....Душевая с утра так и не открылась.
В обычном случае здесь работала бы целая группа «спецов». Но опасность огласки, а также исключительность ситуации не позволили подключить к делу весь имеющийся аппарат.
В душевой были трое.
– Я тебя спрашиваю, в какой кабинке мылся тот мальчишка?
Коренастый широкоплечий мужчина с коротким ежиком седых волос уставился на командира отделения. Снизу вверх. Литые покатые плечи " с головой" выдавали в нем бывшего борца....
Мускулистый бугай-комод, стоявший перед ним на вытяжку, похоже, от страха полностью утратил дар речи: издавал невразумительное мычание – вместо ясных ответов на простые вопросы.
– Да не трясись ты, урод, смотреть противно!
Комод наконец сообразил, что говорить в данном случае не обязательно, достаточно показать пальцем. Он махнул рукой в сторону смесителя – третьего с краю.
– Как гаденышь выглядел?
– Это… как бы…
– Тебе помочь? – участливо спросил шеф. – Позвать дознавателя? Можно.....
Собеседник посерел и выдавил:
– Ро… Рост – вот такой. Сам худющий…
– Особые приметы?
– Отс-с-су…
– Не слышу!
– Отсутствуют.
– И что? Это всё?
Комод часто-часто закивал.
– Урод…
Начальник пригладил широкой ладонью жесткий ершик волос на затылке и отошел в сторону. Командир отделения сглотнул слюну, прерывисто вздохнул…
Так крупно ему не повезло первый раз в жизни.
По закону подлости убитый им вчера боец оказался сыном родной сестры шефа. То бишь его единокровным племянником.
К сожалению, комод узнал об этом слишком поздно – только сегодня, когда его вызвали в штаб для дачи объяснений по вчерашнему инциденту. Вот там-то, за письменным столом, он и узнал, кому имел неосторожность свернуть шею.
Для убийцы это могло означать только одно наказание – смерть.
Комод отлично понимал – пощады не будет. И неважно, кто был зачинщиком драки; неважно, что погибнуть мог любой из её участников. Ему лучше, чем кому-либо другому, было известно, как жестко наказывает шеф "обделавшихся" подчиненных. Единственное, что отсрочивало немедленную расправу – то обстоятельство, что виновник инцидента собственными глазами видел и, соответственно, мог опознать беспризорника, похитившего секретный контейнер из «магистрали».
Мальчишку следовало найти как можно быстрее....
Иначе вся глубоководная база рисковала в любое мгновение превратиться в пыль.... И пока контейнер не найден, человек, убивший родного племянника шефа, может живым и здоровым разгуливать по ПРК....
Такой расклад....
В своей временной незаменимости комод увидел шанс пожить хоть сколько-то еще…
– Тэк-тэк-тэк… – задумчиво бормотал человек с седым ершиком, прохаживаясь вдоль душевых кабинок. – Кто мылся в душевой после вас?
Командир отделения прокашлялся.
– Никто....
– А ведь это хорошо! Хорошо! – неизвестно чему обрадовался шеф. – Чего стоите, как приклеенные? Обыскать душевую! – он сунулся в кабинку, на которую указал комод, и поднял что-то с пола. – Например, вот это – что?
– Обмылок, товарищ командир, – подсказал ближайший к нему боец, новый напарник командира отделения.
– Да вижу, что не кусок говна. Вот эти две волосинки – чьи?
Боец смотрел оловянными глазами.
– Не могу знать!
– Еще один дурак на мою голову… Где вас таких выращивают? Не можешь знать – так беги к тому, кто знать – может. Быстро в лабораторию! Хотя, постой… – он поманил пальцем комода. – Ко мне, любезный!
От этого слова подчиненного передернуло. Шеф вставлял в свою речь подобные старорежимные древности лишь в исключительны случаях, например, когда допрашивал какого-нибудь имперца, самолично укорачивая его при помощи специальных инструментов…
Комод торопливо подошел.
– Какой масти был твой подросток?
– Виноват?!
– Какого цвета у него волосы, кретин?!
– Мокрые они были… товарищ командир.
– А поточнее?
– Русые.
– Какой длины?
Боец молча развел в стороны большой и указательный пальцы.
– А скажи мне, любезный, могут вот эти волосы принадлежать нашему парню? – шеф сунул ему обмылок под нос.
Комод задумался.
Утвердительный ответ не гарантировал облегчения его участи. Волосы могли оказаться чьими угодно, и тогда поиски пошли бы по неверному пути. Однако и отрицательный ответ мог увести расследование в сторону – если волосы и правда остались от того щенка.
Солдат решил не хитрить.
– Не знаю! – вынужден был признать он. – По цвету и по длине подходят, но гарантировать я ничего не могу.
– Мудро сказал, – покивал начальник. – Осторожно, предусмотрительно… «Да и нет не говорите…» Ты бы такую предусмотрительность, гнида, вчера проявлял, когда товарища своего ломал!
– Да я, товарищ командир…
– Хватит сопли жевать, марш в лабораторию! Волосы – на генетическую экспертизу. И передайте там, чтоб пошевеливались!
– Меньше, чем за сутки, они не управятся.
– Скажешь, даю двенадцать часов. Идентификацию пусть проводят по всему банку образцов, включая пленных и пропавших без вести.
«Комод» и его новый напарник понеслись в исследовательский блок. Старший, как большую драгоценность, сжимал в кулаке пластиковый пакетик с кусочком мыла внутри; младший не претендовал на такую честь.
Оба молчали…
Заведующий исследовательским блоком позвонил кому-то. Убедившись, что требование двух крепких молодых людей исходит от их непосредственного руководства, он отдал распоряжение своим подчиненным. И высоколобые "красные учёные" принялись за дело…
Пара волосков была извлечена, тщательно промыта и высушена.
