Посреди ночи я неожиданно проснулась оттого, что Джим запрыгнул ко мне на одеяло. Немного повозившись, он устроился в ногах и сладко засопел. Странно, обычно он спит в ногах у Маргариты, потому что я во сне брыкаюсь.
Я приподнялась на локте, и моему взору предстала разворошенная кровать, в которой о Маргарите напоминала только ее ночная рубашка, скомканно лежавшая на подушке. Здорово. И давно это она, интересно, гуляет по ночам? А меня почему не позвала?
Я осторожно, чтобы не потревожить уснувшего Джима, вынула ноги из-под одеяла и стала одеваться.
В коридоре было темно и тихо. Я на цыпочках пошла к кухне, сама не зная, зачем я туда иду. Возле кухни я остановилась, сомневаясь, что делать дальше.
Там тоже было темно. Брошенная прямо на пороге белая тряпка, на которую я чуть было не наступила, утвердила меня в мысли, что здесь что-то не так и я – на верном пути. Ну в самом деле, не будет же лежать просто так тряпка на полу кухни, где кухарка отличается отвратительной педантичностью? Я подобрала тряпку и на цыпочках направилась к холодильнику. Зачем, не знаю.
– Вы что тут делаете?
Я едва не подпрыгнула от колючего голоса, неожиданно раздавшегося сзади. Рина Павловна.
– Я еще раз спрашиваю: что вы тут делаете?
Зажегся свет, больно ударивший мне в глаза. Я тут же поняла, что чувствовали партизаны в гестапо и диссиденты в НКВД. Лампа в глаза – это серьезное обезоруживающее и обезволивающее средство. Я как-то кисло улыбнулась и поняла, в каком нахожусь сейчас жалком виде. В одной ночной рубашке, едва прикрывающей колени, в спортивной куртке, накинутой сверху, с голыми ногами в носках и с белой тряпкой в руках.
– Кушать захотелось? – ехидно сложила руки на груди Рина Павловна.
Я негромко чертыхнулась и резко перешла в наступление, вспомнив, что это лучшая защита.
– С голоду умираю. А вам-то какое дело?
Мерзопакостный тон, который я при этом выбрала, слегка смутил торжествующую, что поймала меня на месте преступления – хотя какого преступления? – Рину Павловну, и она сдала позиции патриция, превратившись в оправдывающегося плебея.
– Я… Не знаю… Я просто услышала шаги и пришла сюда. Итак, – приободрилась она, – что вы тут делаете?
Я вздохнула. Эту бабу ничто не берет. Но как же надо было спать, чтобы услышать мои бесшумные шажки, когда комната прислуги находится через три подсобных помещения от кухни?
– Я восхищаюсь вашим слухом, – не давая сбить себя с толку, продолжала я. – Так чутко спать! А больше вы ничего не слышали?
– Слышала, ходил кто-то, – неуверенно произнесла Рина Павловна. – Но, может быть, это был сон?
– Простите, вы это у меня спрашиваете? – очень вежливо осведомилась я.
– Нет, – помотала головой кухарка. – Но вы-то что тут делаете?
Заело.
– Господи, да ничего я тут не делаю! – не выдержав, простонала я. – Призраков ловлю! Фильм «Охотники за привидениями» смотрели? У меня крыша от него поехала, вот теперь охочусь.
– А тряпка зачем? – побелевшими губами спросила меня Рина Павловна.
– Техники-с нету! По старинке душегубничаю. Призраки, они кто? Души. А я их губить собираюсь! То есть душить… Значит, я – душегубка.
– Ой, мамочки! – не вынесла моей филологии Рина Павловна и, закатив глаза, рухнула в обморок. Я забеспокоилась. Как бы действительно не стать душегубкой, вон она как побледнела. Того и гляди, коньки отбросит!
– Эй! Эй! – позвала я ее и для верности похлопала по щеке. Ничего. Никакой реакции. Я поискала глазами какой-нибудь источник воды и, разумеется, нашла его: кран с водой. Я намочила тряпку и приложила ее ко лбу бесчувственной Рины Павловны. Она слегка застонала, приходя в себя.
