Глава первая
Четырнадцать лет спустя
Сан-Паулу, Бразилия
– Я очень сильно буду скучать по тебе, дорогая.
Эмоциональный надрыв в голосе моей мамы заставляет мои губы дрожать, глаза застилают слезы.
– Я тоже буду по тебе скучать. – Я обнимаю ее покрепче.
Отодвинувшись назад, она обхватывает мое лицо ладонями и смотрит прямо в глаза. Она плачет. Ее слезы причиняют боль.
– Ты точно уверена, что должна ехать?
Этот разговор за последние пару недель завязывался у нас много раз. Знаю, что причиняю ей боль, и ненавижу себя за это, но я должна это сделать. Если не сделаю, то буду жалеть весь остаток своей жизни.
– Мам, это прекрасная возможность для меня, – говорю я мягко. – Понимаю, ты переживаешь, но со мной все будет хорошо. Я буду с дядей Джоном, и это не то же самое, что принимать участие в гонках или сидеть за рулем.
– Я понимаю… – вздыхает она.
Я знаю, чем вызван ее тревожный вздох. Знаю, что мой отъезд причиняет ей боль по многим причинам, что она будет скучать по мне, но гораздо больше ее беспокоит место, в которое я направляюсь. Оно вызывает у нее болезненные воспоминания.
– Я не пытаюсь бунтовать, – с нежностью продолжаю я. – Просто я… я должна это сделать.
– Знаю. – Она целует меня в лоб. – Ты так похожа на своего отца. Он бы очень гордился тобой, клянусь.
Замечательно, теперь я сама теряю самообладание, и по моей щеке скатывается слеза.
Мама стирает ее большим пальцем.
– Я просто стала глупой наседкой. Не хочу отпускать мою маленькую девочку.
– Я вернусь, – заверяю я ее, – я уезжаю не навсегда.
– Конечно. Просто заботься о себе и будь осторожна. Тебе предстоит побывать в десятках незнакомых стран. Ты взяла с собой брелок[3], который я тебе купила?
– Да, он в сумке.
– И ты никуда не будешь ходить одна, особенно в ночное время?
– Не буду.
– И если тебе понадобится вызвать такси, то ты проверишь, что это зарегистрированная городская организация?
– Проверю.
– И ты будешь связываться со мной каждый день?
– Буду. Обещаю. – Я еще крепче сжимаю ее в объятиях. – Не беспокойся. – Поднимаю сумку с пола и закидываю ее на плечо. – Мне нужно идти. Или я пропущу регистрацию.
– Хорошо. – Она пытается остановить слезы. – Пока, дорогая. Безопасного тебе полета.
– Я приеду навестить тебя так скоро, как только смогу. Я люблю тебя.
Начинаю пятиться к регистрационной стойке, мою грудь сдавливает от эмоций.
– И я люблю тебя, – отвечает она, вытирая лицо платком.
– Напишу тебе сразу, как приземлюсь.
– Хорошо. Я буду скучать, милая.
– И я тоже буду скучать.
Затем я разворачиваюсь и иду прочь. Размазывая по лицу слезы, я передаю билет проверяющему и миную службу безопасности.
Шестнадцать часов спустя
Лутон, Англия
Думаю, что я успела вымотаться в аэропорту из-за нескольких часов ожидания задерживающегося рейса еще до двенадцатичасового перелета Сан-Паулу – Лутон; и вот теперь я здесь, в час ночи по местному времени. Мои биологические часы немного сбились, но, когда я тащила свой чемодан, проталкивая его через выход для прибывших, меня переполняло волнение, все разраставшееся во время путешествия.
Я нервничаю из-за возвращения в Англию, суечусь в преддверии выхода на новую работу. Но больше всего я не могу дождаться встречи с дядей Джоном. Мы давненько не виделись.
Взглядом я сканирую шумную толпу в поисках дяди Джона и наконец замечаю его. Он из тех мужчин, которых видно издалека – с телом, как у медведя, и копной волос с проседью.
Он ловит мой взгляд, и на его лице появляется широкая улыбка. Он машет мне рукой. Я ускоряюсь, и он идет мне навстречу, раскрывая руки для объятий.
Я прыгаю в эти объятия как маленький ребенок.
Дядя Джон всегда заставлял меня чувствовать себя так, будто мне снова десять.
– Привет, малая! – Он ослабляет хватку, с улыбкой смотря на меня сверху вниз; на его возраст указывают морщинки в уголках глаз. Дяде Джону далеко за сорок, но выглядит он хорошо.
– Привет! – Я свечусь.
– Как прошел полет? – Он наклоняется, чтобы забрать мой чемодан.
– Нормально, но долго.
Мы стартуем к выходу.
– Я припарковался в зоне ожидания, так что далеко идти не придется.
– Слава богу.
Я проскальзываю в открывшиеся двери, и меня едва не сбивает с ног старый добрый стремительный и холодный английский ветер. Я сильнее запахиваю байкерскую кожанку, но от этого не то чтобы становится сильно теплее. Я просто рада, что мне пришло в голову переодеться в туалете самолета, снять шорты и майку с перекрестными бретельками на спине (в этом я покинула Бразилию) и надеть облегающие джинсы и футболку, в которых иду сейчас. А еще я рада, что освежилась влажными салфетками и дезодорантом-спреем. Нет ничего хуже, чем чувствовать себя изможденной и грязной после полета.
