Поезда хороши тем, что здесь можно делать всё то, на что в обычные будни непросто найти время или что с трудом обуздывается волей. При этом всякая деятельность тут приносит гораздо большее удовольствие. Можно оправданно ничего не делать и совсем не чувствовать вины за зря потерянное время. Или же воспользоваться благоприятной обстановкой и исследовать все приходящие думы и наблюдения, которые плавают как в бездонном океане, требуя свежего улова. В поезде Клара всегда любила заниматься в основном последним, хотя и остальная деятельность принимала в дороге скорее форму медитации, нежели привычного рутинного порядка.
Ясным ранним утром Клара проснулась в купе полупустого вагона со странным ощущением, что находится именно там, где должна быть. Голова ноющей тяжестью смутно напоминала обо всех похождениях и лихих решениях, которые накануне подвели её к вокзалу и посадили в поезд, о направлении которого с утра пораньше она с трудом могла что-то припомнить. Ещё не успев осмотреться и освоиться в незнакомой среде, она уже интуитивно знала, что это было единственное место, которое могло её успокоить и как-то примирить со своими мыслями, где можно было тщательно и неторопливо разобраться с накопленным грузом противоречий и сомнений, которые уже не терпели отлагательств. Состояние внутреннего протеста и негодования, которое ещё накануне так поглощало Клару, ушло и сменилось на созерцательную задумчивость и отрешённость. Подсознательно она чувствовала, что лишь здесь, в дороге, в условиях умолкнувшего ритма времени, она могла отойти от кризиса вспыхнувшего сопротивления и несогласия со своей жизнью, с её планомерным ходом и, возможно, найти для себя какие-то ответы и решения.
Клара вышла из купе и огляделась – пассажиры беспорядочно расхаживали по вагону: одни толпились в очереди, чтобы освежить сонный вид утренними процедурами; другие спешили за кипятком в надежде разогреть свои ещё дремлющие умы; третьи же – вновь зашедшие на последней станции – суетливо протискивались в поисках нужного купе, раздражая встречную очередь своими борсетками и саквояжами. Все в это утро, казалось, знали наверняка, куда держат путь – к бабушкам, сёстрам, любимым, семье, на дачу и на службу Родине. Клара, напротив, наблюдая за окружающими, застенчиво осознавала, что для неё поезд служил не столько средством, сколько назначением, надеждой хоть как-то укротить раздирающий на части внутренний протест. Решив обождать с разогревом ума и утренними купальными процедурами, пока не разойдётся очередь, Клара разместилась возле окна своего купе и стала наблюдать за мелькающей другой жизнью или, скорее, жизнями, которые не ждали, не замедлялись, а неслись мимо, пролетая перед глазами сёлами, лесами, городами и государствами, дружно усмиряя всё буйство рвущихся наружу эмоций негодования и смятения.
Впервые в жизни Клара ехала на поезде, смутно представляя место назначения и вообще цель этой поездки. По собственной воле она очутилась на перепутье оставленной позади жизни и неопределённого будущего, фундамент и опора которого были разрушены ей же самой. Возврат к прошлому укладу вещей для Клары уже не представлялся возможным не только в отсутствие каких-либо для этого сил и даже слабого желания, но также и как результат прошедшего дня, который оставил множество, как оказалось, уже неизгладимых следов.
Протяжные звонкие гудки оповестили о прибытии на очередную станцию, и всё, что недавно так сказочно и мелодично проносилось мимо, вдруг замерло, предложив Кларе сойти на перрон и запечатлеть отрезок проплывающей жизни в её статичной панораме.
Местные торговцы с уверенностью расхаживали по привокзальной территории, навязывая путешественникам различные кушанья, изделия и памятные сувениры. По окончании получасовой экскурсии по незнакомой местности и ознакомления с широким ассортиментом региональной продукции Клара приобрела резной магнит-подкову на удачу, деревянную шкатулочку для украшений ручной выделки и килограмм конфет на медовой патоке к чаю. Когда до отправления поезда оставалось не больше десяти минут, Клара ринулась к своему вагону со всеми покупками, теперь уже настроенная на утренние процедуры и разогревающий ум кипяток. Вагон всё ещё был заполнен лишь наполовину, а купе она по-прежнему довольствовалась в одиночестве. Утренняя суета, шумная неразбериха утихли, и Клара, умывшись и рассмотрев купленные сувениры, приготовила кофе и принялась завтракать. В поездах любая еда обладает особым вкусом и большой ценностью не только оттого, что добывать её здесь весьма непросто (в особенности для гурманов, вегетарианцев, нетолерантных к глютену, лактозе и вроде того), но также и потому, что каждый приём пищи в поезде имеет больше значения, смысла и наполненности, чем в повседневной жизни, где даже лапша быстрого приготовления может стать полноценной неторопливой трапезой в духе французских традиций.
