Краминов заморгал, Нина разинула рот, а меня несло:
– Ну как же я сразу-то не сообразила… Ведь когда вы вошли, я тут же отметила: что-то не так. Родинка! Она у вас слишком приметная!
– От мамы мне досталась, – неожиданно улыбнулся Павел, – а ей дедушка передал. У моей дочери такая же, а вот у сына нет. Интересно гены работают.
– Ну да, – закивала я, – человек увидит отметину и запомнит, а вот на какой она щеке… Послушайте, вы же разбирали вещи жены?
– Пока нет, – помрачнел Павел. – Если честно, я боюсь даже приблизиться к ее комнате. Жутко мне, понимаете…
– Вполне, – кивнула я. – Но придется пересилить себя, потому что с большой вероятностью вы сумеете найти там сделанные мной снимки, подтверждающие вашу полнейшую невиновность. Наверное, Светлана хранила их в столе или прятала в своем шкафу. Хотя могла и ячейку в банке арендовать.
Косарь протянула руку, взяла папку, открыла ее, вытащила небольшой прямоугольник и протянула мне.
– Узнаешь?
– Да, – ошарашенно сказала я, – это одна из сделанных мною фотографий, кстати, самая неудачная. Я очень хорошо помню, как получился снимок. Краминов и Мальчик шли к супермаркету. Беатриса притормозила возле магазина, торгующего шубами. Смотрите, тут запечатлен кусок надписи: «…ве – тридцать процентов». Пара стояла спиной к потоку прохожих, я затаилась на другой стороне улицы, изображала провинциалку, щелкающую фотоаппаратом. Внезапно на дороге загудела машина, Мальчик, восхищенная манто, даже не вздрогнула, а Краминов резко обернулся, и я нажала на кнопку. Видите? Спина Беатрисы, темные волосы до плеч, стройная фигура, но лица не видно, а вот Павел как на ладони, все в том же свитере и джинсах. Фотография слегка смазана, и она не может служить доказательством измены. Краминов и девица не обнимаются, они просто стоят рядом, неверный муж в ответ на упреки жены всегда может ответить: «Хотел, дорогая, купить тебе новую шубку, вот и прилип к витрине. А уж кто рядом на манто смотрел, понятия не имею». У вас что, один-единственный свитер?
– Нет, – растерянно ответил Павел, – мне его недавно из бутика прислали. Я магазины ненавижу, делаю заказы по телефону.
– Размер угадываете? – удивилась я. – Мне никогда подобный трюк не удается. Пыталась делать покупки через интернет, но вечно ошибалась с длиной и шириной вещей.
На лице Павла мелькнуло выражение превосходства.
– Я по рынкам не бегаю, – снисходительно пояснил он, – в дорогих магазинах постоянный клиент, а продавцы получают процент от сбыта товара, поэтому стараются изо всех сил, у них записаны все мои размеры.
– Понятненько, – кивнула Нина. – И что мы имеем в сухом остатке? На снимке родинка под левым глазом, а у вас под правым. Кстати, уши… Очень интересно! Они определенно не ваши.
Когда Краминов ушел, Косарь с чувством произнесла:
– Спасибо тебе!
– Пожалуйста, – улыбнулась я. – Ответишь теперь на один вопрос?
– Охотно. Задавай.
– Ты интересовалась, все ли снимки Краминова и Беатрисы я отдала Свете, но не обмолвилась, что имеешь фото.
Косарь улыбнулась.
– К слову не пришлось. Я думала, вдруг у тебя что-то интересное припрятано. Так просто ты вряд ли отдашь, а если у меня ничего нет, то, может, поделишься. Тактический ход!
– Ясно, – сказала я, – у каждого свои методы. А как ты на меня вышла?
Косарь стала методично убирать документы со стола.
– Письмо получила, – наконец ответила она, – анонимное.
– Покажи, – попросила я.
Нина заколебалась, потом протянула лист:
– Читай.