Я уже и забыла, каково это – жить в Англии и как холодно здесь в феврале. Я раньше акклиматизировалась и привыкала к местным температурам, но с тех пор, как я была здесь, прошло четырнадцать лет.
Я родилась в Англии, жила здесь до десяти лет. После того как не стало папы, мы с мамой перебрались в Бразилию, ее родную страну.
– Я бы предложил тебе свой пиджак, если бы он у меня был. – Дядя Джон тихо посмеивается, идя в кофте с длинным рукавом.
– Я в порядке. Не беспокойся.
– Не вопрос, только обогрев в машине я включу лишь тогда, когда прогреется двигатель.
Я его обожаю. После смерти отца и нашего с мамой переезда он остался в наших жизнях, принимая в них участие посредством регулярных звонков и электронных писем, а если он бывал в Бразилии, то всегда заезжал в гости.
Дядя Джон – главный инженер команды «Райбелл», участвующей в Формуле-1, – точнее сказать, команды Каррика Райана. У каждой гоночной команды есть два гонщика. У «Райбелл» вторым является Нико Треслер, сезонный пилот из Германии.
Каррик Райан – плейбой из Ирландии и к тому же безумно талантливый пилот.
Он слишком хорош для одной-единственной женщины, поэтому он – ужасный бабник и тусовщик. В прессе он светится чаще из-за своих ночных выходок и постельных похождений, чем из-за водительских способностей. Этим он больше похож на рокера, чем на пилота Формулы-1.
Он не из тех, у кого развита дисциплинированность, в отличие от других гонщиков. Но его талант неоспорим. Его карьера очень быстро набирала обороты: в гонках Формулы-1 он дебютировал в двадцать лет и увез приз в том же году. Сейчас, пять лет спустя, за его плечами лишь один проигрыш в борьбе за чемпионство.
Благодаря дяде Джону я буду работать с командой Каррика. Один из их механиков внезапно уволился пару недель назад, и дядя предложил мне работу.
Если вы еще не догадались, я – автомеханик.
Еще тогда, три года назад, когда я начинала работать с бразильской командой сток-кар[4], дядя Джон сказал, что я должна работать на Формуле-1 и что, как только появится вакансия, она будет занята мной.
Он не шутил, и вот я здесь.
Работа в команде Формулы-1 не достается легко, особенно в команде Каррика. Он создает сплоченный коллектив, тесно связанный между собой, потому я прекрасно понимаю, насколько мне повезло получить место.
– Как дела у твоей мамы? – интересуется дядя Джон.
– Она в порядке… Пытается смириться с моим отъездом. Переживает. Ты ее знаешь.
– Да, – усмехнулся он. – Я знаю, как Катя может действовать на нервы.
– Дядя Джон… ты же никому из команды «Райбелл» не говорил, кем был мой отец?
– Нет. Ты просила не говорить, вот я и молчал. Я понимаю, почему ты хочешь держать это в секрете, но, честно говоря, не думаю, что в этом есть такая уж необходимость.
Но для меня она есть. Моего отца прозвали одним из величайших пилотов всех времен. Он был кем-то вроде Мессии в Формуле-1. Люди, связывавшие себя с этой индустрией, почитали его – и до сих пор чтят, – особенно здесь, в Англии. И я не хочу, чтобы кто-то подумал, что двадцатичетырехлетняя женщина-механик получила свою работу только благодаря имени своего отца. Уж лучше пускай думают, что меня наняли за мою внешность, чем так. Так что, пока я здесь, я собираюсь использовать девичью фамилию моей матери, Амаро, и никому не говорить о том, что я дочь Уильяма Вульфа.
– Я просто хочу проявить себя без того, чтобы люди ассоциировали меня с моим отцом.
– Нет необходимости, – повторяет дядя Джон.
Я одариваю его скептическим взглядом.
– Есть. Люди будут думать, что я получила работу только из-за фамилии.
– Не будут. Ты получила работу, потому что ты первоклассный механик, и ни по какой другой причине.
– Это знаешь ты, но не другие. Мне важно показать свой талант, а не быть в тени таланта отца.
– Ладно, – выдыхает он, защищаясь. – Это твое дело. Я буду держать рот на замке до тех пор, пока ты не позволишь мне его открыть.
– Спасибо тебе, – признательно улыбаюсь я. Дядя Джон знает почти всех из мира Формулы-1, так что просить его придержать язык за зубами – большое дело.
Он работает с Карриком с тех пор, когда тот начал заниматься картингом в возрасте четырнадцати лет. Вот таким образом дядя и вернулся в этот мир.
После несчастного случая с моим отцом дядя Джон бросил гонки и ушел работать в сферу картинга. Мне кажется, что оставаться там после трагедии для него было слишком трудно. Нам всем пришлось нелегко.
Но когда прогресс Каррика стал очевиден и дядя Джон увидел в нем потенциал, мальчик и Оуэн Райан – его отец и по совместительству менеджер – убедили дядю вернуться в Формулу-1 вместе с ними, и он согласился.
Работать с Карриком – невероятная честь.
Беспокоит ли меня его репутация? Безусловно. Но, к счастью, я привыкла к грубым пилотам. Мне пришлось, раз уж я, женщина, оказалась в мужском мире. Я работаю в окружении мужчин достаточно давно, чтобы научиться ставить их на место. Увлечься гонщиком – не мой вариант.
