Чем мог заинтересовать нашу службу дворянин из не самой богатой семьи, да еще и провинциал? На самом деле, вариантов много, но в папке причина указана не была. Просто имя, место, где он проживает на данный момент, и основные места, где был замечен до этого. Все. Дальше я уже должен был справляться сам.
Тяжело вздохнув – ну а кто сказал, что будет легко? – отправился в архив, посмотреть, нет ли на него чего в картотеке. Интересно, Савелий Лукич, или тот, кто составлял для нас задания, знал о нашем шапочном знакомстве? Это ведь в разы повышает уровень сложности слежки.
В картотеке небольшая папочка нашлась, но не на самого Анатолия, а на его отца, Василия. Василий Петрович привлек внимание службы, потому что три года назад на его только открытом заводе по переработке мяса вспыхнула стачка. После тщательной проверки выяснилось, что рабочих за денежное вознаграждение подговорил устроить стачку конкурент Боголюбова, который сам рассчитывал прикупить здание с очень выгодным расположением и уже подготовленными помещениями под разделку мяса. Но Василий Петрович ухитрился обставить конкурента, предложив продавцу большую сумму. Дело про незаконную стачку закрыли, а папочка осталась.
Поскребя в задумчивости затылок, я перебрал в уме список мест, упомянутых в задании, где мог появиться Анатолий. Банк, две конторы, предоставляющие юридические услуги, торговый дом и салон графини Морошкиной. Похоже, знакомый дворянин не прохлаждается, а прибыл по делам. Вряд ли в банке или у юристов я услышу хоть что-то крамольное, даже если такие мысли у Анатолия есть. К тому же проблем, чтобы туда попасть, у меня не предвидится. Хотя засечь меня в здании, особенно в юридической конторе, думаю, будет легко. А вот салон – другое дело. На этом слове у меня идет четкая ассоциация с отдыхом и разговорами. Надо бы узнать о салонах чуть больше и, пожалуй, пойду я с этим вопросом к Пантелееву. Раз уж мой куратор и так печется о том, что я могу его подставить своими необдуманными поступками, пусть помогает!
К счастью Юрий Николаевич был в своем кабинете и, узнав цель моего визита, даже похвалил.
– Наконец-то сначала думаешь, прежде чем сделать! Какие-то вопросы есть? Про салоны? Помнишь как там надо себя вести?
– Нет. Только ассоциации есть. Память-то ко мне так и не вернулась.
– Ну тогда слушай. Любой салон – место, куда приходят отдохнуть. В первую очередь развлечь себя разговором, что накладывает определенный тон всем ведущимся там беседам. Ни в коем случае нельзя навязываться собеседнику. Если ты видишь, что тема утомляет, и ее пытаются сменить – не настаивай на ее продолжении. Или можешь перейти в другую группу. Вообще весь салон – это группки общающихся между собой людей на интересные им темы. Когда человеку наскучила тема или стал неприятен собеседник, то он переходит к другой группе. Попасть в такие салоны тоже просто так с улицы нельзя. Нужно приглашение от кого-то, кто салон уже посещал. И лишь побывав там раз и если, после этого посещения, хозяйка салона, провожая, предлагает приходить еще – можно в следующий раз уже идти без приглашения. Как понимаешь, это не твой случай, так что нужно подумать, от чьего имени ты сможешь зайти в салон.
– И кто может меня порекомендовать к графине Морошкиной?
– Ты когда будешь слежку проводить? – вдруг спросил Пантелеев.
– Завтра.
– Тогда про графиню забудь. Каждый салон открыт в строго определенные дни и даже часы. Завтра будет открыто семь салонов. Но твой Боголюбов провинциал и если у него нет больших связей, то скорее всего он сможет попасть только в два из них. Либо к княгине Меньшиковой, либо к дворянке Аверьиной.
Пантелеев в задумчивости побарабанил пальцами по столу. Я ему не мешал, а мысленно похвалил себя, что зашел к куратору. Пусть он меня в прошлый раз и «повозил носом по столу» перед другими курсантами, но как я сейчас понимаю – чисто из запоздалого страха, что все могло закончиться плачевно. В том числе для него.
– Значит так, – посмотрел на меня куратор. – Если твой объект слежки двинется к Меньшиковой, на входе скажешь, что тебя порекомендовал Иван Олегович Степенных. А если же пойдет к Аверьиной – то Павел Дмитриевич Железняк. Запомнил?
– Так точно. А если я их там встречу?
