Девушка выходила из дома довольно быстро, стараясь поменьше оглядываться, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания со стороны «Службы Безопасности Сестёр», или как её сокращенно называли, «СБС». Она и так знала, что не столько за ней, сколько за её мамой Анжелой постоянно следят. И прослушивают все разговоры. Хотя где это видано, чтобы работать в самом сердце «СБС», и не быть у них на прослушке. Это вам не булочная, где самая главная тайна – рецепт пирожков с капустой. Хотя теперь и в самой последней парикмахерской побаиваются открыто выражать свои мысли насчет Службы Безопасности и всего такого, о чем раньше судачили на каждом углу. Стоит сделать лишь один неверный шаг – и вас будет ожидать «Карантин»; хорошо еще, если обойдется без конфискации имущества. А если уж с конфискацией, то после посещения исправительного заведения вам прямая дорога на мусорную свалку. Туда, где живут уже никому не нужные отбросы общества и нет дороги назад, к прежней нормальной жизни.
«Карантин» – совсем не летний лагерь для трудных подростков, про который им рассказывают в школе. Это самая настоящая тюрьма, хотя с очень мягким режимом. Но всякий, кто хоть раз туда попадал, будет всеми способами стараться в дальнейшем избегать «Карантина». Если вас ожидает просто тяжелая работа, еще куда ни шло. Но ежевечернее промывание мозгов «Законом номер N1», написанным матерями-основательницами нового мира Кларой Кайнман и Розой Юнгфрау, сделает вас к концу срока пребывания там настоящим овощем.
– Как можно вообще считать эту галиматью законом? – шептала Эльза. – Неужели никто не видит, что этот бред больных старых женщин, или, как их называют, «Матерей всех сестер», напрочь лишен здравого смысла? «Мир в душе во имя мира на Земле», «Жизнь без особей прекрасна», «Мир во имя сестер» – такие надписи-изречения светились на всех домах в городе и ночью, и днем. Я только одного понять не могу – про каких особей они говорят? Особь – само это слово и то табу. Никто вслух его даже не произносит, боятся. А что оно значит? Да и что это за особи такие? И почему мы должны жить без них? Я их и в глаза-то ни разу не видела, не говоря уже о ненависти и презрении к ним, которой учат нас с самого детства! – эти вопросы Эльза задавала всем подряд раз за разом, но ответа на них не получила до сих пор. Люди старались в лучшем случае перевести разговор на другую тему, а в худшем просто грозились сообщить в «СБС».
– Ты куда это в такую рань? – раздался сверху голос соседки Матильды. – Опять закон нарушать?
– Вот черт, старая ведьма заметила, – подумала Эльза, но улыбнувшись, произнесла: – Я к подруге спешу, она сегодня переезжает, хочу проведать перед отъездом.
– Это случайно не в «Карантин» она переезжает? – с усмешкой произнесла старуха.
– Нет, – скрипя зубами, ответила Эльза.
– А жаль, ей, да и тебе тоже там самое место! Ну ничего, «СБС» разберется, кто прав, кто виноват. Как по мне, я бы вообще с такими как вы не церемонилась, всех к краю пропасти и до свидания.
Эльза промолчала на этот раз, так как предстоящее дело было намного важнее, чем обидные слова выжившей из ума Матильды. Что с нее взять, скоро сто лет в обед, а ума как не было, так и нет, и вряд ли уже появится. Эльза еще раз дотронулась до груди, проверить, все ли на месте у нее под курткой во внутреннем кармане. И не поворачивая головы, чтобы Матильда случайно не увидела скорченную гримасу и высунутый язык, который Эльза показала в отместку старухе, скрылась за углом.
– Вот Анна будет рада! – продолжала предвкушать свою встречу с подругой Эльза. – Она столько лет искала этот артефакт, а я возьму и подарю ей на блюдечке с голубой каемочкой. Да, теперь и я уже начинаю верить, что «он» существует на самом деле. Хотя, по правде говоря, не особо. А вот почему верит Анна, для меня так и останется загадкой.
Эльза и Анна знали друг друга с детства, ходили в одну школу, и жили почти рядом. Но в один прекрасный день Анна заявила, что найдет нечто очень важное, что перевернет весь мир с ног на голову. И на все вопросы, что именно, она не могла дать вразумительного ответа. Один раз произнесла слово, похожее на «клад». А как известно, клад – это глубоко спрятанные сокровища. Но она так и не объяснила толком, что именно найдёт. Ее вера так и не ослабла с годами. А теперь… Эльза еще раз потрогала небольшой круглый контейнер: – А теперь и я в это верю, по крайней мере, знаю, что клад реально был. Или есть? Неважно…
Так, разговаривая сама с собой, девушка и не заметила, как выбралась из города и подошла к свалке, возле которой работала и жила ее подруга. В большом ангаре, наполненном поломанной электроникой, за большим столом сидела Анна – с тремя парами очков на голове. Она со знанием дела разбирала начинку старых, теперь уже никому не нужных компьютеров, ловко орудуя отверткой и паяльником.
– Привет Анна! – раздался звонкий голос Эльзы.
– Опять починить принесла какой-нибудь мамин музейный экспонат? – недовольно пробурчала подруга, сменив очки на переносице другой парой, что находилась у нее на макушке.
– А вот и нет, – улыбаясь и танцуя вокруг стола, пропела девушка.
– Давненько я тебя такой не видела, – наконец улыбнулась Анна. – Ну давай, выкладывай, что там у тебя? Или опять у Анжелы с кредитки денег сняла без спросу?
Эльза медленно расстегнула куртку и достала из внутреннего кармана небольшой обшарпанный черный цилиндр. Девушка немного повертела им перед носом подруги и медленно положила на стол.
Губы у Анны задрожали, а руки легонько затряслись. Она вновь сменила свои очки, теперь надев пару с толстыми линзами, и ещё не веря своим глазам, смела со стола одним взмахом руки все микросхемы. Она подвинула настольную лампу ближе, сделала ярче свет и, взяв пинцет, медленно повернула им что-то на цилиндре.
