Вряд ли в Истории Человеческой Мысли найдется такой Мыслитель, чья судьба была бы столь же трагичной, как та, что пришлось испытать на себе Гераклиту Эфесскому.
Как до, так и после смерти.
Непонятный для современников, и, в конце концов, так и не понятый ими, за что и удостоился он от них издевательской приставки к своему имени – «темный».
Как синонима беспросветности.
Не признанный – на протяжении многих столетий – в качестве носителя и выразителя хоть чего-то путëвого – фактически никем, кроме одного лишь Сократа.
Отринутый своими согражданами.
Умерший в одиночестве.
Преданый забвению всеми уже через каких-то двести лет после своей смерти.
На долгие, долгие годы.
Не востребованный в своих идеях – почти две с половиной тысячи лет.
Если для каждого философа считается нормальным являться признанным основоположником или же – в крайнем случае – представителем той или иной философской школы, быть чьим-то Учеником и чьим-то Учителем, или же, по крайней мере, либо тем, либо другим, то у Гераклита все было по-другому.
Он никогда не считался и не считается ни основоположником, ни представителем какой бы то ни было философской школы