Антон относился к приготовлению еды с таким трепетом, что обычная жарка картошки превращалась в творение шедевра. Он любил готовить не меньше, чем употреблять пищу. Для того чтобы блюдо было божественным, его нужно приготовить соответственно. При этом Антон уделял особое внимание отбору ингредиентов. К примеру, он не представлял божественного блюда, в раскладке которого нет мяса. И наверняка вследствие этого совершенно не мог, да и не хотел понять этих гастрономических извращенцев – вегетарианцев. Как можно променять искусно приготовленную отбивную или люля-кебаб на (пусть не менее виртуозно сделанный) салат или шашлык из овощей?
Антон достал из морозильника вырезку, оставшуюся с прошлой недели. Ужин с Анжелой прошел на высоте, впрочем, как и со многими – Антон умел готовить. Божественно готовить. Это был его конек. Он приглашал девушку к себе и… Антон забывал о прелестях своих новых знакомых, когда брался за приготовление блюда. В этом-то и все очарование: ужин ради наслаждения. Сначала готовкой, затем едой. Немногие парни могут похвастаться, что приглашали девушку на ужин и вместо того, чтобы залезть к ней под юбку, наслаждались кушаньями, приготовленными собственными руками.
После ужина к приглашенной девушке интерес у Антона пропадал. В следующую пятницу он хотел другую, и, естественно, меню тоже должно было быть изменено. Он мог совершенно позабыть лицо девушки, а назови ему блюдо – и он тут же вспоминал имя пятничной гостьи.
Анжелочка – отбивные в винном соусе. Ира – кучмачи из потрошков. Жанна – заливной язык с кружочками моркови. Жаль, конечно, что ни одна из них не оценила его творения по достоинству. А если и оценили, то никому не скажут ни слова. В Жанне он был уверен больше всех. Да и черт с ними. В конце концов, они только для ужина по пятницам и нужны.
Антон убивал их после того, как они пройдутся по квартире, расслабятся. Ставил диск Эннио Морриконе. Композиция «Chi Mai» была его любимой. Он слышал из кухни восторженные возгласы девушек, когда начиналась эта мелодия. Ну, для чего она такая живет? Поэтому быть ей ужином по пятницам.
Антон посмотрел на календарь. Была среда – пора знакомиться. Переложил мясо в раковину и включил холодную воду. Через час можно будет нарезать. Последний кусок, оставшийся от отбивных в винном соусе, а точнее, от Анжелы. Сегодня он хотел сделать лагман.
Достав морковь, лук и картофель, Антон посмотрел на часы над столом. Без четверти два. Готовка подождет. Там, где он собрался сегодня поохотиться, сейчас должно быть много желающих попасть на его стол в пятницу. Антон улыбнулся и выключил воду. Вышел из кухни, обтирая руки о джинсы.
Через полчаса Антон стоял у главного входа Городской библиотеки имени Пушкина. Еще не войдя в цитадель знаний, он заприметил несколько сочных экземпляров. Антон вошел в просторный холл. Чувство, что он находится в мясной лавке, не покидало его. Прошел мимо сидевших у стены девушек. От обилия выбора глаза разбегались. Все хороши, но надо выбрать лучший кусок. Антон вошел в читальный зал, прошелся между столами. Посетители сидели, уткнувшись в книги.
Он подошел к конторке и заполнил формуляр. Отдал его библиотекарю – сухопарой старушке. Мысленно раздел ее, сделал обвалку. Так же мысленно приготовил из нее азу, попробовал на вкус. Хуже только подошва кирзовых сапог. Мысленно выплюнул.
Не о том думаешь, болван, одернул сам себя Антон и быстро отвернулся от морщинистого лица.
В зале было около двух десятков столов. Треть из них была занята куда более съедобными персонами, чем библиотекарша. За вторым столом справа от стеллажей с журналами он заметил вполне аппетитную девушку. Она что-то читала. Было бы более чем странно, если бы девушка, к примеру, вязала носки. В конце концов, это библиотека, и подавляющее большинство пришло сюда почитать.
Антон подошел к стеллажу, взял «Моделист-Конструктор» и уже направился к «сочному куску мяса», когда увидел другую девушку, входящую в читальный зал.
Вот это то, что надо!
Антон положил журнал на место и направился к вошедшей девушке. Пока подходил к ней, он думал, что приготовить из нее. Как-то сам собой вспомнился рецепт печени в сметанном соусе. Последний раз Антон ел печень года три назад. В Обнинске. Света была единственной, кого он убил в том городе. А вот пятниц он провел там три. Две из них голодные!
