Глава 6

Рыська, едва оказавшись в поместье, тут же попросилась погулять в сад, ей явно не нравилось большое скопление народа. Отпустив свою пятнистую непоседу, я, как и настаивала подруга, направилась в свою комнату.

Шла, глазея по сторонам и поражаясь произошедшим переменам.

Особняк был отмыт до блеска, украшен; отполированные поверхности, оконные стекла и зеркала сверкали, отражая множество плярисов и настоящих восковых свечей. В воздухе витала присущая чистоте свежесть с примесью тонкого аромата плавящегося воска и цветов, вазоны с которыми в изобилии были расставлены на окнах, каминных полках, столиках. Со всех сторон так и веяло невидимым мной доселе праздником. Хотелось смеяться от счастья и одновременно плакать от умиления.

До начала праздника оставалось больше трех часов. Этого с лихвой хватило на то, чтобы мурлыкая себе под нос какую-то песенку и непрестанно улыбаясь, искупаться, высушить волосы, заплетя их в сложную косу, одеть самое красивое из подаренных Элей платьев, примерить принесенные служанкой маску и, глядя в зеркало, не узнать саму себя.

За последний месяц мои руки стали чистенькими, что и не мудрено, ведь грязную работу я больше не выполняла. Еще и Дейра требовала регулярно делать специальные ванночки и с помощью пилочки придавать начавшим отрастать ногтям красивую овальную форму.

Волосы совсем посветлели, и теперь меня сложно было назвать рыжей, скорее они напоминали по цвету вызревшие колосья пшеницы, а от корней и вовсе казались белыми. Как сказала Дейра, причина наверное в составе моющего средства для волос. В деревне кто-то мог позволить себе мыло, что привозили на ярмарку торговцы, а я? Откуда у сироты деньги? Вот и мылась вся, включая голову, выжимкой из мыльного корня. А он оказывается после регулярного применения все сильнее окрашивал мои волосы в тот самый рыжий цвет. В период служения у Верховной ничего не изменилось, и только здесь мои волосы узнали, что такое шампунь. Они стали шелковистыми, непривычно мягкими, и да, начали светлеть.

Зеленые глаза, прежде терявшиеся на фоне ярко-рыжего пятна волос, теперь сильно выделялись, привлекая внимание. Раньше вечно обветренная, а то и вовсе чумазая, кожа стала нежной и гладкой и словно светилась изнутри; брови и ресницы на ее фоне казались очень темными. И по моему мнению, та самая косметика мне совершенно не нужна.

Прибавить ко всем этим переменам шикарное облегающее талию платье с длинной струящейся юбкой в пол, аккуратные удобные туфельки вместо изношенных ботинок – и представшая в отражении картинка совершенно не напоминает меня прежнюю.

Дейра следила, чтобы я не сутулилась, держала голову высоко, взирая на окружающий мир с достоинством, не теребила подол юбки, не грызла ногти. По первости все это казалось придирками и жутко раздражало, и вот я оценила результат.

Однозначно: те, кто знал меня раньше, ни за что не узнали бы в этой красавице не смевшую поднять взгляд или подать голос забитую чумазую сиротку. И за эти перемены я готова многое простить нашей ворчливой и порой излишне чопорной учительнице хороших манер.

Не в силах сидеть взаперти, я выскользнула из своей комнаты и направилась на поиски подруги. В особняке было непривычно многолюдно: по коридорам неспешно прогуливались разряженные по последнему слову моды гости, суетливо сновала прислуга, появилось среди них и много незнакомых лиц, видимо приехали со своими господами.

Приблизившись к комнате Эли едва не столкнулась с одной из служанок, в прямом смысле слова преградившей мне путь:

– Госпожа не принимает! – непреклонным тоном сообщила она, всем своим видом демонстрируя, что не отступит ни при каких условиях.

Я лишь вздохнула. Да, Эле собираться надо, не до гостей. С этой мыслью пошла гулять по красиво украшенным коридорам и залам, исподволь разглядывая собравшихся гостей, их украшения и наряды.

Кто бы мне сказал пару месяцев назад, что я не просто настолько преображусь, но и буду присутствовать на герцогской свадьбе – ни за что не поверила бы. А уж о том, что окажусь где-то поблизости от Его Величества? Да после таких слов хохотала бы. Но пути наши неисповедимы, и то, что еще совсем недавно казалось невозможным, теперь становится реальностью.

Волнение будоражило кровь, заставляя чувственно вздыматься приоткрытую глубоким декольте грудь и вполне ощутимо полыхать щеки. Голова кружилась словно от бокала вина, а руки так и тянулись пожамкать ткань юбки, но я старательно держала себя в рамках приличий, не позволяя нервам испортить созданную перед зеркалом красоту.

