В XVII веке в Москве по сумрачному Чертолью10 пролегал тракт в Новодевичий монастырь, построенный в 1524 году в честь освобождения Смоленска от поляков. Чертолье – чертям раздолье. Эта местность с древних времён пользовалась дурной славой, а бурный ручей Черторый, вытекающий из зловонного Козьего болота, вымыл мрачный овраг, который на москвичей наводил утробный ужас.
Так вот вдоль этого тракта стали селиться горожане, и улица стала называться Чертольской. Как-то царь Алексей Михайлович, проезжая по Чертольской улице в Новодевичий монастырь на богомолье, решил, что негоже так именовать улицу, упоминающую о чертях, ведущую в обитель иконы Пречистой Божией Матери, и переименовал её в Пречистенскую. А Чертольские ворота Белого города царь назвал Пречистенскими. Народ же московский сию улицу стал сокращённо называть Пречистенкой.
В XVII веке улица Пречистенка стала очень популярной среди московской знати, и на ней стали появляться боярские терема и палаты: Лопухиных, Юшкиных, Голицыных, Долгоруких и многих других. Боярские деревянные терема часто перестраивались новыми владельцами и строились каменные с большим размахом. Так в 1685 году на высоком откосе улицы Пречистенки появились огромные белокаменные палаты князя Бориса Ивановича Прозоровского, комнатного стольника малолетнего царя Иоанна Алексеевича, сына царя Алексея Михайловича.
Тогда в лихие времена «Хованщины», в 1682 году думские бояре были вынуждены удовлетворить челобитную взбунтовавшихся стрельцов, в которой требовали назначения царевны Софьи Алексеевны правительницей, регентшей, по причине малолетства царей Иоанна и Петра Алексеевичей. Как и её сёстры, царевна Софья любила Новодевичий монастырь и часто бывала там на богомолье. Каждый поход в монастырь устраивался с большой пышностью и соблюдением традиций, установленных её отцом, царём Алексеем Михайловичем.
И вот царский поход в Новодевичий монастырь объявлен. Отряду стрельцов было велено дороги выправить и очистить, мосты восстановить, а верстовые столбы давно уже ждали усердных богомольцев.
День царского похода на богомолье наступил, и ранним утром народ уже толпился на Соборной площади Кремля, ожидая выхода царской семьи. Царевна Софья с братом царём Иоанном, сёстрами и боярами появилась на площади и под ликующие крики толпы торжественно прошла в Успенский собор Кремля. Их встретил патриарх Иоаким и начал службу. Царевна Софья, окружённая священниками, усердно молилась перед иконами и слушала хор певчих, славивших многолетие её и царей Иоанна и Петра. Наконец, она приложилась к мощам московских святителей и, получив от патриарха благословление, вышла из собора и направилась к карете. На Соборной площади Кремля собралась вся Москва, чтобы увидеть царскую семью и проводить её на богомолье в Новодевичий монастырь.
– А где же царь Пётр? – удивился кто-то в толпе народа.
– Так царица Наталья Нарышкина увезла своего малолетнего сына Петра в царское село Преображенское, скрываясь от притеснений бояр Милославских, – ответили из толпы.
– Закрой свой рот. Нам хватит и одного царя Иоанна, – ответил за всех стрелец из охранения. – Вона он шествует за царевной Софьей.
На многолюдной площади отдельной группой стояли иноземцы. Их можно было узнать по чёрным одеждам и шляпам с большими полями. Они смотрели и изумлялись необычному зрелищу на площади, связанному с торжественной подготовкой царской семьи к походу на богомолье в Новодевичий монастырь.
– Надо же, царевна Софья так набожна, – заметил толстый с бугристым носом англичанин. – И как же пышно русские проводят богомолье! Удивительно!
– Царевна следует традициям Великих князей и своего отца, как достойная дочь его, – важно ответил ему другой, приземистый иноземец, скорее всего купец.
– Она, как и её отец, много строит, особенно, в Новодевичьем монастыре, – подтвердил толстый англичанин. – Я видел строящийся монастырь и был потрясён. Софья ставит высоченные монастырские стены с резными башнями и много церквей. Какая расточительность!
– Несомненно, правительница Софья Алексеевна не скупится на строительство монастырей. Она лучшая дочь царя Алексея Михайловича, и очень образована. Знает латынь, польский, сочиняет стихи, пишет пьесы, – ответил иноземец с бугристым носом, с опаской оглядываясь. – Замечу, царевна Софья сосредоточила все нити управления страной в своих руках и теперь властвует. Смотрите, как торжественно и богато одеты её бояре, а сама царевна блистает в дорогой царской одежде, а венец на её голове так и светится каменьями.