Затем генетический материал поступил в обработку. Уже под утро, предельно уставшие, ученые выдали результат.
Оба волоса принадлежали подростку – европеоиду двенадцати-тринадцати лет. Информация на него в ДНК-библиотеке базы отсутствовала, что означало – ребёнок не является продуктом проекта "Генезис", экспроприированного повстанцами у имперцев, его яйцеклетка зародилась в живой женщине....
Компьютерное моделирование онтогенеза (индивидуального развития) позволило сделать предположения о нынешних фенотипических признаках объекта: рост, вес, цвет глаз, возможные заболевания…
Впрочем, все эти данные оказались не нужны.
Решил задачу сравнительный анализ ДНК....
Среди обитателей базы почти сразу нашлись биологические родители "объекта". Предчувствие не обмануло начальника «жандармов», приказавшего перетрясти весь "банк" доступных образцов. Эти люди, как выяснилось, вот уже шесть месяцев числились пропавшими без вести.
Дело было за малым: поднять их досье…
Ещё петух не прокукарекал, как выражались в старину, а гончие псы уже взяли настоящий след. Стало известно, где семья мальчика проживала, а именно – в секторе элитного жилья. Блок-секция номер семь.
Изображений малолетнего преступника в досье не было, если не считать фотографий во младенчестве, – и обстоятельство это весьма порадовало некоего невезучего «спеца».
«Поживем еще», – подумал комод.
…Ленор вернулся на базу в хорошем расположении духа. Удалось выполнить сложнейшее задание и остаться в живых – несмотря на попытку диверсии, несмотря на то, что пришлось добрый десяток километров проползти на брюхе под носом у каких-то крупных морских животных (или что там у них вместо носа).
К сожалению ли, к счастью ли, он так и не разглядел в придонной мути, что же всё-таки за твари оккупировали столь ценный участок океанского дна. Но в том, что это хищники, Ленор не сомневался. Во-первых, на подобную мысль наталкивала пропажа в этом районе двух субмарин. Во-вторых, аномально большое количество планктона и, следовательно, обилие рыбы не могло не приманить хищников покрупнее – ну, скажем, акул… или кракенов…
«Если кракен – это будет проблема, – рассеянно думал подводник, отогреваясь под теплыми струями воды. – Местные кракены необычайно умны. С кракеном придется повозиться…»
Ему, к счастью, не довелось еще близко познакомиться с кем-нибудь из этих многоруких и многоногих "товарищей", да он и не рвался. Судя по фрагментам щупалец, которые изредка выносило штормами на берег возле их с дедом деревни, объятия кракена не сулили попавшему в них ничего хорошего…
…Он с сожалением перекрыл воду; сунул голову под сушилку.... Наскоро подсушив короткий ёршик русых волос, он лихо выскользнул из душевой и немедленно нырнул в постель, где его ждала Вилена, разгоряченная долгим ожиданием....
…Слово свое Ленор держать привык. Обещал подарить женщине первую ночь после возвращения? Значит, никаких ссылок на усталость! Вдобавок адреналин, подстегивавший организм во время задания, настойчиво требовал выхода…
Постель, правда, штормило недолго, но очень, очень бурно.....
…Тоненько запищал коммуникатор.
Ленор открыл глаза. В каюте было прохладно, темно и тихо. Он похлопал ладонью по кровати рядом с собой.
Пусто.
«Ушла! – обрадовался он. – Понимает, что лишний раз афишировать наши отношения не стоит»!
Он нажал на кнопку ответа; экран видеофона засветился.
Вызывал командир базы.
– Я там тебя ни от чего не отвлекаю?
– Никак нет, товарищ комбаз.
– Вот и хорошо, вот и славненько. Собирайся и лети ко мне в рубку. Есть первые результаты твоей вчерашней вылазки. Крайне интересные, я тебе скажу, результаты! Разочарован не будешь, гарантирую.
Ленор с сомнением посмотрел на часы и уточнил:
– Когда прибыть?
– Немедленно! Разрешаю не бриться!
Некоторое время спецназовец ходил по кубрику, размышляя, чем на самом деле мог быть вызван столь ранний вызов. Ничего криминального за собой так и не нашел (если, разумеется, не считать криминалом служебный роман с подчиненной).
– Ладно, разберемся на месте! – пробормотал он и принялся одеваться.
Спустя пару минут он уже закрывал за собой дверь своей командирской каюты…
Чтобы побыстрее проснуться и чуток разогнать кровь, Ленор решил пробежаться по тесным коридорам базы, благо ни солдат, ни обслуги в это время на палубах почти не было.
– О, как быстро! – удивился командир базы. – Смотрю, ты даже вспотел. Бежал, что ли?
– Летел! Согласно приказа!
– Веселишься? Орден за шустрость не дам, не надейся. Но чем поощрить, подумаю, – он по-отечески похлопал подчиненного по плечу. – Честно говоря, не ожидал, что ты рискнешь проникнуть так далеко. Можно сказать, дошел до самой сердцевины «черной дыры»…
Комбаз отвлекся, чтобы вывести на монитор обработанные результаты сканирования, переданные «мамкой» в центральный вычислитель базы.
– И что же интересного в сердцевине?
– А ты не спеши, – усмехнулся комбаз, как бы невзначай закрывая экран своим плотным телом. – Суетишься, как прыщавый юноша на первой случке, – он повернулся к подчиненному. – Хочу проверить, что тебе подсказывает интуиция.
– Интуиция? Да ничего не подсказывает. Разве что – отдохнуть бы еще не помешало. Часиков этак шесть.
– Отдохнуть?! – оскорбился начальник. – А что ты, спрашивается, всю ночь делал?
– Виноват, мне показалось, ночь еще не кончилась.