Тело Клары всё ещё маялось и ныло от похмелья сверлящим напоминанием о вчерашнем дне с его чередой опрометчивых и необычайно смелых поступков. Желая как-то отвлечься от мыслей о звенящих событиях минувшего дня и отложить назревшие думы, Клара решила прерваться на чтение. Постоянное движение, лёгкое укачивание и ровный ритм стука колёс вводил всякого книжника-любителя практически в состояние, близкое к трансу, раскрывая со всей простотой и изяществом секреты межстрочного смысла. Клара достала из сумки роман Владимира Орлова, который беспризорно лежал в кармашке её дорожной котомки уже не один месяц, ожидая своей очереди среди множества занятий и развлечений, которые могли прийти на ум в отпуске или командировке. Однако для чтения, как правило, либо не оставалось времени, либо компания её теперь уже бывшего мужчины в отпусках к этому занятию совсем не располагала. Клара удобно разместилась на полке и, пользуясь тем, что купе было по-прежнему в её единоличном распоряжении, мгновенно погрузилась в чтение.
Литературная идиллия, продолжавшаяся не больше двух часов, была нарушена сначала постучавшей в дверь проводницей, внезапно наведавшейся с настойчивым предложением изучить меню вагона-ресторана ввиду предстоящего обеда, и последовавшей затем нарастающей суматохой среди большинства пассажиров, готовящихся к выходу на ближайшей станции крупного города. Чемоданы, баулы и рюкзаки сыпались на головы с верхних полок; в коридор вдруг шумно вывалились дети и собаки; протиснуться в уборную или приготовить себе обед не представлялось возможным, поэтому Клара закрылась в своём купе и решила подождать отправления. На станции набилось больше полувагона. Она достала из сумки телефон, чтобы посмотреть время, но позабыла, что он оставался выключенным ещё со вчерашнего дня. С неприятием на лице Клара издала негромкое презрительное фырканье, на мгновение представив количество пропущенных звонков, сообщений и вопросительных знаков, которые мог бы сейчас поведать её телефон, и положила его обратно в сумку.
Отогнать прочь свои взбудораженные мысли было сложнее: они невольно уносили её к тому, что произошло накануне; в воздухе мучительной неизвестностью витали тягостные думы о том, зачем она в одночасье оставила позади столько прожитых лет жизни. Должно быть, Клара ещё не до конца осознавала все предстоящие перемены, на которые днём ранее сама себя обрекла, не задумываясь о последствиях, а лишь следуя импульсу и переполняющим её эмоциям, на тот момент занимавшим всё внутреннее пространство. Разрыв долгих отношений означал и последующее увольнение, ведь директором компании, где она работала в настоящее время, был её будущий свёкор, а столь внезапный, ничем не обоснованный срыв вечера, куда были приглашены именитые и важные гости, несомненно, сулил испорченную репутацию на карьерной лестнице (ее свёкор и одновременно начальник, Оскар Абрамович, оскорблённый поведением невестки и позором перед приглашёнными, непременно бы об этом похлопотал!), поэтому стоило включить в планы также и переезд в другой город. С другой же стороны, позволить себе дальше продолжать жить с человеком, отношения с которым были всего лишь безветренной степью, предсказуемым поверхностным механизмом, лишённым всякого проявления жизни и острых чувств, которые когда-то знала Клара, и работать в сомнительном обществе, проводя время в окружении лицемерия и расчёта, она больше не могла. Все эти мысли вертелись в её голове, требуя анализа, переосмысления и решений, разбивающихся об айсберг неопределённости и страха начинать всё заново.