Раньше он больше соблюдал осторожность и поэтому очень часто переезжал с места на место. Первые, кого он съел, были его родители. Милые старики. Когда тебе тринадцать лет, и ты узнаешь, что эти самые старики вовсе не твои родители, они просто пошли и выбрали из сотни малышей тебя лишь потому, что у тебя ушки славненькие, да и кричал ты меньше всех (Антон тогда подслушал этот разговор).
Вечером в пятницу он их съел. Ему было абсолютно все равно, кто его настоящие родители, но где-то в глубине души он знал, что они, как и он, – людоеды!
Десять лет специальных диет в психиатрической больнице не отучили его есть то, что ему нравится. Выйдя из больницы, Антон вел себя тихо. Ежедневные проверки участкового и трехразовые ежемесячные отметки – тут не до деликатесов. Три месяца, девяносто визитов участкового и девять отметок у язвительной женщины с ее не менее язвительным: «Ну что, Устинов, в каких ресторанах теперь едите?»
Все, решил он тогда. Хватит!
Утро в ту пятницу мало чем отличалось от утра среды или субботы, но Антон встал в приподнятом настроении. Он ходил по небольшой квартирке, оставленной ему приемными родителями, и размышлял, что бы ему такое приготовить сегодня на ужин.
Он подошел к холодильнику, достал остатки одеревеневшей тушки и, не раздумывая, бросил в мусорное ведро. Кошка – так себе закуска. Антон собирался поесть по-настоящему. И слегка располневший старший лейтенант Ивлев как раз подходил на роль гуся с яблоками.
Антон тогда прекрасно понимал, что, поужинав милиционером, ему придется уехать и скитаться всю жизнь до тех пор, пока его снова не запихнут в психушку. Но это его не остановило. Таков уж мир. Мир, который делится на тех, кто ест, и на тех, кого едят. Антон чувствовал себя хищником, ну а жирный мент тот еще гусь. В общем, жизнь сама всех расставила в пищевой цепочке.
Антон все приготовил: лук, морковь, картофель, зелень. На часах было десять минут восьмого. Ивлев задерживался. Но Антон знал, что он все равно придет. Через десять минут раздался звонок в дверь. Антон посмотрел в глазок. Ивлев вытирал платком лоб. Устинов открыл дверь и сделал шаг в сторону, пропуская гостя в квартиру.
– Что-то вы сегодня припозднились, Петр Сергеич.
– А что, ты думал, что все, будешь делать что хочешь, будешь есть что хочешь? Ха-ха. Нет. Пока я жив, ты будешь есть, что я тебе скажу. – Участковый прошел в кухню и без приглашения сел на табурет. Положил фуражку на стол. Взял из чашки луковицу, покрутил ее. – А ты что что-то готовишь?
– Да вот, думаю, луковый суп сварю. – Антон, скрестив руки, встал у двери в кухню.
– Я должен тебе верить?
Антон пожал плечами и улыбнулся.
– Вы можете остаться на ужин.
Милиционер пристально посмотрел на Антона. Оба молчали. Ивлев перевел взгляд на стол.
– Я думаю, нет необходимости.
Еще как есть, хряк толстожопый.
– Знаешь, что я бы с такими, как ты, делал, прежде чем выпустить вот так к людям? – вдруг спросил Петр Сергеевич.
Антон молчал.
– Я бы выбивал вам зубы. Все до единого. Вот так-то, братец. Чтоб вы, засранцы, кроме манной кашки, ничего не смогли жрать. – Милиционер встал и подошел к Антону. – Знай, говнюк, я начеку. – Ивлев выдержал паузу, словно давая понять Антону всю серьезность своих угроз. – Ну ладно, пора мне. Извини, на ужин остаться не могу.
Ох, как ты ошибаешься!
– Боюсь, накормишь меня чем-нибудь. Хе-хе. – Мужчина вытер пот со лба. Пошел к столу, взял фуражку и надел.
– Встретил соседку твою – Антонина…
– Антонина Федоровна, – подсказал Антон.
– Точно, братец. Так вот, Антонина Федоровна кота Ваську потеряла. Я к чему это говорю-то? Может, ты на кошатину перешел?
Они встретились взглядами. Оба молчали. Первым не выдержал Петр Сергеевич – опустил глаза.
– В мусорном ведре. – Антон улыбнулся.
– Что? – не понял Ивлев.