«Довожу до вашего сведения, что Светлану Краминову убил Павел Краминов. Муж имеет любовницу. Проверьте его. Жена узнала правду. Она наняла детектива Евлампию Романову и получила доказательства интимной связи супруга с Беатрисой Мальчик. Поговорите с Романовой. Ее телефон…»
Далее шли цифры моего мобильного номера.
– Да ты просто мастер тактического боя! – восхитилась я. – Знаешь, услышав твое высказывание про смену ориентации Краминова, я поверила, что госпожа Косарь понятия не имеет о девушке по имени Беатриса Мальчик. Ты замечательная актриса! Любого можешь обвести вокруг пальца. Но вернемся к анонимке. Насколько я знаю, из нее в лаборатории можно выжать кое-какую информацию.
– Бумага обычная, – сообщила Косарь, – принтер самый простой, такие почти во всех офисах стоят, дешевая, но безотказная техника. Отпечатков на листе нет, тот, кто составлял послание, явно наслышан о дактилоскопии.
– Ну сейчас, когда из телевизора дождем сыплются детективные сериалы, это совсем не удивительно, – протянула я. – А конверт?
– Такие за копейки в любом канцелярском магазине можно купить. Ни логотипа фирмы, ни марки, ни штемпеля, вообще ничего, зацепиться не за что. Кстати, он был не заклеен, следов слюны нет, ДНК не выделить.
– Как же письмо без отпечатков попало в отделение? – прищурилась я. – Похоже, его не почтальон принес. Неужели дежурный спокойно взял анонимку?
Косарь нахмурилась.
– Ты в детективы из какой области подалась? Насколько я знаю, большая часть ваших из наших.
– Не поверишь, я арфистка.[3]
– Кто? – изумилась Нина.
– Раньше играла в оркестре на арфе, на такой здоровенной бандуре со струнами, – пояснила я. – А, ладно, это неинтересно. В общем, я не из ваших, но мой лучший друг Володя Костин майор милиции, поднимался с «земли». А почему ты интересуешься?
– Потому что нормальный человек не поймет, каким образом можно незаметно войти в отделение, когда у двери дежурный сидит, – покривила губы Нина.
– Смею предположить, что он отлучился покурить. То есть нарушил должностную инструкцию и оставил пост. А когда вернулся – на столе конверт с твоей фамилией, – сказала я.
– Почти в цель, – вздохнула Нина. – Парень взял чайник и двинул за водой, лапши ему захотелось. Тяжело человеку всю смену голодным сидеть, буфета же у нас нет.
Выйдя из отделения, я приблизилась к своей машине, вынула брелок, нажала на кнопку, услышала щелчок открывающейся двери и тут же, ощутив на своем плече чье-то прикосновение, вскрикнула от неожиданности и обернулась.
Рядом стоял Павел Краминов.
– Прости, не хотел тебя напугать, – сказал он.
– А какую цель вы преследовали, хватая одинокую женщину ночью в полутемном дворе? – обозлилась я.
– Извини, не подумал, – отмахнулся бизнесмен. – Хочешь заработать?
– Не откажусь, – кивнула я. – А что надо делать?
Павел покосился на дверь отделения.
– Здесь разговаривать не хочу, давай отъедем на пару кварталов.
– Хорошо, – согласилась я, – последую за вами. Только не гоните, я предпочитаю ездить, не нарушая правил.
То ли Павел подчинился моей просьбе, то ли сам был законопослушным водителем, но его роскошный внедорожник двигался по проспекту со скоростью ленивца. Краминов методично включал поворотник, и припарковался он не у шоссе, а на небольшой площадке возле крохотного магазинчика.
– Залезай, – велел он, приоткрыв переднюю дверцу.
Я с трудом вскарабкалась в его джип и воскликнула:
– Прямо настоящий троллейбус!
