Уже добрых полчаса на болоте кричала какая-то бешеная птица. Надрывалась, старалась, нагнетала атмосферу… зараза. Будто не меня, а ее к дереву привязали, в сторонке от разбитого лагеря, да собирались в жертву Болотному царю принести.
От костра, разведенного по случаю позднего вечера и скорого ужина, раздался тихий трусливый смех. Убивцам моим было весело, но боязно – Сумеречные топи слыли местом гиблым, никто в здравом уме не рискнул бы привлекать к себе внимание местных обитателей.
Особенно дикие племена, живущие, или, правильнее было бы сказать – выживающие, на границе болот, до сих пор приносили жертвы этим топям, по старой памяти, так и не изжив глупых суеверий. И все бы ничего, меня бы это даже не особо беспокоило, не случись мне стать этой самой жертвой.
Беспомощной, бесправной, без пяти минут утопленницей. До полуночи осталось не больше получаса, а после – камень на шею да глубокая черная река как новый дом родной…
У убийцы и узурпатора, захватившего трон моего отца, было извращенное чувство юмора – обставить мою смерть он повелел в лучших традициях закоренелого тирана.
Последней кровинке правящего рода суждено было сгинуть в древнем ритуале. Аратан Пламенеющий – новый правитель Зорцесвета, самопровозглашенный, вырвавший это звание с сердцем законного короля, – повелел отдать меня в жены Болотному царю. Раз уж выйти за него, Аратана, и тем самым узаконить его власть над землями моего отца я не пожелала.
А без моей доброй воли корону из рук каменного Хранителя высвободить Аратану было не суждено… Кровь светлых королей не текла в его жилах, ему нечем было пробудить древнюю магию.
Тихо хрустнула ветка, предательски выдав чье-то приближение.
Я подобралась. Путь до топей был неблизким, за это время я успела вдоволь налюбоваться на своих пленителей и ни от одного из них ничего хорошего не ждала.
Ожидая самого худшего, я оказалась совершенно не готова к действительности.
– Здравствуй, красавица, – раздался из темноты незнакомый мужской голос. Укрытая ночью, фигура говорившего была мне совершенно не видна: ни лица, ни одежды, ни хотя бы зыбких очертаний – все поглотила чернота. Лишь глаза мужчины отчетливо и жутко сверкали, пылая красноватыми всполохами и выдавая в нем мага.
Что ж, могло быть и хуже… наверное.
Последний раз нормально умывавшаяся почти три недели назад, в мятой одежде с чужого плеча, растрепанная, с дурацкой нитью красных бус на шее и десятком таких же бусин в волосах, я тихо хохотнула. Красавица, как же… Да меня сейчас кикиморы как родную сестру встретят и подмены не почуют.
– Вы кто такой?
– Разве так встречают своего спасителя? – упрекнул меня незнакомец.
Я промолчала, отказываясь признавать в нем спасителя.
Мужчина растерянно кашлянул. Не на такую встречу он рассчитывал.
– Попробуем еще раз, – решил этот странный тип после недолгих раздумий. – Скоро ты умрешь.
Я тихо хмыкнула – хорошее начало разговора, ничего не скажешь.
– Будем откровенны: если бы не страх этих недоумков перед новым королем, – как ни в чем не бывало продолжал мужчина, глянув в сторону виднеющихся сквозь ветки отблесков костра, – и полностью обоснованный и суеверный ужас перед Болотным царем, смерть свою, мучительную и отталкивающую, ты встретила бы куда раньше, на первом же постоялом дворе, где вы останавливались на ночлег. Но тебе повезло, ты достигла топей целой и невредимой. Сейчас тебе может повезти еще раз.
Он замолчал. И я бы могла проигнорировать его слова, не подать виду, не показать, как они меня заинтересовали… Возможно, маг попытался бы до меня достучаться, предпринял еще одну попытку вызвать на разговор, а может, просто плюнул бы и ушел, решив вычеркнуть меня из своего списка дел на эту ночь.
Птица перестала кричать, будто почувствовав важность момента, но тишина не наступила. Я слышала позвякивание ложек о стенки походного котелка, негромкие разговоры у костра и свое сиплое дыхание.
Выбор у меня был невелик.
– И все же, кто вы такой?
– Разве это так важно, если я предлагаю спасение? – удивился он. – Я делаю тебе большое одолжение, не думаешь, что стоит быть благодарной?
– И не такой подозрительной? – усмехнулась я.
Веревки натирали запястья, я хотела пить и есть: меня не посчитали нужным кормить сегодня, справедливо решив, что переводить продукты на почти утопленницу – бессмысленное дело. Мне было холодно и страшно, и я готова была согласиться, что имя его не имеет никакого значения. Уж точно не сейчас… но не могла. Не было во мне столько отчаяния, чтобы хвататься за первую протянутую руку. В другой руке моего нежданного спасителя вполне мог таиться нож.