– Показалось ему… Я, старик, по двадцать часов на ногах! И ничего, не падаю! А вы молодые… тьфу! Да я в ваши годы…
Пошло-поехало. Высокопоставленный чиновник, в один миг превратившись в заурядного пожилого брюзгу, словно забыл, зачем вызвал офицера-спецназовца.
Ленор мысленно застонал. «Я в ваши годы…» Знакомая, десятки раз слышанная песня, фальшивая от начала до конца…
Ходили слухи, что Ким Зверев, комсомольский активист и общественник – из гражданских. Что он изначально сделал ставку на движение вверх по партийной линии. Что никогда не служил в действующих частях, не участвовал в разведывательных или диверсионных операциях, стрелял – разве что в тире… Якобы был обычным "кабинетным воякой" и вполне мог не понимать, насколько сложно работать в море десять часов кряду.
Самые сложные испытания комбаза, судя по слухам, приходились на регулярные коллективные попойки, кои "красные" лидеры, согласно устоявшимся в веках традициям, регулярно проводили – по поводу и – без.
Совместным принятием "на грудь" горячительных напитков – от чистого медицинского спирта до банальной "зеленки" – коммунистическое начальство отмечало всё – от рядового партийного собрания, до традиционных праздников коммунистического подполья – как новых, так и старых, сохранившихся ещё со времен прежней Родины.
В руководстве повстанцев – строителей нового коммунизма – пили все. У коммунистов Эриданского Союза хорошим тоном считалось напиться "до чёртиков" – до бессознательного состояния; навалить в брюки, обоссаться, словно младенцу.... Те, кто по каким-либо причинам отлынивал от еженедельной "маёвки" немедленно попадали на карандаш новым строителям коммунизма, как люди скрытные, ненадёжные, которые боятся сболтнуть что-нибудь лишне, за которое, как известно, по головке не погладят....
Особо следили за тем, чтобы "маёвки" регулярно посещали молодые женщины и девушки. С ними красные командиры проводили регулярные "собеседования", заключавшиеся в обычном сексуальном принуждении обличённых властью товарищей – менее обличенных....
Из-за постоянных пьянок и разврата руководители повстанцев имели присущие только им чёткие отличительные признаки – отёчное, синюшное лицо, характерные, налитые похотью глаза..... Красный "коммунистический" нос, изуродованный вздувшимися алкогольными венами.... От регулярных и практически официальных застолий освобождались только те, кто служил в подводном и воздушном флотах....
Ленор – опытный воин – усилием воли подавил в себе протест. …Раздражение, поднятое усталостью, как тесто хорошими дрожжами, едва не выплеснулось наружу.... С каменным лицом он выслушал "дежурное" нравоучение своего непосредственного и единственного начальника.
Лишь закончив словесную порку, командир базы с чувством глубокого удовлетворения сдвинулся в сторону, давая «кракену» возможность увидеть монитор.
А в «черной дыре» действительно происходило что-то необычное.
Аппаратура, установленная на буях, была сконструирована таким образом, чтобы, прежде всего, регистрировать постороннее движение. И еще она могла – приблизительно, конечно, – оценивать размеры объектов, проплывавших вблизи буев…
…Размеры этих тварей были чудовищны. И двигались они поразительно быстро. Но самое неприятное – их было много.
Невероятно много.
– Вот это сборище! – произнес Ленор с восхищением. – Сколько же их здесь?!
– По самым скромным подсчетам – тысячи.
– И что, все таких габаритов? Да каждый из них больше моего «Ската» в несколько раз!
– Ничего, справимся. Это уникальное местечко мы никому не отдадим.
– Подождите… А что с животными? Я бы не стал приуменьшать опасность…
– «С животными!» – комбаз хохотнул. – Это ты хорошо сказал – с животными!
– Но их численность, их размеры в сочетании со скоростью… Кроме того, мы ничего о них не знаем, даже паршивенького изображения не имеем.
– Расслабься, боец! Ты свое дело сделал, все дальнейшее – не в твоей компетенции! И вообще, нет таких крепостей, которые не взяло бы Сопротивление.
– Виноват, но я там был. Разрешите откровенно?
– Валяй....
– Любые наши подводные аппараты против этой силы – игрушки. Что и показала участь тех, кто плавал туда до меня. Да и я вернулся только потому, что мне повезло. Мое мнение: прежде чем лезть в этот район, нужно сто раз подумать.
– У нас есть кому подумать, солдат. Или ты считаешь себя умнее наших вождей, которые ставят задачи и следят за их выполнением? – Он взглянул на свое отражение в стекле перегородки, отделяющей одну часть рубки от другой, и шаловливо подмигнул сам себе. – Я тебе вот что скажу, воин.... Как бы ты ни относился к людям, облеченным властью, они таки сидят выше тебя и видят дальше. Поэтому то, что может показаться тебе глупостью или даже преступлением, на деле исполнено глубокого смысла и недоступной твоему понимаю целесообразности…
Ленор стиснул зубы, уговаривая себя не сорваться. Похоже, началась еще одна лекция – на этот раз об исключительной роли руководящих органов партии в борьбе повстанцев за галактическую справедливость.
Как вдруг…
Дверь в рубку с грохотом распахнулась и в неё – не вошли, нет; ввалились – три крупных мужчины, одного из которых Ленор узнал сразу. Это был тот самый быкообразный «спец», которого Феликс подговорил в свое время выйти на спарринг против командира «осьминогов». Громила тащил за собой… беспризорника, предупредившего Ленора о поврежденных винтах! Ноги мальчишки волочились по полу: похоже, он был без сознания.
Кулаки подводника непроизвольно сжались.
Командир базы, мгновенно забыв о начатом было воспитательном монологе, осведомился – с жесткостью, которую от него трудно было ожидать:
– Что за спектакль?! Перепутали свои казематы со штабным блоком?