– Я говорю: кот в ведре. – Антон улыбнулся еще шире.
Петр тоже улыбнулся.
– Юморист, да? – Тем не менее мужчина направился к шкафчику под раковиной. Устинов остался стоять в дверях, скрестив руки, все так же улыбаясь.
Ивлев подошел к раковине и, прежде чем открыть дверцу, похлопал себя по правому боку. Черт! Уходя домой, он сдал оружие! Мужчина открыл дверцу и посмотрел в ведро. Ничего. И тут он разглядел: кровавые останки (кота?) лежали среди очисток лука и картофеля. Если бы ему до этого не сказали, что это кот, он принял бы это за тушку кролика.
Петр резко развернулся, и… Антон ударил его в висок молотком для приготовления отбивных.
Той же ночью Антон сел на старенький «Москвич» и уехал из города.
Вот уже три года он в бегах. На последнем месте он задержался уже два месяца. Все было слишком хорошо. Снял квартирку у какой-то старушки. Она ни сама не назвалась, ни у него не спросила имени. Его это устраивало. Работал он на рынке в кафе мясником. И это его устраивало.
Каждую пятницу он готовил себе праздничный ужин. Не забывал, конечно, оставить мяса до следующей пятницы. А трупы вывозил на городскую свалку. Крысы доделывали то, что он не доделал. Вечно пьяный сторож за пару бутылок «Столичной» согласился хранить тайну парня из Города, выбрасывающего тушки больных свиней. В конце концов, не человеческие же трупы он выбрасывал.
В общем, ему начинало нравиться здесь. Поэтому эта пятница будет последней в этом городе.
– Извините, вы не могли бы мне помочь? – произнес Антон, когда поравнялся с девушкой.
– А я здесь не работаю. – Девушка остановилась.
– Да? А что же мне делать?
– А вы подойдите к библиотекарю.
– Я бы с удовольствием, но она не такая красивая, как вы.
Девушка улыбнулась.
– Кстати, девушка, а что вы делаете в пятницу вечером?
Вот и все. Это было просто. Впрочем, как всегда. Договорились в пятницу в пять. Очень хорошо.
Звали девушку Викторией. Победа, черт возьми! Было что-то в ней. Что-то такое…
Ладно, съем и забуду. Еще до того, как я ее высру, буду в Ростове.
Что-то говорило ему, что надо ехать на юг.
Антон достал диск «Созвездие хитов». Вставил в проигрыватель. Зазвучала «Встреча». Одна из его любимых. Вообще удачная подборка. Через шесть композиций в дверь позвонили. Черт! Антон не успел почистить лук. Все-таки он решил готовить печень в сметанном соусе, и один из ингредиентов сейчас стоял за дверью.
Девушка вошла в просторную прихожую и улыбнулась. В белой блузке и синих джинсах она выглядела великолепно. Черная сумка, напомнившая Антону докторский саквояж из фильмов ужасов, смотрелась нелепо в руках хрупкой девушки. Но Антон готов был простить ей это. Она поправила очки. Еще один плюс. Очки, аккуратные, в тонкой оправе, шли ей.
– Привет. Это здесь библиотека?
– Да, проходи, – улыбнулся Антон ее шутке. Она начинала ему нравиться. А это было лишним. – Ты иди в комнату, а я закончу на кухне.
– Давай я тебе помогу. Я очень люблю готовить.
– Нет-нет, я люблю сам. – Он взял ее под руку и завел в комнату. – Располагайся.
Когда он подходил к кухне, зазвучала композиция Эннио Морриконе «Chi Mai».
– О! – воскликнула девушка. – У тебя все мелодии Морриконе есть?
Неожиданно. Он ждал что-то типа: О! Такая чудная песенка! Песенка, черт бы их побрал! Где они услышали песенку?! Нет, Вика другая.
– Нет, только избранное. А это вообще сборник, – выкрикнул Антон из кухни. Он начал восхищаться ею. За три года пятничных ужинов он впервые будет есть человека! Он встал и пошел в комнату.
Она стояла и разглядывала его книги. Сплошные кулинарные рецепты. Вика повернулась к нему.
– Теперь я вижу, что ты действительно гурман. – Она показала ему книгу «Миллион меню на любой вкус».
– Да. Даже больше, чем ты думаешь. – Антон подошел к Виктории. «Чи Мей» сменилась «Эммануэль» Фаусто Папетти.
