Снова крепом обшит экран,
Снова прибыл двухсотый груз.
Не из дальних, заморских стран,
А оттуда, где был Союз.
Объясните мне, как же так,
Разве нету пути назад?
Славянин славянину – враг?
А ведь раньше он звался «брат».
И с чего мой старинный кум
Серым волком рычит теперь?
То ль ему проскоблили ум,
То ли мне, ты поди, проверь.
Грел нас общий вчера очаг,
Четверть водки, да сала шмат.
Славянин славянину – враг?
А ведь раньше он звался «брат».
Кем сигнал был для бойни дан?
Я угадывать не берусь.
Снова крепом обшит экран,
Прибывает двухсотый груз.
К конфронтации сделан шаг,
В спорах довод лишь – автомат.
Славянин славянину – враг?
А ведь раньше он звался «брат».
Примеров геройства российских полков
Отыщешь в истории тыщи.
Да в общем, чего нам ходить далеко?
Вот бой под селеньем Судбищи.
Кто помнит ту битву? Былые дела
В анналах землицы орловской.
Однако, по совести, сеча была
Едва ль не важней Куликовской.
Пошёл на Рассею Девлетка-Гирей
Из Крыма скрозь Дикое Поле,
За ним подтянулся и Дербыш-Алей,
Тыщ семьдесят, может поболе.
А что там у наших? Семь тысяч на круг
(С людьми и стрельцами, заметьте)
Боярских детей с казаками сам-друг
Мог выставить князь Шереметев.
Зато в нашем войске что вой – то герой,
Вот взять например, воеводы —
Плещеев и Зюзин, уж им не впервой
Вести боевые походы.
Два дня длилась битва на смерть, не живот,
Героем был каждый орловец.
Руками тогда разведя небосвод,
Спустился на речку Альховец
Всевышний Господь и на камень ступил,
Что высился слева над брегом.
Российское войско он благословил
И стал для славян оберегом.
И, бросив обозы, Девлет побежал,
Не выдержав русских ударов.
Не спас ни хвалёный татарский кинжал,
Ни грозный отряд янычаров.
Достались орловцам коней табуны,
И крымской казны изобилье,
А Господа нашего чудо-сыны
Их лучников саблями били.
Подбиты, подрезаны «крылья в бою»
Татарских летучих отрядов.
Не зря же стрельцы знают службу свою,
Стреляют из пушек, как надо.
Всё ширится крымских коней вороньё
Трепещет Девлеткино знамя,
Но князь Шереметев вскричал: «На копьё!
Ребята, победа за нами!»
И бились жестоко, клинки рвали плоть,
Две силы сражались наравне,
И только российскому войску Господь
Способствовал с Синего камня.
Проведал Гирей, что подмога близка,
Что Грозного рядом отряды,
Велел отводить из сраженья войска,
Всеместно трубить ретираду.
Прогнали татарского гостя отсель.
Героям – почтенье и слава!
Стоит на пороге Руси Ариэль,
Орловская, значит, застава.
Полгода обстрелов, полгода осады
И рапорт готов – Обороне конец!
Вот только с концом торопиться не надо,
Стоит неприступный герой Осовец!
Опорная старая русская крепость,
Ничем не приметный внутри гарнизон,
И немцам казалось – подумать нелепо
О том, что бессмертным окажется он.
Палили без устали грозные «Берты»,
Упрямую крепость ровняли с землёй,
Но всё ж вопреки этой огненной смерти
Российский солдат оставался живой.
Снаряды тяжёлые сыпались градом,
Как масло пронзая метровую бронь,
Но только стихала на миг канонада,
Из крепости вёлся ответный огонь.
Защитники с немцем сражались, как черти,
От смога попутаны ночи и дни,
И в этом аду знаменитые «Берты»
Сумели, смогли покорёжить они.
И вот на позиции наших героев
Волна ядовитого газа ползёт.
Отравлено насмерть вокруг всё живое,
От хлора повсюду зелёный налёт.
Развеяно облако газа, и снова
Обстреляна крепость кинжальным огнём.
Противник уверенно, без останова
Направил отряды в пробитый проём.
Но этого фрицы, пожалуй, не ждали,
И смелость утратили враз храбрецы,
Когда из глубин обгоревших развалин
На них в контратаку пошли «мертвецы».