После того как я увидела, что сотворила с мамой смерть папы, я перестала интересоваться противоположным полом. Я, конечно, принимала ухаживания то от одних, то от других; максимум нечто похожее на отношения длилось месяца два. Не то чтобы я была не расположена к парням. Просто мне пока не повстречался тот, с кем бы я хотела проводить много времени. А с моей работой, вынуждающей постоянно находиться в разъездах, вся романтика – на грани фантастики.
Либо я в окружении других механиков, тоже исключительно мужского пола, – а я не встречаюсь с коллегами, это слишком проблематично, – либо в окружении пилотов.
И я определенно не собираюсь связывать свою жизнь с гонщиком. Никогда.
Они – скользкий путь к разбитому сердцу.
Дядя Джон подходит к стоящей снаружи машине, и я узнаю ее сразу же, потому что, будучи ребенком, провела в ней много времени, катаясь туда-сюда.
– Это… твой старый «Форд Капри»? – Я широко улыбаюсь.
Дядя Джон владеет этой машиной с тех пор, как я уехала в Бразилию. Черный «Форд Капри» 1987-го года с красными гоночными полосами снизу по бокам. Не могу поверить, что она все еще у него.
– Да, он самый, – ухмыляется он. С хлопком открыв багажник, он затаскивает туда мой чемодан.
– Поверить не могу, что он все еще на ходу.
– Ты сомневаешься в мастере? – Прежде чем забраться на водительское сидение, дядя Джон бросает на меня дерзкий взгляд.
Я устраиваюсь на пассажирском сидении, пристегнув ремень безопасности.
– Не сомневаюсь, просто думала, что ты уже обновил машину.
– Заменить первую любовь невозможно. – Он нежно стучит по рулю. Затем поворачивает ключ зажигания, и машина, рокоча, оживает. – Итак, куда мы едем?
Я бросаю на него удивленный взгляд.
– Думала, ты знаешь.
– Ну, я решил, что сначала нужно проверить, изменилась ли ты и стала ли нормальным человеком, который, проведя в пути добрую половину дня, захочет отправиться в свои новые апартаменты и немного отдохнуть.
Дядя Джон снял для меня меблированную однокомнатную квартирку, находящуюся рядом с головным офисом команды «Райбелл», в маленькой деревеньке Хит-энд-Рич в Бедфордшире.
– Но если мои догадки верны, и ты не нормальная – как и я, – я приму это к сведению и отвезу тебя прямо к «Райбелл».
При взгляде на него на моем лице расплывается улыбка.
– Твои догадки верны.
Во время поездки к офису «Райбелл» дядя Джон рассказывает мне о работе и о том, с чего мне стоит начать завтрашний день.
Он называет мне имена людей, с которыми мне предстоит работать, и я не в силах запомнить хотя бы одно, но уверена – как только я увижу лица, то смогу провести параллели.
Впереди возвышается здание «Райбелл», и я начинаю подскакивать на месте от предвкушения.
Я не странная, просто все это мне близко.
Знаете то ощущение предвкушения, возникающее у некоторых девушек в преддверии похода по обувным магазинам? Ну так вот, у меня оно появляется рядом с машинами, особенно гоночными.
Большую часть своей жизни я провела в гараже Формулы-1, а другую – дома с кузенами, занимаясь их машинами.
Я практически выросла в гараже, а если быть точной, в гараже Формулы-1, так что для меня все происходящее подобно возвращению домой.
– Энди…
Голос дяди Джона перетягивает мое внимание от пейзажа к нему.
– Я еще не спрашивал… Просто хочу убедиться… Ты нормально себя чувствуешь в связи со всем происходящим?
– Да. Конечно. – Я смущенно улыбаюсь в ответ.
– Просто… я помню, как сам впервые вернулся в гараж после того, как мы потеряли твоего отца… Это было сложно.
Ах, ну да. Моя улыбка сползает с лица.
– Я в порядке. Это было давным-давно, и я не впервые возвращаюсь на трек с тех пор, как это случилось.
Каждый раз, когда дядя Джон прилетал в Бразилию на Гран-при, он доставал для меня билет, чтобы я могла увидеть все своими глазами. Допускаю, что есть небольшая разница между тем, чтобы быть зрителем на трибуне и быть частью процесса, но, уверена, все будет хорошо.
– Знаю. Просто хочу убедиться, что ты в норме, прежде чем мы войдем туда.
– Я в порядке. – Для убедительности я хлопаю его по предплечью.
Дядя Джон сворачивает вниз к частной дороге, приближаясь к «Райбелл».
– Вот мы и прибыли. – Он въезжает на парковочное место перед гигантским белым строением. Здание было спроектировано по специальному заказу. «Райбелл» во владении нескольких крупных держателей акций, а возглавляет ее директор Пирс Воче. Когда-то в прошлом он сам был пилотом, хотя и выступал не за «Райбелл». Пирс и мой отец некогда, в самом начале своих путей, были в одной команде.
Дядя Джон паркует машину; я следую за ним в здание и проскальзываю в придерживаемые им для меня двери.
– Доброе утро, Лиз! – Дядя приподнимает руку, здороваясь с блондинкой слегка за сорок, сидящей за стойкой ресепшена.
Я замечаю, как засветились ее глаза при виде дяди. Кажется, у кого-то есть виды на него. Понятное дело. Дядя Джон – привлекательный мужчина, к тому же в прекрасной форме для того, кому скоро стукнет пятьдесят.