Ответил плотный крепыш с коротким ершиком седых волос.
– Не шуми, Ким Иваныч, не до реверансов. Дело безотлагательное.
– Раскрыли очередной мятеж?
– Мятеж никуда от нас не денется. А пока поймали выродка, – он показал на подростка, – который два дня назад похитил контейнер с ДЦУ.
– ЧТО?! – страшным голосом завопил комбаз. – Вы ДО СИХ ПОР не нашли датчик?! И чем вы, нахрен, занимались? Баб крыли? – Он мимолетно глянул в сторону Ленора. Видимо, амурные подвиги спецназовца и подсказали ему язвительный вопрос.
– Никак нет! – парировал седовласый. – По части баб – это к нашим коллегам! – он легонько поклонился командиру «кракенов», показывая, что ему отлично известно все, что твориться в ПРК. – Мы – работаем! Датчика у нас и вправду нет – пока. Зато есть гаденышь, который украл его из трубы.
– Какой трубы?
– Вентиляционной, товарищ комбаз! Однако суть дела не в этом. Поскольку виновный в совершении преступления первой степени, а проще говоря – государственной измене, – подросток, не достигший четырнадцати лет, то санкцию на его допрос по форме номер один может дать только руководитель объекта, на которой совершено это преступление. То есть ты, Ким… вернее, Вы, товарищ командир базы.
– Я?!
– Точно так. И только вы можете дать разрешение на его казнь.
– Казнь?!
– Другой кары не предусмотрено. Вы не хуже меня знаете, что такое – имперский датчик целеуказания. Это стопроцентная гарантия уничтожения нашей базы.
– Только не надо меня агитировать! Чем убивать, спроси его сначала, куда он дел этот чертов ДЦП?
– Не ДЦП, а ДЦУ.... Мы бы спросили, да комод слегка перестарался при задержании.
«Спец», не дававший пленному упасть на пол, смущенно потупился. Мальчик висел в его руках – мешок мешком. «Ага, так ты у нас комод? – подумал Ленор. – Позоришь должность, животное…»
– Может, подождать, пока он очухается? – сказал командир базы. – Я не вижу причин…
– Причина одна – нет времени! – шеф «жандармов» приблизил свое лицо к лицу хозяина рубки – вплотную. – Ты, Ким Иваныч, не хуже меня знаешь, что будет, если таймер сработает и датчик активируется. И поэтому ты, любезнейший, дашь мне санкцию на применение допроса первой степени! Сию же минуту!
Они были похожи, как братья, эти два карьериста-ветерана. Они стояли друг против друга, меряясь взглядами, полными ненависти.
– Что все это значит? – прошипел комбаз.
– Это значит, что мальчишка со страху проглотил датчик, пока ломали дверь. Мы вскроем тело, изымем шпионскую аппаратуру… а дальше – по инструкции. Или ты против?
– Точно проглотил? С трудом себе это представляю....
– Других объяснений нет!
– Вы бы хоть рентген сделали, умники! А то если датчика не найдете, у кого спросите?
– ДЦУ отреагирует на рентгеновское излучение взрывом, умник! – закричал «жандарм». – Ба-альшущим взрывом! У нас нет выхода, Ким!
Командир базы скривился:
– Тьфу, мясники…
– Идет война.... На войне бывают потери и среди мирного населения… Хотя, что я вас агитирую, товарищ командир? Вы же запретили себя агитировать.
– Лес рубят, щепки летят? – громко спросил Ленор.
– А это кто такой, чтобы голос подавать? – мгновенно ощетинился шеф «спецов».
– Это?..... Он здесь по моему приказу… – комбаз развернулся к Ленору. – Можешь быть свободен! Отдыхай....
В девять ноль-ноль представишь письменный отчет об операции!
Ленор глянул на часы. Времени для сна начальство ему не оставило… Он не двинулся с места.
– Я знаком с этим ребенком, Сегодня утром он спас мне жизнь. Я точно знаю, что он не предатель.
– Кстати! – неожиданно оживился руководитель подводного «дома». – Кто он вообще такой, этот ваш малолетний шпион?
– Его отец – ведущий буровик базы, Ревлен Стальнов. Мать – Марлена Октябрева, специалист по автоматизированным системам управления.
У Ленора по спине прошел холодок.... Марленой звали соседскую девочку – его первую подростковую любовь.
– Ну, так допросите этого буровика! Он-то, надеюсь, взрослый, и моя санкция не требуется? – командир базы победно улыбнулся.
– Родители мальчика погибли во время обвала. Полгода назад. Он сирота. Согласно Положения, вы, товарищ комбазы, – его опекун…
– Я, смею надеяться, знаю Положение не хуже тебя. Почему мне не доложили, что подросток живет один?
– Стечение обстоятельств. Авария произошла в тот день, когда буровиков меняли военные. Соответственно, меняли программное обеспечение. Система неожиданно рухнула. Все гражданские данные были утрачены.
– И как же он жил?
– Как видим, неплохо. Может, подкармливал кто… Даже предательство успел совершить.
– Никто его не подкармливал, – вновь вступил в разговор Ленор. – Я сам видел, как он крал еду у пленных.
– Ты еще здесь? – спохватился комбаз. – Я же приказал, твою мать, отправляться в каюту! – он раздраженно махнул рукой в сторону выхода. – Так, ситуация понятна. Коль мальчишка сирота, а я – его опекун… Ну, что ж… С государственной изменой не шутят… Я вынужден дать согласие на допрос по всей форме....
– Успокойся, его все равно никто не хватится, – усмехнулся шеф «спецов» и кивнул своему подчиненному, – Приступай!