Тем временем царевна Софья села в свою золоченую карету, запряженную шестью отборными жеребцами, и под восторженные крики толпы тронулась в путь, вслед за кавалькадой из 60 всадников в роскошных одеждах. По бокам кареты шла личная охрана царевны, вооружённая пищалями, а за ней следовало множество слуг. За царевной ехали кареты царя Иоанна и её сестёр. За ними чинно двигались секироносцы в красных кафтанах, а также шли знаменосцы, трубачи и барабанщики. Далее толпой следовали бояре, окольничьи, думные дворяне, стольники и их слуги. Впереди шествия везли большую пушку, а двое стрельцов шли за ней с дымящимися фитилями. Шествие величаво вышло из Боровицких ворот Кремля и стало медленно двигаться к Пречистенским воротам Белого города.
Царевна Софья проехала Пречистенские ворота и, выглянув из своей кареты, увидела на Пречистенской улице огромные хоромы. Эти белокаменные палаты были поставлены на высоком откосе и возвышались над мелкими боярскими теремами Юшкиных, Лопухиных и другими строениями вельмож. Она удивилась.
«Кто же отгрохал сии чертоги? Как бы эти палаты не затмили мой кремлёвский дворец, – сразу подумала царевна Софья, с любопытством рассматривая новое строение. – А может это палаты князя Прозоровского? Надо б разузнать. Палаты хороши, с высокой крышей, крупным карнизом, а окна-то второго этажа украшены наличниками с резной концовкой. Надо б моим зодчим с Новодевичьего монастыря осмотреть сии хоромы, да поучиться».
В пестрой толпе бояр, идущих за каретами царской семьи, вдруг, послышались разговоры об удивительных палатах князя Прозоровского, о захудалых теремах Юшкина и других бояр.
– Смотри-ка. Чьи это хоромины на откосе высятся, рядом с нищими теремами бояр? – спросил молодой боярин Стрешнев, недавно прибывший в Москву.
– А, ты не знаешь? Это белокаменные палаты князя Бориса Прозоровского, комнатного стольника царя Иоанна, – важно ответил его родственник. – Вона он едет на коне впереди нас в красной шапке.
– Какой важный! На коне едет, – позавидовал Стрешнев, – не то, что мы пешие пыль дорожную поднимаем.
– Борис Иванович Прозоровский хром, а искалечил его разбойник Стенька Разин в Астрахани, повесив его с братом за ноги. Да только он, Борис младший, и выжил, на всю жизнь охромев. Потому ему и дозволено сопровождать царский поезд на коне, – пояснил родственник. – А палаты «хромец» поставил великие, не то, что Юшковы.
– Тише говорите о Прозоровских палатах, – стал унимать их важный боярин, шагавший рядом. – Видите, как изменился в лице Юшков. Гневается! Он ведь «дядька» царя Иоанна, того и гляди побьёт вас посохом.
А боярин Юшков действительно разозлился не на шутку.
«Вот Бориска-хромец, «тихой сапой» пробился во дворец в стольники к моему хворому царю Иоанну, и ждёт, когда царевна Софья пожалует его в бояре. Сам-то вона, какие хоромы выстроил, – злился и завидовал Юшков. – Ну, погоди Прозоровский, я тебя всё равно «переплюну» и поставлю себе ярко красные кирпичные палаты на удивление всем. А мастеров на свои палаты я по-тихому сниму с Новодевичьего монастыря, так чтобы царевна Софья не прознала».
Вскоре на улице Пречистенке были поставлены 3-х этажные палаты для Бориса Гавриловича Юшкова, как он и хотел в красном монастырском кирпиче с белым карнизом, широкими лопатками и с высокими резными наличниками окон второго этажа. Палаты эти сразу прозвали «Красными» – значит красивыми. Народ толпился и, обсуждая новые палаты, спорил между собой.
– Переплюнул боярин Юшков князя Прозоровского. Сумел-таки удивить Москву своими палатами, – оглаживая бороду, заверил всех новгородец. – Лепота!
– А нам нравятся белокаменные палаты Прозоровского, – говорили наперекор ему псковские купцы. – Вона, какие!
– Не-не, красные лучше! – бросая о землю шапки, кричали московские молодцы.