– Лиз, это Энди Амаро, наш новый механик.
– О-о-о. – Ее брови приподнимаются едва не до линии роста волос. Затем она встает со своего места и подходит ко мне, желая поприветствовать. – Ну, здравствуй, Энди. Приятно познакомиться с тобой. – Она склоняет голову набок, руки кладет на бедра и начинает оценивать меня взглядом. – Так, значит, ты наш новый механик?
– Именно. – Я натянуто улыбаюсь.
– Ну, ты – совсем не то, чего я ожидала.
Чего?
Я вижу, какой взгляд она бросает на дядю Джона, отчего тот краснеет.
– Идем. Покажу тебе окрестности, – бормочет дядя, одними бровями пытаясь показать мне, что нужно уходить.
– Энди, могу я попросить тебя оставить подпись, прежде чем ты уйдешь? – обращается Лиз ко мне.
– Конечно. – Поднимая ручку со стола, я небрежно вписываю свое имя в конце списка в журнале посетителей.
– Пока, Джон, – произносит она слащавым голосом.
Дядя поднимает руку, направляясь к двери.
– Приятно было познакомиться, – говорю я Лиз.
Я выхожу через дверь, придерживаемую дядей Джоном.
– Что это было? – спрашиваю я его, как только дверь закрывается.
Он смотрит на меня смущенно.
– Ты о чем?
– Я о комментарии «ты-совсем-не-то-чего-я-ожидала».
– Ничего, – отмахивается он, подозрительно отводя взгляд.
– Дядя Джон. – Я кладу свои руки на его предплечья в попытке остановить.
– Ладно, – немного сердито говорит он. – Рассказывая о тебе, я мог упустить, что ты… ну, что ты девчонка.
Что?
– Я не девчонка. Я женщина. И зачем ты так поступил?
– Потому что я понимал, что Пирс не дал бы тебе работу, если бы узнал, что ты женщина.
– Почему? – Господи, я в курсе, что в мире Формулы-1 можно столкнуться с сексизмом, но не нанимать кого-то, отталкиваясь только от гендерной принадлежности, несколько не этично, да и незаконно.
Дядя Джон вздыхает.
– Из-за Каррика. Господь знает, я люблю этого парня, но… он слишком любит общество женщин.
– Я предупреждена об этом точно так же, как и любой человек, читающий новости. Но лишь тот факт, что я женского пола, не значит, что я собираюсь с ним спать.
– Я в курсе, а вот Пирс – нет. А так как всего пару недель назад произошел один небольшой инцидент и таблоиды все еще обсасывают его, Пирс хочет держать Каррика подальше от всех возможных соблазнов.
– Какого рода инцидент?
– Ну, ты же знаешь, что твоя вакансия появилась внезапно?
– Каррик поимел последнего механика? Так, погоди. Он и так может? Каррик играет на два фронта?
– Нет, слава богу. В противном случае он был бы более жутким ночным кошмаром, нуждающимся в контроле, чем сейчас. Нет, Рич – парень, который до тебя занимал это место, – работал с нами три года. Когда девушка, занимавшаяся административной работой, ушла с должности фронт-хаус[5] в декрет, девушка Рича, Шарлотта, заняла это место.
Я понимаю, к чему все идет.
– Однажды ночью Рич поймал Каррика и Шарлотту, когда те… – Дядя Джон останавливается на полуслове.
– Занимались сексом. Ты можешь это сказать. Мне не десять, дядя Джон, – смеюсь я.
Его щеки покрываются румянцем, когда он неловко улыбается, как может только тот, кто все еще считает тебя ребенком.
– В общем, да, Каррик был с Шарлоттой в директорском номере, когда Рич засек их, и это был долбанный кошмар. Они стали драться. К счастью, Оуэн, отец Каррика, и я все еще были здесь, несмотря на позднюю ночь. Рич уволился, затем порвал с Шарлоттой. Она не выглядела слишком расстроенной по этому поводу, потому что думала, что получит гораздо большее от Каррика.
– Но этого не случилось?
У него вырывается урчащий смех.
– Каррик не дает большего. Она может считать себя счастливицей, что была с ним больше, чем один раз.
– То есть у них был роман?
– Роман не в привычном понимании этого слова. Думаю, Каррик переспал с ней пару раз, а она вообразила себе больше, чем было на самом деле. В любом случае Шарлотта не смогла принять того, что ее вот так списали со счетов, и продала свою историю таблоидам. С уверенностью можно сказать, негативные отзывы в прессе довели Пирса до белого каления прямо перед самым началом сезона. К тому же Шарлотта подала в суд на «Райбелл» за потерю работы. Кромешный долбанный ад. Потому я знал, что Пирс и Оуэн будут чувствовать себя крайне некомфортно при мысли, что так близко к Каррику будет работать механик женского пола, вдобавок ко всему еще и такой симпатичный, как ты. – Я могу это понять. Но ты меня знаешь, я не играю в такие игры.
– Конечно, вот почему я захотел доставить тебя сюда, тогда Пирс и Оуэн уже ничего не смогут поделать. Я не дам тебе потерять работу твоей мечты лишь потому, что Каррик не может удержать свой член в штанах.
– Но… но ты ставишь меня в неловкое положение, дядя Джон. Я ценю то, что ты делаешь для меня, но я не хочу идти туда и встречаться со всеми, зная, как они на меня отреагируют.
