Комната под завязку забита фанатами «Танца повешенных». Торны, Розы, несколько Уиллоу и даже копии Дейзи.
«Чёрт. Дейзи. Я совсем о ней забыла».
В «Песни повешенных» я придумала Эшу подружку. Девицу из гемов. Высокую, красивую, загорелую, как карамелька. Такую, какой хотела быть сама. И назвала её Дейзи – что значит ромашка, полевой цветочек. Меня разбирает смех.
«Подумать только, ревную к девице, которую сама же и придумала, и злюсь на парня, который меня знать не знает. Совсем с ума сошла».
Мы с Кейти плюхаемся на шаткие кресла лицом к небольшому возвышению у стены. Пахнет пылью, мужским лосьоном и пивом. На стене, за подиумом, болтается занавес с изображением Колизея, такого, каким его показали в фильме. Мне вдруг становится трудно дышать, сердце готово выпрыгнуть из груди.
– Это всё ради Нейта, – шепчу я себе. – Только ради Нейта.
– Ты права, фандом здесь действительно очень силён, – замечает Кейти. Она оглядывает сбившихся в группку Торнов, и белки её глаз будто напитываются зеленоватыми отсветами ламп. – Всё это уже было, чёрт подери.
– Если мы снова окажемся в том мире, никакие воспоминания с реальностью не сравнятся. Понимаешь?
Она кивает.
– Потому-то я и не пущу тебя туда одну, без присмотра.
Я сжимаю её дрожащую коленку. Похоже, Кейти поверила, что мы окажемся в книге, перейдём в параллельную вселенную, и у меня внутри взвивается целый вихрь чувств: страх, надежда, отрешённость – мы уже как бы не здесь, а распластались на больничных койках.
– Всё будет лучше, чем в прошлый раз, – уверяю я Кейти. – Мы с Элис написали хорошее продолжение, «Песнь повешенных». Начать с того, что дефов теперь не вешают.
– Знаю, – кивает подруга. – Как хорошо, что на этот раз я прочла книгу.
– Но слишком хорошо не будет, не надейся. – Мне кажется, что моя святая обязанность – рассказать Кейти, на что она идёт. – Остались и бедность, и болезни, и жестокость. Они никуда не делись. Бабба говорит, что в воздухе что-то витает, грядут перемены к худшему.
– К какому такому худшему?
– Не знаю. Она не объяснила. Возможно, это как-то связано с отметиной на руке Нейта. И ещё я думаю, что кто-то здесь, у нас, уже пишет третью книгу.
– Мамма мия! Кто?
Я только качаю головой.
– Не знаю. Я не знаю. Тимоти сказал, что у него писателей пруд пруди. Может быть, один из них уже взялся за работу, появились читатели, этакий мини-фандом, который и меняет мир «Танца повешенных».
Закрыв глаза, я стараюсь не думать об ужасах, с которыми мы снова столкнёмся по ту сторону, в другом мире. Ненависть, жестокость, страшная вонь, как от разлагающихся птиц. Я вспоминаю хорошее: белые перья и светло-голубые глаза. И ещё, конечно, лицо моего брата.
Раздаётся знакомая мелодия – главная тема из саундтрека к фильму «Танец повешенных». Комнату наполняют звуки скрипок, виолончелей, ритмичный стук ударных. С тех пор как мы вышли из комы, я по вполне понятным причинам ни разу не пересматривала этот фильм, и теперь музыка напоминает мне голос бывшего возлюбленного… Ну, наверное, такие ощущения возникают, когда слышишь голоса бывших, хотя наверняка мне знать неоткуда. В душе переплетаются ностальгия и гнев.
Мелодия звучит всё громче, зрители начинают аплодировать. Мы с Кейти сидим в середине ряда, запертые с обеих сторон фанатами, и на меня волнами накатывает паника, всё сильнее сдавливая горло. На сцену поднимается Тимоти в синем деловом костюме, сияющий в лучах изумрудных софитов. Редактор усаживается у небольшого стола и бросает взгляд на приготовленный для него стакан воды. Следом выходит Рассел Джонс. Всё такой же напыщенный красавчик, ничуть не изменился. Зрители восторженно кричат, свистят, и Рассел коротко кланяется, прежде чем усесться рядом с Тимоти.