– Я же пошутила. Вы что, поверили?
– Не поверишь тут! Видела бы ты свою рожу в этот момент. Белая, лохматая, как кикимора.
Я с сомнением потрогала подбородок. Пока гладкий. Почему рожа, то есть лицо, лохматое? А, что с этой безумной взять… Попробуй посреди ночи после такого испуга ясно выразить свои мысли на хорошем русском языке.
– Ну, допустим, вы меня услышали, но больше вы здесь никого не видели?
– Нет, – покачала головой кухарка. – Только лестница, кажется, скрипнула. Или мне показалось?
Оставив Рину Павловну размышлять об относительности и кажущейся реальности бытия, я бросилась к лестнице и машинально посмотрела наверх. Там кто-то был. Преисполненная надежды, что все-таки увижу полтергейст, я прокралась по лестнице на второй этаж. Уловив сбоку слабое дуновение потока воздуха, я невольно обернулась. И чуть не умерла от страха. Из-за пальмы на меня в упор смотрели огромные, как у стрекозы, стеклянные глаза, нехорошо поблескивающие в лунном свете, который лился из окна над головой существа.
– Чего ты глаза вылупила? – хорошо знакомым шепотом спросило существо, выглядывая из-за пальмовых ветвей. За ее развесистыми листьями можно было спрятать целый батальон, но тут сидела всего лишь Маргарита. Она сердито сверкнула на меня очками и, протянув руку, заставила сесть рядом с собой. – И что тебе не спится?
– А тебе? – растерянно ответила я вопросом на вопрос.
Марго вместо ответа приложила палец к губам и предложила помолчать. Молчать у меня не получилось.
– Почему ты здесь? – продолжала допытываться я.
– Потому что сегодня полнолуние, чего тут не понять! – сердито зыркнула на меня глазами моя подруга, после чего я окончательно заткнулась. Я ничего, ну абсолютно ничегошеньки не понимала. При чем здесь полнолуние? И что за расчеты, в которые меня даже не посчитали нужным посвятить? Не понимаю.
Все это мелькало у меня в голове, но тут же вылетело из нее, как только дальняя дверь в коридоре заскрипела, отворилась и из нее вышел призрак. Только он был какой-то странный. По моим представлениям, порядочные призраки должны не ходить по бренной земле, а летать над ней, парить, плыть как минимум в десяти сантиметрах над ковром, а не брести по нему, едва волоча ноги.
Я присмотрелась к призраку. В чем-то длинном белом прямо на нас двигалась… Илона. Вот это было действительно жутко! Глаза ее были открыты и смотрели на меня! По моему позвоночнику пробежало стадо мурашек. Возникло ощущение, что она нас видит даже сквозь пальму и в то же время не видит. Мне стало страшно, я вцепилась в руку Марго.
– Что это?
– Тс-с! – похоже, Марго была ни капли не напугана.
– Марго, я тебя честно предупреждаю: лучше скажи мне, в чем дело! – прошептала я, находясь на грани. На грани чего с чем, я никак не могла определиться.
– Она лунатик, – прошептала еле слышно Марго. – Ты что, еще не поняла этого?
Я внимательнее всмотрелась в лицо Илоны. Может, и правда лунатик. И как она только не падает и знает, куда идти? Бодрствуя, она же постоянно спотыкается, что-то забывает, говорит, что это все последствия нервного заболевания. Но, видимо, сейчас ею движет какая-то неведомая сила.
Илона поравнялась с нами. Я подавила нервный вздох и закрыла глаза. Но тут же их открыла, так как не могла оставаться в неведении. Правильно говорят: любопытство кошку сгубило.
Илона между тем вплотную подошла к пальме и принялась рыться в керамзите, который покрывал верхний слой почвы. Порывшись в свое удовольствие, она так же медленно и мерно развернулась и пошла к себе.
Как только дверь за ней закрылась, я наконец судорожно вздохнула и прислонилась к стене, ощущая страшную усталость. Марго сочувственно посмотрела на меня, но утешать особо не стала. Она выбралась из-за укрытия и стала копаться в том месте, где рылась Илона.