– Ничего не случится. На данный момент Пирса здесь нет. Он на встрече. И я поговорю с ним до того, как вы познакомитесь. Не переживай. – Он руками хватает меня за плечи и крепко сжимает их. – Все будет хорошо. А теперь, ты хочешь сначала посмотреть здание или гараж?
– Гараж. Таким образом я смогу покончить с неизбежным.
Сейчас я уже менее возбуждена, зная, что окажусь сюрпризом для своих нанимателей.
Давай, Энди. Ты можешь. Что с того, что на тебя будут пялиться и шептаться? В этом не будет ничего нового. Натяни панталоны большой девочки, женщина, и соберись!
Получив новую цель, я следую за дядей Джоном в направлении гаража.
В момент, когда он толкает дверь, я слышу звуки работающих механизмов, ускоряющихся двигателей и включенное радио, а вокруг витает запах, присущий только машинам, особенно гоночным. Вся моя нервозность растворяется в тонком знакомом аромате.
Много воды утекло с тех пор, как я в последний раз была в гараже Формулы-1.
На меня накатывает ностальгия, в горле встает ком.
– Что думаешь? – спрашивает дядя Джон, стоя позади меня.
– Я думаю, что это великолепно. – Я выдавливаю улыбку.
– Идем. Представлю тебя людям, с которыми тебе предстоит работать.
Я шествую за дядей к одному из болидов, над которым склонились двое парней.
– Бен. – Дядя рукой касается плеча парня.
Тот отрывает голову от машины и поворачивается к нам. Он в меру привлекательный, со светло-каштановыми волосами и зелеными глазами и ненамного выше меня. Не в моем вкусе.
– Энди, познакомься с Беном. Бен – главный механик, в основном ты будешь работать с ним. Бен, это Энди Амаро.
Я вижу, как глаза Бена расширяются, когда он видит меня.
– Привет, Бен. – Я делаю шаг вперед, протягивая руку для рукопожатия. Его рука покрыта маслом, но меня это не волнует. – Приятно познакомиться. Я так понимаю, что ты один из тех людей, которым дядя Джон забыл сказать, что я девушка.
Взгляд Бена перескакивает с меня на дядю, а затем снова возвращается ко мне.
– Именно так. – Бен прочищает горло. – Но никаких проблем. Приятно познакомиться с тобой, Энди. С нетерпением жду нашего сотрудничества. Джон рассказывал впечатляющие вещи о тебе и том, как ты обращаешься с машинами. – Он вытирает руки о рабочие штаны и пожимает мою. – Это Робби. – Он ногой ударяет по телу, находящемуся под машиной. – Робби, вытаскивай свой зад оттуда и поздоровайся с Энди.
– Он здесь? – Парень выбирается из-под машины, прежде чем подняться на ноги. Он смотрит на меня, затем скользит глазами вокруг.
– Это Энди, – указывает на меня Бен.
– Привет. Приятно познакомиться. – Я улыбаюсь Робби и протягиваю ему руку.
Робби пялится на нее так, словно я инопланетянка. Затем он слегка ошарашено смотрит на мое лицо, но в глазах его таится суровость.
Дядя Джон откашливается, стоя позади меня, и привлекает внимание Робби. Тот тоже вытирает руку о свою спецодежду и пожимает мою.
– Приятно познакомиться… Энди. – Затем он поворачивается к Бену. – Мне нужно достать эту… штуку. Я скоро вернусь. – И он уходит.
Бен качает головой.
– Не бери в голову, – говорит он мне. – Он не умеет называть вещи своими именами. Хотя и прекрасный механик.
– То есть это не потому, что я девушка? – рычу я. Бен ухмыляется.
– Нет. Он такой со всеми. Но когда он увидит, что ты здесь своя, то потеплеет, со временем… А может, и нет, – смеется он снова.
Бен с каждой секундой нравится мне все больше и больше. Мне кажется, мы прекрасно поладим.
– Джон, у тебя есть минутка?
Я оборачиваюсь на звук голоса и вижу мужчину, как мне кажется, примерно тех же лет, что и дядя Джон, одетого в черный деловой костюм. Для человека его возраста он ярко выделяется какой-то изысканной притягательностью; на его волосах цвета темного блонда уже появились седые пряди, а взгляд синих глаз пронизывает насквозь.
– Оуэн, да, конечно. Только дай мне сперва представить тебе Энди.
Оуэн взглядом проходится по мне, концентрируясь, а затем его глаза расширяются и в выражении лица появляется что-то не совсем приятное.
В моем животе формируется узел от дискомфорта.
Я подхожу к Оуэну вместе с дядей Джоном. Все это время мужчина следит за мной, словно ястреб.
– Оуэн Райан, познакомься с Энди Амаро, нашим новым механиком. – Дядя делает акцент на слове механик.
Оуэн Райан – отец Каррика.
– Здравствуйте, мне очень приятно познакомиться с вами, мистер Райан, – говорю я, придавая уверенности голосу. Я протягиваю ему руку для рукопожатия.
Он смотрит на нее так же, как Робби, но с еще более явным бешенством на лице.
Проигнорировав меня и мою протянутую ладонь, которую я неловко убираю, он разворачивается к дяде Джону.
– Это Энди? – Оуэн пальцем указывает на меня. У него чистый ирландский акцент.