На свете существовали смерти страшнее ритуального утопления.
– Хорошо, – сдался он. – Не понимаю, что тебе это даст, но… меня зовут Арис. Я маг из Акатана.
Последнее мужчина произнес с особой важностью, словно ожидая, что, услышав это, я тут же изменю свое мнение и стану верить ему безоговорочно.
Как будто его принадлежность к Ордену Последней Звезды могла оказаться для меня неожиданностью… после всех этих фокусов с ночным зрением. Глаза в темноте так страшно сверкали лишь у оборотней, получивших эту свою особенность от зверей, и у магов.
Вот только у оборотней глаза светились зеленоватыми всполохами, напоминая о лесе и свободе, – я знала это не понаслышке, командором дворцовой стражи моего отца был оборотень… пока новый король не разжаловал его, лишив не только звания, но и головы.
Глаза же магов сияли красным.
– И вы предлагаете свою помощь потому, что?.. – заговорила я, когда стало ясно, что продолжать маг Арис из Акатана не планирует.
– Думаешь, я не могу делать это бескорыстно? – спросил мужчина, и в голосе его слышалась улыбка.
– Нет.
Время уходило, я буквально чувствовала, как моя жизнь с каждым вздохом становится короче, – до полуночи оставалось совсем немного…
– Ты права, – наконец неохотно заговорил маг. – Взамен мне нужна будет одна услуга. Но, поверь, все это в твоих интересах.
– Действительно?
Арис вздохнул. Кажется, я его раздражала, но просто отвернуться и уйти он не спешил, уверяя меня в подозрении, что цена за спасение мне совсем не понравится.
– Даже если я сейчас разорву веревки и позволю тебе сбежать… Даже если помогу выбраться из топей, это ничего не решит, – начал он издалека. – Идти тебе некуда, беглую принцессу найдут везде. Мало кто осмелится пойти против нового короля и помочь тебе, рискуя стать пищей для костров Аратана…
– Я уже поняла, участь моя незавидна, – угрюмо перебила его я. – От меня вам что нужно?
– Но это все поправимо, – как ни в чем не бывало продолжил Арис. – Именно в это время, всего в четырех милях на юго-запад от этого лагеря, дочь Болотного царя идет прямо к очагу наболотника.
– Наболотника?
– Хищная болотная трава, – терпеливо пояснил маг. – Смерть в ее объятиях долга и мучительна. Наболотник любит свежее мясо и предпочитает оставлять свою пищу живой.
Я содрогнулась.
– И я должна ей посочувствовать? Утешиться тем, что меня всего лишь утопят, а ее съедят заживо?
– Нет. Ты должна ее спасти.
– Что?! – вскинулась я, но тут же опомнилась и плотно сжала губы, с ужасом прислушиваясь к мирным звукам ночи. Маг сокрушенно поцокал языком, опечаленный моей глупой импульсивностью.
На этот раз обошлось. Надсмотрщики мои то ли ничего не услышали, то ли просто поленились проверять, что у меня случилось…
Прошло не меньше минуты, прежде чем Арис заговорил вновь.
– Только так ты сможешь попасть к болотникам. Спасешь их царевну и выведешь ее к отцу, что должен был уже лично отправиться на поиски. Попытайся расположить ее к себе, девочка доверчивая, трудностей с этим возникнуть не должно. – Маг с заминкой добавил: – Когда вас найдут, расскажешь, кто ты и откуда. Скажешь, что тебе чудом удалось сбежать из лагеря, когда на него напала голодная нечисть. Что тебя хотели принести в жертву Болотному царю – он не любит, когда во имя его убивают, вероятно, пожалеет тебя. Еще скажешь, что идти тебе некуда…
Это был самый натуральный инструктаж. У Ариса даже голос изменился, когда он начал раздавать мне приказания, – сделался властным, сухим и совершенно неприятным.
– И ни слова не скажешь обо мне, поняла?
– Отчего же?
– У меня… сложные отношения с местными жителями. Если они узнают, кто тебе помог, убьют на месте.
– Ха…
О том, что мне нужно любым способом попасть в дом Болотного царя, втереться к нему в доверие и выкрасть некий кристалл, благоговейно названный магом Сердцем Топи, я слушала очень внимательно, не перебивая.
– Если тебе удастся, – закончил свой монолог Арис щедрым обещанием, – и ты достанешь для меня Сердце, я помогу тебе вернуть трон и наказать убийцу твоей семьи.
– Поможете? – усмехнулась я. – Орден отказал нам в помощи, ваши старейшины не пожелали идти против Пламенеющего ублюдка…
– Разве принцессе подобает так выражаться? – с укором спросил Арис и был мною проигнорирован.
– Они отказались помогать и наложили запрет на магов… – попыталась продолжить я, но была прервана резким:
– Не стоит думать, будто я не в курсе. Я знаю.
– Тогда вы должны знать, что ждет ослушавшегося. Не говоря уже о том, что одного мага, каким бы сильным он ни был, недостаточно для того, чтобы победить Аратана и его ведовок.