Так «Белые» и «Красные» палаты, споря друг с другом, возвышались над всей округой Чертолья, и долгое время были доминантой архитектурного ансамбля Москвы, расположившегося между улицами Пречистенкой и Остоженкой.
Прошли века, а старинный жилой квартал Москвы, что на «стрелке» улиц Остоженки и Пречистенки с боярскими палатами Юшкова и Прозоровского, меняя своих владельцев, постоянно перестраивался и потерял свои первоначальные формы. Да так, что и не узнать!
В 1972 году Москва, готовясь к визиту американского президента Ричарда Никсона, стала расчищать ветхие кварталы вокруг Кремля. Вот тогда и прозвучала идея сноса квартала на Кропоткинской площади. Да, да, именно того старинного квартала, что на «стрелке» Остоженки и Пречистенки, считая его малоценной застройкой Москвы. Общественность возмутилась против этого сноса, опираясь на заверения историков-архитекторов, которые утверждали, что в квартале есть строения XVII века бояр Прозоровского и Юшкова. Но старинные палаты ещё нужно было обнаружить в этом ветхом квартале.
Весной 1972 года бригаде сотрудников проектно-реставрационной мастерской № 13 «Моспрект-2» поручили срочно обследовать квартал на Кропоткинской площади и сделать обмерочные чертежи по всем зданиям для подготовки их к сносу.
Жители квартала на Кропоткинской площади почувствовали что-то неладное, когда появились люди с теодолитами и рулетками у их домов по улице Пречистенке. Как оказалось, это была группа архитекторов-реставраторов, которые объяснили народу, обступившего их:
– Ваши дома, возможно, будут сноситься за ветхостью, а мы проводим обследования для истории.
Вот тогда жители серьёзно забеспокоились, стали писать жалобы во все инстанции. В результате они узнали, что их ветхий квартал по решению Моссовета «приговорён» к сносу, а их переселяют в новые районы Москвы. Только тогда жители дали возможность архитекторам делать зондажи на стенах в своих квартирах, а некоторые жильцы даже разрешили отбивать штукатурку на фасадах их домов в поисках старинной кладки, и работа пошла побыстрее.
Архитекторы мастерской № 13 Елена Трубецкая и Дина Василевская, работая с группой помощников на фасадах домов, быстро поняли, что под слоями штукатурки есть старинная кладка.
Первые зондажи, которые сделал архитектор Иван Савельевич, главная ударная сила группы, показали наличие древней кладки на фасадах.
– Да вот она, древность! – кричал он Елене Трубецкой. – Полезайте ко мне на леса и увидите!
– Расчищайте же это место, – разволновалась Трубецкая, увидев старинную кладку, – скорее всего мы нашли дом XVII века.
А осколки штукатурки так и летели в глаза.
– У чёрт, – выругался Иван и потёр свой уже подбитый глаз. – Всё шабаш. Иду домой! – и стал спускаться с подмостей.
«Вот так всегда. Работает он до обеда, и может запросто уйти», – подумала Елена Трубецкая об Иване Савельевиче, и крикнула своим помощникам:
– Саша, Володя поднимайтесь на подмости и аккуратно сбейте штукатурку вот здесь и здесь, – показала она ребятам.
– Елена Владимировна, вот Иван Савельевич пошёл домой, а нам сшибать велели, – веселились ребята, поднимаясь на подмости. – Хорошо быть Иванами.
– Ладно, ладно, Иван молодец, он же первым нашёл древнюю кладку палат, – ответила сверху Елена, – и я уже вижу сбитый наличник окна, очень похожий на стиль «Нарышкинское барокко». Какая удача!
К тому же много древнего было обнаружено на фасадах каменных палат Прозоровского стараниями Дины Василевской. В поисках древних белокаменных палат архитекторы-реставраторы, с первыми ударами молотка по штукатурке уличного фасада 2-х этажного невзрачного жилого дома, сразу раскрыли древнее окно с арочным завершением. В толще его проёма уцелела кованая решётка. В верхней части здания слой штукатурки скрывал остатки срубленных нарядных белокаменных наличников. Так же неожиданно открылся карниз с тремя рядами кирпичных поребриков. Все сбитые детали фасада побелили, чтобы в целом читался древний декор палат, для принятия решения о реставрации.
Дина Василевская, вся уже в мечтах о реконструкции «Белых палат», сразу предложила Трубецкой:
– Нужно обязательно пристроить к южному фасаду палат лестницу, чтобы отделить старое от нового, более позднего строения.