Мне нравится ирландский акцент, и в любой другой ситуации я бы восторженно вслушивалась в речь, но не сейчас, когда этот акцент прозвучал из уст мужчины, у которого явно есть претензии ко мне.
Дядя Джон сдвигает брови. Едва размыкая губы, он проговаривает:
– Да, это Энди.
– И она женщина, – отмечает Оуэн сквозь сжатые зубы.
– Определенно.
Я что, невидимка?
– И, – рычит он, – она выглядит вот так. – Он обводит меня рукой с ног до головы.
Я выгляжу – как?
– Аккуратнее, Оуэн. Еще немного, и ты переступишь черту.
– Я? Это ты нанимаешь автомеханика, которая выглядит как долбанная супермодель, и это я переступаю черту? Это, черт побери, гениально, Джон. Пирс ее уже видел? Или еще хуже – ее уже видел Каррик?
Голос дяди Джона похож на треск хвороста, когда он отвечает:
– Заткнись. Пойдем-ка выйдем, только ты и я. Сейчас. – Дядя кивает в сторону двери, находящейся за ними.
С угрожающим выражением лица Оуэн проносится через дверь, а за ним мчится и дядя Джон, закрывая ее с хлопком. Затем я слышу низкий гул озлобленных голосов, проникающих с другой стороны.
Ну, все пройдет хорошо.
Я стою, выжатая как лимон, и чувствую себя так неловко, как не чувствовала никогда в своей жизни.
В чем вообще проблема? Безусловно, я женщина, и никто об этом не знал. Но что же из себя представляет Каррик? Он что, кабель в период гона с неконтролируемыми позывами?
Если не принимать во внимание тот факт, что он переспал с подружкой предыдущего механика, я уверена, он сможет держать себя под контролем рядом со мной.
Но на данный момент в моей голове предстает образ сексуально озабоченного Каррика Райана, имитирующего половой акт с моей ногой, как делают псы, и смеюсь сама над собой.
Мой смех немедленно прекращается, как только из-за распахнувшихся дверей появляется Оуэн, а за ним и дядя Джон с красным лицом.
Оуэн приближается ко мне. Я напрягаюсь, не зная, чего ожидать. Может быть, мне дадут от ворот поворот.
– Энди, – мягко произносит Оуэн, его голос чертовски отличается от того, что был пару минут назад, – я сожалею о произошедшем ранее. Я говорил необдуманно. Просто ты оказалась сюрпризом для меня. – Он глубоко вздыхает. – Некоторое время назад сложилась немного… напряженная ситуация. Но это не оправдывает моего поведения. Прошу принять мои извинения.
– Извинения приняты. – Я одариваю его легкой улыбкой.
На его лице явно читается облегчение, но его глаза говорят нечто совершенно иное. В них подозрение. И я знаю, что он принес извинения не потому, что искренне почувствовал вину, и понимаю, что время, проведенное с Оуэном Райаном, будет нелегким.
– Из вашего резюме я узнал, что вы довольно опытны для столь юного возраста.
– М-м-м, я росла, засунув голову под капот машины.
– И у вас есть образование в сфере механической инженерии?
– Верно. После обучения я нашла работу у команды, участвующей в гонках поближе к моему дому.
– Конечно, вы работали на команду Инго Серра?
– Работала.
Мои ответы сдержанные, потому что если я что-то и поняла за время работы в этом бизнесе о таких людях, как Оуэн Райан, так это то, что им необходимо давать информацию только в том объеме, чтобы не дать им возможность подловить меня.
– Я видел гонку Серра. Он невероятно талантлив.
– Да, так и есть. – Я искренне улыбаюсь при мысли о старом боссе. Инго был очень приятным мужчиной. – Я получала удовольствие, работая с Инго.
– Превосходно. – Оуэн кивает, растягивая крепко сжатые губы в подобие улыбки. – Ну, Джон отзывается о тебе очень лестно, я уверен, ты приспособишься без проблем.
Он имеет в виду не это. Он беспокоится, что я собираюсь затащить в койку его сына. Но сам факт, что он это говорит, кажется мне довольно милым.
– Не терпится приступить к работе.
– Прекрасно. Ладно, мне пора, и, боюсь, мне нужно украсть Джона на десять минут.
– Ты побудешь тут без меня, все будет в порядке? – спрашивает меня дядя Джон, подходя ближе.
– Все нормально, – нежно улыбаюсь я ему.
Дядя смотрит на меня какое-то время. Оуэн ждет его у дверей, придерживая их для него.
– Иди, я буду через минуту, – говорит он Оуэну.
Кивнув, Оуэн уходит, закрывая за собой дверь.
Как только дядя Джон убеждается, что тот ушел, он начинает говорить тихим голосом:
– Не то чтобы я извинялся за поведение Оуэна, но случившееся с Ричем и Шарлоттой подкосило его. Он – менеджер Каррика. Ему пришлось прибирать беспорядок, сотворенный его сыном. Пирс был вне себя от злости, спонсоры не любят плохие отзывы в прессе. Это был просто кошмар. Последнее, чего они хотят, так это еще один скандал. Вот почему он отреагировал на тебя именно так.
– И вот почему ты должен был сказать им всем, что я женщина. – Я смотрю на него с разочарованием.
– Если бы я сказал, ты бы сейчас здесь не стояла. А я рад, что ты здесь.
В ответ на это я могу лишь улыбнуться.
– Да, я тоже была рада защищаться от мгновенно возникшей ненависти одного из боссов.