– Знаю, – спокойно отозвался маг. – Но если у меня будет Сердце, ничто не станет мне помехой. Я возведу тебя на трон.
Никогда я не желала править. Корону должен был принять брат, ему надлежало сменить отца, это было его бремя… Но сейчас, услышав обещание мага, кровь моя закипела.
Я хотела мести больше всего на свете. Даже если после корону из рук Хранителя мне придется принять самой.
С трудом подавив рвущиеся с губ слова согласия – согласия на все что угодно, лишь бы голова Пламенеющего оказалась у моих ног, – я медленно спросила:
– И я должна поверить вам на слово? – Если я чему-то и научилась за свою короткую жизнь, так это быть осторожной… по крайней мере, мне так казалось.
– Клятва тебя устроит? – деловито спросил маг.
– Я ни в чем клясться не буду, – предупредила его на всякий случай и очень удивилась, когда Арис рассмеялся.
– О, я не запуганная семнадцатилетняя девчонка. Я доверчив, мне будет достаточно лишь твоего слова… Твоему слову ведь можно верить?
Вместо ответа я мрачно сообщила:
– Мне восемнадцать.
Уже три дня как восемнадцать.
Он не уделил этому факту никакого внимания.
Легко произнес слова клятвы… слишком легко, на одно мгновение я даже усомнилась в их силе. Хотя особого выбора у меня все равно не было, как и времени все обдумать.
Веревки, сдерживавшие меня, лопнули, даря свободу. И ровно в то самое мгновение от костра послышался душераздирающий крик.
– Что… – выдохнула я, опасливо вглядываясь в неспокойные отсветы костра. Подняться на ноги удалось с трудом.
– Нападение нечисти, чтобы твоя легенда была правдоподобной, – ответил на незаданный вопрос маг. – Ты же не думаешь, что твоим словам безоговорочно поверят, не утрудив себя их проверить?
Я хотела честно признаться, что еще ни о чем не думала, что все мои силы уходили на сдерживание эмоций.
Долгие дни я укрывалась от мира равнодушием, но лишь сейчас поняла, как тяжело мне это давалось, сколько энергии уходило на то, чтобы прятаться в этой холодной безучастности от своего горя и всех своих страхов. Безнадежность моего положения скрепляла стенки спасительного кокона, но надежда на спасение… надежда на отмщение сделала их уязвимыми.
Стена трещала, казалось, я слышу, как она хрустит, не в силах сдержать мои чувства.
Я оживала, но как же не вовремя.
– Беги, – поторопил меня Арис.
– Подождите, но как мне с вами связаться? – Медленно и трусливо пятясь назад, подальше от страшного пиршества, звуки которого холодной волной проходились по телу, я беспомощно дрожала в темноте. Непроглядная, эта ночь хорошо подходила для смерти, но никак не для чудесного спасения.
– Я сам с тобой свяжусь, – пообещал маг. – Поспеши. Если девочка умрет, наш план провалится.
Я почувствовала как что-то невидимое толкнуло меня в плечо, поторапливая и направляя.
***
Я бежала… а что еще мне оставалось делать?
Бежала, утопая по щиколотку в холодной воде, раня ноги осокой и стараясь не думать о том, что где-то здесь, возможно всего в шаге от меня, мелководье обрывается в бездонную пропасть Черноводной реки – главной, самой широкой, самой глубокой и самой непредсказуемой реки топей.
Если верить сплетням, Черноводная, исток которой находился где-то среди далеких высоких гор, каким-то чудом проходила по территориям Болотного царя, не потерявшись в топях, бережно выносила свои воды людям и тянулась до самого восточного моря, за неспокойный нрав и частые шторма зовущегося Диким.
Бежала, не видя ничего вокруг, боясь споткнуться и упасть или налететь на дерево… или на что-нибудь похуже. Что-то живое, хотя бы условно, и голодное.
Боялась, что давно сбилась с курса, что не смогу найти ни наболотник, ни царевну… но все равно бежала.
Оскальзываясь, свалившись пару раз в холодную воду, разодрав рукав платья, а вместе с ним и руку какой-то корягой, спрятанной в воде: поднявшейся и затопившей все окрестности по случаю весны, да так до сих пор не вернувшейся в свои границы… Я позабыла про боль, не чувствовала холода, почти не ощущала своего тела.
Безумная гонка оборвалась неожиданно.
Момент, когда деревья расплели свои ветви над моей головой, а ветер прогнал тучи, укрывавшие луну и звезды, я пропустила. Просто в один миг оказалась перед залитой лунным светом поляной, выскочив из каких-то кустов, чьи колючие ветки оставили на моем лице и руках тонкие красные полосы.