В попытке побега от нескончаемого потока мыслей Клара решила утолить свой настойчиво урчащий от голода живот и прогуляться до вагона-ресторана, который располагался в самой голове состава, чтобы подкрепиться чем-то горячим, а заодно узнать о наличии травяных отваров от всё ещё ноющей головной боли после похождений вчерашнего дня. Выходя из вагона в тамбур, Клара наткнулась на полное расписание следования поезда – чрезвычайно длинный список в более ста пятидесяти станций, который заставил её озадачиться своим направлением и вызвал любопытство и желание остановиться, чтобы внимательно изучить весь маршрут. Клара вынула из кармана своего пиджака помятый билет, который, к её изумлению, указывал на самую конечную станцию прибытия из этого списка – Владивосток. С шальной головой, в несвойственном ей расположении духа и буквально хмельном состоянии Клара запрыгнула накануне в ближайший поезд дальнего следования в надежде убежать как можно дальше от всей своей жизни и своего окружения, даже не обратив внимания на его направление или не придав этому значения. Теперь же она будто очнулась и начала осознавать бесцельность своей поездки, поражаясь не только своей спонтанной решительности, но и маршруту поезда, который, как предполагалось, должен был прибыть на конечный пункт назначения лишь через семеро суток, пересекая при этом семь часовых поясов с протяжённостью около десяти тысяч километров.
В поездах дальнего следования время незаметно исчезало в пучине постоянного движения, без промедления терялось в проносящихся местностях, в силу чего люди не придерживались чёткого распорядка приёмов пищи, а беспорядочно кусочничали, ублажая не только свои желудки, но и затерявшиеся во времени мысли. Несмотря на давно прошедший час обеденного перерыва, ресторан был наполнен людьми и несвойственной другим вагонам атмосферой степенности и благородства. Официанты в элегантных тёмно-фиолетовых фартуках ненавязчиво мелькали с подносами, не создавая при этом никакого чувства суматохи и загруженности. Клара выбрала столик и стала изучать меню – глаза стремительно передавали воображению разнообразные образы с лакомыми блюдами, подавая сигналы преувеличенного голода. Сдавшись на волю чувств, она решила изменить изначальные намерения и плотно пообедать. Клара сделала заказ и осмотрелась: люди говорили негромко, и, к её удивлению, четверть занятых столиков заполняли такие же одинокие, как она, путешественники. Взгляд Клары, выказавший неожиданный интерес, на несколько мгновений задержался на соседнем столике по правую руку, где лежала с виду уже отслужившая своё толстая книга с ярким изображением, на которое она весьма неприлично уставилась.
– Это Новалис, «Генрих фон Офтердинген». Только вот дочитала, практически с утра здесь сижу. Если желаете, возьмите – почитаете на досуге, я всё равно до конечной станции еду! – сказала хозяйка книги, сидевшая за соседним столиком.
Клара оторвала глаза от книги и посмотрела на женщину. Внешне она выглядела ухоженной, интеллигентной и весьма обаятельной, на вид, лет шестидесяти.
– Нет, спасибо. Это я не на книгу так бесцеремонно засмотрелась, а на изображение сверху! – пояснила Клара, чувствуя неловкость за своё бестактное поведение.
– А-а-а, это просто закладка с картиной Кандинского – давний подарок от одного знакомого-путешественника, – пояснила женщина, показывая Кларе изображение ближе.
– До того красиво, что завораживает! Так много линий и разных фигур, но ни одна не соединена! Похоже на моё нынешнее состояние, – заметила Клара с долей самоиронии и, вглядываясь в детали картины, добавила: – Всё-таки на некоторые полотна абстракционизма можно смотреть множество раз и каждый раз черпать при этом новые эмоции и ощущения!
Женщина многозначительно улыбнулась в ответ. Тут подошёл официант и принял у Клары заказ. Ей вдруг стало любопытно узнать, какой тип путешественника, тем более что это зрелая женщина, разъезжает вот так, в одиночку, и куда может держать путь, и она продолжила разговор:
– Извините, что-то я разоткровенничалась! А вот книжечку вы, видимо, уже не один раз открывали! – сказала Клара, указывая на всё того же Новалиса.
– Точно! Вид у неё такой, как выглядел бы и автор, доживи он до наших дней! – Женщина весело улыбнулась и продолжила: – Всегда её читаю, когда хочу поднять себе настроение!
– Никогда не читала Новалиса! – с лёгким сожалением воскликнула Клара.
– Вечный непринуждённый романтик – он долго ожидал своего прочтения. С ним жизнь легче меняет свой цвет.
– А о чём эта книга? – поинтересовалась Клара.