Громкая музыка почти стихает, звучит фоном. Тимоти с приклеенной улыбкой ждёт, пока смолкнут аплодисменты.
– Всем привет, – произносит он. Его голос раздаётся где-то у нас за спинами. Наверное, так работает микрофон. – Спасибо, что пришли. Рад всех вас видеть и счастлив приветствовать здесь Рассела Джонса, также известного как Уиллоу Харпер.
Рассел улыбается и машет зрителям. Все снова хлопают, кто-то выкрикивает приветствия, а парень в костюме Нейта позади меня резко фальшиво свистит, как будто паровоз выпускает пар.
Тимоти снова ждёт, пока всё стихнет.
– Мы хотели рассказать вам о том, что ждёт серию «Танец повешенных» – и книги, и фильмы. К сожалению, наши писательницы Элис Чайлдс и Виола Миллер прийти не смогли, – говорит он.
Зрители недовольно стонут. Надо же, оказывается, приятно, когда столько народу хотят тебя видеть. Может, удивить их? Вскочить и крикнуть: «Привет! Я здесь!» Однако выступления на публике никогда не были моей сильной стороной, лучше посмотреть со стороны, что же будет дальше.
Тимоти без улыбки оглядывает зал.
– Они шарахаются от «Комик-Кона» как от чумы, и я их понимаю. С книгами и читателями это никак не связано.
Щёки у Тимоти то темнеют, то зеленеют. Наверное, лампочка мерцает. А эти чёртовы скрипки начинают действовать мне на нервы – звук такой, как будто инструменты в последний раз настраивали год назад.
Тимоти как ни в чём не бывало продолжает:
– Прежде всего я хочу сделать объявление…
«Не нравится мне такое начало».
Пауза затягивается, зрители смотрят на Тимоти затаив дыхание, а он наслаждается своей властью. Софиты тоже дрожат и подмигивают будто от нетерпения.
Наконец Тимоти подаётся вперёд и сообщает:
– Нас ждёт продолжение «Танца повешенных».
Зал взрывается криками и аплодисментами. Парочка Торнов вскакивают и принимаются топать как взбесившиеся кони. На меня медленно накатывает тошнота: голова кружится, мерзкие лампы подмигивают, от гнева хочется заорать.
– Мы с Элис отказались писать третью книгу, – в отчаянии говорю я Кейти. – Значит, её точно пишет кто-то другой.
Кейти отрешённо блуждает взглядом по потолку.
– Что-то здесь не то… не так… – бормочет она. – Меня тошнит.
И тогда я вспоминаю, что и как произошло с нами год назад. Так же мигали лампы. Пахло лекарством и жжёной тканью.
Лицо Кейти уплывает куда-то влево.
– Началось, – говорю я.
Сквозь протяжный гул скрипок, крики и аплодисменты толпы доносится голос Тимоти. Громкий, ясный и самоуверенный.
– Да, дорогие читатели, будет ещё одна книга. И в ней вас ждут смерть, предательство… и противостояние!
Зрители кричат всё громче. Я открываю было рот, чтобы воскликнуть: «Не будет никакой третьей книги!» – но слова застревают у меня в горле.
Ухватившись за спинку стула, я медленно встаю. Соседи-косплейеры оборачиваются, показывают на меня, но мне всё равно. «Я должна добраться до Тимоти, прежде чем меня унесёт в книгу. Я должна обязательно объяснить ему, что третью часть писать нельзя. Ни в коем случае!»
Покрывшись холодным потом, я медленно пробираюсь к проходу. Комната вращается перед глазами, и, наверное, это я время от времени ахаю, но упрямо иду вперёд. Я наступаю на ноги парню, одетому Торном, протискиваюсь мимо красавчиков-гемов и утыкаюсь прямо в копию Нейта. При виде парнишки, так похожего на моего брата, я на мгновение застываю. «Неужели я в книге? И передо мной действительно Нейт? Настоящий… мой брат Нейт?» Но в радостные мысли врывается голос Тимоти, перекрывающий даже скрип струнных инструментов.