Полуоткатов сказал, что сегодня возвращаться на работу больше не надо и добавил, что завтра утром, по прибытии, Гендальеву первым делом следует зайти к нему в кабинет. У него завтра будет особое задание.
– Конечно, Семён Вадимович, – принял распоряжение Виктор.
Начальник довёз его до ближайшей троллейбусной остановки и уехал. Вскоре Виктор был уже дома. Здорово! На час раньше! Он хотел позвонить Соне, но сказывалась бессонная ночь и ему сильно хотелось спать. Он наскоро проглотил две сырые сосиски, запил их водой и, не раздеваясь, лёг спать.
Гендальев проспал до семи вечера, когда его разбудил пронзительный звонок домофона.
– А! Что!? – вскочил он с дивана.
Преодолевая дремоту, Виктор вышел в прихожую и поднял трубку:
– Алло?
– Ты что там, спишь что ли? Открывай! – прозвенел голос Оксаны.
Ох, чёрт, он совсем забыл, она же говорила, что придёт сегодня!
– Привет! Заходите! – сказал Виктор и нажал кнопку.
Он наскоро поправил плед на диване и убрал ботинки в сторону от порога. Чёрт! Ну и срач! Он словно впервые увидел всё убожество своего холостяцкого жилища.
Требовательно залился звонок на входной двери.
Кое-как причесавшись, Гендальев надел очки и открыл дверь.
– Привет, Оксана, заходите. Извините, у меня бессонница была, два часа назад пришёл с работы и спать завалился, ну и… в общем, бардак у меня полный, – он деланно рассмеялся и внимательно посмотрел на спутника сестры.
Высокий, широкоплечий, хмурый, пучок рыжих усов, в лучших традициях старой моды, стриженные под машинку, рыжие же волосы на голове и руки, что кувалды.
– Здрасте, – сказал Гендальев.
Спутник Оксаны протянул руку:
– Александр, – сказал он басом. – Предлагаю сразу на «ты».
– А, да, конечно. Оксана, – он обнял сестру.
– Ну ладно-ладно, прям соскучился, разнежился. Знаем мы, что у тебя бардак, все свои. Давай, чайник ставь. Мы пироги принесли.
– О! Отлично, сейчас.
Он суетливо ринулся на кухню.
Сестра со своим женихом тем временем разулись и осмотрели комнату.
– Да уж, работать вроде начал и хернёй заниматься перестал, спасибо армии, а вот свиньёй как был, так и остался, – констатировала Оксана.
– Ничего, – пробасил в ответ Александр. – Я в его возрасте таким же был.
– Хорошо, что мы познакомились, когда тот твой возраст уже прошёл, – подвела итог Оксана и пошла на кухню.
Спутник, подхватив пакеты с едой, поспешил за ней.
Гендальев суматошно убирал со стола. Чего здесь только не было: обёртки от шоколадок, грязные тарелки, крошки, кружки. Он убрал всё в раковину и отыскал в серванте три чистые чашки.
– Ладно, не суетись, – говорит Оксана, – я тебя знаю как облупленного, а Саша вот, только что мне признался, что таким же был в твоём возрасте. Правда, Саша?
– Именно так, – подтвердил Саша, доставая руками-кувалдами угощение из пакетов.
– Да как же, – запротестовал Виктор. – Ты ведь предупредила вчера, я должен был подготовиться, это же не обычный день, чёрт, а!
Рука-кувалда мягко опустилась на его плечо.
– Эй, Виктор, прекращай, – глубокий бас нёс в себе покой и умиротворённость. Он посмотрел в чёрные глаза жениха сестры и подумал, что, наверное, так же вёл себя когда-то Григорий Распутин, перед тем как поиметь свою очередную «прихожанку».
«Прекрощай, милоя, скидовай скорее понтолоны».
Похоже, у меня проблемы с головой начинаются, рассеяно подумал Гендальев, садясь на табуретку. Какой ещё Распутин?
Он неожиданно вспомнил про Соню и машинально достал мобильник.
Оксана нарезала ягодный пирог и уложила на тарелку пирожки с мясом.
– Ну что, как дела с Соней Щёчкиной? – неожиданно спросила она.
Виктор обомлел. Он никогда не рассказывал о своей личной жизни.