Полсотни героев в крови и ожогах,
А немцев семь тысяч – паршивый расклад.
Но наши солдаты с родного порога
Незваных гостей повернули назад.
Бежали противники, страхом объяты,
Ну как воевать супротив «мертвеца»?!
А вслед им гремели снарядов раскаты
Оживших орудий со стен Осовца.
Пыль вздымая над сонной долиной,
Свежий ветер играет в траве,
Машет крыльями клин журавлиный
Высоко-высоко в синеве.
В шапках золота лес белоствольный,
Сжатых нив беспредельная грусть,
Да малиновый звон колокольный…
Бесконечно любимая Русь!
Под белёсою дымкой тумана
Серой лентой струится река,
И плывущие вдаль караваном,
Отражаются в ней облака.
Чистый воздух родимой сторонки
Жадно пью, но никак не напьюсь.
Твои песни крылаты и звонки,
Бесконечно любимая Русь!
И повсюду такая истома,
Так легко и свободно дышать.
Только здесь я действительно дома,
Только здесь для меня благодать.
Осенённый покоем осенним,
Я стихами тебе помолюсь,
Дивный край, где родился Есенин,
Бесконечно любимая Русь!
I
Я проклинаю день и час,
Когда, поддавшись уговорам
Коллег, на северный Кавказ
Решил поехать военкором.
Зачем я падок был на лесть?
Зачем я слушал комплименты?
Вообразил себя Бог весть
Каким крутым корреспондентом.
Я думал – будет, как в кино,
Атака, бой, чужие, наши,
Огонь и смерть… но все равно
Я уцелею в этой каше.
Потом представлю репортаж
«Война глазами очевидца».
Войдёт в бестселлеры тираж,
Где есть моя передовица.
Я стану очень знаменит
В кругу своих коллег, и скоро
Мне Президент в Кремле вручит
Звезду героя-военкора.
Но романтический запал
Пропал при первом же обстреле,
Когда я лично увидал,
Что значит «ад» на самом деле.
Над головой свистел свинец,
Земля от взрывов сотрясалась.
Казалось, что настал конец…
И оказалось, не казалось.
II
Воспоминаний круговерть —
Раненье, плен, побои, яма
И выбор: рабство или смерть…
Роди меня обратно, мама!
Два года ада – это срок!
Но чётко помню каждый день я.
Я выжил, вытерпел, я смог.
И вот он, миг освобожденья.
Скорей домой! Забыть позор!
Да только в жизни невоенной
Во снах я снова военкор,
Я снова ранен, снова пленный.
Был репортаж, что я писал,
Пропитан болью в каждом слове.
Но мне вернули материал,
Поверх две строчки цвета крови.
Ответ увидев, понял я,
Насколько «наша» наша пресса —
«Война закончилась. Статья
Не представляет интереса».
На стыках лет стучат колёса,
В разгоне двадцать первый век.
Приносит новые вопросы,
Войну и мир, любовь и слёзы,
Сюрпризы, драмы и курьёзы.
Готовь ответы, человек.
Мы так надеялись, ребята,
Рассветов ждали, но увы,
Пока в наличии закаты.
Какие силы виноваты,
Что брат войной идёт на брата
Под улюлюканье братвы?
Нам юбилей столетний ВОСРа
Отметить стоит или нет?
Ответьте, братия и сёстры,
Вопрос поставлен очень остро.
Смешались ангелы и монстры,
И мрак потерь, и свет побед.
Куда направить наши стопы?
Подсказку дайте кто-нибудь.
Плясать под музыку Европы?
Ей не друзья нужны, холопы.
Нестись за Азией галопом,
А может свой построить путь?
Как у верхушки нашей власти
Немного сбавить аппетит?
Они там все козырной масти,
Лишь олигархам светит счастье,
А в остальной народной массе
Всё больше ненависть кипит.
Куда ни глянь – одни вопросы,
Куда ни кинь – повсюду клин.
За перегибы, перекосы
Ответит кто, единороссы,
КПРФ, америкосы?
Названий много, хрен один.
Потомственный военный
С дворянскими корнями,
Талантливый учёный,
Строитель, инженер.