– Это он, – раздался тихий шепот. – Не подделка. Откуда он у тебя?
– А как ты узнала? Я так и не смогла понять, настоящий ли? – ответила Эльза.
– А вот тут посмотри, – Анна взяла умную электронную лупу, и пинцетом показала, куда смотреть.
На поверхности еле-еле были видны буквы: СПМО.
– А что они означают? – пожала плечами Эльза.
– Они означают, что эта вещь настоящая, – с удовлетворением выдохнула воздух Анна. – Это сокращенное «Сделано по заказу министерства обороны».
– И что из этого следует? – все так же не понимая ход мыслей подруги, спросила Эльза.
Анна выключила настольную лампу, затем бережно взяла в руки цилиндр, и что-то нажала на нем. У противоположной стены засветилось голографическое изображение карты. Один участок мерцал, и там было помечено красным: «Совершенно секретно К-3.0».
***
– Мама, а где Анжела? – спросила у читающей книгу женщины Эльза. – Я ее целый день не видела.
– Её зачем-то срочно вызвали в «СБС», и надеюсь, не из-за тебя! У всех дочки как дочки, учатся, получают специальность и идут работать на Благо всех сестёр. А ты? – недовольно произнесла Александра, женщина лет сорока. – Я тебя растила не для того, чтобы из «СБС» вытягивать всякий раз, как ты туда попадаешь! То протест какой-то с одноклассницами устроила, то подпольный концерт. А волосы зачем постригла? У тебя были какие шикарные густые волосы, а теперь что? Нет, я понимаю, молодость, бунтарство. Но если бы не Анжела, которая в «СБС» не последний человек, то тебя бы давно упрятали за решетку, или того хуже, столкнули в пропасть. Поверь, раньше с такими как ты вообще не нянчились, раз и нет проблем.
– Мама, ну не начинай опять. Я клянусь тебе, мы ничего плохого не замышляем с Анной. Подумаешь, в поход хотим сходить на пару дней! Ты же сама говорила, что я за «Периметр» свой нос боюсь высунуть! – ответила Эльза, складывая вещи в рюкзак.
– Так ну ладно бы в поход со своим классом! А не с этой Анной! Ты посмотри на нее, она же на свалке живет, с ее-то мозгами могла давно служить в «СБС» припеваючи, и тебя как-нибудь в теплое местечко пристроить. В третьем классе вон, будучи ребенком, такую компьютерную программу написала! – Александра покачала головой. – Ей кстати, до сих пор еще пользуются даже в «СБС». Какие были перспективы! А она…
– А что она? Она живет, так как ей подсказывает сердце. И про «СБС» мне больше не напоминай, достало уже!
Эльза подошла к окну как раз в тот момент, когда возле ворот громко прошипели пневмотормоза бронированной машины, на которой было написано большими буквами «СБС». Из нее вышла мама Анжела, даже не вышла, а просто была грубо вытолкана из авто. Она неудачно упала на асфальт и ударилась коленом, но никто не вышел ей помочь. Машина резко рванула с места и скрылась в клубах пыли. Анжела глубоко вздохнула, медленно поднялась, посмотрела вслед уезжающему авто и направилась к дому, прихрамывая.
– Да они совсем озверели! – крикнула в сердцах Эльза. – Как так можно поступать со своими работниками? Она не виновата, что эти эсбешницы вечно спешат!
– Это все ты, из-за тебя так с ней обходятся, – поспешила обвинить свою дочь Александра. – Кому понравится служащая, у которой дочь на особом учете? Хотя и моя доля вины в этом есть, не понимаю, где мы тебя упустили?
– И ничего вы меня не упустили, это все Сёстры-лицемерки! Говорят одно, а делают другое!
Дверь открылась, и в комнату вошла Анжела.
– Ваш спор за километр слышно! Девочки, ну почему вы никак не помиритесь?
– Мама, что случилось? – Эльза подбежала к матери и обняла ее, помогая дойти до дивана.
– Все хорошо, моя девочка! Все хорошо! Я просто поскользнулась и упала!
– Ничего не поскользнулась! Я видела, как они тебя вышвырнули, словно вещь. Пользуются тем, что у них власть. Что они от тебя хотели? – Эльза помогла прилечь Анжеле, и сняла с нее обувь. – Сейчас я обработаю рану, и перевяжу.
– Да пустяки! – ответила мама Анжела. – Лучше налей моего…
– Опять ты за свое? – перебила Анжелу Александра. – Хватит пить, сколько можно? Зачем они тебя вызывали на этот раз?
Женщина недовольно посмотрела в сторону дочери.
– Нет-нет, не из-за Эльзы, – Анжела снова вздохнула, и отпила глоток виски из большого стакана, который подала ей дочь. – Это из-за «Дарующих жизнь». Еще один из них скончался, всё руководство в панике.
– Как? Еще один? Из-за чего? Какой ужас! Если так дела пойдут, то мы скоро все вымрем, как динозавры! – воскликнула Александра, подходя к столу и наливая себе тоже. – Что же теперь будет?
– Что будет? Что будет? Нечего было играть с «Божьим промыслом», – отрезала в сердцах Анжела. – Рано или поздно все так и будет.
Эльза посмотрела на своих матерей, и не нашла, что сказать. Они часто спорили между собой, и девушка с самого детства слышала о разных странных вещах, которые происходили в стенах цитадели. Но совсем не понимала сути разговора – он был понятен только им двоим…
Ее расспросы о «Дарующих жизнь» никогда ни к чему хорошему не приводили. Александра и Анжела всегда отвечали одно и то же: «Когда придет твое время стать матерью, тогда и узнаешь. А больше мы ничего не можем тебе рассказать, это знание ничего не даст, может лишь сильно навредить».
Когда Александра удалилась на кухню, Анжела быстро повернулась к дочери, и заговорщицки спросила: «Ты успела его спрятать? Мне стоило больших трудов его выкрасть и вынести из цитадели! Фауст постоянно ходил за мной по пятам».
Эльза утвердительно кивнула.