Вода, потревоженная моими нервными движениями, пошла волнами, смяв отражение необычно большой, полнобокой луны. По землям некогда моего королевства и сопредельных государств ходило странное поверье, будто на территории Сумеречных топей небо находится ниже. Оттого и звезды здесь больше, и луна раздается в размерах…
Над головой зашуршала листва, и я отпрянула в сторону. Налетела на дерево, судорожно вздохнула, в последний момент подавив рвущийся с губ вскрик, и замерла. В небо, с ветки, под которой я только что стояла, слетела странная птица… или не птица.
Мне мало что было известно о болотах, о животных и нечисти, что жила здесь. Я не знала названия странного крылатого существа – помеси летучей мыши и утки, что, легко облетев по кругу поляну, рухнуло в воду ближе к западной границе. Раскинув широкие кожистые крылья по воде, оно несколько секунд лежало так недвижно, после тяжело поднялось в воздух, подняв тучу брызг и держа в пасти извивающуюся длинную тварь, хвост которой оканчивался крючком.
От увиденного мне сделалось не по себе.
Прижавшись спиной к дереву, я захныкала, поджимая поочередно то одну, то вторую ногу. Пока бежала по лесу, не думала о том, что в воде может обитать что-то страшнее пугливой рыбы. Сейчас задумалась.
На несколько минут я просто оцепенела от страха. Боялась сделать шаг, боялась пошевелиться, да даже дышала через раз и все ждала, что в ногу мою вот-вот вопьются чьи-то зубы. Или костяной, хищно загнутый коготь…
Время шло, а на меня так никто и не напал.
Я немного успокоилась.
Загнав поглубже сомнения и страхи, с трудом заставила себя сделать первый шаг. Не на поляну, настолько отчаянно смелой я не была даже в детстве.
Перебираясь от дерева к дереву, я приняла трусливое решение миновать это жуткое место кружным путем. Казалось почему-то, что рядом с деревьями безопаснее.
Выбор мой был верным, и в скором времени я не только миновала поляну, но и выбралась на сушу.
Хотелось плакать от облегчения.
И я бы непременно поплакала, не нарушь мои планы близкий шум. Кто-то продирался сквозь кусты с основательностью медведя и истеричностью голодной белки.
Какое-то время я прислушивалась к звукам, все отчетливее осознавая, что прокладываемый кем-то путь ведет в мою сторону. Выбор у меня был небольшой: либо встретить создание, чем бы оно ни было, распростертыми объятиями, либо отступить обратно в воду и попробовать найти другой путь – от отвращения и страха меня всю передернуло… Либо скрыться в высоких зарослях какой-то тонкой сероватой травы по правую руку от меня. Слева были лишь голые деревца, чахлые и ненадежные.
Я нерешительно приблизилась к траве. Было в ней что-то тревожащее, что не позволяло мне опрометчиво броситься в серую гущу, укрываясь с головой. Подступив чуть ближе, почти касаясь первых травинок пальцами ног, я все сомневалась. Шум нарастал, создание упорно ломилось в мою сторону, хрустя иссохшими ветками кустов, а я не могла понять, что меня смущает.
В основном, смущало меня, конечно, то, что, кроме этой травы, чувствовавшей себя вроде бы очень хорошо на безжизненной больной земле, никаких других растений не было. Только едва живые деревья слева и иссохшие кусты впереди…
Травинки качнулись ко мне будто под порывом легкого ветра, но правда была в том, что ветра здесь не было.
Ноги, где их коснулись тонкие стебли, обожгло болью. Ойкнув, я отступила, задирая подол платья, – на посиневшей от холода коже набухали кровью тонкие порезы.
Я попятилась.
– Наболотник, да? – спросила тихо. Никто ожидаемо не ответил, но это было уже неважно. Прятаться мне было негде, а вернуться обратно в воду я бы не заставила себя и под страхом смерти.
Доковыляв до ближайшего дерева, я тяжело опустилась на землю, прислонившись спиной к тонкому стволу. Влажное платье неприятно липло к телу.
Трава гневно шуршала, то ли ругаясь на себя за поспешность, то ли на меня за нежелание стать пищей.
Мне было все равно. Прикрыв глаза, я слушала, как кусты трещат совсем близко, а сквозь треск уже слышатся тоненькие жалобные подвывания и судорожные всхлипы, и просто надеялась, что это именно тот наболотник, о котором говорил Арис. И это сейчас ко мне спешит царская дочка, а не какая-нибудь местная нечисть, готовая заморочить меня, заманить в свое логово и съесть.
Луна, казалось, спустилась еще ниже, когда из плена цепких веток вырвалась заплаканная и запуганная девушка… девочка. Света стало больше, и я смогла разглядеть то, чего увидеть и не надеялась.
На вид ей было не больше двенадцати лет, быть может тринадцать. Худая, нескладная, как утенок, утративший детский пушок, но не обретший еще взрослой солидности. Глаза ее едва заметно светились в темноте изумрудной зеленью, почему-то будя во мне воспоминания о маме. Ее любимые серьги горели тем же чарующим зеленым светом, ловя солнечные лучи. Я помнила, как забавлялась, глядя на мамины старания подобрать платье под цвет ее любимых искрящихся изумрудов.