– Оуэн успокоится. Он не ненавидит тебя. Он проявляет беспокойство. Но как только он познакомится с тобой и увидит, что Каррик интересует тебя в последнюю очередь, все образуется.
– Да, ты прав. В любом случае иди. Тебе же нужно, помнишь? – Я машу руками, прогоняя его прочь.
– Ты уверена, что все будет хорошо? – переспрашивает он, делая шаг назад.
– Уверена. Я пока осмотрюсь здесь.
– Хорошо. Увидимся через десять минут или около того, и тогда я покажу тебе все остальное.
Я наблюдаю, как дядя Джон исчезает за дверью, и поворачиваюсь к болиду, с которым работали Бен и Робби, но Бена больше не было на месте.
Крышка двигателя все еще поднята, так что я решаю подойти и взглянуть, с чем мне предстоит иметь дело.
Как только я дохожу до машины, по радио начинает играть песня Дэвида Гетты «Dangerous». Подвывая песне, я снимаю куртку, положив ее в кокпит[6]. Я пробегаюсь кончиками пальцев по голубому с серым рисунку на болиде, продвигаясь к задней части машины. Дойдя до конца корпуса, я начинаю обход по кругу, чтобы взглянуть на двигатель.
– Пожалуйста, скажи, что ты мой подарок на день рождения.
Тягучий ирландский акцент заставляет встать дыбом волоски на задней части моей шеи. Я поворачиваю голову и обнаруживаю Каррика Райана, стоящего прямо за мной.
Ого. Вот это да. В жизни он выглядит определенно лучше, чем по телевизору. Я знала, что он привлекательный, но блондины обычно не в моем вкусе. Я из тех девушек, что предпочитают темные волосы и черные глаза.
Но темный блонд, подобные греху глаза, полные губы – такие губы, которые можно обсасывать часами, – и этот угловатый подбородок, обрамленный щетиной… Да, кажется, его шарм действует на меня. Ну, во всяком случае, на мое тело. Точно не на голову. Шлюховатые мужчины не в моем списке предпочтений.
Я заглядываю ему в глаза, когда он отрывается от откровенного изучения моей задницы. Посмотрев в них, я понимаю, что они сразили меня, обнажили до самой сути. Его глаза глубокого голубого оттенка полны тепла. Моя кожа начинает покрываться мурашками, пока его пристальный взгляд чуть ли не прожигает меня.
У меня никогда прежде не было такой сильной реакции от одного взгляда на мужчину.
Черт.
Успокойся, Энди. Это не проблема. Ты и раньше встречала симпатичных мужчин. Ты можешь игнорировать чувства. Пилоты – запретная зона, особенно те, на которых ты работаешь.
Моя работа слишком важна, чтобы потерять ее из-за парня.
Выпрямившись, я поворачиваюсь к нему лицом.
– Привет, – говорю я ему самым уверенным и формальным голосом.
В ответ я не получаю ничего, потому что он не слышит меня. Он слишком занят разглядыванием моей груди.
Типичный мужлан.
У меня вдруг возникает желание ударить его по этому красивому лицу.
Но я этого не сделаю, потому что я профессионал. Я прекрасно справлюсь с эмоциями, как и раньше, когда сталкивалась с подобными ему извращенцами, у которых вместо головы – член.
– У тебя день рождения? – мило спрашиваю я, улыбаясь ему так, словно флиртую.
Он усмехается.
– Уверен, что так и есть, а твое присутствие здесь только доказывает это. Ты собираешься сделать его экстраособенным для меня, сахарок?
Ему кажется, что он выиграл джекпот.
Как он далек от истины. Елейный мудак.
Я склоняю голову на бок, удерживая игривую улыбку, и подхожу к нему, оставляя межу нами крошечное расстояние. Прижимаю палец к его груди. Господи, какой он крепкий. Я кончиком пальца могу почувствовать проступающие под одеждой мышцы.
Он очень высокий, выше моих ста семидесяти девяти сантиметров. Я бы сказала, его рост не меньше ста восьмидесяти шести, что высоковато для пилота, но он гибкий. Ему нужно быть в форме, чтобы вписаться в эти автомобили. Могу поспорить, что под одеждой у него нет ничего, кроме натренированных мышц. Гонщики должны быть серьезно подготовлены, и Каррик Райан определенно соответствует этому описанию во всех смыслах.
Вот теперь я представляю его голым. Великолепно. Просто, блин, чудесно.
Я собираюсь с силами, чтобы сконцентрироваться на происходящем.
– Ну… – Я наклоняюсь к нему еще ближе и могу услышать, как он резко втягивает воздух. Мне нравится мой голос, когда я шепчу: – Если ты еще когда-нибудь назовешь меня сахарком, то не доживешь до следующего дня рождения. Будь уверен.
Он откидывает голову назад, громко смеясь.
– Боевая. Мне такие нравятся.
Я отступаю назад, отрывая руку от его груди.
– Здесь ты не найдешь то, что ищешь.
Его взгляд сканирует меня с ног до головы, задерживаясь на моих ногах, обжигая меня взглядом, полным похоти.
– А я вижу много интересного. Господи… твои ноги просто бесконечные.
Как бы мне хотелось прикрыть их чем-нибудь. Тотчас же я замахала руками, чтобы вернуть его внимание к лицу.
– Я не твой типаж.
Поднимая взгляд, он одаривает меня уверенной улыбкой.