– Маме Александре не нужно знать о нашей тайне. Нет, я ее сильно люблю, но она не сможет принять меня такой, какой я стала. Для нее закон всегда был важнее истины.
Затем немного подумала, и добавила: «Что ж, наверное, я ее поэтому и полюбила в свое время, и выбрала для создания семьи. Честность по отношению к себе и близким в любые времена на вес золота».
Эльза обняла ее и поцеловала.
– Не волнуйся, мама, всё уже давно находится в надежном месте. Мы с Анной спрятали его так, что ни одна ищейка из «СБС» не найдет.
– Вы его закопали?
– Нет, лучше! – улыбнулась Эльза. – Мы его разбили вдребезги! Разнесли на мелкие кусочки!
– Как так? Зачем?
– Не волнуйся мама, содержимое теперь находится тут – девушка показала пальцем на висок. – Я запомнила до мельчайших подробностей все, что там было. Честно. Я нарисовала по памяти содержимое несколько раз на песке, и каждый раз без ошибок.
– Может и в самом деле хорошо, что вы его уничтожили, – вздохнула Анжела. – За такие вещи от пропасти не отвертеться. Хотя сейчас и за нечаянно сказанное слово можно лишиться жизни, что уж говорить, странные времена наступили…
Кухонная дверь со скрипом открылась, и оттуда раздался голос Александры: «Девочки, ужин готов».
– Идем, мама, – ответила Эльза, и, поддерживая Анжелу под руку, помогла ей подняться с дивана. – Запах изумительный, мама, впрочем, как всегда. Я знаю, что так могут пахнуть только твои тефтели!
– С грибной подливой, не забывай! – снова донесся голос с кухни. – Да, захватите бутылку с виски, там вроде бы ещё что-то оставалось на дне, если Энжи не допила.
– Чуть что, сразу Энжи, – прошептала, улыбаясь, мама Анжела. – Если бы не мои связи, то ты точно пила бы воду из-под крана, а не бурбон. Знаешь, каких трудов мне стоит мило улыбаться той противной старухе, что его делает и продает?
Этот ужин в кругу семьи ничем не отличался от других таких же вечеров. Анжела сидела в своем любимом кресле и курила тонкую, пропитанную пряностями ароматную сигарету, периодически стряхивая пепел в пустую металлическую баночку из-под чая. Эльза накрывала на стол, и выкладывала в большую фарфоровую тарелку только что приготовленные другой мамой ароматно пахнущие тефтели. А Александра как всегда искала на радио спокойную джазовую музыку, без которой не обходился ни один ужин, быстро переключая каналы, пока наконец не нашла нечто подходящее на свой изысканный вкус.
– Ну вот, отлично! – довольная мелодией женщина отложила пульт в сторону. – Так тяжело сейчас найти хорошую радиостанцию. Такую ерунду они крутят, с утра до вечера – просто кровь из ушей! Положа руку на сердце, меня просто тошнит от современной музыки, то ли дело нестареющие вещи двадцатого века. Я до сих пор удивляюсь, какие все-таки тогда жили талантливые люди.
– Мама, и сейчас хватает талантов, – встала на защиту современной музыки Эльза. – Просто им не дают эфир, а крутят «Приближенных к телу». Двадцать второй век на носу, а ты опять слушаешь это старье. Еще бы свой орган включила!
– А чем тебе орган не угодил? – закашлялась в углу Анжела, заступаясь за Александру. – Между прочим, твоя мама закончила музыкальную…
– Да знаю я, что она закончила, – перебила Анжелу Эльза. – И что толку? Ну разбирается она в нотах!
– В стилях, – поправила дочку Александра. – В стилях, родная. Нот всего семь, а вот стилей и направлений…
– Опять вы за старое, давайте уже есть начнем. Я как раз докурила свою последнюю сигарету. И как обещала вам, больше ни-ни, – улыбнулась Анжела.
– В который раз ни-ни? В двадцать пятый? Слово нужно держать – если бросаешь курить, то нужно бросать по-настоящему, а не ночами прятаться и щелкать зажигалкой, – подняв брови, и накладывая себе тефтели на тарелку, сказала Александра.
– Я воздухом выхожу подышать, – начала оправдываться Анжела.
– Знаем мы твой воздух, – ворчала Александра. – Пыхтишь, как труба ткацкой фабрики! Ладно, кушай. Набирайся сил, а то опять успокоительные таблетки пить придется. Да кстати, а чья это пачка в ванной до сих пор не распечатанная? «ПС» – это не игрушки, вы обе знаете, что это противозаконно.
– Мама, это мои, – деланно опустила глаза Эльза, посматривая при этом на Анжелу.
– Кто бы сомневался! Запомни дочка, это очень опасно. «ПС» – Покой Сестер, их не зря придумали. В них есть все, чтобы мы не болели. Ты же сама видишь, что совсем нет болеющих, благодаря этому изобретению. Последнюю больницу закрыли лет сто пятьдесят назад, наверное.
– Да, мама, извини, – пролепетала Эльза и вздохнула.
– Ну ладно, забыли. Приятного вам, девочки, аппетита, – произнесла Александра и подняла бокал, чтобы чокнуться с Анжелой.
А Анжела, в свою очередь улыбаясь, незаметно подмигнула в знак благодарности Эльзе. Любимая девочка не выдала ее Александре, и можно сказать, спасла от еще одного неприятного разговора на сегодня. – Да, за нас! – сказала она.
– Кому кофе? – спросила Эльза.
– Мне, доченька – как обычно, с молоком и без сахара, – ответила Александра.
– А мне не нужно, спасибо, – устраиваясь поудобнее в кресле с газетой, сказала Анжела. – Сделай радио погромче, будь добра, сейчас вечерние новости начаться должны с минуты на минуту.
Эльза покрутила приемник, и засыпала в кофемашину обжаренные зерна: «А я, пожалуй, чая зеленого выпью!»