Я попыталась встать. У меня это почти получилось, как вдруг мои ноги снова подкосились. Марго вынула что-то из керамзита, и теперь это «что-то» сверкало и переливалось в ее руке маленьким водопадом бриллиантовых капелек, отражающих лунный свет.
– Ни хрена себе! – вырвалось у меня.
– Тс-с! – Марго приложила палец к губам, но я уже потеряла дар речи. Надо же, какая красота!
Марго, чуть-чуть полюбовавшись, внезапно опять сунула в ямку драгоценность.
– Ты… зачем?
– Затем. Она его спрятала, она же его и найдет. Чтоб на нас ничего не говорили. И вообще идем спать.
Я молча повиновалась, но в комнате меня прорвало фонтаном вопросов. Марго ответила на них парой коротких фраз:
– Спать хочу! Все утром объясню.
И замолчала, поганка такая. Понятно, что мне пришлось скрепя сердце лечь спать.
Утром чуть свет я первым делом разбудила Маргариту, горя желанием узнать, как она догадалась, что Илона – лунатик.
– Ох, Лилька, ты меня в гроб вгонишь! – недовольно процедила Маргарита, выбираясь из-под одеяла. – Тебе обязательно все прямо сейчас надо узнать?
– Жизненно важно! – подтвердила я. Марго вздохнула, но ничего не сказала. Я томилась вплоть до самого завтрака.
Только во время него мой интерес немного притупился, будучи вытесненным другими обстоятельствами.
Именно за завтраком мы, наконец, познакомились с загадочной и таинственной Полиной. Она оказалась симпатичной рыжеволосой девушкой. Правда, знакомство можно назвать чисто условным – девчонка позавтракала раньше нас, а потом вбежала в столовую, чтобы взять из вазы яблоко, и вновь упорхнула, мимоходом поздоровавшись.
– Вот это и есть моя племянница, – сказала Илона. Она встала позднее нас, потому и в столовую спустилась вслед за нами. Под глазами у хозяйки дома были темные круги, а весь ее вид говорил, что она явно не выспалась.
Марго незаметно толкнула меня локтем.
– Илона, а ты случайно не знаешь, когда у Полины день рождения? По-моему, она Водолей?
– Да, – удивленно обернулась Илона. – А как вы узнали?
– У нее глаза разные. У одного голубая радужка, у другого – зеленая. Уранианцы всегда отличаются либо разными глазами, либо большой головой.
– Голова у нее действительно крупная, – кивнула Илона и скептически добавила: – Как будто умная! Хотя мордашка смазливая, а при ее профессии это играет куда более важную роль, нежели ум!
– Она учится на театральном? – спросила Марго.
– Ты сама догадалась или тоже по каким-то астрологическим признакам вычислила?
– Просто я так думаю, – ответила Марго. – Водолеи – очень творческие натуры. Среди них много актеров. Тем более раз ты упомянула смазливую внешность…
– Она учится на четвертом курсе, – сказала Илона и перевела разговор на другую тему: – Лиля, ты не передашь мне сыр?
Кстати, забыла сказать, что завтрак нам пришлось самим готовить. Рина Павловна отсутствовала, вероятно, и она ночью слегка перенервничала. Но ничего, мы справились. В холодильнике нашлись масло, яйца и огромные залежи сыра. Твердого, с дырочками, без дырочек, с плесенью, хотя я где-то читала, что сыры с плесенью не держат в холодильнике. Я, недолго думая, нарезала всего понемножку для бутербродов, пока Марго возилась с чайником.
Правда, одно блюдо меня смутило. Оно стояло в одном из шкафов и было заполнено чем-то, отдаленно напоминающим груду белых грязных носков, сваленных зачем-то на поднос и завернутых в мокрую тряпку. Воняло от него специфически.
– Боже, что это? – трагически приложила ладони к лицу Илона, когда вошла на кухню и посмотрела на блюдо. – Что вы сделали с моим сыром?
– Это не я! – поспешила откреститься я. – Я его только что увидела.