– А откуда ты знаешь? – спросил он.
Сестра усмехнулась:
– Ты, наверное, забыл кто договаривался насчёт твоего трудоустройства. Думаешь у меня недостаток в знакомствах?
– Агентурная сеть хочешь сказать? Ты же говорила, что я сам по себе?
– А разве нет, Витя? Я, видишь ли, просто знаю больше, чем ты думаешь, но тем не менее я ведь не вмешиваюсь в твою жизнь, правда? Я просто спросила, а не хочешь – не говори.
Александр руки-кувалды делал вид, что вообще ничего не слышит, в два прикуса он проглотил пирожок с мясом и положил в чистую чашку пакетик с чаем.
– Ксюша, плесни кипяток, – ласковым басом, попросил он.
Это волшебным образом разрядило обстановку и Виктор снова вспомнил Распутина. Странно, но в суете сегодняшнего дня, со всеми этими приключениями с Полуоткатовым, бессонницей предыдущей ночи и истерической ревностью утра, он с обеда даже и не вспоминал про свою ненаглядную Софию.
– Я бы не хотел об этом говорить, – буркнул он. – Какие есть, такие есть, отношения – дело сложное.
– Ну-ну, – сказала Оксана.
Она разлила кипяток по стаканам с пакетированным чаем. Вокруг белого квадратика расползалась коричневатая субстанция. Гендальев взял кусок сладкого пирога:
– Прости, Оксана, я сам не знаю, что и сказать толком. В последнее время я всё чаще думаю о том, что первый блин комом. Вот. Может как-нибудь в другой раз и поговорим об этом, но сегодня ведь мы не для этого собрались.
Оксана отхлебнула чай:
– Да, не для этого. Завтра мы с Александром идём в ЗАГС. Вот собственно и всё. Или ты думал, мы станем свадьбу играть? Ради этого сегодня собрались? Мы общаемся и всё, я хочу, чтобы вы друг друга знали. А насчёт первого блина комом… возможно ты и прав, но главное следи за тем, чтобы этот ком тебе поперёк горла не встал!
Виктор глубоко вздохнул. Александр неожиданно расхохотался и похлопал его по плечу:
– Дружище! Посмотри на меня! Нет, посмотри!
Он нехотя повернулся и посмотрел в эти гипнотические глаза. Широкая улыбка, рыжая щётка усов, шрамы на грубом лице.
– Знаешь, кто я? – весело спросил Александр.
«Григорий Распутин, в следующих жизнях» – хотелось ему ответить.
– В каком смысле?
– Я майор полиции! – торжественно объявил Александр. – Скоро мне дадут подполковника, у меня уже пенсия есть. Мне сорок лет, но уже есть пенсия, Витя! Ха-ха! И я женюсь первый раз, вот что самое главное, понимаешь? Я первый раз женюсь! А твоей сестре сколько, а? Тридцать пять! И она первый раз выходит замуж. Ни у кого из нас нет постыдного прошлого и неудачных браков, никто из нас не оставил позади брошенных детей, и по меркам общества мы довольно странные, так?
– К чему ты клонишь? – проворчал Гендальев.
– А к тому, что не стоит тебе цепляться за первое попавшееся… кхе, женщин много, Виктор, запомни это, запомни! И время для семьи у тебя ещё будет. Для семьи, для любви и всего остального. Ну и так далее. А нет, так и хрен с ним, Витя! Нормально делай – нормально будет. Или не делай вообще.
Он явно не владел излишним красноречием. Впечатления о хитрости и глубине гипнотического разума улетучивались по мере того, как Александр разворачивал свою скомканную мысль. Он вероятно и сам понял, что спич пошёл под откос и, немного смутившись, взял ещё один пирожок, который моментально исчез между его массивными челюстями.
– Понятно, – сказал Виктор. – А ты в полиции по какому направлению?
– Опер, – ответила за него Оксана.
Опер согласно кивнул, дожёвывая пирожок с мясом, и взял ещё один.
– Понятно, – повторил Гендальев. – По работе познакомились?
Отвечала снова Оксана:
– Как это ни странно, не по работе, Витя. Хотя с чего бы нам знакомиться по работе? Я ведь юрист в гражданской сфере, а не в уголовной. Случайно, на улице. Стояли рядом в очереди и разговорились.