Комод довольно оскалился, бросил безвольное тело парнишки на пол, вынул нож из ножен…
…Что было дальше, Ленор вспомнил не сразу, лишь спустя какое-то время. Ощущение было такое, что сознание затопила волна огня....
Когда спала кровавая пелена, когда окружающий мир вернулся – в красках, с запахами и звуками, – он обнаружил себя стоящим над четырьмя трупами: командира базы, его зама по безопасности, комода и еще одного «спеца», охранявшего вход в рубку.
Ножа комода был у него в руке. Лезвие окровавлено. Кровь была и на руках «кракена»....
…Ленор взглянул на хронометр. Он выпал из реальности секунд на пятнадцать, не больше, значит, вся схватка заняла семь-восемь секунд.
Раскаяния не было.
Спецназовец присел около мальчишки. Тот, к счастью, дышал. Ленор метнулся к раковине, вымыл руки. Затем – к аптечке. Нашел нашатырь и марлевые салфетки, помазал бедолаге виски, а одну из салфеток, смоченную в нашатыре, сунул ему под нос.
Молот вздрогнул, застонал и зашевелился.
Открыл глаза, невидяще посмотрел на своего спасителя. Постепенно начал что-то соображать…
– Дядя смертник! Вы тоже с ними? – в ужасе прошептал мальчик, пытаясь приподнять голову. Это давалось ему с большим трудом.
– Нет, малыш, я не с ними, а с тобой. Мечтал сказать тебе спасибо. Насчет винтов ты был прав, а я чуть не сглупил....
– Мне приснился сон…
– Ладно, ладно, потом расскажешь… Давай попробуем встать.
При помощи Ленора, опираясь руками о пол, подросток сел («Осторожно, не торопись…»). Повернул голову… и тут увидел.
Четыре тела, застывших в нелепых позах.
Лужица крови…
В его глазах засветился страх.
– Вы их убили, потому что они не сказали вам, где та штучка?
– Какая штучка?
– Ну, та, которую я нашел в «магистрали».
– Мне показалось, они и сами не знали, где твоя штучка. Потому что хотели выпотрошить тебя, как цыпленка.
– Не нашли, что ли?
– Похоже на то.
– А меня вы тоже убьете?
– А надо?
Ленор состроил зверскую рожу. Губы мальчика дрогнули, словно он хотел улыбнулся – и передумал в последний момент.
– Правда не убьете?
– Только если ты не будешь меня дразнить или щекотать.
– Поклянитесь!
– Даю слово морского офицера. Чтоб мне вода в скафандр попала!
– Тогда пойдемте!
– Куда?
– «Посылка» у меня дома, за кроватью.
– Как же тогда они – эти – не нашли?
– Я ее в трубу засунул.
– А почему ты называешь эту штуку посылкой?
– Так её называли те… ну, те, другие.
– Другие?
– Которые говорили не по-нашему. Им потом разрезали животы…
Молот принялся вставать.
– Подожди, – остановил его Ленор. – Голова кружится?
– Немного.
– Тошнит?
– Мутит слегка.
– Дышать не больно? Рези при вдохе нет?
– Вроде нет.
– Держись за меня…
Они не преодолели и половины пути к сектору элитного жилья, когда включили сигнал тревоги. Завыла сирена, загорелись видеоэкраны во всех общественных местах.
– Внимание! – заговорило радио голосом… командира базы. – Среди нас предатели и диверсанты! Совершено тяжкое государственное преступление! Всем, кто меня видит или слышит немедленно предпринять меры к задержанию, а при сопротивлении – к уничтожению офицера специальных войск Ленора и подростка по имени Молот. Фото преступников – на экранах. Бдительность и беспощадность, товарищи! Враг в доме!
– Во, влипли! – Молот растерянно посмотрел на офицера. – Что делать?
– А что тут сделаешь? Валить надо!
– Как?
– На лодке, как. Или отсюда ходит поезд?
Шутка про поезд Молоту показалась удачной, он засмеялся – впервые за несколько месяцев.
– Только давай всё-таки захватим с собой твою хитрую штучку.
– Давайте....
…Контейнер был похож на шкатулку – черного матового цвета, – и нашелся он там, куда затолкал его беспризорник. Ленор попросил у хозяина квартиры сумку, бросил имперскую посылочку внутрь, следом затолкал несколько первых попавшихся рубашек и брюк из мальчишечьего гардероба.
– А это зачем, дядя диверсант?
– Тебе надо что-то носить? Надо!
– Мы что, не скоро вернемся?
– На флоте говорят: готовься к худшему… Все, бежим.... Плавать умеешь?
– Так… Немного…
– Зачем тогда вчера в воду сиганул? А если б потонул?
– Не, я знал – вы меня вытащите....
Беглецы выскользнули за дверь.
– Обычным путем нельзя, заметят, – негромко произнес Ленор, озираясь по сторонам. – У молодого поколения есть идеи? Ты здесь, наверное, всё излазил…
– Можно пройти к шлюзам через столовую.
– Каким образом?
– А у меня есть ключ, который все открывает! Вот! – Молот вынул из кармана волшебную карточку.
– Украл?
– Ну, если честно… То – да! Очень хотелось кушать....
– Да я ж не против! Давай сюда «магнитку»!
В столовой было тихо и безлюдно. Мужчина и подросток, никем не замеченные, миновали череду помещений для приёма пищи, выбрались на площадку перед причалом «скатов».
– Далеко собрался, командир? – вопрос прозвучал буднично, совершенно обыденно.
Из коридора на площадку вышел Феликс.
– Сделай вид, что тебя это не касается, – посоветовал Ленор, не замедляя шага. При этом он быстро сунул руку в сумку.
– Никак нельзя! Приказ командира базы – задержать или раздавить гниду!
– Ты приказ-то видел? Или радио наслушался?