Но Трубецкая на ходу отмахнулась:
– До этого надо ещё дожить, – и помчалась в свою мастерскую, обрадовать всех.
– В двух домах точно скрываются «жемчужины» XVII века! – с порога выпалила Елена Трубецкая начальнику мастерской № 13 Владимиру Либсону. – Работы много, нужно бы призвать на помощь студентов из МГУ.
– На Пречистенке обнаружили XVII век? Молодцы! А с филфаком я договорюсь, – оживился начальник мастерской. – Ждите утром студентов на объекте.
В Доме Архитекторов творилось что-то невообразимое, когда на собрании заслушали доклад инспектора по охране памятников Москвы Николая Соболева. Архитекторы негодовали по поводу сноса старых кварталов Москвы, особенно, домов на «стрелке» Остоженки и Пречистенки. Лев Давид, председатель собрания, несколько раз успокаивал аудиторию, которая жёстко выступала против сноса домов на Кропоткинской площади. Давид успокоил товарищей и сказал, что несмотря на решение Моссовета, Союз Архитекторов Москвы обязательно пошлёт протест против сноса.
Но дома на Кропоткинской площади стали готовить к разборке, выселяя жителей. Подогнали строительную технику, и тогда, отчаявшиеся архитекторы направили телеграмму на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, подписали её 14 архитекторов. И сразу чиновники ГлавАПУ потребовали вариант генерального плана с расположение древних строений. Генплан был спешно сделан знаменитым архитектором-реставратором Петром Барановским, который побывал на месте старинных палат и восхитился увиденным:
– Какие вы молодцы, нашли «жемчуга» XVII века! Какая дивная старина, явно «Нарышкинское барокко»! В многочисленных надстройках вы обнаружили древнюю основу палат и их нужно отстоять!
Нужно было доказать начальникам, как будет выглядеть старинный квартал на Кропоткинской площади после его реконструкции. И тогда подключили художника Карла Карловича Лопяло – мастера художественной реконструкции, который в сказочно добром ключе виртуозно создал серию рисунков, убедительно показывающих красоту застройки с боярскими палатами XVII века. С рисунками архитекторы пошли на приём ко второму секретарю горкома КПСС Игорю Пономарёву и тот поддержал их.
Архитекторы Моспректа-2 не давали строителям «войти в квартал», не зная, чем может это для них закончится.
Но вот на улицу Пречистенку подъехала чёрная «Волга» и из неё вышел главный архитектор Москвы Глеб Макаревич. Он видимо торопился, поэтому поздравив архитекторов с победой, коротко сообщил о палатах:
– Сумели спасти только два дома! – и уехал.
Архитекторы поспешили в мастерскую с радостной вестью.
– Слава Богу! Хоть два дома, – воскликнул начальник мастерской Либсон, узнав об этой победе, как, вдруг, зазвонил телефон на его столе.
– Спрашивают тебя, Трубецкая, – удивился начальник и передал трубку телефона Елене.
– Трубецкая? – послышалось в телефонной трубке. – Вы посылали телеграмму Брежневу? Да? Тогда вам надлежит явиться завтра в 10–00 часов в Московский комитет партии по адресу: Старая пощадь,10.
– Зачем? – спросила, побледнев, Трубецкая.
– Придёте, узнаете.
– А всё-таки?
– Сообщить о том, что принято решение Моссовета о сохранении двух зданий XVII века на улице Пречистенке, но угловой дом, видимо, не сохранят.
– Ура! – прямо в трубку закричала Трубецкая, а своему начальнику Либсону, который испугался подписывать телеграмму Брежневу, объявила. – Дома по улице Пречистенке оставили в покое, а значит, наша мастерская будет их реконструировать.
В 1970–1980 годах при реставрации «Красных палат» силами мастерской № 13 Моспроекта-2 были восстановлены одностолпные палаты первого этажа и их своды. Выполнили высокую крышу, правда, без третьего этажа, поскольку облик его не сохранился. На месте снесённого дома, перед «Красными палатами» разбили сквер и установили памятник Ф. Энгельсу. А в 1995 году были реставрированы «Белые палаты».
«Белые палаты» находятся в собственности Департамента культурного наследия Москвы, и в них разместилось Управление департамента с выставочными залами. А реконструкция «Красных палат» «замерла» из-за недостатка денег. Ждём и будем надеяться, что эта реконструкция будет скоро закончена. И мы сможем воочию увидеть прекрасные палаты XVII века!