– Да ну на хрен? – удивился Виктор.
– Да хоть на нос, – подал голос Александр и расхохотался.
Оксана не улыбнулась.
– А ты что же думал? Все подбирают только то, что само упало? Иногда надо просто подойти и заговорить, Витя. И тебе тоже стоит этому поучиться.
Она заметила, что он хмурится.
– Ладно, я тебе не собираюсь мораль читать. И не слежу я за тобой, просто рассказали коллеги, вот и всё. В нашем городишке-то знаешь, мир тесен. И когда проработаешь десять лет в одной сфере, знакомыми становятся все. Так что всё как я и говорила: ты сам по себе, ничего не поменялось. Всё, закрыли тему.
Гендальев глубоко вздохнул. По правде, он и не прочь поделиться с кем-нибудь своими проблемами. Да только это казалось ему неправильным, разговаривать об этом с сестрой – ведь она была ему практически как мать. Тем более они пришли к нему сегодня по случаю своей помолвки.
– На вот, – сказала Оксана, доставая из сумки книгу, – почитай, хорошая книга. Ты читаешь ведь?
– Случается, – ответил он, машинально взяв в руки небольшой том. – «Камера обскура» Владимир Набоков, это тот педофил?
Оксана поморщилась:
– Ты меньше слушай чужие мнения, а лучше делай выводы сам, после прочтения.
– Хорошо, спасибо, – поблагодарил Гендальев, – слушайте, это по-правде я должен был вам что-то подарить, вы уж извините меня!
Опер Александр руки-кувалды, снова похлопал его по плечу.
– Ты это, братское сердце, заканчивай х… нести!
От этих слов Гендальев рассмеялся. Его смех подхватила и Оксана.
– Да, – сквозь хохот, сказала она, – Саша может, когда надо сказать верно, это уж у него не отнять.
Отсмеявшись, Виктор спросил:
– Так это что, сегодня свадьба? То есть, сейчас то что мы делаем – это свадьба ваша?
На этот раз первым расхохотался Александр.
– Ну, типа да! – согласился он, когда новый взрыв смеха стих.
– Очень оригинально, – утирая слёзы веселья, отметил Виктор.
– Слушай, ну а если серьёзно, то зачем нужна эта свадьба? – сказала Оксана. – Собрать толпу, пустить в унитаз кучу денег и потом подсчитывать сколько отбилось?
– А потом через пару лет развестись, – подвёл итог Александр.
– Ну да! А как же ещё? Нет, мы не из таких. Познакомились мы, как ты ушёл в армию, то бишь уже три года вместе. Завтра оплатим пошлину, поставим штампы, а в отпуск поедем куда-нибудь к морю.
Виктор задумчиво покрутил чашку чая на столе.
– Наверное, так и правильно, – сказал он.
– Правильно всегда то, что ты сам считаешь правильным. Хотя не факт, что спустя время ты будешь продолжать считать так же, – сказала Оксана.
– В любом случае в нашей ситуации мы, по крайней мере, не будем клоунами, – резюмировал Александр.
– Да уж верно, не будете, – согласился Виктор.
Какое-то время они молча ели, потом разговор продолжился. Александр рассказал немного о себе, не делая попыток придать красноречия своему рассказу, суть которого сводилась примерно к следующему: «выучился и работал, родители умерли, брата застрелили бандиты при исполнении служебных обязанностей, не стоит соболезновать, это было давно».
Потом Гендальев ещё раз подивился их скромной «свадьбе» и Оксана снова напомнила ему, что они с Александром не клоуны. Потом они стали собираться и пожелали на прощание Виктору читать Набокова, а он неловко улыбнулся и сказал «Совет да любовь», на что получил саркастичную улыбку сестры. Потом Александр пожал ему руку, и они уехали.
Было десять часов вечера и, оставшись один, Виктор с грустью достал телефон. Как и следовало ожидать, Соня ничего не писала и не звонила. Внезапно на него накатила вчерашняя ревность, он снова отчётливо вспомнил этот комментарий в соцсети от Армена Закромяна, как бишь он там написал ей? Ааа, чёрт, что-то в этом было не то. Он нажал кнопку включения компьютера, но как только система загрузилась, передумал и выключил.