– Скажешь, что от меня, – пожал плечами Пантелеев и описал внешность обоих. – Дальше. В салонах не только разговаривают, но и стихи читают, поют, иногда, кто умеет, играет на музыкальных инструментах. Советую сегодня вечером попробовать тебе сочинить несколько четверостиший. Если не получится – хоть будешь знать, что это не твое и заявлять об этом на полном основании. Иногда там играют в карты. Штосс. Умеешь играть?
– Если и умел, то не помню.
– Ну, правила я тебе сейчас объясню, но знай – играют на ставки. Захвати с собой хоть немного денег.
– Если я сяду играть с Боголюбовым, он меня узнает.
– Ты лично знаком с объектом? – тут же вскинулся Пантелеев.
– Да. Мы из одного города, да и там до моего отъезда встречались на дворянском собрании.
– В каких вы отношениях?
– Он предлагал дружбу, а так – в нейтральных.
– Уже хорошо. Но и плохо, что он тебя скорее всего увидит, и тенью ты для него уже не будешь. Вам же пока только азы филерского дела дали?
– Да.
– Вот что я тебе скажу – вступать в контакт с объектом слежки не запрещено. Особенно, если нет другого выхода. Но будь начеку. Не выдай своего явного интереса к нему, если такое случится. Веди себя с ним как обычно. Понял?
– Да, – кивнул я.
– Отлично. Ну а теперь немного о правилах карточной игры и как она ведется…
От Пантелеева я вышел загруженный информацией по самое «не могу». Про карты тот рассказал много да с таким азартом, что мне показалось, что он и сам любитель этого дела.
Дождь на улице уже закончился, но брусчатка была еще мокрой, да и лужи не высохли. Не рискуя идти домой пешком, чтобы меня случайно не окатил грязью какой проезжающий мимо автомобиль, я привычно поймал извозчика. По пути еще и в банк заскочил, чтобы обналичить чек с выписанной премией. Раз уж есть немалая вероятность, что завтра мне придется посетить салон и там возможно сесть за карточный стол, то нужно быть готовым к этому. Кстати, уточнил у Пантелеева момент с расходами, что я понесу при слежке – компенсирует ли мне их служба? Оказалось что да, но ограниченно. Тут тоже многое зависит от важности задания. В моем случае, раз уж цель задания – обучение, мне могут возместить не больше рубля. Логика чиновников нашей службы проста – на учебном задании максимум, какие траты я могу понести – это транспорт и обед. Если придется зайти за объектом в ресторан, шиковать я там, по их мнению, не должен, ограничившись чашкой кофе и какой-нибудь выпечкой.
А вот у дома меня уже ждали.
– Григорий Мстиславович, ну наконец-то! – подскочил ко мне Сашка, стоило мне покинуть бричку. – Я вас с обеда жду!
– Что случилось? – встревожился я.
– Нашли лекаря! – выдохнул подросток. – Но он сказал, что только сегодня может. И аж десять рублев попросил! И это… чтобы вы сами к нему пришли.
– Ну, веди тогда, – вздохнул я.
Что-то дорого мне обходится налаживание доверительных отношений с завербованными рабочими. Надеюсь, это хоть как-то окупится. Хотя, чего это я? Уже окупилось! На бомбистов меня именно Сашка навел, за что мне потом премию и выписали. Так что не буду жмотиться.
На поход к лекарю, а затем уже с ним к Серафиму Кузьмичу ушел остаток дня. У старика оказался сердечный приступ, вызвавший паралич. За дополнительную пятерку маг согласился снять последствия приступа и вернуть старику подвижность, но честно предупредил, что на большее он не способен. Да и самого старика вновь может скрутить и уже окончательно. Первоначальную десятку лекарь брал за простой осмотр и возможное лечение простых болезней, где потребуется минимум его сил. А тут все оказалось посложнее, вот и пришлось снова раскошелиться. После того как маг ушел, отношение ко мне рабочих изменилось. До приятельских далеко, но уже не враг, а благодетель. Что меня полностью устроило.
А утром за полчаса до времени, указанном в задании, когда Боголюбов должен был покинуть свое место проживания, я уже сидел на лавочке с газетой в руках около гостиницы Метрополь. Именно в ней снял номер Анатолий два дня назад. Делая вид, что читаю, я поглядывал на вход и настраивался на долгое ожидание. Но прошло пятнадцать минут, и из дверей гостиницы быстрым шагом вышел знакомый блондин, тут же вскинув руку, подзывая извозчика. Я быстро свернул газету и, надвинув немного на глаза шляпу, двинулся вдоль улицы, поглядывая, есть ли где поблизости еще возницы. Мимо проехала бричка, в которую сел Боголюбов и тут я уже не терял времени. Пока шел, как раз добрался до стоящей пролетки и сразу заскочил в нее, сказав вознице ехать за бричкой.