– Потрясающая задница. Великолепные ноги. Отличная осанка. Красивое лицо. Да, – кивает он, – ты определенно мой типаж.
– А я подумала, что глупые, наивные и внушаемые девушки – какой я не являюсь, – были бы больше в твоем вкусе.
Он смеется, что вызывает у меня дрожь, заставляет кожу покрываться мурашками.
– Посмотрим, насколько ты внушаемая.
Я отворачиваюсь, вздыхаю и достаю из болида куртку, прежде чем надеть ее. – Ты уходишь?
– Похоже на то. – Дай свой номер.
– Нет.
– Скажи хоть свое имя.
Остановившись, я оглядываюсь на него.
– Андресса.
– Фамилия?
Я улыбаюсь его настойчивости.
В этот момент в гараж возвращается Бен.
– О, класс! Ты уже познакомился с Энди, – говорит он Каррику, проходя мимо.
Взгляд Каррика сражает меня наповал. На его лице мелькает сомнение.
– Энди?
– Ага.
– Но разве Энди не мой…
– Новый механик? Да, это я. – Ты – Энди… мой новый механик? – Его глаза расширяются от удивления.
Мне приходится сдерживать улыбку. Склонив голову набок, я кладу руки на бедра.
– Ага.
– Черт бы меня побрал. Я ожидал кого-то… – С пенисом и низким голосом? Прости, что разочаровала.
Мгновение его лицо ничего не выражает, а затем он разражается низким смехом.
И тогда я поняла, что только что в лицо Каррику Райану сказала слово «пенис».
Я сказала «пенис».
Черт.
Убейте меня. Убейте меня прямо сейчас.
Он смотрит на меня с сексуальным самодовольством на лице, в его глазах – любопытство. Он глядит так, словно я – его следующая жертва.
Каррик делает шаг мне навстречу. Когда он обращается ко мне, его голос становится ниже:
– Я вовсе не разочарован. Ты красивая, умная, боевая и умеешь работать руками. Все мои любимые качества в одном флаконе. – Он снова оглядывает меня снизу вверх.
Слышу, как кто-то прочищает горло, и, разворачиваясь, вижу стоящего за моей спиной дядю Джона. На его лице читается бешенство.
– Каррик, отец хочет видеть тебя в своем офисе.
Парень хмурит брови, смотря на дядю.
– Зачем?
– Не знаю. Почему бы тебе не отправиться к нему и не выяснить причину?
Каррик выдыхает и начинает пятиться. Его глаза все еще сфокусированы на мне.
– Мы все идем сегодня отдыхать – команда и несколько друзей, – собираемся выпить в честь дня рождения. Ты должна прийти.
– Ох, – я застигнута врасплох, – спасибо, мистер Райан, но… – Каррик. А вообще, зови меня Карр. Так меня зовут друзья.
– Карр. Оригинально. – Я невозмутима. Ничего не могу поделать. Он с легкостью пробуждает во мне монстра.
Каррик ухмыляется. Эта ухмылка действительно способна за секунду сорвать трусики.
– Да, именно так.
Ох, он хорош. Но я лучше.
– Я привыкла к имени Каррик. Спасибо. И я благодарна за приглашение, но у меня уже есть планы на вечер.
Он хмурит брови.
– С кем?
Не слишком ли грубо? С моей новой кроватью, если ему так нужно знать.
– Со мной, – отвечает дядя Джон с покровительственными нотками в голосе.
Взгляд Каррика мечется от меня к дяде Джону и наконец сосредотачивается на дяде.
– Чем займетесь?
– Поужинаем.
Кажется, сегодня я иду ужинать с дядей Джоном.
– Ну, можете потом заглянуть к нам и выпить. Это даст мне возможность лучше узнать моего нового механика. – Он недвусмысленно смотрит на меня. – Увидимся сегодня.
Я наблюдаю за тем, как он уходит, пересекая гараж уверенным шагом.
– Ну так вот, это Каррик, – произносит дядя Джон, давая раздражению выйти вместе с воздухом.
– Хм-м.
– Он хороший парень. Умный как черт и один из лучших пилотов, которых я видел после… э-э-э… – Моего отца. Он прерывается и прочищает горло. – К сожалению, Каррик слишком зависим от своего члена. – Осознавая, что произнес это вслух, дядя покраснел. – Дерьмо. Прости, Энди.
Я рассмеялась.
– Дядя Джон, я взрослая женщина и работаю в окружении мужчин все время. Я слышала вещи похуже, чем «член».
– Уверен в этом. – Его щеки краснеют еще сильнее. – Итак, Каррик хорошо с тобой обошелся? Я слышал, что он сказал…
– Да. Никаких проблем, – резко отвечаю я. Я решила не говорить ему, что Каррик захотел попытать со мной удачу. Я легко его отшила, так что дяде не о чем беспокоиться.
Внезапно меня захлестывает волна усталости, и мне приходится подавить зевоту.
– Ты уверена, что выдержишь встречу? Ты не обязана идти.
– Нет, все в порядке. – Зевота отступает. – Это прекрасный способ получше узнать новых коллег. Ничего, если я попрошу тебя подвезти меня в апартаменты? Мне нужно принять душ и вздремнуть, и тогда я выдержу сегодняшний вечер.
Я снова подавляю зевок, и дядя Джон усмехается.
– Вперед, соня. Давай отвезем тебя в твой новый дом.