«Лучше просто позвоню», подумал он, набирая Соне.
Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети.
Он в сердцах швырнул мобильник на диван и вспомнил про книгу, которую принесла Оксана.
Гендальев взял книгу в руки, уселся на диван и стал читать.
***
Он бежал по коридору где-то в огромном здании. То и дело из-за угла на него нападали странные существа, не то крысы размером с кошку, не то кошки с крысиной мордой. Гендальев ловко их бил и они разлетались разноцветными звёздочками. Все эти странные существа были жалкими, и победить их не составляло труда, потому что он, Гендальев, сильнее. Так почему же ему так страшно? И что такое за ним гонится, от чего он так отчаянно бежит? Неужели он не сможет одолеть это, если остановится и примет бой?
Нет, не сможет, он точно знает, что нет, не стоит даже пробовать. Сзади слышится устрашающий рёв, страх пронизывает до костей, он отчаянно бежит, но видит, что так и не сдвинулся с места. Впереди маячит спасительное окно. Прыгнуть! Выпрыгнуть! Лучше в окно, чем столкнуться с тем, что гонится.
Он подбегает к окну, но оно исчезает. Вместо окна – новый коридор, он снова бежит от того, что его преследует. Открытая дверь! Слава богу! Гендальев стремительно залетает в комнату. Тьма…
Страха больше нет, страшное позади. Что-то было там такое, в прошлом, он уже не помнит что. Он сидит на берегу озера и смотрит, как в озере плавают утки. Как прекрасно! Вот это жизнь, думает Гендальев, вот оно, настоящее счастье!..
Но вот он снова в здании. Озеро с утками и всё, что было до того, осталось в прошлом, он снова ничего не помнит. Есть только сейчас. Есть только это здание с ковровыми дорожками и открытая двустворчатая дверь. Он входит…
В комнате никого нет, лишь ещё одна дверь в другую комнату, за которой слышатся какие-то чавкающие звуки. Он идёт туда. Что это?..
Комната без мебели, лишь грязный стол посреди, и на этом столе оргия. Женщину облокотили животом на столешницу, сзади её размеренно имеет мужчина, держась за ягодицы. Спереди стоит другой мужчина, и женщина делает ему минет. Оба они двигаются в синхронном ритме, словно рабочие, пилящие дерево двуручной пилой.
Вдруг Гендальев узнаёт всех троих. Тот что спереди – директор Сочный, тот что сзади – Полуоткатов, а женщина… женщина это Соня Щёчкина! Его Соня Щёчкина!
«Что такое?!» – кричит Гендальев.
Сочный и Полуоткатов, продолжая своё дело, одновременно поворачивают к нему лица.
Полуоткатов подносит палец к губам и вытягивает их трубочкой: тсс.
Сочный вскидывает руку вверх и орёт: «зиг хайль!».
Оргия продолжается, движения становятся более быстрыми, мужчины ускоряются, имея Соню Щёчкину с двух сторон быстрее, быстрее, быстрее.
Скорость полового акта развивается до космической, Гендальев видит, как Соня Щёчкина постепенно срастается со своими любовниками. Сочный и Полуоткатов двигаются настолько быстро, что движение уже незаметно. Они срастаются, они срастаются все втроём! Чёрт! Чёрт! Гендальев в ужасе открывает рот, чтобы заорать, но не может!
Что это? Они превратились в сиамских близнецов. Одна половина близнецов – Полуоткатов, другая – Сочный, а Соня, ох бедная Соня, от неё осталось лишь одно лицо. Это лицо перевернулось макушкой вниз и застыло в области гениталий сиамских близнецов Сочный-Полуоткатов.
«Ты меня не любишь!» – канючит перевёрнутое лицо Сони Щёчкиной.
Вдруг между головами сиамских близнецов появляется Григорий Распутин в монашеской рясе и говорит голосом опера Александра:
– Совет да любовь!
Перевёрнутая голова Сони Щёчкиной улыбается похотливой улыбкой и вываливает изо рта длинный, покрытый струпьями язык.
– Сгааааа – шипит Соня.
– Сга-сга. Сга-сга. Сга-сга-сга-сга…
Будильник! Боже, будильник!
Виктор вскочил с постели.
Никогда ещё этот резкий звук не был для него таким приятным.