По повелению Аратана маму похоронили в них – единственная моя просьба, которую он выполнил. Тогда еще Пламенеющий надеялся, что я сделаю его королем…
Девчонка замерла, трусливо глядя на меня.
– Привет, – прохрипела я. Она отпрянула.
Откашлявшись и смочив пересохшее горло слюной, я попыталась исправить положение:
– Не бойся, я тебя не обижу.
– Ты кто? – громко спросила она, воинственно задирая острый подбородок. Голос ее дрожал.
– Рагда, – просто ответила я. Никаких титулов, никаких званий. Просто Рагда.
Только имя-то у меня и осталось.
– Кто? – растерялась девочка, хмуря густые русые брови, неожиданно отчетливо видные на бледном лице.
– Рагда.
Еще несколько мгновений она недоверчиво смотрела на меня, силясь что-то припомнить, потом призналась:
– Я не знаю такой нечисти.
И я рассмеялась. Не очень вежливо, наверное, но сдержаться не смогла.
Оборвала себя, лишь когда поняла, что смех мой обогатился новыми, истеричными нотками.
– Я человек, – пояснила болотнице, давя последние отголоски нервного смеха.
– Правда? – Она с сомнением посмотрела на меня. – А что ты здесь делаешь?
Я наморщила лоб, пытаясь понять, какой ответ будет наименее глупым. Выбрать не удалось.
– Сижу, – наконец призналась неуверенно. – А ты что здесь делаешь?
Девочка потупилась.
– Потерялась.
Я помолчала недолго, разглядывая ее, решая, что делать дальше. Арис велел ее найти и оградить от возможной гибели в наболотнике. Он не сказал, что делать дальше, а сама я не могла ничего придумать.
Мне довелось увидеть живого болотника, я была ошеломлена и смущена. В основном потому, что они оказались так похожи на людей. Возможно, при свете солнца я бы и нашла некоторые отличия, но едва ли они были бы достаточными, чтобы усмирить мои чувства.
– Отдохнешь? – спросила я, похлопав по земле рядом с собой.
Одернув безрукавку, девочка сделала неуверенный шаг вперед, подходя чуть ближе и позволяя мне разглядеть искусную вышивку на ее одежде, кожаные нашивки на брюках, начинавшиеся от колен и скрывающиеся за отворотами шнурованных сапожек, щедро измазанных грязью. И растрепанные волосы, убранные от лица и собранные в косицы на висках. И странные тонкие линии нежного, едва различимого зеленоватого цвета, скрытые под кожей, прерывающиеся тонкими полосами царапин и видные благодаря тому, что рукава ее серой рубашки были закатаны до локтей.
– А ты точно не нечисть? – с сомнением спросила она.
Я подумывала оскорбиться, но решила просто ответить:
– Нет.
После недолгого молчания девчонка сдалась. Проявлять осторожность и сомневаться явно было не в ее характере.
– Меня Агнэ зовут, – сказала болотница. Нерешительно приблизившись, она осторожно опустилась рядом, искоса поглядывая на меня.
– Будем знакомы.
Первое время мы просто сидели, бездумно глядя вперед. Мы были слишком измучены и обессилены для разговоров.
Вскоре я задремала, ничуть не смущенная близостью плотоядной травы. Со временем чуткая полудрема переросла в полноценный здоровый и крепкий сон. Мне не приходилось опасаться, что на нас может кто-то напасть, я не знала, кто здесь обитает, и все равно никак не могла от них защититься… Охоты и сил об этом беспокоиться тоже не было.
Агнэ же вовсе, казалось, не осознавала опасности; утром, по крайней мере, разбуженная неясной тревогой, ее я застала сладко спящей на моих коленях.
На смену ночи пришло блеклое сырое утро, просветы между деревьями больше не были заполнены темнотой, сейчас их затопил туман.
Беспокойство не утихало, лишь становилось крепче. Что-то было не так, но я не могла понять что.
Растолкав болотницу, я с трудом поднялась на затекшие ноги, морщась от покалываний, и за шкирку подняла Агнэ. Она зевала и терла глаза. Я нервничала и разминала шею. Плечи затекли, каждая мышца в теле болела, мне хотелось лечь, свернуться клубком и немного поплакать, а вместо этого приходилось всматриваться в серую тревожную завесу.
– Что такое? – сонно спросила Ангэ. Девочка оказалась всего на полголовы ниже меня.
– Не знаю, – пробормотала я, беспомощно оглядывая темную гладь воды, из которой вчера выбралась. – Но нам нужно отсюда уходить.
– Куда?
Я посмотрела на нее, давя раздражение.
– Ты мне скажи, это же твой дом.
– Я заблудилась, – обиженно напомнила Агнэ.
– Прости.