– Пятнадцать копеек, господин, – ошарашил меня седой ямщик.
– С чего так дорого?
– Откель мне знать, во что вы меня втягиваете, приказывая ехать за дворянином? Да и сколько нам ехать за ним? Поэтому пятнадцать и деньги вперед!
Пока препирался с извозчиком, бричка добралась до поворота улицы и свернула, скрывшись с глаз. Чертыхнувшись, отсчитал три марки по пять копеек и мы наконец двинулись в погоню. Хотя «погоня» – громко сказано. Возница мне достался опытный и, как только бричка с Боголюбовым показалась нам на глаза, перестал подстегивать лошадь и вел свою пролетку так, чтобы лишь не отстать. Чувствуется опыт в подобных делах.
Полдня я катался вслед за Боголюбовым. Первой остановкой тот выбрал торговый дом, откуда вышел спустя всего пять минут. Сам дом продавал одежду, поэтому столь быстрый выход из него я посчитал подозрительным. Даже на примерку и замер внешних данных у Анатолия должно было уйти не меньше четверти часа. Дальше тот отправился на завод по выпуску металла и изделий из него. За ним я естественно не пошел. У ворот завода ошивались двое рабочих, которые готовы были проводить в контору, где сидел управляющий и другая администрация, вот только это мне не подходило. Я легко мог столкнуться с Боголюбовым. И если мы сегодня пересечемся снова, это будет крайне подозрительно. Пришлось ждать за его пределами, да еще и извозчика отпустить.
На заводе Боголюбов задержался почти до обеда, после чего отправился в ресторацию. Там я чуть не попался ему на глаза, когда зашел через пять минут следом и пошел к свободному столу. Что поделать – заведение оказалось не слишком большим и если бы не обеденный час и посетители, которые заполнили зал, то мое появление точно не прошло бы незамеченным.
С удовольствием насладившись жареной уткой и салатом из овощей, я заказал себе чашечку кофе и терпеливо ждал, когда Анатолий закончит со своей трапезой.
Покинув ресторацию, Боголюбов не стал подзывать извозчика и двинулся по улице пешком. День выдался солнечный, а сам дворянин после сытного обеда выглядел довольным жизнью и галантно раскланивался с проходящими мимо дамами, если они шли без кавалеров, даря им улыбки и комплименты. Я отстал от него на три десятка шагов, чтобы уж слишком не мозолить глаза.
Путь Анатолия закончился возле входа в дверь с табличкой «Самуилъ Гендербургъ и Сыновья». Когда я прошел мимо, прочитал еще одну табличку возле двери, на которой говорилось, что почтенный Гендербург оказывает услуги юридического характера. Заходить внутрь не стал. Контора по виду небольшая, скорее всего внутри кроме самого Самуила или кого-то из его сыновей никого из персонала нет, и мое появление не пройдет для Анатолия незамеченным. В итоге нашел скамейку в полсотни метров от двери и принялся ждать, вновь делая вид, что читаю газету.
Ждать пришлось почти полтора часа. Я уже успел подумать, что в конторе есть еще один выход, через который и ушел Боголюбов, и я его упустил. Но нет. Когда я почти решился зайти внутрь, Анатолий покинул Гендербурга и вновь поймал извозчика. Да уж, нервная работенка у филеров. И затратная, за дворянами следить.
На этот раз путь Анатолия окончился около двухэтажного особняка. А я похвалил себя, что перед тем, как уйти, зашел к Пантелееву. Этот адрес я знал. Здесь жили Аверьины, и по времени как раз должен был начаться салон у этой дамы. Вообще, как я понял, салоны устраивали преимущественно дворянки. Их мужья могли присутствовать, но это было не обязательным. Если глава рода занимался тем, что руководил политикой рода, его финансами, то его вторая половинка могла, как ничего не делать и следить лишь за хозяйством, или же при деятельной натуре собирать вот такие салоны. Были и другие варианты, но в гораздо меньшем количестве.
На входе Боголюбова встретила красивая эффектная дама в платье с кружевами и искусно завитой прической, открывающей шею и красивые аккуратные ушки. Подождав около десяти минут, я сам двинулся ко входу.