– А мне – поровну. Вот доставлю тебя командованию, пусть разбираются… Стоять, гнида! – В руке его словно ниоткуда появился револьвер. Шустрый тип. И стреляет отменно, – Ленор это знал. С двух десятков шагов попадет с закрытыми глазами – и по нему, и по мальчишке.
Пришлось остановиться.
– Эх, Феликс, надрать бы тебе задницу, да времени нет.
– Вынь руку из сумки. Только очень медленно.
– Не пукни сдуру! Смотри, вынимаю медленно… Какой для тебя сюрприз, да? – командир «кракенов» показал сопернику черную коробочку. – Знаешь, что это такое?
– ДЦУ?!
– Да.... В исправном состоянии. Мне достаточно нажать на кнопочку, на которой лежит мой пальчик, – и… ба-бах! Нет гниды с пареньком, ни в чем, кстати, не виноватых. Заодно нет и хваткого спецназовца, который в случае ареста командира занял бы его место. Ну что, я нажимаю?
Феликс соображал быстро. Дураки в спецназе не задерживались.... Он уже увидел, что живьем эта парочка не сдастся, потому что кто-то, а уж Ленор-то не мог не знать, какая "теплая" встреча ждет их в казематах службы безопасности. И оказаться сдуру в первой шеренге тех, кого они прихватят с собой в могилу, Феликсу никак не улыбалось.
– Ладно, командир.... Я тебя не видел, ты меня тоже. Думаю, еще встретимся. Тогда и поговорим.
– Да без вопросов, дружок, непременно поговорим, – усмехнулся Ленор.
С поднятым повыше датчиком, чтобы всем желающим было видно, он довел Молота до своей «манты».
– Мы на месте, малыш. Сейчас прыгнем в воду и поднырнем под лодку. Там в брюхе есть открытый люк. Справишься?
– Постараюсь. Вы же будете рядом?
Ленор взял его за руку:
– Прыгаем на счет «три». Раз, два, три…
....Уже после того, как они проникли в субмарину и лихорадочно переоделись, после того, как командир запустил двигатели и ждал, когда прогреется система, Молот решился спросить:
– Дядя смертник, а вы правда взорвали бы эту штуку?
– Нет, конечно. И вот еще что … Прекрати ты называть меня смертником, каждый раз вздрагиваю!
– А как к вам обращаться?
– Можно по имени – Ленор! Или, если больше нравится – товарищ командир!
– Что нам теперь делать… товарищ командир?
– Нам? Прятаться. Не позднее, чем через тридцать минут, за нами будет погоня. Во главе с тем дяденькой, с которым мы мило пообщались на пирсе. Нужно уйти как можно дальше от базы.
– А что потом?
– Потом мы запутаем следы....
– А потом?
– Если честно, пока не придумал. Но мы с тобой, юнга, обязательно придумаем. Ведь есть же кто-то, кто протащил на базу твой контейнер, так? Значит, нужно найти этого мерзавца. Враг – это он, а не мы.
"Скат" без помех преодолел длинную трубу шлюза, вышел в океан.
– А что такое ДЦУ? – спросил Молот.
– Датчик целеуказания. По нему наводится атомная глубинная бомба или торпеда большой мощности. Одного попадания хватит, чтобы стереть в пыль такую база, как наша.
– Я хотел посмотреть, что у него там внутри, – смущенно признался Молот. – Но передумал.
– Да уж, – Ленор нервно хохотнул. – Если б не передумал, было бы весело и шумно… Внутри там ничего особенного. Во-первых, там импульсный радиопередатчик дальней связи. Во-вторых, таймер..... Еще блок питания, он же –микробомба. Блок питания взрывается, если попытаться датчик уничтожить, например, бросить в утилизатор, а также в некоторых других случаях – при просвечивании рентгеном, при попытке вскрыть и тому подобное.
– Так его что, уничтожить нельзя?
– Если не хочешь вскипятить Океан и себя заодно – то нельзя. Но его можно использовать.
– Как?
– Появилась у меня одна мыслишка… Заодно и от погони оторвемся…
Молот, не спрашивая разрешения, залез в правое кресло – левое было занято.
– Дядя Ленор, а зачем здесь два кресла? Рулить по очереди?
– Не совсем. Место слева, где сижу я – специально для командира судна или корабля.
– Здорово! Это правило действует везде на флоте?
– Это правило действует не только на флоте, а повсюду, даже на самолетах. Конструкторы так располагают непарные органы управления, что ими удобнее было работать, если ты находишься слева. И если ты правша, конечно. Набор приборов для левого и правого пилотов тоже разный.
– Почему пилотов? Разве мы летим?
– «Манта», как и самолет, может перемещаться в трех измерениях – влево – вправо, вверх—вниз, вперед – назад. Может повернуться вокруг своей оси.... Чем не полет?
– Назад – это как?
– Хвостовой частью – вперёд! А вот так можем развернуться вокруг своей оси! – Ленор взял ручку управления резко вправо, лодка довольно сильно накренилась.....
Мальчик вцепился в подлокотники.
– Ну, вы даете! Так же перевернуться можно!
– Кстати, не пора ли нам пристегнуться? – произнёс Ленор, возвращая судно в горизонтальное положение. – Скоро здесь будет жарко… Смотри, как это делается..... -
Он вытянул из кресла ремни, крест-накрест перепоясался ими; проверил надежность фиксации механизмов крепления.
– Это просто, дружок! Вытяни вон тот ремень из правого плеча кресла. Отлично. В сиденье слева от тебя – углубление. Суй туда пряжку – до щелчка. Теперь то же самое проделай с левым ремнем… Очень хорошо!
– Я как революционер, перепоясанный пулеметными лентами! – с гордостью сообщил Молот.