Он нежно посмотрел ей в глаза. Девушка улыбнулась и сделала шаг к нему навстречу. Они оба молчали, только улыбались друг другу. Парень протянул руку и снял с ее переносицы очки в дорогой оправе. Она знала, что делать дальше. Девушка слегка склонила голову и выпятила губы. Он положил очки себе в нагрудный карман и ударил ее кулаком в лицо. Голова дернулась, светлые волосы взметнулись и опали. Вика осела на пол, все еще улыбаясь. Антон поднял ее и положил на диван. Посмотрел на нее, потом резко развернулся и пошел на кухню – за ножом и клеенкой.
Ей больше всех повезло. Он ей разрежет живот и вынет печень. Запасы мяса ему не нужны, поэтому ее тело останется практически не тронутым.
Шелестя клеенкой, он подошел к дивану. Остановился. Вика ему нравилась все больше и больше! Диван был пуст.
– Виктория, – позвал Антон. Становилось все интересней и интересней. – Милая, уже все готово. Выходи, осталось вложить один ингредиент.
Антон прошелся по большой комнате. Прятаться практически негде. Он посмотрел на шкаф. Или там, или… Чертов целлофан! Когда он доставал клеенку из-под ванны, девушка могла выскочить из квартиры.
Антон быстрым шагом направился к входной двери. Ключ торчал из замочной скважины. Устинов переложил нож в левую руку, а правой дернул за ручку. Заперто. Антон улыбнулся. Значит, все-таки шкаф. Вытащил ключи и повернулся лицом к комнате. Сильный удар промеж ног согнул его пополам. Нож и ключи упали на пол. Он попытался разогнуться, превозмогая боль. Сильный удар по голове пригвоздил его к серому линолеуму.
Антон видел, как девушка подняла ключи и положила в карман джинсов. Пихнула ногой нож под шкаф и прошла к столу в центре комнаты. Поставила на него свой «докторский» саквояж и начала оттуда доставать инструмент. Такие сияющие стерильностью предметы Антон видел в каком-то фильме. О хирургах? Вика надела медицинские перчатки, развернулась и пошла в его сторону. В руке у нее поблескивал скальпель.
Я – хищник, черт тебя побери! Антон вскочил и бросился на Вику.
Как два разъяренных зверя, они рвали друг друга. Антон навалился сверху, пытаясь придавить девушку своим весом. Он чувствовал, что не сможет ее долго удерживать. Вика была физически сильнее его, по крайней мере, Антону так показалось. Девушка извивалась, словно змея. Он начал душить ее. Она захрипела, при этом царапая ему лицо и руки. Антон сдавил горло изо всех сил. Девушка последний раз взмахнула руками и обмякла. Он, обессиленный, сполз с нее и сел на пол. Вот это охота!
Проигрыватель надрывался, но Антон не слышал музыки. В голове звенело. Он повернулся к двери в поисках ножа или скальпеля. Когда Антон повернул голову назад, на Вику, скальпель нашел его первым и тут же вонзился Антону в глазное яблоко, а затем и в мозг.
Хищник пал. В пищевой цепочке произошла перестановка.
Вика доела печень в сметанном соусе. Перебор с паприкой, а так в целом ничего, вкусненько. Сложила посуду в раковину, прошла в комнату. Антон лежал на клеенке, залитой кровью. Из глазницы торчала ручка скальпеля. Чтобы достать печень, она не стала вытаскивать его, а воспользовалась ножом Антона.
Она подошла к трупу, присела. Каково теперь тебе в конце пищевой цепочки? Вика достала у него из кармана свои очки. Покрутила их в руке. После борьбы они пришли в негодность. Оправа погнулась, стекла разбились. Девушка бросила их в саквояж.
Вика встала и пошла к проигрывателю. Звучал «Танец воспоминаний». Порылась в дисках. Вот. Grand Collections – Ennio Morricone. Положила диск в черный саквояж. Пластик звякнул обо что-то металлическое.
Еще раз осмотрелась. Взяла книгу, полистала, хмыкнула и отправила ее вслед за диском. Теперь она ей пригодится.
Виктория, прикрыв за собой дверь, вышла из квартиры.
Надо как-то разнообразить свое меню. Питаться от случая к случаю? Нет. Сколько прошло с последнего ее ужина по-настоящему? Да, именно, по-настоящему. Месяц? Два? Нет, надо определенно брать инициативу в свои руки.
Когда Вика выскочила из грязного подъезда в прохладу вечера, она уже знала, что следующий ужин будет (а почему бы и нет?) в следующую пятницу.