Растерев лицо руками, я еще раз осмотрелась: наболотник, кусты, деревья, волны на воде…
– Вот же…
– Ох, болотная руда, – сдавленно прошептала Агнэ, проследив за моим взглядом. В воде, среди деревьев, полускрытая туманом, стояла фигура… хотя нет, не стояла. Она двигалась, но так плавно и размеренно, что выдавала ее лишь рябь, расходящаяся по воде.
Тень приближалась, становились видны ветхие тряпки, укутывающие сутулую худую фигуру, глубокий капюшон на склоненной голове, прохудившийся в нескольких местах, но все так же исправно выполняющий возложенную владельцем на него миссию – скрывать лицо.
– Рагда, – прошептала Агнэ, хватая меня за рукав платья. – Надо бежать. Быстрее. Сейчас же.
– Побежим, обязательно побежим, – пообещала я. – Но сейчас не делай резких движений. Осторожно отходим.
Подталкивая ее к кустарнику, я и сама отступала следом, не сводя взгляда с жутковатой тени. И всеми богами могла поклясться, что видела, как она пропала. Дернулась, будто разрубленная пополам, верхняя часть чуть съехала в сторону, а потом вся фигура исчезла, чтобы объявиться гораздо ближе.
Агнэ глухо взвизгнула в ладонь, я с трудом смогла подавить вопль, прикусив губу.
Фигура исчезала еще несколько раз, покрыв приличное расстояние за пару мгновений. Мы были совсем рядом с зарослями, когда тень растворилась в тумане окончательно. Сначала исчезла она, оставив после себя лишь неспокойное волнение воды, потом на нет сошло и оно.
– Да гори оно все, – выдохнула я, схватила Агнэ за руку и, уже не осторожничая, бросилась бежать. Грудью врезалась в упругие ветки, прикрывая глаза свободной рукой, успела даже прорваться немного вперед, когда ладонь болотницы выскользнула из моих пальцев.
Девочка завизжала.
Я, не раздумывая, бросилась обратно, запрещая себе бояться, но не имея никакого представления, что буду делать дальше.
Вырвавшись из плена веток, первым, что я увидела, была макушка Агнэ. Густые длинные волосы, русые с явным зеленоватым отливом, чуть подрагивали, лицо укрывал капюшон склонившегося над ней существа.
Вот это точно была нечисть.
Я могла сбежать, у меня было время, пока оно занималось Агнэ. Могла бы хоть попытаться спасти свою шкуру.
Прикусив указательный палец – смешной ритуал предков: в далекие времена так призывали удачу перед сражением (а удача мне бы сейчас очень не помешала), – надеясь, что еще не слишком поздно, я бросилась к дереву. Ветка отломилась неожиданно легко, удобно легла в ладонь и выглядела вроде как достаточно крепкой, чтобы я не опасалась, что она рассыплется в щепки от первого же удара.
Она и не рассыпалась.
Нечисть, оторвавшись от Агнэ, обернулась ко мне – болотница осела на землю изломанной куклой. Я слышала, как она хрипло и тяжело дышит.
Следующий удар заставил нечисть отступить, ей едва ли было больно, она просто растерялась. Или, быть может, выжидала. Или что-то еще – это было неважно. Главное, она отступала, позволяя себя теснить в нужном мне направлении, прямо в опасные объятия хищной травы.
Когда нечисть подступила достаточно близко к наболотнику, я воспряла духом, почти поверила в победу.
Когда она оказалась по колено в траве, я позволила себе победный вопль, быстро сорвавшийся в стон, полный ужаса. Наболотник расступался, не желая не то что питаться, но даже касаться одежд этого существа.
Колени ослабли от страха. Я не знала, что еще можно сделать…
Нечисть, будто только этого и дожидаясь, качнулась ко мне, протягивая длинные тонкие руки, так похожие на ветви местных иссушенных деревьев. Я отпрянула, но черный коготь успел подцепить бусы на моей шее. Нить лопнула, и по земле рассыпались красные бусины, несколько упали в наболотник, ничуть его не заинтересовав.
– Оххх…
Стрела, пролетевшая над моей головой и угодившая в тень под капюшоном, оказалась приятной неожиданностью.
Нечисть заверещала, звук походил на визг закипевшего чайника.
Я поежилась, не совсем понимая, из-за чего по спине прошелся холодок: из-за стрелы, просвистевшей в дюйме от моей макушки, или из-за воя нечисти.
Завороженная, я смотрела, как дергается древко стрелы и шуршит оперение, а тощие руки с длинными птичьими когтями скребут лицо под капюшоном, боясь коснуться заговоренного дерева, щедро украшенного резами. Те тускло светились золотом, активные и полные силы.
На плечо мне легла тяжелая ладонь, отодвигая в сторону, мелькнуло лезвие меча, и вой оборвался. В тут же зашуршавшую траву свалилась голова в капюшоне, а вслед за ней опало и тело.