– Не совсем, – серьезно ответил Павел, – турникета нет. В общем, ты мне подходишь! Не дура, как эта Косарь, сразу поняла, зачем я волосы покрасил. Для себя старался, не для какой-то бабы. Ну, не стану тянуть кота за рога…
Наверное, тут мне следовало поинтересоваться, из какого места, по мнению Павла, у кота растут рога, но я задала другой вопрос:
– Для чего я вам подхожу?
Краминов начал щелкать пальцами, меня затошнило.
– Сделайте одолжение, перестаньте! Ненавижу этот звук.
Бизнесмен укоризненно покачал головой:
– Этак ты всех клиентов распугаешь! С людьми надо вежливо себя вести, в особенности с заказчиками.
– Вы хотите меня нанять?
– Да, – ответил Павел. – Дело простое: мне нужно узнать, кто решил меня подставить.
– Уточните, пожалуйста, – попросила я.
Краминов вынул из бардачка сигареты, не спрашивая моего позволения, закурил и нервно воскликнул:
– Разве не понятно? Меня хотят впутать в плохую историю. Милиционерша Косарь совершенно права в своих подозрениях. У кого имелся мотив? У неверного мужа. Завел молодую плотву, а дряхлую осетрину вон!
Я внимательно смотрела на Павла, а тот вещал дальше:
– Света заподозрила меня в измене и пришла к тебе. Так?
– Верно, – подтвердила я.
– Фотки ты ей отдала?
– Конечно.
– Ни одной не выбросила? Допустим, подумала, что снимок неудачный, и отправила его в мусор.
– Условия контракта предусматривают передачу всех материалов, – терпеливо пояснила я.
– Смотри, что получается, – оживился Краминов, – жена умерла, а снимок отнесли Косарь. Теперь ты знаешь, что я не имею к девушке со смешной фамилией Мальчик никакого отношения, с ней амурничал некто, косящий под меня. Надел точь-в-точь такой свитер, загримировался, наклеил родинку. И зачем все это затевать? Отвечай!
Я помахала рукой, разгоняя сизый дым, который бизнесмен бесцеремонно пускал мне в лицо.
– Наверное, кто-то очень хочет посадить вас в тюрьму за убийство жены. Это хорошо спланированная акция.
– Найдешь гада – озолочу! – азартно воскликнул Павел. – Кстати, долго работать не придется, круг подозреваемых сужается до нескольких человек. Светлана жила ради семьи, у нее не было подруг.
– Совсем? – удивилась я.
– Ни одной, – подтвердил Павел. – Когда мы поженились, я поставил ей условие: не хочу, чтобы в доме ошивались чужие девки, кофе литрами пили, печенье жрали. Очень хорошо знаю, как бывает: бабенки завистливы, им чужое счастье поперек организма. Увидят, что у Светы удачный брак, и начнут на мозги капать: муж у тебя невнимательный, грубый, мало зарабатывает. Или ко мне липнуть станут. Если подружка нищая, жена начнет дарить ей подарки. Вроде неудобно как-то: сама в соболях, а та в драпдерюге. Да еще на отдых с нами цыпочка покатит! Нет уж, мерси, нам в семье чужих не надо.
– И Светлана безропотно согласилась?
– По первости злилась, – усмехнулся Павел, – а потом поняла, что я прав. Ее школьная приятельница Лиза Рогачева повела себя так, как я предсказывал. Сначала торчала у нас сутками: обедала, ужинала, чуть ли не в койку с нами укладывалась. Потом денег на обои и линолеум попросила. Я не хотел давать, да жена заныла: «Помоги Лизоньке, она живет в грязной берлоге». Я тогда как раз потихоньку ремонтами подрабатывал. Время-то советское было, четверть века тому назад, открыто бизнесом я не занимался, но люди знали: надо попросить Краминова. У меня имелись нужные мастера, мы по ночам шарашили, тише мышей лапами шевелили. Такие ремонты делали – из дерьма торт получался. Ясное дело, денежки у нас водились. Так вот насчет подруги… Светка слезу пустила, она как раз ребенка ждала, ну я и дал слабину, решил: хрен с ней, с Лизкой, помогу ей, а то жена нервничает. За два месяца из Лизкиной норы дворец получился. И как она Свету отблагодарила? Догадываешься?