За окном уже стемнело, и город разукрасили миллионы переливающихся огней. Совсем рядом загорелась вывеска с одним из изречений матерей-основательниц: «Чтобы стать примером для других, сразу стань примером для себя». Это было, наверное, единственное изречение, с которым соглашались все в семье Эльзы. И даже сама Эльза удивлялась мудрости этих слов. Не понимая, почему остальные билборды при этом украшала несусветная глупость.
– Смотрите, наш «Пример для других» загорелся. А у него еще две лампочки за эту неделю перегорели, если не заменят, то к концу года один «Пример» останется, – указала на окно девушка.
– Это потому что у нас не центральная улица, руководство мало по ней ездит. Ты посмотри, как на проспекте пылинки сдувают с каждого щита. Создается впечатление, что у них даже асфальт там чище, чем у нас пол в ванной! – оторвавшись от чтения, сказала Анжела.
– Я вымыла всю ванную комнату два дня назад, – недовольно произнесла Александра, – между прочим. Хотя это была твоя очередь, убирать дом.
– Ха, дорогая! А ты не забыла, что проиграла в шахматы свою очередь? – улыбнулась Анжела. Александра посмотрела на дочь, потом на Анжелу, поставила пустую чашку с кофе на стол: «Раз так, я требую реванша. Что, испугалась?»
– Мне? – оживилась Анжела. – Что ты, лучше подумай, на что в этот раз будем играть.
– На стирку и глажку белья, его там накопилось на два дня работы. Между прочим, – в этот раз мамы посмотрели в сторону Эльзы.
– А что я? Я эти дни была занята, и вообще…
По радио смолкла музыка, и раздались сигналы точного времени. С последним стуком метронома Александра сверила часы и встала, положив руку на сердце. Затем укоризненно посмотрела на Эльзу и Анжелу. Те переглянулись и, вздохнув, тоже встали рядом с Александрой, недовольно подняв головы. Из радио через мгновение раздался гимн, и хор из тридцати голосов начал петь знакомую всем с детства торжественную песню: «Слава сестрам! Слава матерям!» Это был не просто гимн, это была единственная вещь, призванная сплотить все женское население. Где бы вы не находились и что бы не делали, если начинала играть торжественная песня – все должны были бросить свои дела и проявить уважение к гимну, выслушивая его стоя от начала до конца. И если вы обладали хорошим голосом, рекомендовалось и громко подпевать. С улицы раздалось уже не менее сотни голосов прохожих, которые и пытались это делать. Но судя по всему, добрая половина из них не имели слуха, как и желания петь красиво, и все походило на странную буффонаду. Каждая из поющих старалась перекричать стоящую рядом сестру, и вместо торжественного гимна это настолько смахивало на крики болельщиц со стадиона, что в общем «хоре» словно слышались речёвки и представлялись размахивания флагами.
– Когда уже запретят подпевать? Превратили исполнение гимна в балаган! – недовольная Александра уже присела расставлять фигуры.
– А чего ты ожидала? Каждая из них хочет продемонстрировать свою лояльность властям. Кому охота прыгать в пропасть за оскорбление и неуважение к песне номер один. До чего людей довели, ужас! – высказала свои мысли вслух Анжела, взяла с шахматной доски две пешки – белую и черную, и спрятала за спиной.
– А раньше так тоже пели? Ведь тот гимн играет сколько я себя помню, – вытирая тарелки, заметила Эльза.
– Пели, правда, не так рьяно! В правой! – выставив указательный палец в сторону Анжелы, произнесла Александра. – Черт, опять ты белыми!
– Ладно, я добрая! Бери себе белых, но запомни – они тебе не помогут. Мне особой разницы нет, какими играть, что белые, что черные. Все едино. Важно совсем другое, – Анжела повернула шахматную доску с белыми рядами фигур в сторону Александры. – Важно, что у тебя в голове.
– Не скажи. Вот мне, например, с черными фигурами всегда не везет, а белыми я играю просто отлично. Ты помнишь, сколько раз я у тебя выигрывала?
– Это потому, что я тебе поддавалась!
– Ах ты шельма, ну вот я тебя! – и Александра сделала первый ход.
В это время по радио диктор вела какой-то репортаж в прямом эфире, и поздравляла еще одну долгожительницу со стопятидесятилетием. Все родственники юбилярши по очереди говорили дежурные хвалебные речи, хотя по интонации было слышно, как тяжело им давались эти странные слова.
Но наконец, муки многочисленной родни закончились, и диктор дала слово самой виновнице торжества: «Дорогая Селена!»
– Никакая я тебе не дорогая, – прервал хриплый старческий голос слащавую ведущую. – Что вам всем от меня нужно? Приперлись ни свет, ни заря!
– О, да вы еще совершенно полны сил, – с деланным восторгом, пытаясь как-то сгладить неприятный момент, произнесла диктор. – Вы живой пример нашей современной медицины, ведь только благодаря новым открытиям, которые заключены в этих маленьких таблетках, вы смогли дожить до столь круглой даты! Благодаря нашим любимым всеми Розе и Кларе!
– Я должна давно уже с Богом говорить, а не с вами! Детей рождается все меньше и меньше, так эти старухи решили всех бессмертными сделать! – опять гневно вступила скрипучим голосом юбилярша.
На заднем фоне еле-еле было слышно, как на Селену начали шикать, чтобы она заткнулась. Прямой эфир всё-таки. Но старушенция вошла в раж, и, похоже, вырвав микрофон из рук ведущей, продолжила.
– Опять эти чертовы Роза и Клара, со своим порошком! Я в двадцать лет вышла замуж за своего Яна, я его так любила. А эти две ведьмы его убили! Всех убили, не оставили даже выбора бедным мужчинам. Будь они прокляты, эти старые кошёлки, в аду им гореть со своими гермафроди…
Но договорить она не успела, у юбилярши всё-таки отобрали микрофон, и где-то далеко прокричали: «Рекламу врубайте, чёрт бы вас всех побрал. Скорее рекламу!» Репортаж скоренько сменила песня, в которой звонкий голосок просил обратить внимание на новые хлопья с витаминами и пробиотиками. Александра тут же взглянула на Эльзу и, заметив, что та наморщила лоб и уже пытается сформулировать предложение, строго и негромко сказала: «Эльза, никаких вопросов! Я сказала, никаких вопросов!» Женщина показала на датчик пожарной безопасности, который подозрительно мигнул зеленым огоньком и едва заметно пискнул. В первый раз девушка видела маму настолько встревоженной, и, закончив мыть посуду и повесив полотенце, произнесла: «Я спать, что-то устала за сегодня».