– А что, похоже. Вырастешь – станешь, как Павка Корчагин… или.... Нет.... Как матрос Железняк.... Вот здесь, сбоку, еще один ремень, самый главный. Он фиксирует тело точно посредине. Его надо тоже пристегнуть… Вот и отлично. А теперь держись, юнга! Я тебя немножко покатаю!
Ленор двинул вперед рычаг управления тягой электромоторов, после чего резко подал вперед и вправо ручку управления субмариной…
И – завертелось!
Рукотворный "Скат" выписывал в толще океана «горки», «бочки», «мертвые петли», «иммельманы» и еще черт знает какие фигуры высшего подводного пилотажа....
Впрочем, продолжалось это недолго.
– А ты молодец, – одобрительно бросил Ленор, подмигнув позеленевшему подростку. – Морской болезнью явно не страдаешь. Даже не пикнул ни разу! Помню, я в первый раз так испугался…
…И – да! У нас с тобой, как я и предполагал, таки появились "попутчики". – Он коснулся одного из тумблеров, выводя на главный экран картинку с кормового сканера. – Видишь точку?
– Да! Похожа на муху!
– Боюсь, таких «насекомых» скоро будет несколько. Если они нас догонит – ох, и надерут же нам задницу….
– А разве вы не сильнее их? Вы же уложили четверых за минуту!
– Не четверых, а троих – командир базы остался жив. И не за минуту, а за семь секунд. Но сейчас нас с тобой преследуют лучшие бойцы флота, каждый из них точно так же смог бы победить четверых противников в замкнутом пространстве.
– А это сложнее, чем обычно?
– Это требует определенных навыков, очень специфичных.... А они вырабатываются только путем очень длительных и сложных тренировок. Направленных именно на получение навыков борьбы в замкнутых пространствах....
– Вы научите меня?
– Думаю, тебе сначала нужно все-таки подрасти.
– Я слабенький?
– Сила, слабость… Это мышечные характеристики. Имеют свой предел прочности кости, сухожилия, сосуды… Короче, некоторые виды специальной подготовки невозможно начать раньше двадцати лет. Что касается лично тебя… Ты довольно долго недоедал, даже голодал, как я вижу. Для начала тебя нужно просто подкормить, довести до обычного нормального состояния подростка твоего возраста. А уже потом думать о твоей подготовке.
– Ура!!!
– Погоди радоваться, речь пока идет об общеукрепляющих упражнениях. Единственное, что тебе можно делать хоть завтра – стрелять.
– Стрелять? – глаза беспризорника едва не выскочили из орбит от удивления.
– А почему нет? У тебя хорошее зрение?
– Нас проверяли. Я вижу все строки таблицы....
– Я это проверю, не сомневайся… Давай-ка вернемся к нашим делам, вояка! Слышимость под водой – очень хорошая. Так что все разговоры на какое-то время придется прекратить. И вообще, постарайся не производить никаких звуков, тем более – громких. Будем общаться жестами. Знаешь, что такое язык жестов?
– Нет....
– Ничего страшного. Я тебе сейчас покажу несколько самых простых движений… Подожди, что это?
На маленьком экранчике в углу лобового иллюминатора появилось изображение, что впереди – крупный объект. Причем, движущийся навстречу!
– Меж двух огней… – проворчал Ленор. – Вот непруха…
– Окружили? – заволновался Молот.
– Нет, это какое-то морское животное. И я подозреваю – не миролюбивое… А не спуститься ли нам поближе ко дну…
Ленор включил передние прожекторы, нашел углубление на дне океана. «Скат» тихо спланировал в это незамысловатое убежище.
– Теперь – полная тишина!
Ленор поочередно отключил наружное и внутреннее освещение, двигатель, бортовой вычислитель, систему регенерации.....
Субмарина погрузилась в почти абсолютный мрак.... Лишь за бронестеклом рубки едва различимо фосфоресцировал планктон, отдавая свой скудный свет окружающему мраку....
– А мы не задохнемся? – шепотом спросил Молот.
– Кислорода в рубке хватит на пять-шесть часов трем взрослым людям вроде меня, – так же шепотом ответил Ленор. – Нас – двое, а ты – не совсем взрослый. Если не будем двигаться… Думаю, часов на десять-двенадцать воздуха нам хватит.
– А потом?
– Надеюсь, к тому времени наши преследователи уберутся куда подальше.
– А если нет?
– Не гони волну, малыш. Будет вечер, будет и пища.
Причем здесь еда, слегка обидевшийся Молот решил не спрашивать. Да и не до того было...... Субмарина наверняка уже попала в радиус обнаружения вражеских сканеров…
– Господин адмирал! Разрешите доложить?
Средних лет мужчина в светло-сером мундире адмирала космических войск – высокий, поджарый, с тонкими чертами аристократического лица – никак не отреагировал на слова адъютанта, тихо вошедшего в рубку крейсера. Он стоял возле огромного – во всю стену – иллюминатора и молча смотрел вниз. Там, в трехстах километрах ниже орбиты, на которой сейчас находился боевой корабль Эриданской Империи, плескался Океан.
Где-то в его глубине, в темных узких расщелинах морского дна, все еще прятались шесть баз повстанцев....
Рассадники диверсий и коммунистической заразы…
…Меньше полугода назад он, глава космического флота, второй заместитель Адмирала Объединенного Флота Империи, был вызван «на ковер» к самому Императору, Александру VI. На аудиенции у августейшего лица, кроме командующего космической эскадрой, присутствовали его непосредственный начальник, адмирал Димитрий Нарышкин, а также начальник имперской контрразведки Георгий Морозов.
Если первый был потомственным дворянином, аристократом, то второй, выходец из простолюдинов, получивший дворянское звание за редкостное рвение по службе и ошеломляющие успехи, носил красноречивое прозвище «Опричник», против которого не возражал.