– Нет, – откликнулась я.
– Халатик в том дворце скинула и говорит мне: «Давно тебя люблю! Ну зачем нам Света? Она не пара достойному мужику». В этот момент, как по заказу, дверь распахивается, Светлана на пороге. Решила посмотреть, как теперь у любимой подруженьки красиво, а тут – картина маслом. У жены преждевременные роды начались! Слава богу, срок уже большой был, младенец нормальным на свет появился. Но с тех пор Света подруг не привечала, с женами моих приятелей не корешилась, гостей принимала и с ответными визитами мы ходили, но чтобы сойтись с кем накоротке – ни-ни. Значит, она не могла никому сказать про мою «измену».
– Вдруг Света с кем-то тайно общалась? – предположила я. – Вас, насколько я понимаю, целыми днями дома нет.
Павел потер руки.
– В особняке Римма Сергеевна, а мимо нее муха не пролетит. Она бы рассказала мне про гостью.
– Ваша мама? – уточнила я.
– Почти, – усмехнулся Павел. – Римма моя нянька, с пеленок меня воспитывала. Ей уже много лет, но ни бодрости, ни зоркости она не растеряла. Пригласи Света кого без моего ведома, Римма доложила бы. Нет, посторонние не появлялись. А вот семья… – Павел потер затылок. – У меня сын Олег и дочь Анюта. Обидно признаваться, но мальчишка ничего от меня не взял. Внешне, правда, похож, а вот характер… Эх, чего там говорить, я сам виноват! Баловала его Света донельзя, никаких моих возражений не слушала. Сын для нее был всем! Представляешь, Олег восемь школ сменил.
– Многовато, – согласилась я.
– Ага, – кивнул Павел. – Отовсюду его выгоняли: успеваемость нулевая, поведение еще хуже. Надо было пацана ремнем поучить, а Света каждый раз на учителей накидывалась. Как же, ее мальчика обидели! В результате дитятко еле-еле вуз окончило, при помощи моих денег и материнской настойчивости. И он меня ненавидит.
– За что? – изумилась я.
– «Мазератти» ему не купил, – нехотя признался Краминов. – Наследничек на день рождения пожелал пафосную тачку. Я его спросил: «Что хочешь в подарок?» А нахал спокойно ответил: «Машину, как у Володи». Это его приятель, у которого отец в прошлом профессиональный уголовник, а ныне не поймешь каким бизнесом занимается. Миллиардами ворочает. Ну я и ответил: «Когда денег заработаешь, сам такую и купишь». И он надулся, сквозь зубы здоровался. Вот Анюта хорошая! Она прилежно учится, всем интересуется.
– Некупленный автомобиль не слишком подходящий повод для ненависти к отцу, – не выдержала я. – Может, есть еще какие трения между вами и сыном?
– В школе Нюту всем в пример ставили, она в пятнадцать лет аттестат заработала, через два класса перепрыгнула, – сделав вид, что не услышал вопроса, продолжал Павел. – И в МГУ тоже клювом не щелкала, филфак окончила. И тут же второе образование получать отправилась, за три года историю выучила, а сейчас на философию подалась.
– Анюта замужем?
– Нет, – с легким осуждением сообщил Павел. – Нюта, как теперь принято говорить, имеет бойфрендов. Я их не запоминаю, быстро меняются, из-за этого она теперь тоже со мной в контрах.
– Почему? – не поняла я. – Вы запрещали ей… э… без штампа в паспорте общаться с парнями?
Павел снова достал сигареты.