Я боялась оборачиваться и смотреть на того, кто все еще держал меня, и потому смотрела на наболотник. Там, где упало тело нечисти, трава чернела и ссыхалась.
– Па-а-апа, – слабо прохныкала сзади Агнэ, и рука с моего плеча исчезла.
Через несколько секунд я осмелилась повернуться и посмотреть на наших спасителей.
Их было пятеро. Все в одинаковых легких доспехах приглушенного зеленого цвета, с мечами или топорами.
Четверо с длинными причудливо заплетенными косами, украшенными бусинами из посиневшего вивианита.
Пятый, на груди которого сейчас рыдала Агнэ, убрал волосы от лица, заплетя косы лишь на висках. Он был похож на болотницу, но еще больше на пришедших с ним товарищей. Высокие, гибкие, бледные, с зелеными глазами и сосредоточенно-равнодушными выражениями лиц, они были просто неприлично похожи между собой.
Но мужчина, утешавший сейчас Агнэ, был похож на нее как-то по-особенному. Пусть болотница оказалась обладательницей круглого личика, аккуратного носика и бровей вразлет, а у этого мрачного типа, не отрывавшего от меня тяжелого взгляда, имелись скулы, даже намека на которые у его дочери не было, впалые бледные щеки, прямой нос чуть длиннее необходимого и густые брови с хищным изломом… несмотря на все это, они были похожи.
Агнэ постепенно затихала, успокаиваясь в кольце родных рук. Мне же, напротив, становилось все тревожнее.
– Кто ты такая? – спросил… судя по всему, царь.
Из-за того ли, что я была на нервах, или просто являлась особой впечатлительной, от его голоса меня пробрало до мурашек.
В первое, особенно самоубийственное мгновение я всерьез рассматривала возможность солгать. Придумать какую-нибудь трогательную историю о деревенской девице, что болела хроническим невезением, из-за чего и попала туда, где, собственно, сейчас находилась, но что-то меня останавливало. Было странное чувство, не подкрепленное ничем, кроме моей паранойи, что врать ему не стоит.
И я призналась:
– Не знаю.
– Поясни.
– Ну… – Я кашлянула и несколько раз сглотнула, желая избавиться от горечи, затопившей рот. – Какой-то месяц назад я была принцессой. Второй наследницей на престол Зорцесвета. Благословенной самой богиней. А теперь я беглянка.
Один из болотников, обладатель странного топора с длинным топорищем, овитым тонкой, вдавленной в дерево стальной лозой, подошел ко мне.
Я удобнее перехватила ветку – свое верное оружие.
Кто-то насмешливо хмыкнул заметив это.
Мужчина улыбнулся… Наверное, улыбку его можно было считать дружелюбной, но мне едва удалось удержать себя на месте – если бы не наболотник за спиной, я бы непременно попятилась.
Склонившись, он поднял с земли одну из бусин, лежавшую у моих ног, – я затаила дыхание и не дышала, пока этот странный тип не выпрямился.
– И жена Болотного царя, – весело отметил он, катая между пальцами бусину. – Поздравляю, брат, хотя бы одна добралась до тебя живой.
Чувствуя на себе заинтересованные взгляды болотников, я успела сто раз пожалеть, что не выбросила эти бусы еще вчера и не выплела из волос красные бусины, на которые сейчас все смотрели.
– Не совсем так, – сдержанно проговорила я, стараясь смотреть в лицо смутившему меня мужчине, но взгляд то и дело опускался к земле, – ритуал не был завершен… Собственно, потому я еще жива.
– Что же случилось?
Он начинал меня раздражать.
– На лагерь напали какие-то хищники. Меня к костру не пригласили, что спасло мою жизнь. Пока остальных ели, я успела сбежать, – проговорила сухо, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее, растревоженное воспоминаниями. Уронив ветку на землю и поддернув дрожащими пальцами рукава платья, я продемонстрировала всем желающим запястья, на которых все еще болтались обрывки веревок.
– Мы же не бросим ее здесь? – с надеждой спросила Агнэ. – Ее нельзя бросать, она же пропадет.
– Сгинет еще до полудня, – со знанием дела подтвердил стоявший передо мной болотник, отчего неприязнь моя к нему лишь возросла. Он же не просто так это сказал, вон как насмешливо смотрит, запугать пытается, не иначе… сын кикиморы! Как будто я недостаточно напуганная сейчас перед ними стою.
Да если бы мне хоть вполовину не было так страшно, я бы сейчас прямо тут самозабвенно рыдала, выплакивая все, что накопилось. А накопилось много.
– Заберем с собой, – решил неразговорчивый отец Агнэ, кивнув этому невыносимому типу.
Я не успела среагировать, когда шеи коснулись теплые пальцы, забирая у меня это тяжелое утро и меняя его на столь же тяжелую темноту.