Эльза по очереди поцеловала матерей, и со все еще наморщенным лбом от только что услышанного быстро ушла в свою комнату. Некоторое время в комнате было тихо.
– Я думаю, что Эльзе пора немного раскрыть тайны наших сестёр. Она не маленькая девочка, и у нее, в отличие от нас, должен быть выбор. Пока еще совсем не поздно, – Анжела выдвинула слона, а Александра задумалась.
– А что будет потом? Ну, узнает она все, и что дальше? Это и так видно, что Эльза давно догадывается, что не все так гладко в нашем королевстве. Еще наши родители пытались организовать сопротивление, и где они теперь? На дне пропасти. Нашу дочь ждет та же участь? – Александра сделала витиеватый ход конем на то место, где только что стоял слон, и его место заняла вырезанная из слоновьего бивня фигурка, встав ровно по центру черного квадратика.
– Так ты считаешь, что они зря отдали свои жизни?
– Нет, я так не считаю. Но идти сейчас против закона и системы бесполезно, тем более в одиночку. Напрасно терять жизнь ради мечты? Нет уж, меня уже и так все устраивает, я хочу закончить свою жизнь в постели, среди любимых мне людей. А не на дне глубокой ямы, – посмотрела бегло на часы на стене Александра, и вопросительно уставилась на свою подругу.
– Пожалуй, ничья. Я согласна на ничью, – вставая из-за стола и зевая, ответила Анжела.
– Э, нет, моя дорогая. Завтра доиграем. Очень хитро, как только моя победа замаячила на горизонте, ты сразу в кусты.
– Победа говоришь? – Анжела взяла черную фигурку королевы и поставила напротив белого короля. – Шах, любовь моя, и мат. Зря ты не согласилась на ничью. Теперь опять будешь кусать локти.
– Постой, как это мат? У меня же все ходы просчитаны!
Анжела встала, и слегка прихрамывая, направилась к выходу: «Так и будешь сидеть, или все-таки пойдем отдыхать?»
– Черт, опять одно и то же! Как только я думаю, что у меня победа в кармане, ты ведешь свою игру, и я оказываюсь в дурах. Что-что, а тактик из тебя великолепный! – Александра приподняла конец шахматной доски, и все фигуры с нее покатились на стол. – Как просто, я почему-то и не догадывалась, что так просто все изменить. Стоит лишь убрать опору из-под ног, как все катится в тартарары. И армия, – женщина подняла пешку – и чиновники, и даже королевы! Теперь мне понятно, почему наши родители проиграли. Они сражались с каждой фигуркой по отдельности, а нужно было только выбить почву из-под ног, и…
Но ее уже никто не слушал. Эльза ушла давно, и вероятно уже видела десятый сон. А Анжела в спальне тихо постанывала, укладывая на кровать свою ушибленную ногу. Только изречение напротив окна подмигивало всеми своими лампочками, словно подтверждая, что она права.
– Стать примером для себя, – задумчиво прочитала Александра. – И только потом можно стать примером для других. Женщина еще раз глянула на стол, где валялись хаотично разбросанные фигуры, затем на пустую шахматную доску. Что-то вдруг забрезжило в ее сознании. Еще не понимая, что за глобальные перемены начались в ней, Александра поняла, что уже никогда не будет прежней. Той законопослушной сестрой, пишущей порой мелкие, почти безвредные доносы на соседей, коллег по работе и даже, даже на Анжелу с Эльзой. Они не догадывались об этом. Женщина закивала в такт миганию ламп на вывеске, и начала тихонько повторять раз за разом эту въевшуюся фразу, которая только сейчас открыла ей истинную суть своего значения: «Стать примером для себя… Стать примером для себя…»
Наутро Эльза проснулась от странного шума – казалось, что за стеной кто-то выворачивал содержимое шкафов. Девушка мигом вскочила с кровати и рванула к двери. Каково же было ее удивление, когда она там обнаружила маму Александру, действительно выбрасывающую из шкафа все подряд.
– Мама, что происходит? – еще зевая, спросила Эльза.
– А это ты доченька? Да вот решила тебе помочь собраться в поход, да кое-что найти не могу. Куда же я ее запрятала? А, вот! – довольно произнесла женщина, и аккуратно оторвала откуда-то изнутри приклеившийся к стенке шкафа небольшой листок. – Идём в ванную!
– Зачем?
– Идем, сказала! – Александра взяла еще сонную Эльзу за руку, и потащила в ванную.
Там она повернула кран, и из него шумно потекла вода, обильно брызгая на пол. Женщина закрыла дверь, и, не обращая внимания на потоп, посмотрела в глаза своей дочери.
– Это единственное доказательство того, как сестры лгут. Я сохранила его, не знаю, почему. Наверное, что-то мне подсказывало…
Эльза взяла листок бумаги, на котором с одной стороны было написано карандашом: «Моей любимой жене Валентине. 2025 год». А с другой красовалось изображение странной сестры в военном костюме, с медалями и орденами. Необычным было то, что женщина на фото совсем не походила на тех сестер, которые окружали Эльзу в жизни. У нее были волосы на лице. Белые седые волосы, прямо под носом, на щеках и бороде. Эльза никогда не видела, чтобы у сестер на лице был такой повышенный волосяной покров. Да и само лицо было какое-то квадратное, с торчащими скулами и взглядом, который, казалось, пронизывал насквозь.
– Кто она? Эта женщина? – тихо спросила девушка.
– Это не женщина, дорогая, это твой прапрадед. Или, как их сейчас называют, «особь». Это мужчина.