Он вынес муки плена,
Не дрогнул пред врагами
И принял смерть героем,
Явив другим пример.
Майданек и Освенцим,
Допросы и мученья,
Тюремные подвалы
И снова лагеря.
Ах, как хотелось немцам
Сломить, склонить к измене
Седого генерала,
Да только всё зазря.
Хоть в битвы не вступал,
Но много испытал.
И жизнь и смерть запомнятся надолго.
Товарищ генерал,
Ты памятником стал
Бесстрашию и верности, и долгу.
Угрозы и елеи
Потрачены впустую,
Не вышло, не сумели
Преодолеть барьер.
«Я Родиной своею
И честью не торгую.
Служить вам не намерен,
Я – русский офицер».
Февраль, а он раздетый
У лагерной ограды,
И льёт холодным ливнем
На голову вода.
Полшага до Победы
И май, казалось, рядом…
А он шагнул из жизни
В бессмертье навсегда.
Прочнее, чем металл,
Ледовый пьедестал.
И жизнь и смерть запомнятся надолго.
Товарищ генерал,
Ты памятником стал
Бесстрашию и верности, и долгу.
Сверкает, как кристалл,
Ледовый пьедестал.
И жизнь и смерть запомнятся надолго.
Товарищ генерал,
Ты памятником стал
Бесстрашию и верности, и долгу.
Смотрю туда, где в синеву
Уходит клин лебяжьей стаи.
И не во сне, а наяву
Я следом улетаю.
В край, где не властны холода,
Где стужа маловероятна,
Но по весне опять сюда
Вернусь домой, обратно.
Припев:
Пусть вдалеке, всегда тепло,
Там нет одежд, теплее блузки.
Зачем мы встали на крыло? —
Вам не понять того, коль Вы не русский.
Коль говорить по существу,
Люблю летать по белу свету.
Но всё равно, пока живу,
России лучше нету.
Иссякнут силы иногда,
Лечу на отдых, на попятный,
Но по весне опять сюда
Вернусь домой, обратно.
Припев
Мне говорят: Да ты – чудак!
Туда-сюда, зачем метаться?
У вас разор, у вас бардак,
Не проще ли остаться?
Прошу прощенья, господа,
Я вижу – вам не всё понятно,
Но по весне опять сюда
Вернусь домой, обратно.
Припев
По дороге бесцельно бредём в никуда,
Позабыв про долги, про заботы сыновни.
День за днём пробегают недели, года,
А в конце нет ни Храма, ни ветхой часовни.
Не живём, существуем, не помня родства,
И не душу спасаем, а бренное тело.
Ну, а что после нас – не взойдёт трын-трава
Или хлынет потоп? Да какое нам дело?!
Загубив всё, что можно, и даже нельзя,
Называемся гордо «царями природы».
Временами враги, временами друзья…
Для чего мы нужны? Кто мы? Люди? Уроды?
В придорожной канаве оставивши Крест,
Мы бредём, хохоча и не ведая срама,
Налегке уходя от насиженных мест.
А в конце ни часовни, ни церкви, ни Храма.
Зачем так грубо?
Умерьте вопли,
Что мол в России всех зомбировали скопом.
Скатайте губы,
Утрите сопли.
Уж коль нас жизни поучать, то не Европам.
А чем вы лучше?
А чем вы круче?
Товаров больше, но мораль – не дай нам Боже!
Промойте уши,
Мы вас научим,
Что честь и долг бывают золота дороже.
Пусть денег мало,
Полубосые,
Не признаём чужих хозяев ли, владык ли.
Мы – не вассалы,
Нет, мы – Россия,
И оставлять своих в беде мы не привыкли.
На нашем счёте
Видны проблемы.
Мы их решим, хоть палки ставите в колёса.
Вы нос суёте
В чужие темы.
Идите с миром или есть ещё вопросы?
Танцуйте вальсы,
Фокстроты, сальсы,
А может кантри или что там любо Штатам?
Давить приказом
На нас напрасно,
Мы, к счастью, помним о Победе в сорок пятом.
Совет хороший
Даём соседям:
Сейчас зимой чуток прохладней, чем в июле.
Поосторожней,
У нас медведи
Ещё в своих берлогах крепко не заснули.
«Вы в России умом небогаты,
Не пример вам Европа и Штаты,
И правитель у вас идиот.
