Зимой мир становился черно-белым. Как старые фильмы. Вокруг стояли серые дома, черные деревья… И лежал белый-белый снег. Такой чужой среди всей этой серости и черноты. Будто он был ненастоящий, будто его только что привезли сюда и высыпали, чтобы поиграть в снежки или в какую-нибудь зимнюю сказку. А еще, когда выглядывало солнце или светили фонари, по снегу рассыпались такие красивые искорки… Они переливались всеми цветами радуги, и на них можно было смотреть бесконечно: маленькие живые огоньки на ненастоящем белом снегу. Если бы не эти искорки, то Аня зиму бы вообще ненавидела. Эти черные деревья и серые дома… А так… Искорки всегда скакали по снегу и подбадривающе ей подмигивали. И Аня, будто кошка за мышкой, следила за их забавной игрой. Волшебные светлячки казались ей даром небес, единственной целью которого было помочь ей пережить очередную холодную зиму до той поры, когда из-под снега покажется потрескавшийся темный асфальт и робко выглянет первая зеленая травка. Тогда снова будет весна, а за ней лето… Весь мир будет играть голубым, зеленым, желтым и красным… И деревья будут стоять не черные, как сейчас, а коричневые или, в крайнем случае, белые, как березы. Они будут носить сначала легкие светло-зеленые сарафаны, потом оденут тяжелые бальные платья, на которых будут такие разные и красивые цветы… Белые, лиловые, розовые…
Но сейчас стояла зима. Еще целый месяц разнообразить мир будут только эти волшебные веселые искорки, которые сверкают на снегу, как бриллианты в платиновой оправе или как роса на майских ландышах. Хотя нет, это не то. Бриллианты или росу можно потрогать, а попробуй поймать искорку… зачерпнешь только пригоршню холодного снега. Аня знала это совершенно точно. Когда-то давно она пробовала ловить этих хитрых волшебных светлячков, но они почему-то желали жить только на снегу и никак не хотели переезжать к ней домой. Иногда ей было из-за этого грустно. Но стоило выглянуть в окно, и все проходило. Ведь мир вокруг сверкал всеми цветами радуги. Если бы еще под этой радугой не было видно такого холодного снега и черных деревьев… если бы не надо было носить эту неудобную тяжелую шубу… если бы грело солнышко… Аня задумалась. А когда пришла домой, то вытащила из ящика цветные карандаши и листок бумаги. И принялась рисовать деревья, на которых жили искорки. И небо, в котором светило яркое и теплое солнце. И еще птиц. Тех самых синиц, которые так мерзли сейчас с другой стороны подоконника. Время от времени она подходила к окну и сверяла нарисованных светлячков с настоящими. Долго, вдумчиво и не спеша… Бумага постепенно покрывалась цветным графитом, на ней вырастали цветы, прыгал заяц, падали с веток абрикосы… И жили точно такие же искорки, как там, за окном. Аня заснула над неоконченным рисунком ровно в девять вечера. Она была уверена, что дорисует его завтра… или послезавтра… или послепослезавтра… или не дорисует вообще… В конце концов, зима тоже не такое уж плохое время года, и она успеет нарисовать еще много чего, после того, как придет завтра с горки. Она снова будет смотреть на такой чистый и белый снег и серые дома… Но они станут куда веселее, ведь их можно будет переселить сюда, на картину, где так тепло и красиво, где светит солнце… Аня улыбнулась во сне. Она чувствовала себя хозяйкой мира. Да и, пожалуй, была ею. Самый главный, самый красивый и любимый человек. Который теперь любил жизнь, а не лето, осень или весну. Маленькая девочка, свернувшаяся калачиком на своей кровати, еще не знала, что сегодня она сделала самое большое открытие в своей жизни. Может быть, когда-нибудь она поймет это. Но это потом, не теперь. Ведь сейчас были более важные дела: ей было пять лет, и завтра ее ждала горка.