– Мужчина, особь? Что-то мне нехорошо, – промямлила Эльза, съезжая по кафельной стенке. – Но как же так? А как же то, что особи хотели нас всех убить и только Матери всех сестёр Клара и Роза спасли человечество от вымирания?
– Ты знаешь, я о многом должна тебе рассказать. То, что на самом деле произошло. И как оно теперь влияет на нас.
– А ты откуда все знаешь?
– Мне рассказала моя мама. А ей ее мама. А ты расскажешь своим дочерям, когда придет время, – вздохнула Александра.
***
С самого утра в городе начали происходить странные вещи. На всех центральных улицах и перекрестках дежурили сотрудницы «СБС». Они были полностью экипированы, как на войну. С пневмовинтовками, рациями и небольшими ранцами, в которых обычно находится запас провизии на три дня. Это было настолько необычно для этого спокойного, вернее, теперь относительно спокойного города, что все, проходившие мимо них, спрашивали наивно, что происходит.
– У нас внеплановые учения! – таков был приблизительно ответ у всех патрульных. – Все ради вашей безопасности! Таков приказ, мы просто его выполняем!
К обеду стало понятно, что эти учения – лишь прикрытие чего-то грандиозного и масштабного, что должно произойти в цитадели. Внезапно все выезды и въезды за периметр постепенно начали блокировать. По радио вместо новостей играл целое утро симфонический оркестр, который исполнял древний Реквием ре-минор Моцарта, или как называли его в народе, «заупокойную мессу». И вот к дому, в котором жила семья Эльзы, вновь подъехала бронированная машина с большими литерами «СБС». В этот раз Александра не на шутку перепугалась, схватила за шиворот дочку, и ни слова не говоря, спрятала ее во встроенном гардеробе. Но как оказалось, она слегка ошиблась, наблюдая, как Анжела спешно оделась, и поцеловав Александру в щеку, словно прощаясь навсегда, вышла из дома и села в броневик.
– Опять двадцать пять! А я тебя предупреждала! Я тебе говорила, что рано или поздно еще аукнется твоя доброта! – провожая взглядом отъезжающую машину, бормотала женщина.
– Мама, о чем ты? – выбравшись из шкафа с кучей шляп на голове, и до сих пор находясь в легкой прострации, спросила Эльза.
– Она мне как-то говорила, что уже близок день, когда тайное станет явным, – Александра встала на стул, и, дотянувшись руками до пожарного датчика, осторожно открутила его с потолка.
Затем она достала из ящика стола небольшой нож, вставила острие лезвия между мигающей зеленой лампочкой и выключателем, и изо всей силы ударила по рукоятке ладонью. Мерцание прекратилось, и через секунду из датчика пошел небольшой дымок, а кухню мгновенно наполнил вонючий запах оплавленной пластмассы. Александра, чтобы быстрее проветрить помещение, настежь открыла окна.
– Ну вот, хоть сейчас можно поговорить спокойно. Как он меня достал, – женщина нажала на педаль мусорного ведра и небрежно бросила в него датчик.
– Мама, что ты делаешь? – Эльза присела на стул, и захлопала большими ресницами.
– Я помню, ты вроде собиралась в поход?
– Ну да. Ты даже была против.
– Все меняется моя дорогая. Все меняется. Я думаю, идея с походом на данном этапе самая подходящая. Заодно и переждешь с подругой, – Александра поставила чайник на плиту.
– Что пережду? Мама, ты целое утро говоришь загадками, толкаешь меня в шкаф, что с тобой происходит, что вообще происходит? – Эльза скрестила руки на груди, и недовольно оттопырила нижнюю губу.
– Волнения, моя дорогая. Скоро начнутся волнения. Как говорила Анжела, сколько верёвочке не виться, все равно конец будет. Видимо у Клары и Розы закончились все козыри, раз они ввели военное положение.
– Какие козыри?
– Только одна вещь помогала им держаться у власти столько лет. Несмотря на всю абсурдность их правления. Многие понимали это и принимали до тех пор… До тех пор, пока они могли дарить новые жизни. Могли помочь таким как я или Анжела стать матерями.
Но видимо, у них пропала последняя возможность. Скорее всего, Эльза, этой ночью умер последний «Дарующий жизнь». Поэтому за Энжи и приехали.
– Дарующий жизнь? Кто это вообще, это должность такая? Или профессия? – пытаясь понять сказанное матерью, наморщила лоб Эльза.
– Дарующий жизнь – это дар, призвание, это последняя надежда человечества, как вида, хотя для самих обладателей этот дар – проклятие. А теперь остаётся только ждать. Когда мы полностью исчезнем с лица Земли, как динозавры.
Александра проводила Эльзу почти до самых ворот, и говорила с ней так, как никогда раньше не говорила. Уверенно, спокойно, и без тени нравоучений.
– Постарайся как можно дольше оставаться у подруги. Да, я помню, что о ней говорила. Все меняется. И сейчас твоя с ней дружба как нельзя кстати. Сюда не возвращайся пока, я сама с тобой свяжусь.
– Но, мама! Что все это значит?
– Никаких, но, мама! Если дело и правда настолько серьезно, то здесь оставаться будет просто опасно.
– А как же ты? Анжела?
– Кстати, об Анжеле. Я постараюсь узнать, что с ней, и попробую помочь сбежать. Сейчас будут искать крайних, и я боюсь, что будут грести всех, кто так или иначе причастен к «Дарующим жизнь».
– Ты? Сбежать?
Наверху на балконе показалась старая Матильда и, завидев Эльзу, вновь начала трясти кулаками: «Это все из-за вас! Все беды! Давно была пора вас всех прикончить! Вырастили на свою голову!» Александра недоуменно посмотрела на дочь, потом на старуху.
– Это она про меня, мама. Я уже привыкла.
Александра отстранилась от дочери, и подошла чуть ближе к балкону Матильды.
– Еще раз хоть одно слово! – негромко, но четко сказала она. – Еще хоть одно слово, и этот день станет последним в твоей жизни. – Она приподняла край халата и показала что-то, что старуха умудрилась разглядеть. После чего изменилась в лице, и уже больше не издала ни единого звука.