– Здравствуйте, – на мой стук открыла мне все та же дама. Приветливо улыбнулась и с ожиданием посмотрела мне в глаза.
– Павел Дмитриевич Железняк очень настоятельно рекомендовал посетить вас, – улыбнулся я в ответ. – Он сказал, что здесь очень приятное общество.
– Он вас не обманул, – благосклонно кивнула дама и протянула ручку для поцелуя. – Людмила Юрьевна Аверьина.
– Очень приятно, Григорий Мстиславович Бологовский, – поцеловав воздух над рукой, как и положено, я раскланялся с хозяйкой салона и наконец был допущен внутрь.
Скрывать свое истинное имя из-за немаленькой вероятности столкнуться с Боголюбовым я посчитал опрометчивым.
Попав в гостиную дома, я снял шляпу, которую тут же повесил на одну из стоек, что стояли в ряд как раз на этот случай, расстегнул пиджак и неторопливо двинулся на второй этаж. Собрание салона проводилось именно там.
Комната, где проходил салон, встретила меня специально созданным хаосом. Мебель стояла здесь не аккуратными рядами, а в разнобой, визуально деля большую комнату салона на несколько «островков». Слева при входе стоял диван с креслом напротив, занятый двумя дамами и одним солидным мужчиной лет сорока. Справа к стене был прислонен комод с напитками. Дальше прямо по центру стоял стол со стульями вокруг него, создавая еще одну зону досуга. У дальней от входа стены слева у окна хозяйка расположила рояль, у которого стояла пара стульев. Там уже музицировал молодой юноша, а рядом с ним на стульях сидели две девушки схожего возраста. В противоположной от входа стене, прижимаясь к правой стороне была еще один проход, задернутый портьерами. Учитывая, что Анатолия я в комнате не увидел, то предположил, что там тоже есть посетители салона, куда он и отправился.
– Располагайтесь, – раздался за моей спиной голос Аверьиной. – Павел Дмитриевич любит рассуждать на тему нынешнего положения дел в империи. Вы сошлись с ним на этом интересе? Если так, то общество Михаила Эдмундовича будет вам по вкусу, – указала она на мужчину, что сидел в кресле слева.
– Благодарю, – учтиво кивнул я ей и, чтобы не вызывать подозрений, для начала двинулся в указанную сторону.
– … это кажется диким, но это факт, – хорошо поставленным баритоном вещал мужчина своим собеседницам. – Я лично видел, как один беспризорник поймал крысу и очень радовался этому, – девушки на диване напротив изумленно ахнули, одна прикрылась веером, вроде как в испуге, только любопытные глазки поблескивали поверх него.
– Ой, какая жуть! – воскликнула другая дама, но при этом мужчину они не остановили, а продолжили с жадным любопытством ждать подробностей.
– И все это из-за «рекомендаций императора», что не возведены в ранг требований! – поднял палец вверх мужчина. – В других странах у рабочих есть права, и промышленники обязаны обеспечить им еду и кров. И все это введено в их обязанности, по закону! Потому ни в Европе, ни в Новом свете ничего подобного вы не увидите. Положение же рабочих в империи – ужасное. И все из-за того, что промышленники к рекомендациям Императора относятся спустя рукава…
Тут он заметил меня и на минуту прервался, чтобы представиться самому и представить своих собеседниц. Не остался в долгу и я, после чего Михаил Эдмундович задал мне вопрос.
– А вы, Григорий Мстиславович, как считаете – нужно ли нашему правительству ужесточать законы по отношению к крупному капиталу в пользу рабочих?
– Определенно, – тут же согласился я. – В противном случае, это не приведет ни к чему хорошему, и дело может закончиться кровью.
– Вот видите, – повернулся мужчина к двум дамам. – Я не одинок в своих взглядах.
Посидев с ними еще минут пять и так и не увидев Боголюбова, я раскланялся и двинулся к проходу с портьерами. Когда я прошел половину комнаты, одна из портьер была отдернута в сторону, и из-за нее вышел Анатолий. И сразу же заметил меня!
– Григорий Мстиславович? – удивленно и радостно воскликнул он. – Не ожидал нашей встречи.
И словно этого было мало, из-за моей спины меня окликнул еще один до боли знакомый голос.
– Григорий? Вы здесь? Какая приятная неожиданность!
Обернувшись, я убедился, что слух меня не подвел. В комнату зашла Лидия Воронцова.