– Достаточно занимательная история, особенно хорошо идёт в дороге, лёгкий, играющий слог, одновременно преисполненный глубиной и значимостью. Волнующие и отважные приключения героя во время его путешествия на родину. Книга с ярким продуманным сюжетом, которая не имеет конца. Всегда её читаю, когда нахожусь в длительных поездках.
Пока женщина нахваливала прочитанную книгу и её автора, Клара вновь невольно остановила взгляд на изображении. Странным образом ей было внутренне отрадно и любопытно смотреть на картину, где-то даже успокаивающе. Женщина, заметив, что будоражило внимание Клары, передала изображение ей в руки.
– Я бы отдала вам закладку, но, к сожалению, она подписана, – сказала она.
– Нет-нет, я хотела лишь рассмотреть: такой явный хаос на картине, но при этом всё так слаженно – все эти линии и фигуры, – воскликнула Клара, восхищённо разглядывая изображение.
– Как и жизнь любого по-настоящему творческого человека – созвучие и соучастие хаоса и порядка.
– Наверное, интересная мысль, – робко произнесла Клара. – Я немного изучала искусство, но близко с творчеством Новалиса и Кандинского не знакома. Какое упущение!
Разговор собеседниц прервал официант, который принёс Кларе ароматную солянку на первое, а также овощной салат и блинчики с творогом. Запах супа напомнил Кларе о давно разгулявшемся аппетите.
– А вы далеко держите путь? – поинтересовалась женщина, продолжив беседу.
Клара, застигнутая врасплох столь адекватным ситуации вопросом, с колеблющимся, немного растерянным видом посмотрела на собеседницу, мешкая с ответом. Разумеется, она знала название станции назначения, указанное в её билете, и направление поезда, которое менее часа назад она изучила с вниманием и интересом, однако в этот момент чёткого ответа не пришло, быть может, оттого, что сама цель поездки была по-прежнему не определена.
Женщина выдержала небольшую паузу и, не заставив собеседницу вступить в неудобное положение, опередила Клару:
– Да, наверное, иногда важнее знать, как мы проводим время на своём пути, нежели куда идём, – иногда смысл в самой дороге! – риторически предположила женщина, спасая Клару от неловкого молчания. – Вы из какого вагона?
– Из второго, – уверенно сказала Клара, зная хоть что-то наверняка.
– Ну, тогда, наверное, вы с нами ненадолго, – заявила женщина, незаметно окидывая взором свою новую знакомую.
– Почему же? Я взяла билет до Владивостока, – теперь уже с решительностью заявила Клара.
– Надо же! Это вагон экономкласса, куда обычно садят пассажиров, которые едут на достаточно короткие дистанции, внутри региона или одного часового пояса, оттого там всегда много суеты, может, вы заметили?
– Да, действительно, в моём вагоне и впрямь много текучки. Купила билет перед самым отправлением – наверное, мест в других вагонах просто уже не было в наличии.
– Да уж, суетно у вас будет – до конечного пункта назначения ещё шестеро суток! – с лёгким сочувствием произнесла собеседница. – Я уже восьмой раз еду по этому маршруту и хорошо тут всё успела узнать.
– Ничего себе! Наверняка туда летают самолёты, хотя я сама бы так же предпочла поезд – в самолёте не чувствуется это ощущение затерянности во времени, как в поездах дальнего следования, – с некоторым восхищением заметила Клара.
– Особенно по направлению Москва – Владивосток, – с улыбкой заметила женщина. – Ведь семь часовых поясов пересекаем! Я во Владивостоке обычно дней пять привыкаю ко времени.
– Угораздило же меня сесть на этот поезд! Честно говоря, купила билет на последний и единственный ночной поезд, даже не обратив внимания на его направление.
Клара интуитивно почувствовала доверие и искреннюю расположенность к своей собеседнице, позволяя себе некоторые откровения. Женщина взглянула на Клару, сделала глоток из чашки и деликатно заметила:
– Иногда нужно менять обстановку, это может действовать на нас весьма оздоравливающе – лучше видится вся жизнь со стороны, со всеми её нюансами!
– Вы думаете? – Женщина с пониманием кивнула головой. – У меня дела обстоят похуже: я просто сбежала из своей жизни, внезапно и совершенно безответственно.
– Ну, это уж время решит, ответственно вы поступили или нет, – с доброй улыбкой на лице сказала женщина, забавляясь выводами ещё юной в её глазах Клары.