– Мама, что ты ей показала? – прошептала Эльза.
Александра взяла руку дочери, и приложила к карману халата. Эльза нащупала под тканью рукоятку какого-то металлического предмета, отдаленно напоминающего пневмопистолет.
– Это от прапрадеда по наследству мне достался, наградной! – улыбнулась мать. – Шестизарядный, с настоящими пулями, а не со сжатым воздухом, как сейчас у «СБС». Ладно, ступай. А у меня есть пара вопросов к сестрам в цитадели, на которые я так и не получила ответов. Ладно, ступай.
Александра поцеловала дочь, и еще долго провожала ее взглядом, пока та, нагруженная рюкзаком, не скрылась за поворотом. Затем посмотрела на уже пустой балкон Матильды и, усмехнувшись, вошла в дом.
Эльза шла по знакомым ей с детства улицам, но уже при беглом взгляде можно было понять, что эти родные места вдруг в одночасье стали какими-то другими. А еще женщины всех возрастов спешно загружали в машины свои вещи, и молча, не говоря ни слова, быстро покидали кварталы.
– Первый раз вижу такое. Чтобы все словно с ума посходили. Еще толком ничего не известно, а уже такая паника, – подумала девушка.
Приблизившись к очередному такому быстро отъезжающему семейству, Эльза заметила среди них свою старую учительницу, госпожу Жозефину. Та наотрез отказывалась садиться в автомобиль и покидать свой дом, отталкивая многочисленную родню. И в конечном итоге они так и уехали, оставив ее одну у ворот.
– Ой, госпожа Жозефина. Я Эльза, помните меня?
Женщина поправила свои очки, и набросив на плечи большой пуховый платок, подошла к девушке.
– А, это ты Эльзочка. Тебя совсем не узнать, деточка. Такая большая стала, как твои родные поживают? Хотя что это я, теперь уже не важно как. У всех одно и то же, – она взяла Эльзу под руку, как старую подругу, и сделала несколько шагов по направлению к своему дому.
– Дети имеют свойство расти, – улыбнулась девушка. – Скажите, а вы знаете, почему такой переполох? Я не помню, чтобы на моей памяти было что-то подобное.
– Да для кого переполох, а для кого и конец света. Ни много, ни мало. Когда я была такой, как ты, деточка, уже случалось похожее. Но провидение или природа вмешались в тот день, и проблема разрешилась сама собой – одна женщина в этом бедламе родила тройню, и дала этому миру отсрочку.
– Как это?
– Она родила троих «Дарующих жизнь». Впервые за, наверное, сорок лет. И вот сейчас, я вижу, происходит то же самое. Эти трое, скорее всего, уже скончались. А мы обречены стать последними людьми на этой планете, так глядишь, лет через сто никого уже не останется.
– Неужели нет никакого другого способа вновь давать жизни? Я как-то не задавалась этим вопросом раньше, думала, что это только проблема у мамы Анжелы на работе такая. Она кстати там работает. Неважно, впрочем. Значит, ни я, никто-либо другой в будущем не сможет стать мамой, я вас правильно понимаю?
– Так, деточка, так. Мне моя бабушка рассказывала, что давно, так давно, что уже и не верится, на Земле жили среди нас еще и особи.
– Знаю, мужчины.
Госпожа Жозефина оглянулась по сторонам, но потом махнула рукой.
– А, чего теперь-то бояться. Этой власти все равно пришел конец, так что какая разница. Днем раньше или днем позже. Да, деточка, мужчины. И их было так много, что хватало на всех сестёр. И не нужны были никакие манипуляции с таблетками, поисков совместимой пары, и визитов к «Дарующим».
– Так просто? Только мужчина и всё? И ты уже мама?
– Я тебе точно не скажу, но по рассказам бабушки, да. Кроме особи, чёрт бы побрал это слово, кроме мужчины тут ничего не требуется. Но в те смутные времена Роза и Клара придумали что-то, и все мужчины исчезли.
– Как исчезли?
– Как тараканы, которых попытались вывести. И кстати, удачно вывели. Не осталось ни одного. Ни одного! А хотели только умерить их агрессию, но получилось, что уничтожили всех до единого. Ну, в принципе, своего результата эти старухи добились. Больше не было ни войн, ни революций, ни потрясений. Но и не было больше тех, с чьей помощью заводили настоящую семью. А не это жалкое подобие семьи, где всегда – две мамы.
– Как оказывается, я совсем ничего не знаю из настоящей истории… Неужели так и было? Просто не верится. Мужчина – часть семьи? Нет, это похоже на шутку, просто в голове не укладывается… – Эльза проводила, поддерживая за локоть, до самого порога госпожу Жозефину, и, раскланиваясь на прощанье, озадаченная еще больше, быстрым шагом пошла дальше. Хотя слово «пошла» было уже неуместно в ее случае. Она побежала, побежала так быстро, как только могла, полетела, словно ракета, к подруге Анне, чтобы поделится с ней всем, о чём раньше они так слабо догадывались.
Как только Эльза приблизилась к ангару, где жила ее подруга, то поняла, что хаос, начавшийся в городе, коснулся и этих мест. За несколько часов жители свалок возвели самодельные баррикады и перекрыли дороги, ведущие внутрь территории, старыми, ржавыми, но еще живыми машинами. В ход пошло всё – автобусы с выбитыми стеклами, заполненные мешками с камнями, и пикапы с прилепленными к ним по кругу старыми шинами, но больше всего Эльзу удивили гигантские карьерные самосвалы, нагруженные до краёв гравием. Сделано это было настолько быстро и профессионально, что казалось, всем этим руководил человек, знающий об искусстве обороны если не все, то очень многое. На всех важных высотах стояли часовые и пристально вглядывались вглубь леса, который подступал к свалке с одной стороны. И в сторону города, из которого, судя по всему, исходила еще большая опасность. Часовые подавали друг другу сигналы фонариками, и уже никто не мог пройти мимо них незамеченным. Так, при приближении к единственному, едва различимому проходу в человеческий рост, Эльзу окликнули, и тут же окружили вооруженные пиками и самодельными мечами женщины.