Мы поставим вас всех на колени,» —
Говорила нам рыжая Дженни,
Только вот, караван-то идёт.
Миллиардные баксозатраты,
Очень хочется, видимо, НАТО
Замутить постсоветский народ.
Революций цветные майданы,
Всё включили – и макро, и нано…
Только вот, караван-то идёт.
И в конфликтах от зюйда до норда
Виновата российская морда,
Льют на нас по указке помёт.
Не взирая на факты, упрямо
Пальцем тычет в Россию Обама,
Только вот, караван-то идёт.
Столько санкций! Другим бы хватило
На свою и чужую могилу,
Но для русских – всегда недолёт.
Мы чисты, как бутылки в авоське.
Пусть визжат зарубежные моськи,
Только вот, караван-то идёт.
С утра на площадь у собора
Толпа валит со всех сторон.
Сегодня здесь казнят не вора —
Саму Марию Гамильтон!
«Ох, верно бают: бабы – дуры!» —
Судачит важно праздный люд,
«На плаху тайные амуры
И фаворитку приведут.
Чего ей в жизни не хватало?!
Ведь не простого мужика,
Петра Лексеича сменяла
На прощелыгу-денщика.
Она, бесстыдница такая,
Любовь царя втоптала в грязь!
И сладострастью потакая,
Орлову Ваньке отдалась.
И поделом заморской твари!
И для других – урок живой!
Не ценишь ласку государя,
Так распрощайся с головой!»
Но вот, затихли разговоры,
Застыло море из голов…
Мария вышла из собора
Под перезвон колоколов.
Её наряд снегов белее,
На казнь оделась, как на бал.
Такой её на ассамблее
Царь Пётр когда-то повстречал.
Идёт подобно королеве,
И царь ей руку подаёт,
Чтобы помочь опальной деве
Взойти на чёрный эшафот.
Она в почтительном поклоне
Перед царём склонилась ниц,
Но вылетали стрелы молний
Из-под опущенных ресниц.
Вот так же год назад Мария
Присела в низкий реверанс,
Когда Петром была впервые
Приглашена на контраданс.
И он в порыве благородном
(Подвластны чувствам и цари)
Сказал: «Мария, ты – свободна,
Лишь поцелуй мне подари!»
«Уж лучше смерть, чем жизнь с немилым!» —
Услышал он её ответ,
«Убить приказом – Вам по силам,
А полюбить заставить – нет!
Я целовать Вас, Питер, боле
И не могу, и не хочу.
Себя вверяю Божьей воле…»
И повернулась к палачу.
Сверкнул топор в руках умелых,
И ахнул в ужасе народ,
И обезглавленное тело
Залило кровью эшафот.
И при всеобщем изумленьи
Царь нежно голову поднял
И в знак прощанья и прощенья
В уста её поцеловал.
В тёмно-красном мареве – тумане
Злой вороний грай да волчий вой.
Постоим, помолимся, славяне,
На пороге третьей мировой.
Слышится тревожный звон набата,
Провалился в пропасть дружбы мост,
Снова точит ножик брат на брата,
Клятвы и обеты – псу под хвост.
Европа с штатами нас кроют матами,
Раззявив рты на жирный каравай.
Уже три месяца ждут, что мы сцепимся,
Такой спектакль! Смотри, не прозевай!
Столько лет делили хлеб и сало,
Били вместе немцев на «ура!»
Но другое времечко настало,
Неужель друг друга бить пора?
Видно, европейские соседи
Подзабыли сорок пятый год.
Не будите русского медведя,
Он же вас на клочья разорвёт!
Европа с штатами нас кроют матами,
Раззявив рты на жирный каравай.
Уже три месяца ждут, что мы сцепимся,
Такой спектакль! Смотри, не прозевай!
Нам, славянам, в общем, дела нету
До врага чужого. Рядом – свой.
Кстати, не забудьте, этим летом
Годовщина первой мировой.
Словосочетание по сути
Странно: «мировая» и «война»,
Но вдаваться в тонкости не будем.
Мир – война, выходит суть одна.
Европа с штатами нас кроют матами,
Раззявив рты на жирный каравай.
Уже три месяца ждут, что мы сцепимся,
Такой спектакль! Смотри, не прозевай!
