– Мне кажется, дорогой, это все-таки родинка! – послышался разочарованный голос матери неподалеку, которая рассматривая спину дочери, пока отец листал справочник. Огромная золотая лупа, любезно поданная терпеливым слугой, парила над спиной застывшей от тревожного ожидания девушки.
– Почеши-ка мне спинку между Лордом Рупертом и Виконтом Барти, – попросила бабушка, подставляя спину в открытом платье. Я спустила ее пониже и стала чесать.
– Ох, ох, ох! – блаженно стонала бабушка, пока я расчесывала ворона, со временем ставшего похожим на дряблого попугая.
– Он на ветку уже сел? – спросила бабушка, пока я рассматривая ее спину. Все ее татуировки я знала наизусть, ведь много лет назад моя бабушка была первой красавицей Ардарии.
– Почти, ба, – вздохнула я. – Кстати, там роза завяла!
– Ну хоть одно радует! Дельфинчик маркиза Бристель на моем копчике с годами все-таки нырнул туда, куда хотел, – довольным голосом заметила бабушка.
Дельфинчик с бабушкиного копчика был единственным, кому я не завидовала. Бабушкины татуировки всегда были предметом для зависти. Она нравилась стольким мужчинам. Говорят, что из-за нее были даже дуэли. А я еще ужасно завидовала первым красавицам, глядя на свою чистую белоснежную кожу без единой брачной метки.
– Бабушка, – спросила я. – А правда, что татуировка чешется, если ее хозяин о тебе думает?
– Ой, не знаю, не знаю! – заметила бабушка, недовольно глядя на женихов, упорно обходивших меня стороной. – Маркиз Бристель уже давно помер. Видать, ждет меня там, кабздел старый! Намекает своим дельфинчиком!