– Тебе чего здесь нужно? – раздался знакомый голос.
Девушка в маске вплотную подошла к Эльзе и улыбнулась.
– Анна, ну что за маскарад? – недовольно произнесла подруга. – Мало того, что в городе все словно взбесились, вы тут тоже по-своему с ума сходите. Анжелу увезли с самого утра неизвестно куда, Александру как подменили, теперь она ходит по дому с допотопным оружием и угрожает соседям, ты оделась как чучело в этих доспехах с ножом, и похожа на…
– Это не просто так, – Анна сняла маску, и дала знак рукой остальным, что все в порядке. – Мы ждем нападения. Наша Софья сказала сделать так. Ты сама знаешь, она просто так ничего не говорит. Старые ведьмы знают, что у нас есть небольшой запас с тех времён, когда ещё можно было купить кое-что на чёрном рынке…
– Бабушка Софья? Она же совсем из ума выжила! Анна! Что она могла толкового сказать, эта бабка?
– Хватит языком трепать! – прозвучал издалека чей-то командирский голос. – Быстро по местам!
– Прости, мне нужно бежать. Я должна быть рядом со своими сестрами по оружию. Мы ожидаем нападения.
– Я тебе хотела рассказать одну важную вещь… – начала Эльза.
Но Анна так быстро развернулась и побежала, что девушка не успела больше произнести ни слова, и лишь с досады махнула рукой.
– А как же наш поход? А как же… подожди, а про какой запас ты говоришь? – крикнула вдогонку подруге Эльза.
Но внезапно ее голос утонул в вое сирены, которая взревела так громко, что камешки от вибрации задрожали под ногами. Девушка заткнула уши и побежала вслед за своей подругой, периодически хватаясь за торчащие из насыпи куски арматуры.
– Анна, стой! Подожди, я с тобой! – но в звуках сирены Эльза даже не заметила, что не слышит свой собственный голос, не говоря уже о подруге.
Каким-то чудом Анна почувствовала призыв, прекратила бег и обернулась.
– Тебе сюда нельзя! – замахала она рукой. – Здесь опасно!
Как только она это крикнула, на том месте, куда через пару секунд должна была ступить ее нога, раздался настоящий взрыв. И если бы Анна в тот момент не остановилась, то точно попала бы в самый эпицентр. Всё произошло так быстро, что никто не успел даже ничего осознать.
Эльзе показалось даже, что время в этот момент замедлило своё течение. И она увидела свою подругу с застывшим ужасом на лице, когда ее, словно пушинку, взрывной волной оторвало с земли и отбросило на несколько метров в сторону.
– Ой, помогите кто-нибудь? Анна, Анна! – закричала Эльза и бросилась со всех ног к лежащей без движения подруге, у которой из носа пошла кровь.
***
В небольшой комнате, с бетонными стенами, где местами обвалилась штукатурка, на железной койке лежала Анна. У нее были открыты глаза, и она слегка бредила, говоря вслух непонятные комбинации цифр, похожие на координаты какого-то места на карте. Девушка словно находилась в своем измерении, и вроде бы не помнила, что произошло с ней за последние двадцать четыре часа: ни того, как она здесь оказалась, ни того как ее сюда принесли. Еще Анна периодически хваталась за голову и сильно зажимала уши, словно пыталась уменьшить грохот от взрыва, который до сих пор звучал в ее голове.
– Хорошо, Эльза, что ты была рядом и смогла вовремя ее оттащить. Спецназ из «СБС» еще целый час поливал нас огнем. Пневмопушки просто били прямой наводкой, – произнесла старая женщина, к которой все уважительно обращались «госпожа Софья». – Я давно предупреждала, что рано или поздно они сюда заявятся.
Она подошла к небольшой двери и приоткрыла ее. За дверью находился холодильник с мигающими светодиодами и литерами «СМЖ».
– Вот что они хотят у нас забрать!
– А что это? – спросила Эльза, разглядывая свою перебинтованную руку, которую она умудрилась поранить, пока тащила на себе подругу.
– Это? Это, моя дорогая, наш билет в будущее. Теперь только мы будем способны дарить жизнь, а не Роза и Клара. Они уже не нужны, их власть вот-вот закончится. Но у старух есть армия, которая пойдет на все, чтобы прибрать к своим рукам наше будущее, – госпожа Софья закрыла дверь, и поманила рукой к себе Эльзу. – Анна говорила, что ты знаешь, где можно достать оружие.
– Оружие? – удивилась девушка.
– Ну, да, а что еще может находиться на старинной военной карте с обозначением «Совершенно Секретно»? Конечно же, оружие! Надеюсь, ты не забыла его координаты?
Эльза подошла к стене и попыталась начертить обломком кирпича то, что она запомнила.
– Э, нет, – госпожа Софья положила ей на затылок свою руку. – Пусть там и остается. Кто знает, сколько мы здесь продержимся? Зачем «СБС» знать то, чего они знать не должны?
За спинами Эльзы и Софьи кто-то легко кашлянул. Они повернулись и увидели Анну, которая умудрилась встать, пошатываясь и опираясь о спинку кровати. Глаза ее горели, а лицо выражало решимость снова идти сражаться, а из носа снова закапала кровь.
– Мы должны найти это оружие, пока не поздно! – произнесла Анна.
– Но ты же еле стоишь на ногах. Ты сама себя видела? – Эльза подошла к подруге, и попыталась уложить ее обратно в койку, прикладывая платок к носу.
Анна отстранила девушку, и с трудом подошла к Софье.
– Я всегда была против того, что происходило с нами по воле этих старух. Я сознательно не пошла к ним на службу, и выбрала свой путь. Теперь-то я понимаю, что была права. Осталось совсем немного, и мы сделаем свободными всех сестер. Поэтому мне некогда отлеживаться, пока нашей свободе грозит опасность. Мы найдем это оружие, и тогда посмотрим, чья возьмет!