Иступлённо западные страны
Жаждут Киев-град стравить с Москвой
И готовят почву, чтоб славяне
Встретились на третьей мировой.
Ну, а может, сделать остановку
(Рубикон пока не перейдён),
Автомат, дубинку и винтовку
Отложить до будущих времён?
Европа с штатами нас кроют матами,
Визгливый хор шакалов и гиен.
Ждут крови бестии. Так скажем вместе им —
А ну-ка ша, ребята, вот вам хрен!
Европа с штатами нас кроют матами,
Но время есть ещё сменить рефрен.
Ждут крови бестии. Так скажем вместе им —
А ну-ка ша, ребята, вот вам хрен!
Старый «Яръ», ой да ноченька блудная,
Полупьяные шли по проспекту мы.
Напевали «Шмеля» да «Да ну-да на»,
Не хватало красавиц с каретами.
Не хватало жандармов с «селедками»,
В чистых фартуках с бляхами дворников,
Юных франтов под ручку с кокотками
И свистящих им вслед беспризорников.
Не хватало нам дам с кринолинами,
Гимназистов в шинелях с фуражками,
Продавцов с пирогами, ландринами,
Монастырских покоев с монашками.
Ямщиков не хватало на площади
И старушек, «торгующих семечки»,
Казака на караковой лошади…
Ох, верните ушедшее времечко…
«Подайте ж милостыню ей…»
Д. Ленский «Нищая»
Мороз трещит, и ветер свищет,
И колкий снег в лицо летит,
А у метро бездомный нищий
С рукой протянутой стоит…
И весь от холода синея,
Склонивши голову на грудь,
Стоит он, глаз поднять не смея…
Подайте ж, люди, что-нибудь!
А ведь давно (еще в Союзе)
Был нищий доктором наук,
Преподавал в престижном вузе,
И был известен всем вокруг.
Лихие годы перестройки
Смогли судьбу перевернуть —
Теперь живет он на помойке…
Подайте ж, люди, что-нибудь!
Он в годы прежние, бывало,
Науку двигал «на ура!»
Писал в солидные журналы
Статьи по физике ядра.
Казалось, счастье – на пороге,
Лишь стоит руку протянуть.
Он протянул ее в итоге…
Подайте ж, люди, что-нибудь!
Реформа младшего Гайдара
Украла все его рубли,
Ну а валюту съела «Чара»,
И он остался на мели.
За крохи нищенской зарплаты
Он продолжал научный путь,
Но сократили в вузе штаты…
Подайте ж, люди, что-нибудь!
Он был любим и популярен,
И в институте говорят,
Что на последнем семинаре
Катились слезы у ребят.
Но указанье поступило
Его на пенсию спихнуть.
Страна ученого забыла…
Подайте ж, люди, что-нибудь!
Он отражал судьбы удары,
Сдаваться просто не желал,
Возил из Турции товары
И их на рынке продавал.
Скопил немного капитала
И смог свободнее вздохнуть,
Но в «черный вторник» все пропало…
Подайте ж, люди, что-нибудь!
Он рюмку водки выпил с горя,
Полез за руль, и вот, эксцесс —
Его «Москвич» на светофоре
Врубился в новый «Мерседес».
Сломал ребро себе в придачу,
И чтоб долги потом вернуть,
Квартиру продал он и дачу…
Подайте ж, люди, что-нибудь!
Старик, в отчаянной надежде
Вложил все деньги в ГКО,
Но государство, как и прежде,
Ни с чем оставило его.
Вот так одним неверным ходом
Возможно сразу зачеркнуть,
Все, что сумел собрать за годы…
Подайте ж, люди, что-нибудь!
Теперь бездомный, безработный
Стоит с протянутой рукой
Больной, несчастный и голодный,
И на людей глядит с тоской.
Вы не смотрите с укоризной,
Вас тоже могут обмануть.
Судьба – коварна и капризна…
Подайте ж, люди, что-нибудь!
Мы живём в кругу врагов,
Каждый нас сожрать готов.
Это правда, а не мнительность.
Чтобы не было войны,
Мы должны внутри страны
Повышать производительность.
Припев:
Времени, граждане,
Нет на раскачку у нас,
Дорог нам, важен нам
Щас каждый час.
