– Так в чем же дело? – раздался над головами их громкий вопрос.
Костер бросал в тьму летающий рыжий блеск, и в блеске этом показалась бронзовая фигура индуса. Его тюрбан сиял дорогим шитьем, за поясом мерцали драгоценные камни кинжальной рукояти. Матовые, орлиные глаза индуса выряжали достоинство и гордость. Недавно прибыл он на Виверу с множеством лошадей и слуг, но не собирался жить здесь; как говорили, держит он путь в глубину Африки.
– Ваше степенство… – пробормотал, подымаясь, Гатт. – Удостойте присесть.
– Садитесь, – угрюмо пробормотал Витт.
Редотт встал и, ответив индусу на его приветственный жест поклоном, сказал:
– Саиб Шах-Дуран, зажги свою трубку у нашего огня. Больше у нас ничего нет.
– Но будет, – сказал индус. – Я прогуливался и услышал ваш разговор. – Он сел. – Так в чем дело? Повторяю, – продолжал Шах-Дуран, – если хотите быть сильными, я могу исполнить ваше желание.
– Вы шутите! – воскликнул Редотт.
– У нас, в Индии, такими вещами не шутят, – сказал индус.
– Арабские сказки, – фыркнул на ухо Витту смешливый Гатт, и шепотом ответил ему Витт:
– Шах, кажется, был в миссии и хватил немного хмельного.
Тонкий слух индуса поймал смысл их слов.
– Я не пью «хмельное», – сказал он без раздражения, но так внушительно, что Витт и Гатт оторопели. – Что же касается «арабских сказок», то лучше мне прямо приступить к делу. Хотите вы быть сильными или нет?..