Прошло какое-то время, приблизительно час или чуть больше после знакомства, и Виталик куда-то отлучился под предлогом гиперсрочного, но несделанного дела. Вернулся он быстро, с той же улыбкой и двумя гранеными стаканами черного чая, зачехленными в красивые серебряные подстаканники. Все, как в лучших традициях наших поездов, что называется…
Виталик не спросил, хочу ли я чаю, буду ли пить его, просто поставил передо мной и приглашающе кивнул. Да и денег с меня не взял. Просто он захотел угостить меня, подумав из вежливости, что мне бы хотелось попить горяченького, поскольку в вагоне не так уж и тепло, да и за окном холодрыга холодрыжная, а я мерзлячка по жизни, только он об этом не знает. А мне действительно захотелось чаю совсем недавно, крепкого, ароматного; и то, что Виталик угадал мое желание и исполнил его без лишних слов и просьб, было очень приятно.
И как он узнал о том?
Неверное, это проявление обыкновенной любезности, которая присущая нормальным мужчинам или их большинству, с которыми мне, увы, встречаться не доводилось. И это за мои тридцать с небольшим лет. Удивительно, но факт. Такие, как Виталий, попадаются на моем пути впервые.
Виталий поставил чай на стол, затем положил передо мной шоколадку и вафельный тортик, которые достал из холопьего узелка, и присел напротив. В его сумаре нашелся и ножик, и салфетки, которые Виталий аккуратно разложил по всему столу. Ухаживал и одновременно остерегался. Он, как и я, не доверял тому, что стол в вагоне стерильно чист, чтобы на него класть продукты, которые собираешься слопать.
Бережливый Виталик, помимо того, что осторожный и брезгливый. Я бы сказала, опасливый. Но не во всем. Со мной он общаться не боится ведь, а я для него посторонний человек, в котором может скрываться куда больше гадости и дряни, чем на незастеленном столике.
– Через полтора часа длительная стоянка будет. – заговорил Виталий спустя пару минут, как мы принялись чаевничать вприкуску со сладостями. – Курить охота, аж переночевать негде. Ты куришь, кстати, Поля?
– Нет, нет и нет. – отпив большой глоток чая, я неряшливо стукнула подстаканником по столу, что получилось слишком громко. Буквально выронила его. Не рассчитала силы. Но не пролила, что радует. – Не курю и не буду начинать и пробовать. И никому не советую. Отвратительное занятие. И привычка мерзкая. А еще это очень вредно для здоровья, в том числе, и для мужского. Ага, не хлопай глазками. Правду говорю. Вредная гадость твое курение. А если целуешься с курильщиком, то будто пепельницу облизываешь. Был опыт, так что знаю, как это противно.
Виталий внимательно выслушал мои доводы касательно курения, а затем виновато пожал плечами, не отпуская улыбки.
– Полностью согласен с тобой насчет того, что привычка эта мерзкая. Но я курю, так уж вышло.
– Бросай.
– Это дело надо бросать, знаю. Особенно сейчас, когда пачка сигарет стоит, как килограмм помидоров в зимнее время. Насчет вреда курения я тоже в курсе, каждый раз читаю на пачках, что может идти в комплекте. А там богатый ассортимент: и импотенция, и рак, и мертворождение, и эмфиземы… Всего и не упомнить. Но пока что это добро меня миновало. Так что главное тут – энергетический посыл. Как относишься к этому, так и случится.
– Какой нафиг энергетический посыл, Виталий? Это ты свой организм, как только закуриваешь, посылаешь далеко и надолго. И если он пока что не дал тебе улетного проп*здона в ответ, это ничего не значит. Никогда не знаешь, когда припечет, поверь мне на слово. Многие мужчины, впрочем, как и женщины, наивно полагают, что вред от курения будет ощутимо бить по их здоровью лет так через тридцать активного пыхтения. Но это далеко не так, Виталий…
Да, я в курсе, что я зануда, но такая уродилась и есть. Так и осталась не переделанная, никто не пытался изменить меня, не считая бывшего, который все это проделывал с кулаками.
Кроме того, тема курения затрагивает другую, крайне болезненную для меня тему. Вот почему я так буйно реагирую на сигареты.
– Процесс самоуничтожения уже запущен, – продолжала я учить Виталия. – и чем дольше ты куришь, чем больше стаж, тем процесс с плачевными последствиями становится необратим, а приобретенные болезни – неизлечимыми. А самое парадоксальное то, что курильщики сами себя и уничтожают, почему-то считая, что это приятно, круто и успокаивает. Вот ты читал о том, как уменьшилась рождаемость в нашей стране? Разве это не следствие халатности?
И тут Остапа понесло, как говорится… И меня вместе с ним. Логично же, что я все равно завела бы эту тему хоть сегодня, хоть завтра. Но до конца поездки точно бы излила душу тому, кто попался под руку. То бишь, Виталику.
Виталик, однако, смутился. Он даже не предполагал, о чем я заговорю.
– Я рождаемостью не особо интересуюсь, – он почесал лоб и безалаберно продолжал. – так что не знаю, как и что. Но с потенцией моей все в порядке. И если надо будет, то демографию в пределах семьи поднять смогу. В масштабах страны не обещаю. Вряд ли. Но можно попытаться и там след оставить.
Виталий с завидной легкостью перевел в шутку столь серьезную тему. Понятно, ведь он не болен этим так, как я. Он вообще не парится о будущем и потомках своих. О другом мысли его.