Очень скоро наш народ
Лучше прочих заживёт —
Дам вам слово Президента я.
И сказать сегодня рад:
Повышение зарплат
Есть задача перманентная.
Припев
Чтобы дружно всей страной
Слезть с иголки нефтяной,
Основал я город Сколково.
Там развитие наук
Обещал наш рыжий друг,
Но пока не виден толк с него.
Припев
Вот проблемы ПФР
Мы решили, например.
В этом повод есть для гордости.
Не получится опять
Людям пенсии поднять,
Но повысить можно возрасты.
Припев
Как и много лет назад,
Про финансовый расклад
Доложу вам по традиции:
Нужно в Сирию вливать
(У самих-то всё на «ять»),
Нету лучше инвестиции.
Припев
Тем, кто снял с ушей лапшу,
Дам совет и подскажу
От души, не ради корысти,
За границей снять жильё,
Как российское жульё.
Пригодится может вскорости.
Припев:
Времени, граждане,
Нет на раскачку у вас,
Дорог вам, важен вам
Щас каждый час.
Здравствуй, Постум! В третьем Риме всё спокойно,
Мы не лезем за кордон. Не наше дело.
Не нужны нам эти ядерные войны,
Хоть рука уже на кнопке занемела.
Про Тавриду – как отдали, так и взяли.
Чай, не в корм коню подобные презенты.
А другие регионы? Нет, едва ли,
Не агрессоры же мы, не интервенты.
Ну, по жизни у меня не так всё просто,
Умудрился потерять недавно друга.
Нет, не умер, жив-здоров, да что ты, Постум?
Просто друг мой оказался сволочуга…
Лишь вчера мы поднимали с ним фиалы,
Приглашал меня к себе с супругой в гости,
А сегодня он готов с кем ни попало
Перемыть мои стареющие кости.
Оказалось, он не нашенского класса,
И похоже, из плебеев. Не патриций.
Даже раб, цена которому два асса,
Не посмеет так прилюдно материться.
Узы дружеские спали, как короста,
Стал врагом внезапно, это ли не чудо!?
Я не жалуюсь тебе, да что ты, Постум.
Просто есть определение – Иуда.
Это точно про него, да ты же в курсе.
Он не только мне нагадил перед дверью.
Вот «друзья» такие, господи Иисусе,
Убивают напрочь братское доверье.
Гадость сделает, причём не будет стыдно,
Разбахвалится пред кодлою своею.
Это, Постум, как библейская ехидна.
Средство верное одно – петля на шею.
Как советуют – собаку на гиляку!
Вот и я о том – о нём верёвка плачет.
Ну, дойдёт черёд когда-нибудь, однако.
А пока что пусть с бандерами поскачет.
Всё, пора уже заканчивать посланье
И решать дела с проблемами своими.
До свиданья, милый Постум, до свиданья.
Жду, когда тебя увижу в третьем Риме.
Желтое солнце. Черное море.
Капли росы на холодном затворе.
Черное море. Желтое солнце.
Солнечный зайчик в прицел, как в оконце.
Белая пена. Синие волны.
А магазины патронами полны.
Синие волны. Белая пена.
Как паутинка повисла антенна.
Алые маки. Зелень на склонах.
Места хватило б для звезд на погонах.
Зелень на склонах. Алые маки.
Сколько осталось еще до атаки?
Серые плиты. Рыжая глина.
Мама, прости непутевого сына.
Рыжая глина. Серые плиты.
Все будет красною кровью полито.
Красок палитра. Яркий букет…
Нет, погибать мне сегодня – не «в цвет».
Сижу подчас и вспоминаю,
Что пелось сорок лет назад?
Высоцкий, «Beatles» и Магомаев —
Пожалуй, весь триумвират.
Конечно, были Окуджава,
Кобзон и Пьеха, и Дин Рид,
И Адамо, но всё же славой
Кто тройку верхнюю затмит?
О «Rolling Stones» не забыли?
А как не вспомнить, наконец,
Людмилу Зыкину и Хиля,
И ту же Ольгу Воронец?
Гуляев, Мондрус, Юрий Визбор…
Их песни в памяти храним.
Однако сердцем сделан выбор —
Битлы, Высоцкий и Муслим.