В одном из залов, я замерла возле окна, заметив резвившуюся на лужайке Рыську. Моя кошатинка нашла себе подружку – небольшую длинношерстную собачонку, с поблескивающим драгоценными камнями ошейником и невесть как держащимся на голове здоровенным розовым бантом. Собачонка пыталась с достоинством прогуливаться, но, увы, Рыську это совершенно не устраивало. Она то и дело подбегала, припадала на передние лапы, тянулась к потенциальной подружке, и тут же не выдерживая длительного пребывания на одном и том же месте, отскакивала прочь. Обегала по широкой дуге собачку и вновь приглашающе припадала рядом с той на землю.

Я готова была поспорить, что моя непоседа вскоре в пух и прах разгромит всю эту показную благовоспитанность. И вот собачонка присела и, слегка склонив головку набок и смешно приподняв одно ушко, отчего бант слегка съехал в сторону, добавляя псинке потешности, принялась следить за метаниями Рыськи. Когда та скрывалась из поля зрения, собачка делала вид, будто совершенно никем и не интересуется, но стоило пятнистой красавице замелькать перед глазами, и…

– Милые забавы, – донесся до меня приятный мужской голос, и я невольно обернулась на его звуки.

Возле соседнего окна стоял высокий брюнет лет двадцати пяти. Не слишком дорогой костюм идеально сидел на стройном теле, маски не было, что давало возможность рассмотреть словно высеченный из камня профиль. Он не показался мне красивым. Слишком четкие, немного даже заострившиеся черты, нос с горбинкой, высокий лоб, наводили мысль о незаурядном уме, целеустремленности и навевали ассоциации с вышедшим на прогулку сытым хищником. Или… Нет, таким он будет лет через десять, а сейчас образ портило выражение неподдельного умиления, с которым он наблюдал за резвящимся на лужайке зверьем.

– Нас не представили, – все так же, продолжая смотреть в окно, произнес мужчина.

Я даже усомнилась: мне ли адресованы эти слова? Огляделась по сторонам. Поблизости никого не было. Значит, он это мне?

– Барон Лерни Таркстон, – представился он. – Думал, здесь будет скучно. Но уже признаю – был не прав!

С этими словами мужчина наконец-то повернулся, его лицо озарила задорная и какая-то совсем мальчишеская улыбка. Светло-серые глаза засияли теплом, а на щеках появились очаровательные ямочки, которых так захотелось коснуться, что я во избежание глупостей со всей силы вцепилась в подоконник.

Молчание затягивалось, а нежданный собеседник явно ждал ответа. Что ему сказать? Я не баронесса, как Дейра, и не графиня как Эля, я обычная деревенская сирота. Хотя, такая ли обычная? Мне же удалось вырваться и из деревни, и из под сомнительного покровительства Верховной, вот отучусь и буду самостоятельно распоряжаться своей жизнью, а оное обычным женщинам не дано.

– Тина Бранкенз, – совладав с волнением произнесла я, мысленно добавив: «ведьма, просто белая ведьма», вот только вслух озвучить это признание так и не посмела.

Собственно, чего я переживаю? Осознав, что я – никто, он тут же потеряет ко мне интерес.

– Вы здесь работаете или гостья? – вопреки ожиданиям продолжил разговор барон.

– Гостья, – отозвалась я, ощущая, что под его взглядом начинаю заливаться краской.

Да что со мной происходит?! Ну да, опыта общения с противоположным полом у меня кот наплакал, но почему-то убежать совершенно не хочется, а о чем с ним говорить? Ума не приложу. Вот вроде и читала немало, и общаясь с Дейрой и Элей многому научилась, а сейчас все эти знания напрочь выветрились из головы.

– А я по работе, – немного грустно произнес мужчина, при этих словах краешки его губ слегка поджались. – Можно сказать в ссылке. Прибыл отбывать повинность.

Это признание столь удивило, что я, вмиг позабыв о своей растерянности, воззрилась на собеседника:

– Здесь?!

– Нууу, не совсем, – он вновь одарил меня улыбкой, но на этот раз грустной. – Наверняка вы слышали о революционном нововведении графини?

Эм… Он о чем из всего сказанного? Речь о причинах его появления здесь, значит факт отмены законов тут не причем. Остается Союз белых ведьм, но он к оным явно никакого отношения иметь не может в силу половой принадлежности, значит…

– Академия? – озвучила осенившую меня догадку, и мужчина кивнул.

Хм… И кем он там будет? Уж явно не рядовым работником, пусть и не слишком богатый, судя по одежде, но все же барон. Учитель?

– Буду вести Теорию магии, – вздохнул он.

Маг! Я невольно во все глаза уставилась на собеседника. Это третий после Мальвера и Диверона маг, которого я успела встретить в своей жизни. А ведь магия довольно редкий дар. Наверное, очень слабенький, коль его в нашу Академию отрядили теорию преподавать. И чем он мог провиниться? Но о таком спрашивать неприлично.

– Теорию? – растерянно повторила я.