Судя по всему – оно ему даже нравилось....
Аудиенция была короткой.
Император явно недомогал, он с трудом сидел в глубоком мягком кресле; видно было, как ему тяжело.....
Высших офицеров Империи, стоявших навытяжку, присесть не пригласил, тем самым обозначив, что аудиенция долгой не будет.
– Вот что, господа, – сказал он. – Императорская фамилия в моем лице благодарит вас за службу Эриданской Империи. Ваши военные успехи впечатляют. Вы все в ближайшее время будете вознаграждены. Соответствующие бумаги я уже подписал. Однако пора доделать то, что мы начали двадцать лет назад. Я говорю, господа, о нашей борьбе с коммунистическими повстанцами и с теми, кто их поддерживает материальными и человеческими ресурсами.
Сопротивление Эриданского Союза нужно подавить в максимально короткие сроки! И не смотрите на меня так, господин имперский сыскарь! Наше дело – поставить вам задачу, а ваше – изыскать способ, как её решить. Да, господа.... Империя истощена длительной войной. Но и силы противника на исходе. Более не нужны крупномасштабные операции. Организуйте точечные удары по отдельным объектам. Когда, в конце концов, будут уничтожены их так называемые подводные дома?! Кому, как не вам, знать, что именно от них во все стороны Екатерины, и – не только! – тянутся щупальца коммунистических идей и марксистской пропаганды!
Сколько их всего?
– Восемь! – подал голос имперский сыскарь.
– Всего восемь?! Чтобы через год я не слышал ни о каких вражеских объектах в акватории моего Океана! Все! Можете идти!
…Две подводные базы повстанцев – ПРК – были уничтожены сравнительно легко. Агенты Опричника произвели заброс на ПРК сверхкомпактных датчиков наведения, позволяющих глубоководным торпедам без промаха бить в цель.
Но потом дело застопорилось....
Оставшиеся шесть баз повстанцы в спешном порядке передислоцировали в другие места Океана. Контингент жителей «подводных домов» также претерпел существенные изменения: теперь, вместо отзывчивых на шантаж или подкуп люмпен-пролетариев, базы наполнились воинскими подразделения Эриданского Союза, и внедриться в их ряды оказалось неизмеримо сложнее....
Но и Опричник не сидел, сложа руки.
Его службе удалось-таки заслать своего агента в одну из шести оставшихся баз. Датчик целеуказания им доставлен на объект будущей атаки (это адмирал знал точно), однако проходил день за днем, а сигнала, по которому можно было направить торпеды, все не поступало.
«Через неделю – мой доклад в штабе Объединенного Флота, – думал адмирал. – Если я не доложу о новых успехах, то не исключается вариант «мягкой отставки» – почетная пенсия и небольшое имение где-нибудь в оккупированной части Эридана. Это – в лучшем случае. А в худшем… В худшем – служба где-нибудь на Груманте…»
– Что у вас? – наконец, обернулся он к вошедшему адъютанту.
– Согласно агентурным данным, датчик потерян внутри базы. В ближайшее время должен сработать таймер…
– А что говорит на этот счет начальник имперской контрразведки?
– Он категорически против немедленной атаки. Там на базе остается его агент. Как он выразился – сверхценный. Говорит, жизнь этого человека должна быть сохранена в любом случае. Без подтверждения от агента, что он покинул опасную зону, уничтожение цели не может быть произведено.
– Все ясно. Вы свободны.
Адмирал вновь повернулся к иллюминатору. Вид серо-голубой бездны, раскинувшейся под ногами, его успокаивал.
«Сверхценный, говоришь, агент? – мысленно спросил он Опричника, своего всегдашнего оппонента. – Да уж, твой парень настолько умен, что даже умудрился посеять контейнер, содержащий ДЦУ. Почему-то не поставил машинку на боевой взвод. И где гарантия, что этот уникум не схвачен коммунистами, что он до сих пор жив? А ты предлагаешь ждать от него какого-то “подтверждения”…»
Вопросы множились, и ответы на них адмиралу не нравились.
«…В какую игру ты играешь, Опричник? Хочешь посадить меня на короткий поводок? Хочешь показать Императору, кто на самом деле управляет ситуацией?..»
Одно было предельно ясно: если он, командующий космическими войсками Империи, не в состоянии самостоятельно решать, где и когда атаковать противника имеющимися в его распоряжении средствами, то Император обязательно задумается: а зачем мне такой командующий"?
Адмирал легонько ударил ладонью о бронированное стекло....
"Скоро без высочайшего дозволения «имперского сыскаря» ни один порядочный офицер не то что не сможет принять ответственное решение – сходить в гальюн не сможет…
Пора прекращать эту порочную практику, когда жандармы указывают кадровым военным и потомственным дворянам, как и с кем следует воевать! В конце концов, для этого существует Главный Штаб…"
Адмирал вздохнул, оторвал взгляд от гипнотизирующей бездны под его ногами, прошелся по рубке..... Совершил несколько энергичных махов руками, – разминал мышцы; восстанавливал кровообращение. Хотя искусственная гравитация на крейсере была в половину земной, конечности быстро немели, а все тело костенело....
Сановный офицер остановился возле стола; еще раз пробежал глазами депешу, присланную ему начальником Главного штаба.
«Командующему Космическими войсками Эриданской Империи, адмиралу Объединенного Флота, – значилось в правом верхнем углу. – Восемнадцатого числа сего месяца Вам надлежит явиться в Штаб для доклада о ходе выполнения операции “Спрут”».
Восемнадцатого – это через неделю.
«Нужны результаты! Позарез нужны хоть какие-то успехи!» – подумал военачальник, наблюдая, как превращается бумага у него в руках привычно рассыпается в прах.....
Участь особо ценного агента Опричника была решена.