Глава 6

Это был фотопортрет, видимо, сделанный с увеличением с небольшого снимка. Такая карточка хранилась в фотоальбоме моих родителей. Вернее – хранится сейчас, в служебной квартире, в Кушке. Говоря проще, это портрет моего дедушки по материнской линии Кондрата Герасимовича Афанасьева, погибшего на фронте в январе 1942 года, подо Ржевом. Вот только как он попал в этот дом? Меня даже пот прошиб от волнения. Неужто Борисовы мои родственники? Именно мои, а не Шурика Данилова.

– Интересная фотография, – проговорил я, когда Кюсша заглянула в горницу. – Это ваш родственник?

– Это дедушка Кондрат, – ответила она. – Он на фронте погиб… Где-то под городом Ржев…

– Судя по трем кубикам в петлицах – политрук, – заметил я.

– Да…

Это я и так знал, но мне хотелось подробностей.

– Подо Ржевом такая мясорубка была, что не удивительно, – продолжал я.

– Там они с нашей бабушкой и познакомились, – подхватила хозяйка. – Она служила санинструктором. И Кондрат Герасимович подарил ей свою фотографию… А потом его убило осколками немецкой мины… Они с бабушкой не были женаты… Когда выяснилось, что она беременна, ее комиссовали из армии. Бабушка вернулась в Литейск, здесь и родилась наша с Володькой мама.

– Грустная история, – пробормотал я и добавил: – Мой дед по материнской линии тоже погиб на фронте.

Большего я сказать не мог. Даже того, что моя мама родилась незадолго до гибели своего отца, который приезжал на побывку в конце сорок первого.

– Да, многие тогда погибли… – вздохнула Ксения и помолчав, сказала: – У нас все готово. Прошу вас за стол.

Ужин состоял из простых, но очень аппетитных блюд. Жареная картошка на сале, домашнее сало с толстыми прожилками (я бы назвал его беконом, но такое слово было сейчас в ходу разве что в рассказах про Шерлока Холмса), соленые огурцы, квашеная капуста, хлеб. Видно, что почти все свое, домашнее. В печке весело трещали дрова, за окном стало совсем темно, и сухая поземка скреблась в окна. Трапезничали неторопливо, обсуждая недавно показанную по телевизору кинокомедию.

Приятное чувство… Странное ощущение, что я давно знаком с этим людьми охватило меня. Ну Володьку я и впрямь знаю уже несколько месяцев, однако каких-то родственных чувств к нему никогда не испытывал. А с Ксюшей мы и вовсе увиделись пару часов назад.

Самое смешное, что мы впрямь родичи. Затрудняюсь определить только степень родства. Впрочем, какая разница, если сейчас их настоящий родственник живет в далеком Туркменистане. И тем не менее, я понял, что мне будет легче от того, что Ксения и Владимир Борисовы, в чьих жилах течет та же кровь, что и в другом Володьке – Данилове, будут со мною рядом. Во всяком случае, я уже не так одинок.

Все эти мысли и нахлынувшие ощущения вытеснили у меня из головы цель посещения. Ведь я хотел выяснить, почему Володька ходит в школу так далеко от дома? Правда, я уже начал понимать. Ксюша работает в Доме быта неподалеку от нашего учебного заведения. Видать, она и берет с собой брата, когда едет на работу, а когда заканчивает – забирает из школы. Конечно, он не первоклашка, чтобы его за ручку водить, но понятно, что вдвоем им ездить через полгорода веселее.

– Как вы вообще поживаете? – спросил я.

– Хорошо, – ответила хозяйка. – Я работаю… Володька учится…

– А как насчет материального обеспечения?

– У меня зарплата, у братишки – пенсия по потере кормильца, – последовал ответ.

– Меня вот что смущает, – все-таки поднял я тему, ради которой явился. – Володя далеко живет от школы. Много тратит времени на поездку туда и обратно. Я понимаю, что это связано с местом вашей работы, Ксения, но может парню все же полезнее было бы ходить в школу в Заречье?

Володька уткнулся взглядом в стол, а наша общая сестра пояснила:

– Не прижился он в здешней школе.

– Понятно, – кивнул я, – но это я так спросил, для сведения. Из своего класса я его все равно не отпущу.

Пацаненок, вернее, братишка, сразу повеселел. Видать, в здешней школе над ним издевались разные там второгодники, а заступиться было некому. Ну ничего, в моем классе я никого в обиду не дам, а тем более – родственника.