– Да, представьте себе! Теорию! Столько лет потратить на обучение, и из-за нелепицы все планы и мечты… Ай! – он в сердцах махнул рукой. – Простите, слишком горячи еще воспоминания. Знаете, когда в мечтах лелеешь одно, а потом… Мне лучше уйти, – резковато добавил он и пошел прочь.

В последний момент успев заметить грусть в его глазах, я внезапно ощутила приступ жалости.

– Постойте! – произнесла едва слышно, не будучи уверенной в том, что меня услышат. – Почему именно теорию? – обращаясь не столько к кому-то, сколько к самой себе, спросила я.

– Потому что моими ученицами будут ведьмы, – послышалось сдавленное шипение откуда-то из-за спины, а у меня словно весь воздух из легких выбили.

Упс. Вот и приплыли. Он настолько терпеть нас не может? Или в его представлении ведьмы всего лишь женщины, а им знания ни к чему? Да и головы им даны лишь для красоты, ублажения мужских глаз и желаний? Наверняка считает, как и все мужчины, что нам место на кухне, да в постели мужа для продолжения рода?!

Следом за неприятным открытием в душе стал разрастаться гнев: и он будет преподавать?! Чему может научить человек, заочно недолюбливающий своих учениц?

– Что они вам сделали? – резко обернулась я, с вызовом глядя в серые глаза мужчины.

– Кто? – явно опешил от моего неожиданного выпада барон.

– Ваши будущие ученицы.

– Они ведьмы, – пожал плечами тот, словно это объясняло все.

Я аж захлебнулась от возмущения, услышав такой ответ. И этого человека прислали к нам?! Интересно, кто одобрил его кандидатуру? Диверон? Дейра? Эля? А может самолично Его Величество?

Гнев закипал все сильнее. Буквально клокотал изнутри, норовя вырваться наружу. Если бы не свадьба, я тотчас же потребовала бы, чтобы Эля отказалась от услуг этого высокомерного сноба. Но ничего, праздник не вечен. Мы с ней еще поговорим. Не думаю, что этот тип с ее одобрения оказался в списке педагогов, а если это от безвыходности, то лично я совершенно не горю желанием посещать его занятия, лучше уж самостоятельно книги в библиотеке поштудирую. Теория – она теория и есть.

Боясь сорваться и испортить разразившимся скандалом праздник, я поспешила прочь от растерянно проводившего меня взглядом брюнета. И да, этот самый взгляд я едва ли не физически ощущала, как и смятение его обладателя. Видать ему невдомек, что перед ним одна из тех самых ведьм, иначе воспитание и манеры не позволили бы высказаться столь категорично. Вот только мне от того не легче.

Сама не заметила, как миновала бесконечные залы, коридоры и лестницы, очутившись в холле. Выйдя на улицу, вдохнула полной грудью по-осеннему холодный воздух и как-то вмиг успокоилась.

Посмотрела на залитую солнцем лужайку, где к ужасу кутающейся в меховое манто и беспомощно причитающей дамы, видимо являющейся хозяйкой собачки, носились, повизгивая от восторга, новоявленные четвероногие подружки. Моя Рыська явно давала форы, поддаваясь. Пышный бант давно был затоптан. В длинной шерсти собачонки запутались травинки. По округе нет-нет да разносились звонкий лай, добродушное порыкивание и довольное урчание.

Бросив еще один взгляд на весело резвящееся зверье, невольно улыбнулась и, поеживаясь под холодными порывами ветра, направилась обратно в здание.

Сейчас казалось странным: вот и чего я так завелась? Мало ли что барона с ведьмами связывало? И к тому же, вряд ли он прежде имел дело с такими как мы. С ведьмами шабаша? Возможно. Но от них добра ждать и не приходится. А белые испокон веков скрывались. Так что его отношение нас не касается. Даже если он сам это в полной мере пока не осознал. Если не дурак, поймет. А мне кажется, он вовсе не глуп. И он не злой. Чего только стоило умиление на его лице, когда он наблюдал за резвящимся на лужайке зверинцем с участием моей Рыськи. Глаза у него добрые. И улыбка тоже. Не знаю почему, но, несмотря на недавнее раздражение и хищные черты лица, барон вызывал у меня симпатию. А еще…

Еще я ощутила укол совести: из его обмолвок ясно, что раздражение вызвано крушением планов и надежд, ему нужна была поддержка, доброе слово, а что вместо этого сделала я?

Нет, Эле жаловаться не стану. По крайней мере, до той поры, пока не выясню, что с ним произошло, и не попытаюсь еще раз поговорить. Нельзя рубить сгоряча, так можно человеку жизнь испортить.

Мне это надо?

Нет. Ему, думаю, тоже. Тем более что если это своеобразная ссылка за некую провинность, то его пребывание в Академии – явление временное. А значит, даже если не сойдемся во взглядах, надо будет лишь подождать пока кого-то не пришлют ему на смену.

Загрузка...