«Почему всё не так?»
В. Высоцкий «Он не вернулся из боя»
Почему всё не так? Вроде, мы не глупей,
Кое в чём и талантливей многих.
А откуда бардак? Не пойму, хоть убей!
Почему «дураки и дороги»?
Ой ты, гой еси! Пресвятая Русь!
Сохрани-спаси, за тебя молюсь.
Просыпайся, мать, помни главное —
Постарайся стать мудрым равною.
Мы ленивее? Нет! Креативнее? Да!
И природных ресурсов – навалом.
Ну, так дайте ответ, почему же тогда
Отстаём и в великом, и в малом?
Ох, японский Бог! Пресвятая Русь!
Слышишь – смех умолк, видишь – всюду грусть.
Были силы, мощь, да проехали.
Не парчой сверкнёшь, так прорехами.
Я сейчас не хочу обсуждать ВПК,
И в ракетах мы тоже не лохи.
Только горько смотреть, как у нас старикам
Выделяются жалкие крохи.
Ох ты, ёшкин кот! Пресвятая Русь!
То души полёт, то хмельная гнусь.
Воспаришь, потом в пропасть пропадом.
Не тебе закон писан Господом.
Почему в нашей Богом забытой стране
Ветераны живут, как изгои,
И на праздник из стран, побеждённых в войне,
Получают подачки порою?
Ох ты, мать твою! Пресвятая Русь!
Я не ем, не сплю, над загадкой бьюсь.
Но проходят дни, результата нет.
На ушко шепни, подскажи ответ.
Два Лжедмитрия шли на столицу войной,
Примеряя царёву личину.
Называли при этом законной женой
Ясноокую пани Марину.
Но и смутному времени срок подошёл,
Разогнали врагов-басурманов.
И на Земском соборе на русский престол
Был посажен Михайло Романов.
И жестокий указ тут же выпустил он,
С головы не утёрши елея, —
Всех других претендентов на царственный трон
Лютой смертью казнить, не жалея.
Словно смерч над Москвою кровавый прошёл,
Снова вспомнили люди о страхе.
Этот брошен в костёр, тот посажен на кол,
Покатилися головы с плахи.
Сын Марины был трёх с половиною лет,
Словно ангел, красив и безгрешен.
Только страшному царскому слову вослед
Был он схвачен и вскоре повешен.
«Ну, так будь же ты проклят, Романовский род,
На три века!» – вскричала Марина —
«И последний из рода на плахе умрёт
За невинно убитого сына!»
Триста лет пролетело средь войн и балов,
В хороводе страстей и страстишек.
И упали короны с державных голов…
Так сбылось предсказание Мнишек.
Кавказ и Приднестровье,
Сирийская пустыня,
Афганистан, Карпаты и Донбасс
Солдат политы кровью,
Немеркнущей святыней,
Кто отдал жизнь за Родину, за нас.
Бессмертный полк шагает
По улицам планеты,
Да, у войны не детское лицо.
И матери, как знамя,
Несут детей портреты,
А дети фотографии отцов.
Ушедшие герои
Сегодня снова с нами,
Плечо к плечу в одном большом строю.
Равнение на подвиг,
Равнение на память,
На доблесть тех, кто честно пал в бою!
А на портретах парни
Такие молодые.
Не обсуждая Родины приказ,
Безвременно, до срока,
Погибли за Россию,
Они сложили головы за нас.
Торжественно шагает
Бескрайняя колонна
Вокруг цветы, куда ни кинешь глаз.
Ребята, мы вас помним
Навечно, поимённо,
Кто отдал жизнь за Родину, за нас.
Придётся – снова встанем
Стеною за державу,
Мы прошлого храним святую весть.
Равнение на подвиг,
Равнение на славу,
Равнение на мужество и честь!
Раз без повода, без поруг,
Обманул тебя лучший друг,
Ты начальный забудь испуг,
Гибким будь, как лоза.
Значит парень в твоей борьбе
Был не другом отнюдь тебе.
И «спасибо» скажи судьбе,
Что открыла глаза.
Ты же чем-то одним был с ним,
Даже братом считал своим,
Только «чей полуостров Крым?» —
Оказалось важней.
По равнине прополз овраг,
И теперь ты – заклятый враг,