Мы еще немного поболтали, попили чайку и я начал собираться. Хозяева вышли меня провожать. И не просто – провожать, а откапывать мою колымагу и расчищать ей путь до проезжей части, если последнюю можно назвать таковой.

Благодаря их помощи, я смог сдвинуться с места. Кое-как, то и дело пробуксовывая, добрался до шоссе, дальше покатил быстрее и через полчаса был уже дома. Опять же об ужине можно было не беспокоиться. Спасибо родственникам. Вообще появление в моей жизни брата и сестры Борисовых стало неожиданным подарком судьбы. Жаль только, что я не мог им рассказать о себе всей правды. А с другой стороны, вынужденное умолчание не помешает мне стать их друзьями!

Честно говоря, я заснул счастливым. Утром снова был в школе и увидев Володьку, поздоровался с ним за руку. Мне захотелось ему подарить что-нибудь этакое, чего нет у других. Игровых приставок еще не существовало в природе или… все-таки есть? У кого бы уточнить на сей счет? О, ну конечно, у Рудика!.. Он же шарит в электронике! Вот сегодня к нему и заеду, между уроками и секцией… На крайняк, куплю брательнику магнитофон! Ну или свой старый кассетник отдам.

Не потому, что мне денег жалко, просто надо будет еще как-то объяснить той же Ксюхе свою внезапную щедрость. Подумает еще, что я через Володьку к ней клинья подбиваю. Она же не знает, что сестра мне. Ладно, что-нибудь придумаю. Дождавшись последнего на сегодня урока, я покатил в комиссионку к Рудольфу. Тот встретил меня с распростертыми объятиями. Знал, сукин сын, что сможет поживиться. Ну ничего, я тебя сейчас озадачу. Это тебе не подержанные телеки и кассетники впаривать.

– Я слыхал, Рудик, что есть такие… м-м… игровые приставки… что ли, – как бы неуверенно начал я, играя роль.

Думал, он выпучит глаза, но Рудольф даже не моргнул.

– Есть, – сказал он. – «Палестра-02», «Турнир», «Экси-видео 01», «Видеоспорт»…

Я даже опешил. Оказывается, в Союзе этих времен были игровые приставки. Вот блин!

– Ага… А какая лучше?

– Я бы рекомендовал «Видеоспорт», – ответил продавец и затараторил: – Приставка позволяет воспроизвести на экране любого телевизора различные игровые ситуации как между двумя игровыми партнерами, так и между игроком и автоматическим партнером. Можно играть просто в футбол или в футбол с гандикапом, а также – в теннис и лапту. Имеется электронный тир, стрелять в котором можно с помощью светового пистолета. Можно регулировать – размер мяча, ракеток и темп игры. Счет регистрируется автоматически, очки считаются до ста, после чего обнуляются. Питание осуществляется от электросети переменного тока с напряжением сто двадцать семь или двести двадцать Вольт. Розничная цена – девяносто шесть рублей…

– Отлично! – сказал я. – Теперь такой вопрос – достать сможешь?

– Смогу, – кивнул Рудик. – Не за девяносто шесть, конечно, сами понимаете…

– Сколько?

– Сто пятьдесят.

– Я не о том: сколько сможешь достать?

– А сколько нужно?

– Штук двадцать сможешь?

– Постараюсь. За опт можно и по сто тридцать за штуку цену скинуть…

– Да ладно! Меня и первая цена устроит. Но вторая, конечно, лучше.

– В таком случае начинаю поиск.

– Давай! Позвони мне, когда товар будет.

– Хорошо, Шурик!

На том мы и расстались. Зачем мне двадцать штук игровых приставок? Во-первых, использую часть на призы за победы в спартакиаде моим спортсменам. Во-вторых, несколько штук оставлю для нашего клуба. В-третьих, подарю, как и собирался, брательнику. В-четвертых, то, что останется, пригодится для тех случаев, о которых я пока и не подозреваю. Так что приставочки не пропадут.

Довольный собой, я заехал в «Космос», немного перекусил, потом вернулся в школу. Перед началом занятий, толкнул такую речь.

– Вот что парни, до спартакиады еще как минимум два месяца, но это не значит, что можно расслабиться. Будем тренироваться с удвоенной силой. И обещаю, что победители соревнований получат, помимо грамот и кубков, очень современные призы, которые сейчас мало у кого есть.

– А какие? – тут же спросил нахальный Доронин.

– Много будешь знать, скоро состаришься, малыш.

