Я вскрикнула от боли, слезы невольно хлынули из глаз. Его хватка была неумолимой, и я чувствовала, как он намеренно причиняет мне дискомфорт, будто наслаждаясь моими страданиями.
– Давай, не притворяйся, – его голос был хриплым, отрывистым. – Ты ведь знаешь, для чего создана. Не разочаруй меня.
Мое сердце колотилось, словно загнанное. Я не могла думать, чувствовать – все было поглощено этой тягостной, невыносимой ситуацией.
Он все насаживал и насаживал меня ртом на свой член.
Не знаю каким образом, но это насаживание заставляло у меня вырабатывать смазку.
Мое тело предало меня. Я чувствовала, как волна странного возбуждения прокатывается внутри, словно стихийное бедствие, которое я не могла контролировать. Это было чисто физиологическое явление, неожиданное и абсолютно нежеланное. Я испугалась этого чувства.
Как такое возможно? Я ведь ни капли не хотела этого… не могла хотеть сосать вонючий отросток этого потного мужлана! Мозг протестовал, а тело жило своей странной, независимой жизнью.
Я закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на любом другом ощущении – на боли в ногах, на холоде воздуха, на неприятной тяжести его рук. Но волна снова захлестнула, вызывая растерянность и отвращение к самой себе.
– Что, понравилось? – его голос прорезал мою панику.
– Нет! – выкрикнула я, прерываясь на всхлип.
Он усмехнулся, будто наслаждаясь моим внутренним конфликтом, и крепче сжал мои плечи, приближая меня к себе.
Но я поняла, что если я не предприму что-нибудь, то он будет еще долго получать удовольствие, а я сосать его конец.
Поэтому заставил меня содрогнуться от отвращения, но зато он довольно заурчал, ускорил движения и сказал:
– А ты отличная соска!
Меня покоробило от сальности этого сомнительного комплимента, но я сейчас думала только о том – когда же он наконец кончит и как избежать проглатывания его семени.
Но, вдруг, он без всякого предупреждения пропихнул свой резко запульсировавший член мне прямо в горло! Я поперхнулась, и тут прямо мне в глотку брызнула сильная горячая струя!
Я попыталась отстраниться, но он крепко держал меня за волосы и затылок, погрузив свой член в мой ротик почти на всю глубину.
Я хрипела, булькала и глотала, глотала проклятую сперму! Я не успевала проглатывать все, что он извергал из себя и вскоре мой рот заполнился едкой горько-соленой жидкостью.
Невероятно липкая и скользкая, она облепила мне весь язык и небо, пропитав все своим отвратительным вкусом!
Эта мерзкая слизь уже не помещалась во рту и стекала мне по подбородку, капая в вырез маечки. Меня чуть не рвало от отвращения, но мне некуда была деться, и я вынуждена была принимать в себя все до последней капли, давясь какими-то комками и сгустками!!! И только когда он выжал из себя все до последнего, он отпустил меня, вытерев свой член об мои же волосы.
– Ну что, цела осталась? А столько шума было, – усмехнулся он, жестом указывая на дверь.
Я мгновенно вскочила с колен и бросилась в коридор, мечтая как можно скорее добраться до ванной. Сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Я была рада, что все закончилось.
Тогда я еще не подозревала, что это было только начало… Все только начиналось.
После этого наглого акта взятия моего рта мы пошли на кухню перекусить. Игнатий нарезал колбаску и пошутил, что скоро я смогу принять член размером с палку колбасы, такой же толстый и длинный.
Игнатий сидел за столом, жуя толстый кусок копченой колбасы, которую он отрезал прямо от палки огромным ножом. Он ел с таким аппетитом, будто это был последний ужин в его жизни. Запивая все это вином, он опустошал бокал так, словно это была обычная вода.
– Ну что, девочка, – проговорил он, не поднимая глаз от тарелки. – Как там у тебя? Мужу-то все расскажешь? Или как?
Я молчала, чувствуя, как щеки заливает жаром. Слова застряли где-то в горле, и я лишь попыталась выдавить из себя слабое:
– Я… ничего не скажу…
– Вот и правильно, – хмыкнул он, облизнув губы. – А то знаешь, мужики не любят, когда их жены слишком разговорчивы. Секреты в семье – это святое.
Еще один кусок колбасы исчез в его огромной руке. Он глянул на меня с такой насмешкой, что я сразу опустила глаза, пытаясь сосредоточиться на вилке в своей тарелке.
– Ты чего так покраснела-то? – усмехнулся он, держа бокал в руке. – Думаешь, я не видел, как тебе это понравилось?
Я едва не уронила вилку. Его слова резанули, как удар плетью.
– Хватит! – воскликнула я, но голос прозвучал слишком слабо.
– Хватит? – переспросил он, снова наполняя бокал. – Ох, девочка, жизнь – штука непростая. Иногда приходится "терпеть" то, что на самом деле хочется.
Он засмеялся, а я лишь крепче сжала руки на коленях, стараясь не смотреть на него.
Игнатий резко схватил меня за руку, его хватка была железной, несмотря на рыхлость его тела. Я даже не успела понять, как оказалась у него на коленях. Его огромные руки, все еще блестящие от колбасного жира, крепко обхватили меня, не давая возможности вырваться.
– Не рыпайся, девочка, – усмехнулся он, глядя на меня с хитрым прищуром. – Ну дай я тебя поцелую. Я ведь тебе почти отец!
Эти слова вызвали у меня приступ отвращения, но я не успела ничего сказать – его лицо уже приближалось ко мне. Я отвернулась, пытаясь отстраниться, но его «сосисочные» пальцы впились в мою щеку, разворачивая голову в его сторону.
Первое, что ударило мне в нос, был запах. Смесь колбасы, вина и чего-то тяжелого, кислого, будто он не чистил зубы с прошлого года. Меня буквально выворачивало, и я изо всех сил сдерживала рвотные позывы. Его дыхание обжигало мое лицо, а жирные губы, влажные от винного блеска, прижались к моим.
Я замерла, напряженная как струна, пытаясь мысленно абстрагироваться от происходящего. Но запах – этот отвратительный, липкий, приторный запах – не давал мне шанса. Каждый его поцелуй отдавался волной мерзости по всему телу, словно на меня наступила какая-то огромная, грязная туша.
– Фу… – сорвалось с моих губ, но я тут же прикусила язык.
– Да ладно тебе, – ухмыльнулся он, продолжая крепко держать меня. – Ты ведь не маленькая уже, должна понимать… Так надо. Ну что ты тут устроила?
Я попыталась вырваться, но его огромные, жирные руки не позволяли даже пошевелиться. Все внутри кричало от отвращения, но я ничего не могла поделать. Просто терпела, зажмурившись, чтобы не видеть его довольного лица. При этом его член вновь стал подниматься.
Он пересел на табурет возле окна и велел мне оседлать попкой его вздыбленный член.
– Анальная пробка у тебя ведь не просто так? Нравится анальный секс? Растягиваешь свою попку? – улыбнулся он.