– Никого не предупредив… – продолжала Клара. – Вы знаете, я ни с того ни с сего вдруг почувствовала себя в какой-то ловушке, причём во всех аспектах своей жизни. Странное ощущение – всё чуждо, и ничего тут не поделаешь, никуда не выкинешь!
– Скорее всего, я бы поступила так же, как и вы! В дороге часто случается множество интересных и развивающих нас вещей.
– Да я, собственно, даже не знаю, зачем я туда и еду, – тяжело вздохнула Клара. – Так, город посмотрю, отвлекусь.
– Путешествие по самому длинному железнодорожному маршруту в мире может привести вас и к ответам на некоторые вопросы, а, возможно, и к каким-то неожиданным открытиям. Со мной уже не раз так выходило!
Клара замолчала. Она задумалась о словах своей собеседницы, которые на удивление полностью оправдывали её непонятное ей же самой поведение и во всей этой неизвестности внушали надежду.
– Не желаете блинчика с творогом на десерт к вашему чаю? – через некоторое время спросила Клара, когда официант принёс десерт.
– Нет, благодарю вас, мне уже нужно возвращаться в своё купе. Однако позвольте мне оставить вам Новалиса. Дорога долгая, а я его прочла уже достаточное количество раз!
– Нет, ни в коем случае, он вам дорог, я знаю. По возвращении обязательно что-нибудь приобрету, – категоричным тоном сказала Клара. – Я сегодня начала читать Орлова, книга довольно толстая, так что есть что почитать. Спасибо.
– «Альтист Данилов» – прекрасное произведение, отличный выбор! В таком случае заходите ко мне сегодня после девяти на бокал вина. Прибудем в Балезино – там долгая стоянка, у вас будет выходить и заходить много народа, а у меня тихо! – Женщина поднялась со стола и протянула Кларе руку: – Фаина Андреевна.
– Клара. Очень приятно.
– Какое красивое у вас имя! Удивительно, как оно вам к лицу! – заметила собеседница, добавив: – Я в восьмом вагоне. Третье купе с вашей стороны. Хорошего вечера!
– Спасибо, хорошего вечера и вам, Фаина Андреевна!
Оставшись наедине с собой, Клара расправилась с блинчиками и заказала ещё чашечку чая, созерцая плывущие в окне ландшафты и селения. Удивительным образом случайная знакомая, Новалис и изображение Кандинского произвели весьма загадочный эффект, оставили свой след в её мыслях. Они ритмично мелькали и пестрели в голове Клары снова и снова, вселяя новое чувство доверия и надежды. Этот весьма короткий, но насыщенный эпизод пробудил в ней желание погрузиться в искусство. Ведь что, как не искусство, так способно обновлять мысли, залечивать раны, отвлекать от суеты и приводить к новым осмыслениям?! Наконец, было найдено самое главное – направление и цель всей поездки! Знаменитый музей, вобравший в себя вековые богатства шедевров мирового искусства, был всё ещё не знаком Кларе, несмотря на уже довольно долгую жизнь в столице, откуда не составило бы особого труда отправиться в культурный отпуск в красивейший город на Неве. Однако из-за рутинной занятости и равнодушия Альберта к искусству всякий раз приходилось откладывать. И вот, представляется чудная возможность осуществить своё давнее желание посетить Эрмитаж, а также зарядить себя энергией творчества. Воодушевлённая и полная решимости, Клара расплатилась за заказ и почти вприпрыжку направилась назад в своё купе.
Ранний вечер румяным янтарём заливался в окна поезда. Москва уже оставалась далеко позади блеклым отзвуком угасающего ночного фонаря. Поезд прибыл в Киров, когда Клара вернулась в свой вагон. В её купе подселился грузный пожилой мужчина с двумя большими клетчатыми баулами и рыболовными снастями. Клара с трудом протиснулась к своей полке через заваленный сумками проход. Не дождавшись отправления поезда, мужчина разложил на столе свой ужин и стал трапезничать. Запах тушёнки, сала и майонеза тут же заполонил всё купе. Стоянка в Кирове была долгой, ещё оставалось много времени до отправления, поэтому Клара, осознав, что не сможет выдержать этот буйный колорит запахов, пока сосед нерасторопно и размеренно управлялся с ужином, взяла паспорт и поспешила подышать свежим воздухом, а заодно узнать на вокзале о возможной пересадке на Петербург.