В строю заржали. Раньше над «Чапаевым» редко осмеливались смеяться. Он мог и по сопатке накидать. А теперь ему могли ответить тем же. Поэтому здоровяк, хоть и посопел угрюмо, но угрожать насмешникам не стал. Ничего. Для сохранения здорового равновесия в коллективе необходимо, чтобы тот, чьи кулаки раньше наводили ужас, знал: ему в любой момент могут ответить тем же. Поэтому Доронин и присмирел в последнее время. Ведь другие парни из секции теперь не позволяют обижать не только себя, но и тех, кто слабее.

После минутки веселья взялись за дело. Я тоже с удовольствием посгонял с себя жирок. А потом отпустил ребят и сам вернулся домой. На завтра у меня запланировано посещение семейства Веретенниковых. Ха! Надеюсь, они не окажутся моими родственниками. Я успел принять душ перед сном, прежде, чем раздался звонок. Взял трубку.

– Александр Сергеевич, добрый вечер! – проговорил в трубке знакомый голос. – В субботу у нас новая поездка. Сразу после ваших занятий в «Литейщике». Подъезжайте к гостинице. Вы знаете – к какой.

– Знаю, – буркнул я.

– До встречи! – сказал собеседник, и в трубке раздались короткие гудки.

Ну вот, снова объявился Илья Ильич. Значит в субботу новый наезд. Интересно, с кого на этот раз Сумароков будет вытряхивать «налог»? Впрочем, не очень-то и интересно. Зато будет, что доложить Курбатову. И то – хлеб. Я лег спать.

Утром снова пробежка и снова я поехал в школу на машине. Когда в моих руках очутился классный журнал восьмого «Г», я посмотрел адрес Юры Веретенникова. Оказалось, что он живет в доме, который соседствует с домом, где обитает семейство Рунге. Ну вот, заодно можно будет и к Карлу заглянуть, если он, конечно, не против. О чем я его и спросил на большой перемене.

– Заходи, само собой, – откликнулся тот.

– Спасибо! С удовольствием.

– Кстати, я покажу тебе некоторые раскадровки, которые сделали мы с Женей Красильниковой.

– Тем более! – улыбнулся я.

Потом я подошел к Витьку.

– Илья Ильич назначил на субботу новую стрелку.

– Отлично! Доложишь результат.

– Обязательно – буркнул я.

На следующей перемене меня вызвал к себя директор. Давненько мы не общались с Пал Палычем. Я зашел в его кабинет. Разуваев кивнул мне и указал на свободное кресло. Я уселся, ожидая, что скажет начальство. Неужто опять какая-то пакость прилетела по моему адресу. Откуда? Из гороно?

Лицо директора выглядело озабоченным, но не хмурым. Он долго молчал, постукивая тупым кончиком карандаша по столешнице, потом вздохнул и заговорил:

– Просьба у меня к вам, Александр Сергеевич.

– Слушаю, Пал Палыч!

– Помощь нужна…

– Всегда готов!

– Что-то не то творится с моей дочкой…

– С Антониной Павловной?..

– Ну а с кем же еще?

– Ну да, конечно… А что именно с ней не так?.. Мы, правда, последнее время мельком только видимся, между уроками, но вроде она все такая же…

– А то, что она одеваться стала иначе, вы заметили?

– Э-э…

Я напряг память и вспомнил, что, последнее время Тигра перестала приходить в школу в джинах и хипповской вязаной кофте с «пацификом» на груди. Наоборот, стала одеваться скромнее Шапокляк. Я не особо присматривался. Мало ли… Может парня нашла, а тот не любит всю эту неформальщину? Бывает.

– Ее словно подменили в последнее время, – продолжал между тем Разуваев. – Тихая стала. Задумчивая… Одевается, как монашка. От мяса отказывается… Разговоры странные ведет… Может в секту какую попала? Есть на западе такая дуриловка, где людям мозги пудрят. Вот и до нас дошла. Да ты и не слышал наверное…

– Нет, не слышал – согласился я, а про себя подумал "Знал бы ты Пал Палыч, сколько этих самых сект разведется в мое время, начиная с безобидных баптистов, и заканчивая свидетелями Иеговыми, которые людей обирали до нитки".

– Говоря простыми словами, это религиозная группа такая, ну или там политическая, к примеру, у которой есть свое учение, и свой предводитель, – поморщился Пал Палыч.

– А разве у нас в городе есть такие секты? – спросил я.

– Баптисты есть, – кивнул он. – У них где-то на Круговой молельный дом…

Загрузка...