***
В себя я пришла резко, вынырнула из забытья, как из холодной реки, хватая ртом воздух и задыхаясь. Сердце колотилось как бешеное, на глаза навернулись слезы, пересохшее горло разъедало едким дымом, а передо мной на корточках сидел недавний знакомец, широко улыбаясь и держа в руках тлеющий и щедро дымящий пучок каких-то трав.
– Сильна же ты спать. – Глаза его в наплывающих сумерках начинали опасно светиться, придавая лицу хищный вид.
– Вы… – прохрипела я сдавленно, звонко чихнула и наконец смогла глубоко вдохнуть. – Вы что со мной сделали?
– Избавил от необходимости терпеть небезопасный, долгий пеший переход, – сообщил он. – Ужин готов, поднимайся.
Желудок скрутило голодным спазмом от его слов.
Этот день и правда был безжалостно выкраден из моей жизни – солнце уже покинуло небо, будто его и не было, лишь над вершинами деревьев виднелись розоватые разводы дотлевающего заката. Разбудили меня относительно ранним вечером, на какой-то прогалине, со всех сторон окруженной пушистыми елями. Под лапами одной из колючих красавиц был разведен скромный огонь. Едва видный и почти не дымный, нужный болотникам лишь для того, чтобы приготовить еду.
Я не ела двое суток, но больше пищи мне сейчас нужна была вода. Облизав пересохшие губы, я огляделась.
– Что такое?
– Пить хочу, – неохотно призналась излишне внимательному болотнику.
Он понимающе кивнул.
– Прошу к костру, сейчас все устроим.
Не обманул.
Меня и напоили, и полную плошку какой-то странной каши преподнесли, и даже куртку на плечи набросили, спасая мой измученный организм от наползающего с темнотой промозглого холода.
Снаряжены болотники были на славу, и пять больших походных сумок я не увидела при первой нашей встрече лишь потому, что их бросили, услышав крик Агнэ. К счастью для всех нас, в этих болотах не водилось живности, которую могли бы заинтересовать оставленные без присмотра вещи.
Пока остальные члены нашего неожиданного отряда с аппетитом уплетали ужин, я подозрительно разглядывала содержимое плошки, несмотря на весь свой голод не спеша есть.
– Это вкусно, – сказала Агнэ, незаметно оказавшись рядом. – А Сэн туда еще и специальные травки добавляет, чтобы спалось лучше.
– Травки, – задумчиво повторила я, теряя аппетит.
– Сэн в этом деле мастер, – горячо заверила меня болотница и подсела ближе, почти касаясь моего плеча своим. – Он у Ллэт в учениках ходил, а она лучшая знахарка на всю Зыбь.
– Зыбь? – переспросила я рассеянно, с еще большим недоверием рассматривая свой ужин.
– Вы зовете эти земли Сумеречными топями, мы Зыбью, – раздалось справа от меня.
Болотный царь сидел у затухающего костра, равнодушно ковыряясь в своей порции сомнительной каши, сдобренной чудодейственными травками…
Я испытывала странную неловкость, просто глядя на этого мужчину, ничем не похожего на царя.
Быть может, Арис что-то напутал? Вдруг на обед к наболотнику чуть не угодила вовсе не дочь местного правителя, а дочь кого-нибудь из его солдат? Капитана, например. Угрюмый и немногословный, отец Агнэ вполне сошел бы за командира этого отряда.
– Ага, – пробормотала я беспомощно. – А кто такой Сэн?
– Сэнар к вашим услугам, – бодро отозвался печально знакомый мне болотник. Есть расхотелось совсем.
Если уж он меня одним прикосновением сумел вырубить, то что же его травки со мной сотворят? Да лучше голодать…
– Ешь, – сухо велел отец Агнэ.
– Ксэнар, – хохотнул Сэн, с упреком глядя на того, кого утром так просто звал братом… Меня кольнул легкий интерес, заставивший все же посмотреть на этого хмурого болотника: а правда ли они родственники или это просто особенности местной культуры? Внешнее сходство ничего не значило, они тут все были неуловимо похожи. – Ты можешь быть хоть немного дружелюбнее?
Ксэнар дернул плечом, будто отмахиваясь от вопроса.
– Я не уверена, что мне стоит есть вашу еду, – призналась я.
Агнэ мои слова удивили.
– Почему?
– Ну… – я замялась, не зная, как объяснить свои опасения.
– Мы не так уж сильно отличаемся от людей. Нашей едой ты не отравишься. – Сэнар призадумался и честно уточнил: – Не должна. Таких случаев на моей памяти не было. Ни один человек не умер от нашей пищи. В основном они гибнут по каким-то своим причинам, никак не связанным с нами.
– И часто у вас люди гостят? – спросила я, ухватившись за его слова.
– Чаще, чем ты думаешь. Один, к примеру, уже пятьдесят лет гостит, – со странной улыбкой сообщил болотник. – Беглый каторжник.
– Вы укрываете преступников? – поразилась я.
– Укрываем. – Улыбка Сэнара стала просто запредельной. – На твое счастье…