– Я похож на сатрапа? Нет, конечно. Ее кавалеры в доме живут. Я месяц назад за завтраком ее очередного любовника Виктором назвал. Мирно так сказал: «Витя, наливайте кофе, пока горячий», а он как зыркнет из-под бровей: «Я Сергей». Эка чепуха, ну ошибся, с кем не бывает. Так ведь целую войну устроили! Анюта две недели морду отворачивала. Тогда я ей кредитку прихлопнул – позвонил в банк и приказал: «Блокируйте карту!» Мигом дочка в кабинет принеслась и хвостом затрясла: «Ой, папочка! Такая незадача вышла! Наверное, моя «Visa» размагнитилась». Ну я ей и объяснил ситуацию: если я «папочка», то она любимая дочь, а коли из-за очередного мужика отца гнобить решила, тогда денег нет! Вот так. Теперь у нас все тип-топ. Короче, в моем доме подлюга живет. И план ее таков: Свету убить, а меня виноватым сделать.
– Это уже слишком, – вздохнула я. – Родные дети все-таки!
– Странно, что вы, будучи частным детективом, не растеряли душевной невинности, – отрезал Краминов. – Разве вам не встречались кровные родственники, перегрызающие друг другу глотки?
– Было несколько дел, – согласилась я.
– Тогда почему вы изумляетесь? – фыркнул Краминов. – Еще раз напоминаю: Света не могла ни с кем поделиться информацией о своем походе к частному детективу, так что…
– А детям рассказала? – с недоверием перебила я собеседника.
– Нет. Но мы живем вместе, комнаты не запираются. Скажем, Олег мог войти в спальню к матери и увидеть снимки. Враг в моем доме! Он не остановится! Я хочу его найти и обезвредить. Лично. Без помощи милиции. Мне позор и шум не нужны. Вы меня понимаете?
Я молча смотрела на собеседника. Если человек с пеной у рта уверяет вас, что весь мир его ненавидит, то я уверена: он сам не очень хорошо относится к окружающим. Вот, например, Павел Краминов! У бизнесмена погибла любимая жена, целиком и полностью посвятившая себя семье. И что? Павел ни разу не произнес: «Хочу найти преступника, который лишил жизни Свету». Нет, у него иная мотивация – он озаботился поисками того, кто решил впутать его в криминальную историю. Похоже, о Светлане муженек забыл.
– Ты согласна? – деловито спросил Павел.
– Надо посоветоваться с хозяином, – ответила я.
Краминов улыбнулся, достал из бардачка блокнот, быстро написал на листке цифру, показал ее мне и спросил:
– Теперь, может, сама примешь решение? Если хорошо сработаешь, то выдам тебе еще и премию, а наградой ты с хозяином делиться не обязана, она, как чаевые, остается в личном пользовании.
– Хорошо, – кивнула я, – завтра в девять утра встречаемся в нашем офисе, оформляем договор и обсуждаем детали.
– Йес! – подвел итог Краминов.
Я распахнула дверцу и начала осторожно выкарабкиваться из нереально высокого джипа. Производители обязаны были предусмотреть в подобных машинах лифт!
– Бу-бу-бу… – вдруг тихо пробормотал что-то Павел.
Я обернулась.
– Вы мне?
– Все девки одинаковы, – вдруг горько произнес Краминов, – за бабки удавятся. Любую можно купить. Вопрос лишь в цене.
В первую минуту я испытала желание достойно ответить наглецу: «Завтрашняя встреча отменяется! У нашего агентства слишком много клиентов!» Но уже через секунду задушила свой порыв. Вспомнила цифру в блокноте и прикусила язык. Наверное, меня и правда легко купить. Но очень уж хочется иметь домик в Подмосковье! Это раз. И два: если работаешь с людьми, приходится сдерживать свое самолюбие. Абсолютное большинство клиентов считают себя всегда правыми, а если они ошибаются и говорят гадости, надо стараться воспринимать это спокойно.
– Наверное, вас часто обижали, – только и ответила я, спрыгивая на асфальт. – На свете существуют порядочные женщины, жаль, если вам они ни разу не встречались.