прошу тебя, больше не позволяй мне напиваться.
– Как пожелаешь, Серефин.
Когда они вернулись в святилище, Серефин остановился перед богато украшенным алтарем. Он провел рукой по резному изображению леса, которое уходило к потолку.
И тут внезапно его череп пронзила боль, а глаза закололо, словно в них вонзились шипы. Упав на пол, он схватился одной рукой за голову, а второй принялся на ощупь искать книгу заклинаний и бритву.
– Серефин! – бросившись на колени, вскрикнула Остия.
Он сжал кулак. Боль уже рассеялась и отступила, утекая словно вода и позволяя вздохнуть.
– Что это было?
Серефин мысленно проверил все активные магические нити. И не обнаружил той, что вела к заклинанию, привязанному к девушке-клирику. Он потянулся к ней, прижав указательный палец к бритве в рукаве, но даже свежая кровь не смогла восстановить ее. Теперь он знал ее имя, но оно не поможет, если потерять след.
Видимо, беглянка обнаружила заклинание, разрушила и теперь не давала вновь его оживить. А ночью погасила все звезды на небе. Девчонка оказалась сильнее, чем он думал.
И поэтому он просто обязан ее найти. А затем забрать ее силу себе.
– Пусть Теодор возглавит отряд, – медленно произнес Серефин. – А мы с тобой и Кацпером отправимся за девчонкой. Прямо сейчас.