– Боже, боже! – повторяла Илона, горестно смотря на поднос. – Кто же его так режет? Он же нежный, с прожилками, это сливочный сыр. Я его специально из Бельгии привезла, а она… Варварство! Его даже не режут, его разламывают на кусочки, кладут на тартинки и наслаждаются, а здесь какая-то каша вместо сыра. Она все испортила!
– А он всегда так пахнет? – поинтересовалась я, отодвигаясь от «носков».
– Да, именно запах является его визитной карточкой. Это лучший бельгийский сыр. Он просто божественен!
– Тогда я весь день буду им наслаждаться, – сказала я. – Кажется, я испачкала рукав моего свитера этим божественным сыром. Ну и запах!
Слава богу, что Илона ничего не сказала относительно моих бутербродов. У меня просто не хватило времени, чтобы положить ломтики сыра на намазанные сливочным маслом куски хлеба, а то Илону точно бы удар хватил. Один из моих знакомых, заядлый сырный гурман, долго и упорно втолковывал мне, что сыр со сливочным маслом есть нельзя – это убивает весь вкус сыра! Я верила, но переделать себя не могла. Ну, нравится мне такой бутерброд, и все тут!
– Знаете, оно опять исчезло, – хмуро сообщила нам Илона, после того как проснувшаяся-таки Рина Павловна унесла посуду из столовой.
Илона спрятала в ладонях лицо, поставив локти на стол.
– Боже, я уже ничего не понимаю.
– Расслабься! – сказала Маргарита. – Я уже все поняла и знаю, где твое колье.
– Где? – вскинулась Илона.
– Может, сначала кофе попьем? – предложила я. Как я и думала, Илона меня даже не слышала. Ее драгоценность нашлась. Значит, скорее, скорее взять ее в руки, прижать к сердцу и никогда больше не расставаться!
Отчасти я ее понимала, но все равно недоуменно пожала плечами, глядя вслед уходящим Марго и Илоне. Сама я не собиралась прерывать завтрак и смогла без свидетелей съесть свой неправильный бутерброд.
После завтрака я, наконец, заставила Маргариту все мне рассказать.
– Как ты догадалась, что Илона – лунатик?
– Ну слушай, только не перебивай.
– Марго!
– Ладно, ладно, не кипятись.
События в прошлый вечер разворачивались таким образом. Маргарита, едва я только уснула, встала и отправилась за кадку, высматривать из-за пальмы Илону. Почему Марго так решила, она, как всегда, объяснила гороскопом:
– Потому что в гороскопе Илоны был узел Черной Луны и Нептуна. Редкое сочетание, тем более что появляется оно у нее только раз в десять лет и длится по три месяца каждое полнолуние, пока Нептун не отдалится по своей орбите от Земли на несколько десятых градуса. Эти три дня как раз и были под влиянием полной Луны. Мне это пришло в голову совершенно неожиданно. Составляя гороскоп, я случайно открыла не тот файл, который был мне нужен, а астрономический календарь, где была четко выделена одна фраза – «сегодня полнолуние». Я поняла, что это не случайно, и оказалась права. Люди, находящиеся под влиянием этого узла, страдают галлюцинациями, бредовыми состояниями либо такими вот «блужданиями». Сомнамбулизм имеет явную лунную зависимость. Не буду углубляться в механизм этого действия, – сказала мне Маргарита, – я сама еще не до конца разобралась в этом, но она шла, как будто бы не спала. Обычный шаг, просто слегка замедленный. Разгадка пропажи колье оказалась очень простой. Как я и думала, Илона – лунатик, и периоды обострения приходятся как раз на полнолуние. Колье пропало приблизительно месяц назад, я сверилась с лунным календарем – тогда было полнолуние. Так что, по моим расчетам, очередной приступ должен был случиться в эти дни. Он и случился.
– Ага.
– Она сама же спрятала в кадке свою драгоценность во время одного из «походов», потому ничего и не помнила об этом.
– Надо было ее разбудить и показать, что она все сделала своими руками.
Марго пожала плечами:
– Зачем? Сомнамбул будить не рекомендуется.